105
… Однажды смерть-старуха
Пришла за ним с клюкой,
Ее ударил в ухо
Он рыцарской рукой…©
А. Гладков "Жил-был Анри"
В последние дни моего непродолжительного, тоскливого отпуска выпал мне шанс отдохнуть по программе экстрим по-русски. Ребята из экстрим-клуба пригласили на покатушки, растрясти косточки и заодно провести фото сессию. Экстрим есть экстрим.
Покинув городскую черту рано утром, мы отправились стройными рядами покорять непролазные дебри средней полосы России. Если вы считаете, что представляете, что такое квадроцикл (вы катались в Египте, Тайланде), вы заблуждаетесь. Почти вертикальный отвесный подъем или болото, или речка, для них это не препятствие – это цель. Накатавшись по грязи, ощутив всю прелесть целебных ее свойств, мы оказались в несколько затруднительном, на мой взгляд, положении. На дворе полночь, навигатор утонул, один из квадров сломался (тянем на веревке), ориентиры возврата неизвестны, а тут еще балласт в виде фотографа женского пола пытается выпасть на ходу с заднего сидения и уснуть в придорожной траве. Руководитель экспедиции принимает единственно верное решение: «Давайте заночуем!»
Недолго думая, выбираем подходящее место, разводим костерок, размещаемся.
На мой глупый вопрос: что будем есть?
Последовал справедливый ответ: на ночь жрать вредно.
Но уставший, отравленный кислородом организм не хотел с этим мириться. На мои эпические замечания какие же мужики сволочи, последовало ехидное резюме: «Не ссы, Морозова, прорвемся!». И на брезенте, как на скатерти-самобранке нарисовался запас спецназовца на пикнике: тушенка, сгущенка, овощи и водочка, чтоб не замерзнуть, за рулем никто не пил, вдобавок размазанный в багажнике арбуз. Спасибо товарищу, который эти арбузы в наших северных краях в теплице выращивает.
Слово за слово, мужички разговаривают, байки травят, а мой нежный организм, получивший заряд бодрости, закаленный ста километрами непролазных дебрей, болот, рек и гонок по пересеченной местности, подвывая, просился в палатку на мягкую еловую подстилочку. Ноющие радикулитной болью мышцы отказывались сокращаться и передвигать мое тело в пространстве, вестибулярный аппарат не соглашался держать меня вертикально и тянул к земле. Наполненный желудок подавал сигналы головному мозгу о нехватке кожи (живот натянулся – глаза закрылись). Но то, что я вам пересказываю, стоило той бессонной ночи в кругу брутальных поддатых мужиков. Я, слушая эти рассказы, сдобренные дозой виртуозного мата, чувствовала себя кактусом на подоконнике, который кроме солнечного света ничего в жизни не видел и видимо уже никогда не увидит. Пересказ веду от первого лица, чтобы хоть как-то сохранить первоисточник повествования с добавлением литературных аллегорий.
Дядечке- в миру просто Петрович - далеко за пятьдесят. Жизненная история потянет не на один том «Войны и мира»
Итак, само повествование.
На тридцать шестой неделе моего внутриутробного развития стали происходить непонятные изменения. То холодно, то голодно, то жутко тесно. Это натолкнуло меня на мысль, что скоро случится нечто непредвиденное и, по-видимому, нехорошее. А был то я не один, с сестренкой. Эх, весело было, такие игры затевали, мамка ходуном ходила и грозилась сдать нас после рождения в спортивную секцию.
Красавица она у нас была, это я сразу заметил, как родился. Как глянул своими глазенками, так и влюбился. А вот сестренке не повезло. Тетка ее забрала, старая, некрасивая. Сестренка сослепу-то не разглядела, не к врачам, не к мамке потянулась, вот и утащила ее старая карга. Только память осталась.
Года через три, опять эта бабка в доме появилась. Я тогда в розетку гвоздь пытался засунуть, да он видно толст был, не пролезал. А эта стоит рядом: « Давай помогу». Но я-то - мужик, не хрен ко мне с бабской помощью лезть, сам справлюсь. В итоге как в анекдоте: не шмогла я, не шмогла. Мать прибежала, по рукам настучала, долго ругалась. Понял, электричество не мое, решил - не буду электриком.
Вода в котелке закипела, Петрович ненадолго оторвался от повествования. Запоминайте рецепт: пшено, картошка, лук, тушенка. Ничего в жизни вкуснее я не ела. Весь секрет в дыму костра.
Петрович продолжал.
