Наконец то мне удалось найти внятный рассказ -воспоминание изданное в газете "Северный рабочий" 12 февраля 2003 года с материалом о том , что же произошло с будущим "Адмирал Кузнецовым" в далёком 1991 году от непосредственного участника того драматического и боевого похода, когда никто на Черноморском флоте и Киеве ещё за несколько часов до выхода корабля с рейда Севастополя не знал и не мог бы вообразить , помощника командира по живучести авианосца "Тбилиси" капитана II ранга Виктора Леонидовича Канишевского.
В декабре 1991 произошёл впервые в истории ВМФ случай , когда в длительный поход в не одну тысячу миль из Севастополя в Североморск ушёл корабль проходивший сдаточные испытания и так не закончил их и почти с одной третью экипажа .
Этот легендарный поход тогда мало известного , а теперь единственного авианосца России произошёл после того самого злополучного референдума 1991 ,о на сильной независимости Украины от единой Родины ,когда был уведён по месту дислокации самый новый авианосец СССР "Тбилиси" ,который получит потом название "Адмирал флота Советского Союза Кузнецов".
Если бы тогда не решительные действия Главного штаба ВМФ и Северного флота ,то судьба авианосца скорее всего сложилась бы трагически т.е. его ждало бы разоружение под присмотром американцев , как было с ТУ-160 которые частично утилизировали на Украине под аплодисменты американцев или постигла бы судьба "Варяга" проданного в Макао и теперь стоящим под флагом Китая и в первую очередь против России на дальнем Востоке.
Демарш "Адмирала Кузнецова"
Воспоминания участника похода российского авианосца из Севастополя в Североморск в декабре 1991 года
Это было непростое и по международным меркам скандальное решение, продиктованное смутным временем, которое охватило сухопутные войска, военно-воздушные силы и военный флот еще недавно могучего Совет-ского Союза. Распадалась огромная страна, бывшие союзные республики лихорадочно делили боевую технику, объявляли своей собственностью воздушные армии, военно-морские базы, полигоны, делили самолеты, ракетные комплексы, корабли... Командование ВМФ в Москве приняло решение, мягко выражаясь, тайком увести тяжелый авианесущий крейсер "Кузнецов", находившийся на государственных испытаниях под Феодосией. А попросту говоря, приказать командиру авианосца бежать в Заполярье от ставших негостеприимными украинских берегов. О том, как уходил из Севастополя авианосец, рассказывает участник тех событий капитан II ранга Виктор Леонидович Канишевский, служащий ныне в Северодвинске.
Испытания вопреки запрету
Как сейчас помню ажиотаж того осеннего дня, когда крейсер вернулся с испытательного полигона. Ведь испытания проходили вопреки запрету рвавшегося к "незалежности" Киева. На рассвете покинув рейд, прибыли в район Феодосийского полигона для отработки посадок и взлетов палубных самолетов. Авианосец шел заданным курсом; к нему приближались взлетевшие с аэродрома в Саках палубные истребители Су-33К и МиГ-29К, гасили скорость, точно нацеливались на срез кормы "Кузнецова" и, ухватившись специальным крюком за аэрофинишер, с ревом турбин садились на палубу, пробежав по ней всего несколько десятков метров.
Хотя такая работа продолжалась уже не один месяц, нельзя было равнодушно смотреть, как стреловидная железная птица сначала опускается с неба или на форсаже устремляется к "трамплину" на носу авианосца. Промчавшись 80 метров по палубе, взмывает в голубую высь. Еще более красочной картиной были ночные полеты. За два месяца такой работы более сотни "сушек" и "мигов" осуществили 500 посадок и взлетов со стальной палубы. Мы уже по "почерку" знали, как садится пилот-легенда, пионер палубной авиации заслуженный летчик-испытатель Виктор Пугачев, командир авиадивизии полковник Иван Бахонко, командир эскадрильи Константин Кочкарев, летчики Ярослав Чибир, Игорь Кожин, Виктор Дубовой и другие.
