Исторические байки об императоре Николае I

1. говорил-говорил, пруфов не будет, ибо нам, графским джентльменам, верят на слово!
2. Графья мы, а ты холоп непоротый!
3. а моя донская линия воопче из панов-атаманов буит, пан атаман Грициан Таврический, слыхал небось?
4. атаманский граф меня зовут!
ит.д. и т.п.

Папандопула, заткнись!

Спасибо! Добрые монархические истории.

нет, нет... спасибо.
В принципе все ясно
- вы любите хамить незнакомым людям
- историю знаете поверхностно, иначе не упрощали бы ситуацию до рамок учебника истории из СССР для младших классов

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Ну, приведите Ваши аргументы, зачем щёки раздувать?
Американист оперирует фактами, Вы - только эмоциями, так дискуссия не ведётся, тем более историческая.

Вася! Левашов! Родной братик! Узнаёшь брата Колю?

о чем? У американиста нет утверждений вообще, только оскорбления.
Единственное, что он рачкричался про бар и крепостных, но при этом игнорирует: в России было много разных сословий: мещане, крестьяне, посадские, стрельцы, купцы и т.д.
Крепостные были не только барские, но монастырские, царские и их положение отоичалось, так же отличалось положение коепостных и других сословий в разные века. Личная абсолютной личной свободой в российском феодализме не обладал никто и никогда (включая дворян и бояр), кроме разве что царя. Степень свободы и привелегий были разные в разные периоды для всех. Положение крепостного никогда не сводилось до положения раба, хотя на какой-то период неприменение закона в отношении помещиков почти уравнивало его.
Это в кратце, но подчеркну, что бы что то обсуждать, должны быть обозначены позиции и их уже подкоепляют фактами. Позиции не вижу, выскомерные оскорбления вполне.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Да ты шо? Может поспорим?

1649 г. – принятие Соборного уложения. Юридическое оформление Крепостного права, отмена Юрьева дня, бессрочный розыск беглых крестьян.
1721 г. - было разрешено дворянам и купцам-фабрикантам покупать деревни к мануфактурам.
1724 г. – запрет крестьянам уходить от помещика на заработки без письменного разрешения.
1731 г. – разрешение помещику приносить присягу за крепостных государю.
1736, 1755 гг. – указы о прикреплении работников к заводам.
1747 г. – разрешение помещикам продавать крепостных в рекруты.
1760 г. – разрешение помещикам отправлять крепостных в Сибирь.
1765 г. – разрешение помещикам ссылать крепостных на каторгу.
1767 г. – запрет крепостным жаловаться на помещиков.

Это сообщение отредактировал Американист - 12.02.2021 - 09:51

о чем? выдержка из школьного учебника истории не дает мне понимания предмета спора.

Но если вы про крепостных, то раб - собственность, крепостной нет.
Понятия прав и свобод личности в феодальном строе не существовало ни для кого.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Я ещё раз повторяю, классическое феодальное закрепощение на Руси осуществлялось до 1649 г. После - социальный статус крепостного постепенно сращивается со статусом раба. Происходит "охолопливание" крепостных. Ярче всего это показывает указ о том, что вместо крепостных присягу царю должен давать помещик. То есть, крестьянина освободили от необходимости "целовать крест" государю. Всё. Это уже явно говорит о том, что юридически крепостной больше не является субъектом права и переходит в разряд объектов. Собственности. Дальнейшие указы о разрешении помещикам отправлять крестьян в Сибирь, на каторгу, в рекруты только уточняют это положение. Если ты такой умный, но не можешь понять этого простого факта, то... Ну, не знаю. Ключевского почитай, что ли. Он там много и подробно разбирал этот вопрос.

Реально ты тупое существо. Где это я защищал крепостничество? В твоём скукоженом от онанизма воображении? Я говорил про личность, дятел!

Н.Е. Врангель(отец того самого), оставил шикарные воспоминания о том времени, позволю себе процитировать....

Воспоминания (от крепостного права до большевиков)

Недоброй памяти время Николая Павловича, время несокрушимого внешнего могущества и внутренней немощи (муштры и шагистики), насилия духа и отрицания души, время розог, палок, кнутов, плетей и шпицрутенов, дикого произвола, беззакония и казнокрадства, исчезло, не оставив за собой ни одного прочного следа, ни одного благого почина. И даже то мишурное внешнее могущество, перед которым трепетала в обман введенная Европа и которым так кичилась недальновидная Россия, на проверку оказалось призраком, блефом и пуфом.

