https://vk.com/topic-34168719_26846990Одним из первых письменных упоминаний о ритуальных убийствах можно считать сообщение в так называемом «Стратегиконе», созданном, вероятно, по инициативе византийского императора Маврикия на рубеже шестого и седьмого веков. В нем, в частности, идет речь о славянских племенах склавов и антов:
«Жены их целомудренны сверх всякой человеческой природы, так что многие из них кончину своих мужей почитают собственной смертью и добровольно удушают себя, не считая жизнью существование во вдовстве».
Автор «Стратегикона» не говорит о том, что эти самоубийства носили ритуальный характер, но иного характера они в те времена носить и не могли; о них упоминают и другие авторы. Арабский географ Ибн Руста (Руст) писал в начале десятого века о том, как в «стране славян» проходит похоронный обряд:
«И если у покойника было три жены и одна из них утверждает, что она особенно любила его, то она приносит к его трупу два столба, их вбивают стоймя в землю, потом кладут третий столб поперек, привязывают посреди этой перекладины веревку, она становится на скамейку и конец (веревки) завязывает вокруг своей шей. После того как она так сделает, скамью убирают из-под нее, и она остается повисшей, пока не задохнется и не умрет, после чего ее бросают в огонь, где она и сгорает».
В середине десятого века, незадолго до крещения Руси, о человеческих жертвоприношениях у славян писал византийский хронист Лев Диакон. В те годы киевский князь Святослав, внук Рюрика и отец будущего крестителя Руси Владимира, был осажден византийцами в крепости Доро-стол, которую он сам незадолго до того отбил у болгар. После этого военное счастье отвернулось от русов, которых Лев Диакон называет скифами, согласно византийской привычке именовать так всех северных варваров. Впрочем, поскольку речь идет именно о воинах Святослава, то этой неточностью можно пренебречь и в остальном поверить знаменитому историку:
«Скифы не выдержали натиска противника; сильно удрученные гибелью своего предводителя (Икмора, второго человека в войске после Святослава), они забросили щиты за спины и стали отступать к городу, а ромеи преследовали их и убивали. И вот, когда наступила ночь и засиял полный круг луны, скифы вышли на равнину и начали подбирать своих мертвецов. Они нагромоздили их перед стеной, разложили много костров и сожгли, заколов при этом по обычаю предков множество пленных, мужчин и женщин. Совершив эту кровавую жертву, они задушили несколько грудных младенцев и петухов, топя их в водах Истра»
Оба эти обряда — и жертвоприношение пленных, и жертвоприношение младенцев — отмечаются у славян и другими средневековыми авторами. Археологи подтверждают, что славяне приносили человеческие жертвы языческим богам, так, Б.А. Рыбаков в своей книге «Язычество древней Руси» пишет, что городище «Бабина гора» на берегу Днепра, существовавшее на рубеже эр и принадлежавшее, по его мнению, ранним славянам, было языческим святилищем, где приносились в жертву младенцы. Свидетельством тому исследователь считает детские черепа, захороненные неподалеку без инвентаря, которым было принято сопровождать обычные погребения. Он предполагает, что Бабину гору «можно представить себе как святилище женского божества вроде Макоши», где приносились в жертву дети.
В летописи "повесть временных лет" упоминается Христианин которого язычники хотели принести в жертву: Иоанн, сын Феодора Варяга. Впоследствии они были канонизированы Церковью как святые мученики:
«Пошел Владимир против ятвягов и захватил их землю. И пошел к Киеву, принося жертвы кумирам с людьми своими. И сказали старцы и бояре: „Бросим жребий на отрока и девицу, на кого падет он, тех и зарежем в жертву богам“. Был тогда варяг один, и был двор его, где сейчас церковь святой Богородицы, которую построил Владимир. Пришел тот варяг из Греческой земли и втайне исповедовал христианскую веру. И был у него сын, прекрасный лицом и душою, на него-то и пал жребий по зависти дьявола. Ибо не терпел его дьявол, имеющий власть над всеми, а этот был ему как терние в сердце, и пытался сгубить его, окаянный, и натравил людей. И посланные к нему, придя, сказали: „На сына-де твоего пал жребий, избрали его себе боги, так принесем же жертву богам“. И сказал варяг: „Не боги это, а дерево: нынче есть, а завтра сгниет; не едят они, не пьют, не говорят, но сделаны вручную из дерева секирою и ножом. Бог же один, которому служат греки и поклоняются; сотворил он небо, и землю, и человека, и звезды, и солнце, и луну, и создал жизнь на земле. А эти боги что сделали? Сами они сделаны. Не дам сына своего бесам“. Посланные ушли и поведали обо всем людям. Те же, взяв оружие, пошли на него и разнесли его двор. Варяг же стоял на сенях с сыном своим. Сказали ему: „Дай сына своего, да принесем его богам“. Он же ответил: „Если боги они, то пусть пошлют одного из богов и возьмут моего сына. А вы-то зачем совершаете им требы?“ И кликнули, и подсекли под ними сени, и так их убили».