В такие моменты мы особенно остро испытывали гордость за первый у нашей Родины авианосец. Служить на нем, к слову, считалось за честь: отбор офицеров и мичманов проводился на конкурсной основе, а все воинские звания по должности были на ступень выше. Первым командиром "Кузнецова" стал капитан I ранга Виктор Cтепанович Ярыгин. В плавучем авиагородке, способном нести на себе смешанную авиадивизию, включая вертолетный полк, я был помощником командира по живучести.
Орел или трезубец?
И вдруг по приходе экипажу сообщили: пришла телеграмма президента Украины Л. Кравчука. В ней объявлялось, что корабль является собственностью Украины и до принятия правительственного решения должен оставаться на Севастопольском рейде.
Разбившись группами по каютам, офицеры да и просто матросы гадали, как на это отреагируют в России.
- Я никак не могу взять в толк: зачем Украине с ее закрытым Черным морем корабль, предназначенный для океанской службы? Если уж так ей хочется иметь авианосец, то пусть "Варяг" достраивает или "Ульяновск",- недоумевал командир БЧ-5 капитан I ранга Андрей Утушкин.- Это чистейшей воды политиканство...
- Не без того,- соглашался с ним замполит капитан I ранга Владимир Иванов.- Только Россия ни за что не отдаст "Кузнецова".
Однако принятая незадолго до злополучной телеграммы декларация о независимости Украины уже разрушила, казалось бы, несокрушимое морское братство экипажа. Часть офицеров и мичманов, семьи которых находились в Севастополе, не скрывала своего желания служить под украинским "трезубцем", а потому откровенно радовалась телеграмме. Мол, зачем на Севере гробить такой прекрасный корабль? Ему надо базироваться поближе к ремонтной базе. А она для авианосца имеется только в Николаеве.
В Заполярье, действительно, обслуживать "Кузнецова" было некому. Но у многих в Североморске остались семьи - авианосец со дня закладки предназначался для Северного флота и комплектовался североморцами. Мы, естественно, рвались в Заполярье - домой. И таких было большинство. В их числе оказался и я.
А главное, мы во что бы то ни стало хотели вернуть авианосец России.
"С якоря сниматься!"
Из Заполярья тем временем пришла радиодепеша о том, что в Крым вылетел первый заместитель командующего Северным флотом вице-адмирал Юрий Устименко. В Севастопольскую бухту нас не пускали, после того как ТАКР "Адмирал Горшков" под напором шквального ветра чуть не разворотил своей мощной кормой всю причальную стенку. Долгожданный гость прибыл на авианосец катером. Несмотря на поздний час, был сыгран большой сбор. Поздоровавшись с экипажем, вице-адмирал распорядился распустить моряков... и немедленно сниматься с якоря. Ярыгин начал было объяснять, что две трети офицеров и мичманов, а также сдаточная команда остались на берегу и прибудут катерами завтра утром.
- Ничего, и без них справимся,- решительно заявил рыжий гость. И добавил:- Они нас на поезде обгонят. Выходим немедленно...
- А как же самолеты, которые остались в Саках?- заволновался замполит Иванов.
- Сами прилетят в Сафоново,- успокоил Устименко.
В 23.40, не подавая никаких сигналов, авианосец в кромешной темноте покинул Севастопольский рейд и взял курс на Босфор. Когда берег оказался далеко за кормой, включили ходовые огни.
От Стамбула до Гибралтара
К турецкому проливу шли 30-узловым ходом. На рассвете показались предместья Стамбула, а затем и его знаменитый мост через Босфор, на подходе к которому к нам пристроился тихоходный буксир-спасатель с советским военно-морским флагом. Заявки турецким властям на проход проливной зоны наше консульство в Стамбуле не подавало. Но в конвенции о режиме черноморских проливов, заключенной в Монтре в 1936 году, нет статей, категорически запрещающих проход без заявок. Устименко приказал сбавить ход до 20 узлов и идти с такой скоростью.
В это время я находился в центральном командном пункте. Три десятка наружных телекамер давали полную картину происходящего вокруг "Кузнецова". Громада авианосца, почти впритык с берегами, прошла под мостом и устремилась в Мраморное море.