- Когда я маленьким был, времена были еще советские. Хорошие времена были. Меня всегда учили: двери посторонним не открывать, с не знакомыми - не разговаривать. Ну а тут опять она, а мы же знакомы. Правда не одна, с пневмонией пришла. Познакомься, говорит: подруга моя. Препротивнейшая тетка, скажу я вам. Я это знакомство на всю жизнь запомнил. Моя нежная детская розовая попа была как вымоченное красное дерево по плотности и как грозовая туча по колоритности, спал я исключительно на животе. Четырнадцать дней ядреных советских антибиотиков навсегда отбили у пневмонии и других болезней желание со мной познакомиться.
- Давай миску, путешественница, - улыбнулся он мне.
Я посмотрела на Петровича. Высокий, статный, задумчивый, с грустным взглядом. Его половина жизненного пути за спиной, но не подумаешь, что он прошел сквозь огонь, воду и медные трубы. Мы знакомы с ним более десяти лет, но таким я его видела впервые.
- После болезни стал я чахнуть, в садик не ходил, сидел дома один. Родители работали, строили светлое будущее, в котором успели пожить. На семейном совете было принято решение отправить меня к бабушке «В глушь! В Саратов!» ©. Чему я был несказанно рад. Речка, лес, друзья. Что еще надо шестилетнему пацану. Смертушка про меня на время забыла. Да и дороги такие были, что сам черт ногу сломит. А бабка моя, говорят, колдунья была. Так что смерть по сравнению с ней дилетант. Полгода « колдовства» и забегал я как сивый мерин на заливных лугах. Травки разные, витамины с огорода, банька. Сидишь маленький на пологе, а бабуся веником по розовой попе, хохочешь, заливаешься.
А вы – «Интернет! Айфон! Тьфу, бля!»…
Потом вылезешь, молока горячего, да с медом. На печку, в тулуп - сказки слушать. А с утреца парного молочка навернешь, хлебцем домашним закусишь и весь день как вольный ветер в поле, никто тебя даже не хватится, никому в голову не придет, что может что - то случиться. И ничего не случалось.
Подумаешь, соседскому Сереге лошадь зубы передние выбила. И правильно сделала, незачем было сзади подходить, думать надо. Не подумал, лошадь не виновата, никто из-за тебя ее на мясокомбинат не свезет, и на хозяина в суд не подаст. Правильно все было. Или вот. Степка хулиган, сено поджег, экспериментатор хренов.
- Давай, стеклышко положим, посмотрим. Я по телеку видел, показывали.
Положили, посмотрели.
«По телеку он видел», - я во время порки ремнем такие звезды видел, что салют на День города блекнет на их фоне. Фееричные всполохи, преломленные слезами, радужными искрами растекались и размазывались по лицу осознанием справедливости отцовского возмездия.
- Не доходит через голову, дойдет через жопу, - говаривал он, моча ремень в колодезной воде.
И ведь дошло. А сейчас … Эх! Этого не тронь, замечание не сделай, это же ребенок и т. д. Месяц стоя обедали, сесть на пятую точку никакой возможности не было.
Рассказ Петровича прервал ответственный за тех поддержку здоровенный детина: Разговоры разговорами, мужики, кто за крюшон отвечает? – пробасил он, - настоялся уже небось?
Крюшон, как я узнала позднее, это не то, что вы пили в Турции в all-inclusive. Забудьте. Это водка, вылитая в разбитый арбуз. Два в одном. И выпить и закусить. Под дружный хруст крюшона он продолжал.
- До школы время пролетело незаметно. Пошел в первый класс. А тут опять она. Ручки распростерла, улыбается, в глазки заглядывает. Отвлекает меня, в общем. Ну, я и повелся, дурень. Задавила меня машина скорой помощи. Но водитель не виноват, я сам прощелкал. На пустой дороге под машину попасть, это надо постараться. Ну, ничего, я даже благодарен. Зато я закончил медицинский институт. Сейчас я работаю врачом. Вот ведь как бывает. Каламбур какой у судьбы получился.
Школу отучился без лишних эксцессов, если не считать различных и множественных драк с переломами носа, рук и ног, выговоров с занесением в личное дело, приводов в милицию, но это дело житейское. Все пацаны дрались. Всегда разбирались сами, не привлекая родителей и правоохранительные органы. У них и без нас проблем хватало.
Петрович подкинул в костер дров. Сноп искр взметнулся в небо, увлекая меня в дальнейшие переживания.