Каким именно богам должны были принести в жертву юного варяга, летописец не уточняет. Б.А. Рыбаков полагает, что Перуну. Но последнему недолго оставалось принимать жертвы от киевлян, прошло несколько лет и Владимир принял Христианство. Он принял крещение и «повелел повергнуть идолы — одни изрубить, а другие сжечь. Перуна же приказал привязать к коню и волочить его с горы по Боричеву к Ручью и приставил двенадцать мужей колотить его палками». Впрочем, летописец поясняет, что «делалось это не потому, что дерево что-нибудь чувствует, но для поругания беса, который обманывал людей в этом образе, — чтобы принял он возмездие от людей». Избитого Перуна сбросили в Днепр, причем княжеским людям было велено отпихивать его от берега, пока он не пройдет пороги.
В конце концов поруганного идола выбросило на отмель, которую с тех пор назвали Перунья отмель. Владимир же «приказал рубить церкви и ставить их по тем местам, где прежде стояли кумиры. И поставил церковь во имя святого Василия на холме, где стоял идол Перуна и другие и где приносили им жертвы князь и люди…».
Митрополит Иларион (11 век), противополагая водворенное св. Владимиром Христианство старому язычеству, замечает: «уже не идолослужители зовемся — христианами... уже не закалаем бесом друг друга, но Христос за ны закалаем бывает»
Святитель Кирилл (12 век), епископ Туровский, церковный деятель и писатель Древней Руси, в проповеди на фомину неделю ("красная горка") писал: "Отселе (отныне) бо не приемлеть ад требы, заколаемых отцы младенецъ, ни смерть почести — преста бо идолослужение и пагубное бесовское насилие".
Несмотря на все инициативы князя Владимира, язычество на Руси было уничтожено далеко не сразу, равно как и человеческие жертвоприношения, хотя эта практика, судя по всему, ушла в подполье. После того, как князь ликвидировал им же созданное капище в Киеве и в других подвластных ему городах, поклонение языческим богам продолжалось в лесах. Например, археологи обнаружили огромный Збручский культовый центр на правом берегу реки Збруч, притока Днестра в Украине. Он возник в десятом веке, видимо, незадолго до крещения Руси, но после того, как в городах язычество было запрещено, Збручский центр пережил подлинный расцвет. Центр стоял в непроходимых дубовых и грабовых лесах. В его трех расположенных неподалеку друг от друга маленьких городках — Богит, Звенигород, Говда — вероятно, жили жрецы и останавливались паломники. Возле каждого городка имелись капища с многочисленными жертвенными ямами. И во многих ямах, помимо черепков посуды, стеклянных браслетов, бус, височных колец, костей животных и прочих традиционных находок, археологи обнаружили человеческие кости.
На территории святилища Богит выделяются два возвышения, сложенные из камней. Одно из них было пьедесталом идола, а второе— жертвенником. Капище окружали восемь жертвенных ям, в некоторых из них были найдены человеческие скелеты. Впрочем, по поводу двух скелетов взрослых людей исследователи высказывают предположение, что они принадлежали жрецам, которых похоронили в священном месте, поскольку их костяки не были расчленены — они лежали на спине, головой к западу, сложив руки на животе или груди. Что же касается останков двоих детей — они не оставляют почти никаких сомнений в том, что здесь совершались человеческие жертвоприношения.
Сам идол, которому приносились кровавые жертвы, в святилище найден не был, но неподалеку отсюда, в реке Збруч, в середине девятнадцатого века была обнаружена каменная фигура, основание которой настолько хорошо вписывается в пьедестал Богитского святилища, что специалисты почти не сомневаются: это тот самый идол, который стоял когда-то на холме городища Богит. Он представляет собой четырехгранный столб из серого известняка, высотой больше двух с половиной метров. Четырехликую голову идола венчает круглая шапка. Столб разделен на три яруса, каждый из которых покрыт резными изображениями богов — здесь явлен, судя по всему, весь основной славянский пантеон. Все три святилища Збручского культового центра просуществовали до тринадцатого века. Неизвестно, что положило им конец — преследование со стороны власти или татаро-монгольское нашествие. Так или иначе, в тринадцатом веке с языческими жертвоприношениями на берегах Збруча было покончено.