Теперь, после вреда, причиненного безволием Николая II, Николай I опять входит в моду, и меня упрекнут, быть может, что я к памяти этого, “всеми его современниками обожаемого” Монарха отнесся не с должным почтением. Увлечение усопшим Государем Николаем Павловичем теперешними его почитателями, во всяком случае, и понятнее и искреннее, чем обожание его умерших современников.

Николаю Павловичу, как и бабке его Екатерине, удалось приобрести неисчислимое количество почитателей и хвалителей, составить вокруг себя ореол. Удалось это Екатерине подкупом энциклопедистов и разной французской и немецкой алчной братии лестью, подарками и деньгами, а своих приближенных русских — чинами, орденами, наделением крестьянами и землею. Удалось и Николаю, и даже менее убыточным способом, — страхом. Подкупом и страхом всегда и везде все достигается, все, даже бессмертие. Николая Павловича современники его не “боготворили”, как во время его царствования было принято выражаться, а боялись. Необожание, небоготворение было бы, вероятно, признано государственным преступлением. И постепенно это заказное чувство, необходимая гарантия личной безопасности, вошло в плоть и кровь современников и затем было привито и их детям и внукам.....©

...уже немолодой генерал-адъютант Алексей Илларионович Философов, бывший флигель-адъютант Николая Павловича и воспитатель сыновей великого князя Михаила, который при всяком удобном и неудобном случае с восторгом рассказывал о том, как вся Россия “боготворила” покойного Государя. Однажды довольно неудачно он в подтверждение своих слов привел случай, доказавший чуть ли не противное. Государь гулял около Зимнего дворца, поскользнулся и упал, и моментально вся набережная до самого Летнего сада опустела. Все испугались и попрятались по дворам, кто куда мог.

— Помилуйте, Алексей Илларионович, — сказал я, — при чем же тут любовь? Просто боялись, чтобы с досады кого-нибудь не разнес.

— И разнес бы. Беда, коль сердитому ему попадешься под руку.

— А вы его любили?

— Боготворил. Он был настоящий Государь! Его любили все! Это был наш священный долг — любить его.

Тот же Философов является хорошим примером того, как долго не покидал людей страх. Как-то раз, вскоре после покушения на Александра II, он сказал мне:

— Не понимаю, отчего происходят все эти покушения против этого хорошего Царя, а ведь в прошлое царствование их не было совсем и в голову ничего подобного никому не приходило.

— Отчего же не приходило? — сказал его сын Дмитрий. — Совсем недавно князь, забыл его фамилию, рассказал мне о таком случае.

— Чепуха. Этого не было.

— Да я и сам этому не поверил. Старики часто говорят чепуху. Но он сказал, что ты можешь это подтвердить, поскольку был там.

— Я ничего не знаю. Это неправда.

— Он сказал, — продолжал Дмитрий, — что это случилось в N-ском уезде, осенью, в лесу. Государь и князь ехали в одной коляске, а твоя следовала за ними.

— А, ты об этом... Ради Бога, молчи, пожалуйста. Государь тогда приказал нам никому ничего не говорить14.

Прошло с тех пор почти полвека, и Государь давно обратился в прах, но Философов все еще продолжал хранить молчание.

Однажды я спросил генерал-адъютанта Чихачева15, бывшего морского министра, правда ли, что все современники боготворили Государя.

— Еще бы! Меня даже за это раз высекли и — пребольно.

— Расскажите!

— Мне было всего четыре года, когда меня, как круглого сироту, поместили в малолетнее сиротское отделение корпуса. Там воспитателей не было, но были дамы-воспитательницы. Раз моя меня спросила — люблю ли я Государя. О Государе я первый раз слышал и ответил, что не знаю. Ну, меня и постегали. Вот и все.

— И помогло? Полюбили?

— То есть во как! Прямо - стал боготворить. Удовольствовался первою поркою.

— А если бы не стали боготворить?

— Конечно, по головке бы не погладили. Это было обязательным, для всех и наверху и внизу.

— Значит, притворяться было обязательно?

— В такие психологические тонкости тогда не вдавались. Нам приказали — мы любили. Тогда говорили — думают одни гуси, а не люди.

Эту аксиому и я ребенком неоднократно слыхал.©

....Меня, конечно, могут обвинить, что я представил его в неверном свете и говорю о нем без уважения. Предпочитаю свою точку зрения на Николая Павловича не отстаивать, но имею смелость заявить, что говорить с уважением можно о том, кого уважаешь, а не о том, кого презираешь. Доказывать, что я прав, не стану. Доказать это могут только факты, а о выводах из них спорить не стоит. Речь в данном случае идет о совсем другом. В нематериальном мире неоспоримых мнений не существует; то, что для одного является истиной, для другого безумием. Оба могут быть правы. Все зависит от точки зрения и от того, как мы воспринимаем факты; в мире, как известно, нет ничего абсолютного, все относительно, и, конечно до какой-то степени, все это личное и субъективное.

