Пора
Пора идти
Пора идти на Зов
Кошки помнят носом. И шкурой.
Hе образы, слова и звуки - а запахи и чувства.
Кошка, идущая на Зов - нюхала многое.
Кошка, идущая на Зов, помнила запах двуногих, принесших ее в этот дом. И
запах их двуногого котенка, и их двуногих родителей - Бабушки и Деда.
Запах молока и тот мерзкий запах сухой кучки, в которую ее тыкали носом.
Hадо прятать кучки подальше, под шкафом, например, его не отодвинут - он
тяжелый.
Запах газеты на нитке, которую надо поймать. Запах котенка, котят.
Запах огня и горящей шерсти.
Запах паленых ушей и зеленой воды, которой двуногий Котенок мазал Кошкины уши.
Запах болезни, лекарств, смерти.
Запах толпы и деревянной коробки, в которой лежал Деда.
Запах воды, которую нельзя пить, в глазах двуногих.
Запах крови от Двуногого Котенка-кошки. Запах алкоголя.
Запах табака и хвои. И еще чего-то.
Снова запах воды, которую нельзя пить.
И все двуногие ушли, оставив Кошку с Бабушкой. Запах болезни.
Зов.
Старая кошка шла некогда мягкой, а теперь просто старчески-осторожной
поступью к Зову. И, придя, узнала запах.
Когда-то двуногий котенок пришел с этим запахом,
перемешанным с запахом табака и хвои.
Давным-давно, котят пять назад.
Пора.
В 2000-ом году, на крыльях евроремонтов и в гонке за крутизной решено
было построить то ли бассейн, то ли спортзал для учеников полит-лицея.
Как следствие, возле бывшей студенческой общаги бригада еще оставшихся в
стране строителей сносила одну из достопримечательностей маленького
городка.
Полуразваленный кирпичный польский особняк на окраине пустыря вдали от
дороги. Слепые глазницы окон смотрели на редкую мертвую рощицу.
Вечный сквозняк, как и подобает каждому уважающему себя сквозняку
- загробно поскуливал, цепляясь за углы и гвозди.
Старушки в платочках и с авоськами, враскачку проходящие мимо с базара,
крестились и спешили дальше, качаясь чуть быстрее.
Дети хныкали и прижимались к маминой затасканной юбке, вспоминая страшилки про
Хоку-Бабайку и гроб на колесиках.
У остальных при взгляде на дом по коже шел мороз,
а Стивен Кинг наливался вдохновением и дрожащей жопой садился за письменный стол.
Hо несмотря ни на что, почти вся округа хоть раз да заходила в тот дом, чтобы
на скрипящих по закону жанра досках, облегчить естество. То есть посрать.
Или пописять, кто покультурнее.
Hу и еще вся молодежь с одной на троих сигаретой "ныкалась" по дороге в
школу от родителей и учителей, чтобы подымить. И только.
Для всяких глупостей вроде зажиманий - уж слишком калом воняло.
А теперь, чуждые всяческой мистике и романтике, полупьяные рабочие на
полуржавых бульдозерах крушили, ломали и рушили этот жуткий кусок
местного ландшафта.
Когда краном с обломков здания зачем-то сняли остатки крыши, явившаяся
им картина привела рабочих кого к трезвой жизни, кого к запоям, кого к
Богу. Hо всех к седине. Преждевременной или иначе.
В развалинах старого дома, на бывшем когда-то чердаке - от стенки до
стенки слоями лежали кошачьи скелеты.
Сотни Мурзиков, Барсиков, Васек и Мурок.
Коты-мышеловы, любимцы семьи, капризы детей и просто приблуды.
Твари, принявшие приютившую их семью и не желающие своим трупом
упрекать домочадцев.
Коты, годами уходившие умирать в этот дом несостоявшихся приведений.
Ведь как известно, привидения - это души, а у кошек нет души.
И каждый двуногий, узнавший об этом, на миг чувствовал укол совести,
вспоминая свой визит в этот дом. За то, что пока он осквернял эту
кошачью святыню своим присутствием, на чердаке терпеливо ждал старый
кот, дабы умереть в тишине, достоинстве и одиночестве - и потом оставить
от себя аккуратно обглоданные крысами кости.
yaplakal.com