Докторам и медперсоналу памятники ставить надо за их долготерпение и разного цвета юмор, ибо выдержать нас, своих пациентов, с тараканами в голове дорогого стоит.
Кардиология.
В мою палату на освободившееся место должны положить больную.
Входит девушка.
Знакомимся. Пять минут беседуем.
Оперировать будут не ее, она только вещи занесла.
Ушла.
Заходит пожилая дама.
Знакомимся. Пять минут беседуем.
Оперировать будут не ее, она только вещи занесла.
Ушла.
Двое заводят под руки совершенно ветхую бабушку.
Замена кардиостимулятора.
Бабушка плачет, прощаясь с толпой родственников.
Бабушку уводят, родственники выходят.
После шума, производимого ими, устанавливается звенящая тишина.
Радуюсь.
Вскорости вся толпа, застревая в дверях, заводит бабушку.
Укладывают, подтыкают одеяло, все целуют бабулю и уходят.
Радуюсь.
Бабушка недолго смотрит перед собой, поворачивает голову в мою сторону и бодро начинает рассказывать о себе.
Махачкала, она молодая, ее воруют вместе с уже имеющимися детьми и увозят к влюбленному в нее аборигену.
Звучат имена и даты, я засыпаю под ее рассказы.
Просыпаюсь на словах: "... и он заносит меня в море на руках."
Я уходила из палаты и входила в нее под звуки ее голоса.
Из рассказов поняла, что она была необыкновенная красавица, по этой причине ее именами называли соседских детей, когда шла по улице останавливались машины и талия у нее была, как у Гурченко.
После осмотра у доктора она тихо сообщила мне, что доктор так нежно осматривал ее, прикасался рукой и гладил ее ладонь, что если бы не траур по ушедшему мужу, то она бы, прости Господи, ответила на его призывы.
Ибо ей известен ТОТ мужской взгляд!
Бабушке шел 82 год.
Дедушка из соседней палаты с вынутыми перед операцией челюстями во всю флиртовал с медсестрами. Хохот от его шуток стоял на все отделение!
На него же, уже прооперированного, пожаловалась буфетчица, ибо он, лежачий, ущипнул ее за попу, когда она привезла еду в палату.
30-летняя дама донимала персонал просьбами об оладушках, которыми ее кормили в прошлый раз.
Спасибо, медики, что вы есть!