Но хочу сказать еще два слова о Николае I.

Я не говорю о нем как о самодержце, но только о нравственной стороне его личности. Судить о нем в целом здесь не место, но мне хочется упомянуть о его рыцарстве, о котором так любят вспоминать. Хотя история, которую я собираюсь рассказать, была всем во время правления Николая I известна, но, быть может, эта история позволит остальным решить, насколько соответствует реальности рыцарский образ Николая I.

Рыцарь

Однажды Царю понравилась знаменитая красавица, госпожа Жадомировская. Красавица же была увлечена известным своей красотой князем Трубецким. Жадомировская уехала из Петербурга. Трубецкой последовал за ней. Рассерженный Николай I приказал мужу возвратить свою жену в Петербург, прибегнув к помощи полиции. Жадомировский приказания не выполнил, и Николай I послал за женщиной курьера, который доставил ее в Петербург силой. По повелению Императора несчастную женщину заставили пройти по Невскому проспекту в такое время дня, когда на Невском было много народу, опозорив ее таким образом в глазах всего общества. Трубецкого же перевели на Кавказ в армию, разжаловав в солдаты17.

Ну как же не считать его после этого рыцарем!

Царь и маленький мальчик

В начале Крымской войны18, мне было тогда около семи, помещики занимались формированием отрядов ополчения. Люди для ополчения брались не как обыкновенно по народу, но дарились помещиками, это были, так сказать, жертвы, приносимые дворянами Царю и Отечеству. Обмундировались они тоже не казной, а дворянством, и мой отец этим обмундированием был одно время сильно озабочен. Мундиры, пуговицы, ремешки — на это знаток военного дела Государь Николай Павлович обращал особое свое внимание, как будто именно это и должно было привести страну к победе. Но, наконец, вопрос был благополучно разрешен, и форма высочайше утверждена. На радостях, что эта забота свалилась с плеч, отец приказал и мне сшить форму ополченца: серого сукна казакин на крючках с красными погонами и открытым на груди воротом над красной рубахой. Серые штаны в сапогах, топор вместо тесака и серая фуражка с большим медным крестом, на котором значилось “За Веру, Царя и Отечество”. Чтобы не казаться хуже мужчин, дамы, тоже желая по мере сил послужить Вере, Царю и Отечеству, носили точно такой же крест вместо брошек.

В таком наряде я с няней ранней весной отправился гулять в Летний сад. Снег только что сошел, дороги размокли, и по ним были проложены узкие деревянные подмостки, по которым мы и шли. Вдруг мы увидели Государя; величественный и громадный, в солдатской серой шинели (эти шинели были только что по случаю войны введены19, и высший офицерский состав должен был в них ходить), в каске с шишаком, он прямо шел нам навстречу. Мы оробели, но бежать не было возможности, и мы сошли с мостков. Я стал во фронт, снял фуражку — тогда нижние чины, носившие фуражки, а не каски, не отдавали честь, прикладываясь, а обнажали голову (всем этим тонкостям меня научил Миша) — и замер. Государь меня зорко оглядел и остановился:

— Ополченец?

— Так точно, Ваше Императорское Величество! — прокричал я.

— Не так громко, молодой человек, легкие надорвешь.

— Так точно, Ваше Императорское Величество.

Государь как будто усмехнулся. Уверяют, что он любил маленьких детей. Впрочем, как мы уже говорили, в детских домах пороли даже четырехлетних детей.

— Чей сын?
Я сказал.

— А, знаю. Ну, молодой человек, кланяйся отцу. Скажи, что его помню. Да скажи, чтобы он из тебя сделал мне хорошего солдата.

— Рад стараться, Ваше Императорское Величество.

— Да передай, чтобы сек почаще. Чик, чик, чик — это вашему брату полезно.

— Так точно, Ваше Императорское Величество.

Государь чуть заметно кивнул головой и величественно удалился. И в шутке с малым ребенком этот воин не мог забыть о своем излюбленном средстве воспитания.©

ну и о крепостном праве заодно уж...

