…Я родился в 1959-м году, на самой окраине тогдашней Москвы, в деревенском (даже!) доме: на улице Уржумского – поименованной по месту рождения, одного из сталинских упырей. Были там тогда и такие, деревенские, с участком земли, садом и яблоками.
Сами можете понять, что сейчас мне – 59 лет.
Вплоть до 1979-80 года, все было – совершенно нормально и стандартно, для молодого советского человека: школа, МАДИ (АСУ), военная кафедра...
Скучно, блин.
Пока… Пока, в упомянутом году (мне оставалось меньше года до диплома), я, не влюбился. Да в – кого!!? В гражданку Канады, французского происхождения.
Мрак и вихорь.
Советские власти не приветствовали подобных браков (странно, правда?), и мы с моей Кристиной Бюро, (так ее звали), 18-летней дурой, еще бОльшей, наверное, чем я, получили по-полной от этих самых – властей.
Но. Мы оба были УЖАСНО упертыми идиотами, и осуществили-таки свое гнусное намерение. Только. Тут выяснилась другая засада: в СССР Кристина жить – не могла. При необходимости постоять в ЛЮБОЙ очереди, более 3-х человек (я – проверял!), ее начинало просто трясти, и она впадала в истерику. Гнилой запад, ничего не попишешь…
…Такие дела…
Мы уехали в Гейропу, поскольку у себя в Канаде она жить тоже не хотела: там был весьма властный, еще более упертый, и очень богатый папа (ну, например, у него был личный Gulfstream II), и мы стали жить в Германии (пардон! в ФРГ), в маленьком городке Uberlingen почти на самой границе со Швейцарией, на берегу озера.
Богатенький папаша оплачивал своей дочери образование и квартиру (мы снимали половину дома), но оплачивать ее закидоны в личной жизни, он совершенно – не собирался.
Я долго мыкался с работой: никто не хотел брать. Там все друг друга сдают копам, и это не считается (даже!) обидным. Я ездил в Равенсбург и Штутгарт на велике (прав у меня тоже – не было!), а это более 100 км., я рубил дрова, я резал ручной гильотиной бумагу в местной типографии «Юберлингская Правда», стриг кусты огромными ножницами. Чё не делал только…
Все – тщетно. Денег, как ни странно, не прибавлялось.
Она закончила свой колледж, и мы стали мыкаться уже и по другим странам: Швейцария, Дания, Бельгия, и, наконец – Франция.
Там-то, вконец охреневший от необходимости считать каждую копейку, я решил ПОЙТИ В АРМИЮ. Гениальное решение! Но. Там платили – БАБЛО.
Узнав от Кристины об этом моем прозрении, ее папаша, бросил все и прилетел к нам на своем Гольфстриме. Он предложил мне вполне честную сделку: он дает мне денег в долг (без процентов!), а я – нахожу себе приличную работу, и отдаю, потихонечку. Сроков он – не устанавливал.
Но. У советских же,- собственная гордость! Я – отказался и пошел-таки служить. Он мне тогда сказал: «Смотри. Денег ты – не заработаешь, а семью и здоровье – потеряешь!» Жизнь доказала абсолютную правоту его утверждения.
…Каким образом и на каких условиях люди(?) НА САМОМ ДЕЛЕ попадают в Иностранный Легион, я Вам могу рассказать в другой раз. Если – захотите…
Таким образом, в самом конце 1981-го года я оказался в Африке, в славной Республике Чад, в которой уже не один год (с 1976-го?), происходил полный улялюй.
Вот ЭТО была – присказка. Сказка - впереди. Если Вы еще не догадались.
1.
К 1985 году, я был уже – мама не горюй! Мне сам черт был не брат. Я был сержантом-снайпером, и одновременно, командиром мобильной группы (от 8-ми до 12-ти человек); я числился в четвертой роте, второго парашютно-десантного полка (4 CIE, 2e REP, потом в CRAP). Меня просто так было – не окрутить!