Турки проходу не препятствовали. Даже привычный в таких случаях катер-разведчик под турецким флагом отсутствовал. Вдоль борта сновали только мелкие катера. Нас фотографировали, приветствовали взмахами рук, улыбались. Чувствовалось, что владельцы суденышек поражены необычными контурами "Кузнецова".
Уже на выходе из пролива с буксира подали сигнал "Человек за бортом". Оказывается, несколько моряков с авианосца сбросили спасательный плотик и попытались вплавь добраться до турецкого берега. Команда буксира их выловила и доставила на "Кузнецова". Беглецы, матросы срочной службы, были посажены в карцер, где и находились до самого прихода в поселок Видяево. Позже все они дослужили свой срок и уехали на Украину. Один из них, как мне известно, через год или два написал на корабль покаянное письмо, сожалел, что не остался в России.
Так как почти две трети офицеров и мичманов остались в Севастополе, то нагрузка на оставшихся на авианосце моряков, естественно, возросла. Но во многих подразделениях была отработана взаимозаменяемость, так что особых проблем с несением вахт не было. Средиземное море "полуэкипаж", можно сказать, проскочил на одном дыхании. Но перед Гибралтаром произошла непредвиденная задержка. Авианосец на все четыре винта намотал сорванные штормом рыболовные сети, да так плотно, что потерял ход и бросил якорь. Четверо суток корабельные водолазы и часть офицеров, в том числе и я, поочередно спускались под воду, чтобы срезать водолазными ножами капроновые путы.
Маневры в Бискайском заливе
За Гибралтаром нас встретил американский авианосец "Джордж Вашингтон". Его, в отличие от нас, сопровождало полтора десятка кораблей охранения. Не церемонясь, они развернули масштабные учения, имитируя атаки. Их самолеты проносились на опасной высоте над надстройками "Кузнецова", а в нескольких десятках кабельтовых по курсу и на траверзе вспучивались фонтаны от учебных бомбометаний. Один из американских вертолетов даже предпринял попытку сфотографировать внутренности авиационного ангара "Кузнецова". Но в это время крейсер резко увеличил ход, и вертолет закачало на волне воздуха за кормой авианосца.
Однако и после этого американцы не свернули необъявленные маневры. На волнах закачались противолодочные буи, сбрасываемые вертолетами с "Джорджа Вашингтона". Наверное, думали, что нас сопровождает атомная подводная лодка. С каким сожалением мы вспоминали в эти минуты наши "сушки" и "миги". Эх, их бы сюда! С каким бы азартом наши асы продемонстрировали янки свое мастерство...
Чтобы хоть как-то оградить себя от нахальных выпадов, мы подали сигнал "Провожу учения" и подняли два имевшихся на борту вертолета Ка-27ПС.
Тем временем встретивший нас в назначенной точке за Гибралтаром СКР "Задорный" стал азартно охотиться за американскими буями, делая порой весьма дерзкие циркуляции вокруг кораблей охранения. Наконец американ-ский авианосец с экскортом ушли на запад, передав эстафету слежения английскому фрегату. Тот "вел" нас до Норвежского моря, где его сменил уже норвежский сторожевик, который и сопровождал нас до Нордкапа. А до Кольского залива мы постоянно наблюдали на траверзе большой разведывательный корабль норвежских ВМС "Марьятта".
Причал от северодвинцев
Весь переход от негосте-приимных украинских берегов до Заполярья занял 27 суток. Встретило нас в поселке Видяево как героев все командование Северного флота, объединения и соединения. Среди заснеженных сопок Заполярья играл духовой оркестр. Звучали торжественные приветствия и слова благодарности за высокую профессиональную подготовку и верность воинскому долгу...
К дню прихода, оказывается, в Видяево для "Кузнецова" северодвинские корабелы успели установить плавучий причал. На целых три года он стал родным домом для крейсера и всего экипажа. А то, что "Кузнецов" - единственный в мире авианосец, базирующийся в Заполярье, вызывало у нас чувство гордости... и какой-то неопределенности. Что же будет со снабжением, ремонтом, обеспечением корабля?..
Но это уже другая тема.
Литературная запись Семена ТЮКАЧЕВА
Источник
http://www.arhpress.ru/sevrab/2003/2/12/4-p.shtml
yaplakal.com