О крепостном праве люди, не знавшие его, судят совершенно превратно, делая выводы не по совокупности, а из крайних явлений, дошедших до них, и именно оттого дошедших, что они были необыденны. Злоупотребления, тиранства — все это, конечно, было, но совсем не в такой мере, как это принято представлять сегодня. Даже и тогда, во времена насилия и подавления самых элементарных человеческих прав, быть тираном считалось .дурным и за злоупотребления закон наказывал. И если не всегда наказывал, то, по крайней мере, злоупотребления запрещал. Жизнь крепостных отнюдь не была сладкой, но и не была ужасной в той мере, как об этом принято писать сегодня. Ужасной она не являлась, впрочем, только потому, что в те темные времена народ своего положения не осознавал, воспринимая его как ниспосланную свыше судьбу, как некое неизбежное, а потому чуть ли не естественное состояние. Крепостной режим был ужасен не столько по своим эпизодическим явлениям, как по самому своему существу.

Я не оговорился, употребляя выражение “крепостной режим” вместо принятого “крепостное право”. Последнее имеет в виду зависимость крестьян от своих владельцев. Но не только крестьяне были крепостными в то время — и вся Россия была в крепости. Дети у своих родителей, жены у своих мужей, мужья у своего начальства, слабые у сильных, а сильные у еще более сильных, чем они. Все, почти без исключения, перед кем-нибудь тряслись, от кого-нибудь зависели, хотя сами над кем-нибудь властвовали. Разница между крепостными крестьянами и барами была лишь в том, что одни, жили в роскоши и неге, а другие — в загоне и бедноте. Но и те и другие были рабами, хотя многие этого не сознавали. Я помню, как на одном званом обеде генерал, корпусный командир, бывший в первый раз в этом доме, приказал одному из гостей, независимому богатому помещику, которого он до этого никогда в глаза не видел, выйти из-за стола. Какое-то мнение, высказанное этим господином, генералу не понравилось. И этот независимый человек немедленно покорно подчинился9.

Крепостной режим развратил русское общество — и крестьянина, и помещика, — научив их преклоняться лишь перед грубой силой, презирать право и законность. Режим этот держался на страхе и грубом насилии. Оплеухи и затрещины были обыденным явлением и на улицах, и в домах... Розгами драли на конюшнях, в учебных заведениях, в казармах — везде. Кнутом и плетьми били на торговых площадях, “через зеленую улицу”, т.е. “шпицрутенами”, палками “гоняли” на плацах и манежах. И ударов давалось до двенадцати тысяч. Палка стала при Николае Павловиче главным орудием русской культуры.

Я родился и вращался в кругу знатных, в кругу вершителей судеб народа, близко знал и крепостных. Я вскормлен грудью крепостной мамки, вырос на руках крепостной няни, заменившей мне умершую мать, с детства был окружен крепостной дворней, знаю и крепостной быт крестьян. Я видел и радости, и слезы, и угнетателей, и угнетаемых. И на всех, быть может и незаметно для них самих, крепостной режим наложил свою печать, извратил их душу. Довольных между ними было много, неискалеченных — ни одного. Крепостной режим отравил и мое детство, чугунной плитой лег на мою душу. И даже теперь, более чем полстолетия спустя, я без ужаса о нем вспомнить не могу, не могу не проклинать его и не испытывать к нему ненависти.©

Дятла ты в зеркале каждый день видишь. Хотя нет, не буду оскорблять ни в чём не виновную птицу сравнением с тобой, хе-хе... Ты говорил про личность Коляновны Номер Раз? А кто он был? Что это была за личность? Гасударь-анпиратар усерасейскай - прямое ходячее олицетворение самодержавия и крепостничества. Реакционер. В чистом виде. И твои слова о том, что "не хватает сейчас Николая" являются как раз защитой крепостничества и самодержавия. Что, такая мысля твой межушный ганглий не посещала? Это слишком сложно? Поэтому я и спросил, ты хочешь в крепостные или в рекруты?

это и ниже все цитаты из одних воспоминаний? Спасибо, очень интересно и по теме. Обязательно прочту.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

и? вы приводите известные факты из учебника истории, сыпите оскорблениями и не трудитесь пояснить, вы что обосновываете то?

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Теперь вы понимаете, какие гопники нами руководят?

SAOjga

да, обязательно прочтите...
http://xxl3.ru/belie/wrangel_per/wrang1.htm

вам ответит господин Врнгель, из этих же воспоминаний...

Я помню, как однажды в большой зале сестры поочередно читали вслух “Хижину дяди Тома” — книгу, которой все тогда увлекались. Слушателями были тетя Ехида и гувернантка; Зайка и я тоже слушали, но прячась в углу.