Так что, вернемся к "родной вере" - будем приносить "родным богам" в жертву людей?
Нет? Тогда как мы можем называть себя "родноверами", если мы не исполняем предписаний родной веры? По аналогии: как Христианин может называть себя Христианином если он не причащается, не исповедуется, не креститься как это делали первые Христиане? Как человек сегодня может называть себя носителем веры предков, если он не соблюдет предписаний этой веры? Это не "родноверие", а "нововерие" какое то получается. Один родновер в нашем сообществе высказал мнение против жертвоприношений: "Я считаю что мы современные родноверы лучше чувствуем родных богов" - то есть он считает что мы лучше знаем как нужно взаимодействовать с "родными богами", то есть с теми "богами" которых наши предки когда то сами выдумали (или заимствовали у других народов:
http://vk.com/topic-34168719_27300582). По моему это абсурд какой то, потому что именно они выдумали этих "богов" и им, а не нам, виднее какой должна быть славянская вера. А если вы не принимаете эти отношения наших предков с "родными богами" то вы не славянский язычник, ваша вера не имеет к реальному древнему славянскому язычеству никакого отношения.
Не дай Бог конечно, что "родноверы" начнут таки практиковать чел. жертвоприношения, как это сегодня делают сатанисты ритуально убивая бомжей принося жертву дьяволу.
Ибн Фадлан об обряде погребения русов, начало 10-го века:
"И вот, когда умер этот муж, о котором я упомянул раньше, то сказали его девушкам: “Кто умрет вместе с ним?” И сказала одна из них: “Я”. Итак, поручили ее двум девушкам, чтобы они оберегали ее и были бы с нею, где бы она ни ходила, до того даже, что они иногда мыли ей ноги своими руками. И принялись они (родственники) за его дело, – кройку одежды для него, за приготовление того, что ему нужно. А девушка каждый день пила и пела, веселясь, радуясь будущему. Когда же пришел день, в который будет сожжен [он] и девушка, я прибыл к реке, на которой [находился] его корабль, – и вот, [вижу, что] он уже вытащен [на берег] и для него поставлены четыре подпорки из дерева хаданга (белого тополя) и другого [дерева], и поставлено также вокруг него (корабля) нечто вроде больших помостов из дерева. <...> И пришла женщина старуха, которую называют ангел смерти, и разостлала на скамье постилки, о которых мы упомянули. И она руководит обшиванием его и приготовлением его, и она убивает девушек. И я увидел, что она ведьма (?) большая (и толстая), мрачная (суровая). <...> А девушка, которая хотела быть убитой, уходя и приходя входит в одну за другой из юрт, причем с ней соединяется хозяин [данной] юрты и говорит ей: “Скажи своему господину: ‘право же, я сделала это из любви к тебе’”. Когда же пришло время после полудня, в пятницу, привели девушку к чему-то, что они [уже раньше] сделали наподобие обвязки [больших] ворот, и она поставила обе свои ноги на руки (ладони) мужей, и она поднялась над этой обвязкой [обозревая окрестность] и говорила [нечто] на своем языке, после чего ее спустили, потом подняли ее во второй [раз], причем она совершила то же [действие], что и в первый раз, потом ее опустили и подняли в третий раз, причем она совершила то же, что сделала [те] два раза. Потом подали ей курицу, она же отрезала ее голову и забросила ее. Они взяли курицу и бросили ее в корабле. Я же спросил у переводчика о том, что она сделала, а он сказал: “Она сказала в первый раз, когда ее подняли, – вот я вижу моего отца и мою мать, – и сказала во второй, – вот все мои умершие родственники сидящие, – и сказала в третий, – вот я вижу моего господина сидящим в саду, а сад красив, зелен, и с ним мужи и отроки, и вот он зовет меня, так ведите же к нему”. И они прошли с ней в направлении к кораблю. И вот она сняла два браслета, бывших на ней, и дала их оба той женщине, которая называется ангел смерти, а она та, которая убивает ее. И она (девушка) сняла два ножных кольца, бывших на ней, и дала их оба тем двум девушкам, которые обе [перед этим] служили ей, а они обе дочери женщины, известной под именем ангела смерти. Потом ее подняли на корабль, но [еще] не ввели ее в палатку, и пришли мужи, [неся] с собой щиты и деревяшки, и подали ей кубком набид, и вот она пела над ним и выпила его. Переводчик же сказал мне, что она прощается этим со своими подругами. Потом дан был ей другой кубок, и она взяла его и затянула песню, причем старуха побуждала ее к питью его и чтобы войти в палатку, в которой [находится] ее господин. И вот я увидел, что она уже заколебалась и хотела войти в палатку, но всунула свою голову между ней и кораблем, старуха же схватила ее голову и всунула ее в палатку и вошла вместе с ней (девушкой), а мужи начали ударять деревяшками по щитам, чтобы не был слышен звук ее крика, причем взволновались бы другие девушки, и перестали бы искать смерти вместе со своими господами. Потом вошли в палатку шесть мужей и совокупились все с девушкой. Потом положили ее на бок рядом с ее господином и двое схватили обе ее ноги, двое обе ее руки, и наложила старуха, называемая ангелом смерти, ей вокруг шеи веревку, расходящуюся в противоположные стороны, и дала ее двум [мужам], чтобы они оба тянули ее, и она подошла, держа кинжал с широким лезвием, и вот, начала втыкать его между ее ребрами и вынимать его, в то время, как оба мужа душили ее веревкой, пока она не умерла".
