Новороссийск. 1970-е.
Игра в прятки/жмурки. Тот, кто «жмурится», говорит:
- Я считаю до пяти.
Не могу до десяти.
Раз-два-три-четыре-пять.
Я иду искать.
Кто не спрятался, я не виноват.
Когда прятавшийся подбегает к кону, то кричит "стуки-стуки, за себя".
Некоторые смельчаки попрошайничали жевачку у иностранных моряков. Произносилась следующая фраза:
- Май фрэнд, чиклис йес? (думали, что «йес» = «есть»).
Один раз Саня выскакивает во двор с криком:
- А тут я такой на лисапеде!
Или:
- Пацаны! Пацаны! Айда на мусорку, там всё хорошее!
Вот ещё, тошнотворные стишки:
Ах какая благодать
Кожу с черепа снимать
И потом жевать, жевать
Теплым гноем запивать
… (там ещё продолжение есть, но я не помню).
Была ещё какая-то страшно матершинная песенка. Совсем её не помню, но там были такие слова:
«У атамана Гваделупо
Была огромная за-а-а-… расческа…» (вместо подходящего по рифме мата, вставлялось после паузы другое слово).
И т.д.
Ещё одна жутко романтическая пестня :
«В нашу гавань заходили корабли
Большие корабли из океана…
(дальше идет трагическая любовная история. До слёз)
У нас ещё использовалось слово аля́. Например:
- Пацаны аля́ на плавни. (или на море)
Уж не от французского ли allez?
Из местного колорита: термин «бо́дачи» по отношению ко всем летним приезжим. Эдакий местячковый шовинизм. Особенно резал слух московский акцент с аканьем и распевными гласными. Для нашего уха это была какая-то «пидорская» речь. «Ванятка, смотри какие ра́кушки!»
Украинские слова же были нам близки, т.к. кубанские казаки рядом, хотя никто из нас не был по происхождению кубанским казаком.
В каликало играли, конечно. Но мы ещё загадывали первую и последнюю букву названия фильма.
Ещё игра «в чижа» - жутко интересная. Аналог крикета и бейсбола. Футбол и хоккей тоже. На полянке какого-нибудь детского сада или где угодно. Самая жесткая спортивная игра – это регби и ещё «в слона» кажется. Это там, где одна команда становится раком, а другая прыгает им на спины. При этом прыгают с разбега, могут как бы нечаянно ногой стукнуть. Задача: не упасть.