Большие возмущались рабовладельцами, которые продают и покупают людей, как скотину, плакали над участью бедного Тома, удивлялись, как люди с нежным сердцем могут жить в этой бессердечной Америке.

— У нас тоже продают и покупают людей, — фистулой сказала Зайка.

— Что за глупости ты болтаешь? Откуда ты это взяла? — сердито спросила сестра.

— Продают, — упорно повторила Зайка.

— И бьют, — поддержал я Зайку.

— Перестань болтать вздор. Где ты видел, чтобы кого-нибудь били? Разве тебя когда-нибудь били?

— Нашего конюха Ивана высекли, а вчера отец...

— Как ты смеешь так говорить о своем отце, сморчок! — сказала тетя.

Видя, что я вызвал гнев тетушки, Зайка храбро бросилась мне на помощь:

— А разве папа не купил Калину?

— Это совсем другое дело. Папа его купил потому, что офицер был беден и ему были нужны деньги.

— Это неважно. Важно, что человека продали и купили, как и в Америке.

— Это ничего общего с Америкой не имеет, — сказала тетя.

— Имеет, имеет, — сказал я.

— Негров привезли издалека, их насильно оторвали от их любимой родины, а наши мужички русские, как и мы, — сказала старшая сестра.

— Моя дорогая, ты совершенно напрасно пытаешься объяснить этим бесстыдным детям то, что ясно, как божий день, — сказала тетя.

— Не отлынивайте, — сказал я. — А почему конюха высекли?

— Он заслужил. Но его наказали не из жестокости, как бедного Тома.

— А почему отец...

— Что?! Да как ты смеешь осуждать отца! — крикнула Ехида и встала. — И тебя за это нужно высечь. Я сейчас пойду к отцу...

— Оставьте, тетя, — сказала Вера, — а вы — марш в детскую в угол.

Так мы и не узнали конца истории бедного Тома, которого нам так было жалко. Зато мы были наказаны за правду

.

Крестьяне не рабы, а только прикрепленные к земле. Большие, как и мы, знали, что это не так, но только не хотели этого знать.©

Коля просрал шанс модернизировать Россию. Его правнук просрал уже всю страну.

Твои слова? Ты тут жопу рвёшь, доказывая, что к XVIII веку крепостной не сравнялся фактически по статусу с рабом. Я тебе на пальцах, с перечнем конкретных законодательных актов указал, что произошло выравнивание юридического статуса крепостного и холопа. Крепостной из приложения к земле, которую государь выдавал помещику на "прокорм" превратился в собственность помещика. Что, кстати, лишний раз доказывает разрешение продавать крестьян без земли, на которой они трудились. Потому что собственность может и не "целовать крест" царю лично, за неё это делает хозяин. Коней помещика ведь к присяге царю не ставят? Если ты этого не понимаешь, читай Ключевского, я ещё раз говорю.

Это сообщение отредактировал Американист - 12.02.2021 - 14:09

я вообще ничего никому в данном диалоге не доказываю, кроме того, что вы хам и пустомеля.
Не приписывайте того, что я не говорил. Вы начали его с личных оскорблений и утверждения, что казаки состоят из беглых крепостных, а так же свели всю феодальную лестницу за несколько периодов истории к баре-рабы из советского учебника, ну и казаков туда же свалили. Эти утверждения в корне не верные.

p.s. Про крепостных: из положение сильно зависило от времени о котором говорить и принадлежности тому или иному типу феодала раз; формально даже в самые тяжелые времена они считались людьми, а раб строго вещь, о его правах говорить как о правах автомобиля или трактора два; прав и свобод человека на тот период несуществовало ни для крестьян, ни для дворян, любой из них мог быть подвержен почти любым наказаниям со стороны вышестоящих в одинаковой степени, так что тогда "рабы" все из всех сословий исключая императора (он раб только божий, но этот шеф редко дает прямые указания).

Размещено через приложение ЯПлакалъ

1. Я и говорил тут не раз, что положение крепостного сильно различалось хронологически, но в XVIII веке оно фактически уравнялось с холопством.
2. Манифест о вольности дворянской 1762 г. Это насчёт прав и свобод. Петр III освободил дворян от обязательной государевой службы. Также дворяне были освобождены от телесных наказаний Жалованной грамотой дворянству 1785 г. Про неуплату податей я просто молчу.
Вижу, что ты пустомеля брехливый. Поэтому дальнейший спор с тобой бесперспективен.

отвечу вам тем же.

Размещено через приложение ЯПлакалъ