И, вот…
Вот, присылают к нам в лагерь нового капеллана. Старый, куда делся – не знаю, да и не запомнил я его совсем: толстоватая крыса какая-то…
Итальяшка, все говорят, в звании капитана. Но. Говорят, как-то – уважительно. Это должно было меня заинтересовать: я много читал о разных религиях (особенно – об исламе, поскольку, уже тогда считал его религией от Дьявола); но, почему-то не заинтересовало. Надо сказать, что был я (по советскому обычаю), некрещеным и махровым атеистом.
И тут, иду я себе из отхожего места, и встречаю на тропинке Иисуса Христа! В полевой форме без знаков различия (запрещено носить было; только на планке пуговиц – маленькая такая липучка: снять – полсекунды), и стрижен прилично короче, чем канонический образ, но не нАлысо, далеко. Борода – присутствовала.
Он мне говорит: «Вечер добрый, брат мой!», и пошел, прямиком туда, откуда я только что вышел.
Я прибежал к себе в палатку, и с оловянными газами спрашиваю: «Кто??!». Мои ребята смеются: «И тебя зацепил новый капеллан?!».
Как-то само собой получилось, что стали мы с ним – беседовать. Не помню, даже, как – познакомились. Обо всем беседовать. О мире, о звездах, о войне… О религиях разных, о церкви и о Боге (надеюсь, Вы не считаете, что Бог и Церковь – одно и то же?). Его очень заинтересовала моя трактовка ислама (ислам – основная религия в Чаде); он даже писал куда-то в свою канцелярию о такой нетрадиционной точке зрения – у меня есть вполне убедительные доводы для такого утверждения.
Но… Бог и Церковь – не одно и то же… Всуе.
…Он был святым человеком!
Это было не только моим мнением (и не надо подозревать меня в скрытом гомосексуализме – артель «Напрасный труд»): мое мнение, пусть – не в счет. В моей палатке жили двадцать человек, повидавших уже ВСЕГО, и кто-то, при разговоре о нем сказал: «Святой!». Все замолчали, задумались, и подтвердили: «Да – святой». Сами – СОВСЕМ не святые люди.
Он все делал, не так, как другие. Вот, все, вроде тоже самое, а – не так. Этого – не объяснить.
Вот, он меня и крестил. Повесил на шею простой крест на цепочке (хороший крест оказался – тридцать лет ему сносу нет), побрызгал местной отвратной водичкой, молитву прочитал: он их сам, на ходу, к каждому случаю придумывал.
С тех пор я – Христианин, католик, к тому же. В церковь не хожу никогда, икон у меня нет ни одной…
…Погиб он глупо.
Недалеко от лагеря было местное село. Вполне себе – мирное. Мы, иногда покупали у них фрукты и козье молоко. Деньги в Африке – самый большой дефицит.
И вот, однажды возвращаюсь я из рейда: весь потный, пыльный, грязный,в пороховой гари. К вечеру – возвращаюсь. А мне, с порога, говорят: «Капеллана убили!». Оказывается, он прошлым вечером пошел в одиночку (что строжайше запрещено, кстати было! Вне лагеря – не менее трех человек) в это сельцо. Нести Слово Божье.
А то они его, этого слова, больше ни от каких миссионеров – не слышали! Да, миллион их там было ДО него. С библиями и крестиками. Только, вот, Слово Божье делает чудеса только когда оно подкреплено парочкой штурмовиков, с винтовками желательно.
Они сразу прочухали, что он не просто – миссионер. Что он – Носитель Идеи. Идеи Белого Человека. Потому и – убили. Убили, отрезали голову, и ночью повесили ее на длинный шест перед лагерем. Хотели показать нам свою кузькину мать.
Когда я вернулся, голова так и весела на шесте. Никто не решился снять, знали, что мы – друзья.
…Что я потом сделал, и чем все это закончилось, я не буду здесь рассказывать: поберегу Ваши и свои нервы…
Но, отнюдь не по заповедям Христа я поступил тогда. За это мне больно и ОЧЕНЬ стыдно, до сих пор… Ночами сниться…
…Получается, я его, вроде бы – предал. Он бы ТАК – не сделал, я уверен…
…Такие дела…
yaplakal.com