- Видать устала от меня старушка, а может занята более важными клиентами была. Приключения продолжились в возрасте за тридцать. Возвращались мы как-то с другом вечерком до дому. А дорога то, только перекресток пересечь. Так нет ведь, никак она не уймется. Заходим в арку дома, стоят человек пять. А накануне участковый приходил, спрашивал – мужичка на днях избили и ограбили, не слыхали? Откуда? Мы же примерные. По ночам не шляемся, выпиваем культурно. Ну, в общем, у меня синяк на всю морду, у друга мизинец в гипсе. Ребятки немного не рассчитали, сроки заключения у всех разные. Но мы же с другом честные, хоть и пьяные. Мы же предупреждали, а они не поверили. У меня за плечами секция бокса, а у Саньки кикбоксинг в крови уже лет десять. Вообще не понятно, неужели соображалка не работает? Или стадный инстинкт шакала застил остатки разума? Если проем арки занимают две фигуры, протискиваясь бочком, стараются не поцарапаться о стену дома, а вы впятером совершаете свободное броуновское движение на этом же пространстве, сложите дважды два. Скажите спасибо, что вас вообще заметили. От участкового нам была вынесена благодарность, а от жен мы получили трендюлей за позднее возвращение без цветов и порванные рубахи.
- Эх, девчонки, - обратился он ко мне, - вечно из мухи слона раздуете.
- Одно время пришлось мне работать не по специальности. Помните годы, когда зарплату месяцами не платили. Слово бартер помните? Не помните? А было такое распространенное явление. Довелось мне с директором завода, перевозить в багажнике «Волги» деньги на зарплату рабочим. Пустынная ночная, зимняя трасса. Из города до границы с областью нас сопровождала машина охраны, а дальше сами. Едем и боимся. На сиденье охотничий карабин, в багажнике чужая зарплата. На трассе каждые десять километров щиты с надписями: « Уважаемые автолюбители, останавливайтесь только на стационарных постах ГИБДД, в связи с участившимися нападениями бандитских групп». Чувствуете прелесть нашего путешествия, сопровождавшегося присутствием смертельной опасности. Зато я видел целый «волговский» багажник денег. А вы видали? Хе-хе…
Я перебралась поближе к рассказчику.
- Как вы думаете, сколько времени требуется, чтобы разгрузить фуру колес? Предлагайте варианты, - продолжал он.
- Час, три.
- Нет, ребята, не угадали, минут двадцать. Случалось нам с Серегой сопровождать груз в Москву. На посту ГАИ кабина вспыхивает синим пламенем. Водила в бега, мы в фуру. Пока огонь до нас добирался, мы успели разгрузить Volvo. Выбрались только, когда куртки начали дымиться. А смерть в это время облизывала бензобак горячими языками пламени. Вот так по жизни и идем.
- Это присказка, сказка впереди. Случилось мне, как сапожнику без сапог, проворонить у себя заболевание сердца. То некогда, то неохота, то забыл, то устал. Лежу в реанимации, собираюсь с мыслями, как такое могло быть. Опять же никто не виноват, сам дурак. Жена ревет, а я, получив, дозу морфина и вдыхая пары спирта, смеюсь: мне ведь не протез полового члена будут вставлять, а всего лишь протез сердечного клапана. И тут до меня дошло, опять пересечемся со старой знакомой, понравился я ей с младенчества.
- Фигушки. Как говорят в Одессе, не дождетесь. Дом не построен, сына нет, деревья в прошлую зиму вымерзли, а новые еще не посадил. Да и помирать как-то рано, тридцать три всего. Прооперировали кудесники. За что отдельное спасибо. Зато сейчас у меня два дня рождения, соответственно и поводов тоже два. Продрал я глазки после операции. Вдохнул полной грудью. Ребята до чего же жить хорошо!
А мелодия клапана, заслушаешься. Жене очень нравится лежа у меня на груди, наслаждаться монотонным тиканьем метронома. Парадокс в том, что запретили мне любые движухи связанные со спортом, экстримом и другими опасными играми современного мира. Только забыли предупредить, что кровь переливали от спортсмена. Об этом я узнал позже, мы теперь с ним одним и тем же спортом занимаемся. Он на всю голову спортсмен, а я только на пятьсот миллилитров его крови. Ну и понеслось. Купил я себе сначала коньки, потом велосипед, потом прыгнул с парашютом, потом аэротруба. Увлекся гидроциклом, квадроциклом, мотоциклом, снегоходом. Осталось права на самолет получить. Сосед зовет на пару заняться полетами, благо аэродром для малой авиации под боком. Так что старушка, аривидерчи. Некогда мне с тобой рассусоливать. Сколько еще непокоренного. И горные вершины, и подводное царство. Да много чего еще! Жить веселее!
Мы просидели до утра. Столько захватывающих историй я не слышала за всю свою жизнь. Какие-то он рассказывал с сожалением, какие-то с трепетом, про что-то умолчал или смягчил.
- Ну что, сворачиваемся, еще пятьдесят километров пилить.
- Петрович, а было еще что-нибудь? - задала я вопрос.
- Ой, Морозова, чего только не было. Но об этом в следующий раз.
AiceWein ©
yaplakal.com