Сказание о построении города Ярославля (XVIII в):
«Когда приходил первый выгон скота на пастбища, волхв закалывал для него тельца и телку, в обычное же время из диких зверей жертвы сжигал, а в некоторые очень тяжелые дни — и из людей.
<...> Когда же огонь у Волоса угасал, то волхва в тот же день и час отрешали от керемети, и по жребию избирали иного, и этот закалывал волхва и, разведя огонь, сжигал в нем труп его как жертву, единственно способную возвеселить этого грозного бога».
Воронин Н. Медвежий культ в Верхнем Поволжье XI в.//
Краеведческие записки (Ярославль). 1962. Вып. 4. С. 90—93.
Ян Длугош. Польская история (XV в):
«Приносили своим богам жертвы и угощения из скота, нередко же из людей, схваченных в битве, те, кто верил, что беспорядочное множество отеческих богов можно умилостивить возлияниями».
Dlugosz J. Historiae Polonicae//Dlugosz J. Kpera omnia. T. X. Cracoviae, 1873. P. 47—48, 117.
Адам Бременский. Деяния гамбургских епископов (XI в):
«[О гибели Иоанна, епископа Мекленбургского] варвары отрубили ему руки и ноги, тело выбросили на дорогу, голову же отсекли и, воткнув на копье, принесли ее в жертву богу своему Радигосту в знак победы».
Славянская хроника/ Пер. Л. В. Разумовской. М., 1963. С. 37, 77.
Послание епископа Адельгота (1108 г.):
«Фанатикам же их [(славян)] как только угодно бывает предаваться пиршествам, в дикости говоря: «Голов желает наш Прилегала», то следует совершать такого рода жертвоприношения. (Прилегала, как говорят, Приап и Белфегор бесстыдный.)
Отсекая головы на своих нечестивых алтарях, держат христианские чаши, полные человеческой кровью, и завывают ужасными голосами: «Достигли мы дня радости, побежден Христос, победил Прилегала победоноснейший!»
Иванов В. В., Топоров В. Н. Славянские языковые моделирующие семиотические системы. М., 1965. С. 41.
Гельмольд. Славянская хроника (XII в.) Пер. А.В. Разумовской.
«Когда жрец, по указанию гаданий, объявляет празднества в честь богов, собираются мужи и женщины с детьми и приносят жертвы свои волами и овцами, а многие и людьми — христианами, кровь которых, как уверяют они, доставляет особое наслаждение их богам.
<...>
Поэтому в знак особого уважения они имеют обыкновение ежегодно приносить ему (богу Святовиту) в жертву человека — христианина, на какого укажет жребий.
<...>
Среди различных жертв жрец имеет обыкновение приносить иногда в жертву и людей — христиан, уверяя, что такого рода кровь доставляет особое наслаждение богам».
Гельмольд. Славянская хроника. Пер. Л. В. Разумовской. М., 1963. С. 45, 73,129,185, 235.
Титмар Мерзебургский “Хроники” (XI век):
«Сколько в той стране (славян) областей, столько там есть и храмов, и изображений отдельных демонов, которых почитают неверные, но среди них упомянутый город (капище) пользуется наибольшим уважением. Его посещают, когда идут на войну, а по возвращении, если поход был удачен, чествуют его соответствующими дарами, а какую именно жертву должны принести жрецы, чтобы она была желанной богам, об этом гадали, как я уже говорил, посредством коня и жребиев. Гнев же богов умилостивлялся кровию людей и животных».
yaplakal.com