84
Кто не переносит матов, просьба зажмуриться и пролистнуть. Впрочем, я оставил их только там, где не обойтись – бывает и такое.
В 92-м мы поставили первую винду на оба слабосильных компа нашей лаборатории. Жидкий азот к тому времени накрылся медным тазом вместе с комплектующими, дорогущее оборудование встало – пришла пора заняться чисто литературным трудом, то есть писать диссеры. Конкретно мы заколебались вписывать от руки тушью надстрочные и подстрочные индексы во всякие формулы, а в ворде они были, вот мы его и поставили. Осваивали наперегонки, делясь своими открытиями с коллегами. Одна из функций, глобальная замена, до сих пор неинтересна большинству пользователей. Но вот попробуйте вручную вычистить от случайных двойных пробелов, двойных точек, пробелов перед точками и прочей хрени трёхсотстраничную монографию! Теперь это занимало секунды – заменяем например двойной пробел на одинарный по всему тексту, далее быстро жмём на эту кнопку несколько раз подряд, пока ворд не сообщит, что заменять больше нечего. Далее листаем вручную, чтобы выявить уродов, которые до сих пор не знают кнопки Tab и лепят вместо неё на глаз множественные пробелы.
Впервые набрёл на это открытие аспирант Валера и решил им поделиться с товарищами в яркой мнемоничной форме. Естественной жертвой пал аспирант Боря – мрачный и грузный, он не желал припрыжку скакать до туалета на четвёртом этаже, а вместо этого неторопливо шествовал в другой конец длинного здания на первом, а потом ещё подолгу курил на крылечке. Оба виндовозных компа у нас по часам и минутам были расписаны. Ждать, когда Боре наконец приспичит в туалет, а потом рассчитывать свалившиеся на тебя 10-30 минут в зависимости от темпов его продвижения – многих раздражало. Аспирант Валера вполне уложился в пять – он заменил по всему тексту бориной диссертации запятую с пробелом на «, бля, », точку на другую фигню, множественные пробелы-точки и прочие типичные опечатки – на десяток более цветистых выражений. Весь текст сразу преобразился. В нём появился рефрен после каждой квадратной скобки с точкой, завершающий информацию о работе другого автора. Теперь каждая из этих ссылок сопровождалась унылым, но настойчивым комментарием: «Впрочем, при всём уважении к авторам этой работы, я полагаю, что их результаты тоже херня…»
Но главное было даже не в этой механической замене – у Бориной фразы наконец появилось дыхание. Как всякий экспериментатор, сталкивающийся с реальной жизнью в виде поломанных железок, Боря был немногословен. Он выражался только в тех случаях, когда у него опять что-то не получалось, или тем более получалось. А ведь только из таких моментов и должен состоять текст любой хорошей диссертации. Неудивительно, что Боря рожал свой текст трудно и наступал себе при этом на горло. Его цензурный высушенный текст производил странное впечатление на коллег, знавших Борю в жизни. Даже опечатки он делал смысловые – после выводов, для него
наиболее волнительных. С пунктуацией он был вообще не в ладах, как впрочем и я сам, но если уж Боря ставил для разнообразия свою запятую, то она чего-нибудь да значила. Двойные пробелы у него служили драматической паузой. Пять минут работы – и весь текст диссертации заиграл красками:
«Предложенная автором данной работы методика, бля, обеспечивает полное соответствие экспериментальных и теоретических данных, на хуй! Ёбаный конь! Удалось наконец доказать, бля…» - и так далее, полтораста страниц.
Читали мы это вслух выборочно, начав именно с выводов работы. К моменту возвращения Бори с туалета-перекура вся лаборатория сидела по своим стульям уже никакая. Боря воззрился на свой текст, пробормотал какое-то ругательство, исправил, снова исправил, долго и задумчиво смотрел в целом, потом принялся лихорадочно листать свой многолетний труд до конца, мрачнея на глазах. Его можно было понять. Сама концепция глобальной замены до этого утра была неизвестна ни одному из присутствующих. Начисто переписать свежую редакцию всего диссера от первой до последней страницы за время бориного пребывания в туалете, да ещё так сочно, представлялось совершенно немыслимым. Охуевший Боря жалобно сказал: «Ребята, у меня кажется вирус…»
Мы пришли ему на помощь и быстро выяснили, что вирус этот реагирует похоже только на самых злостных матершинников – файлы других пользователей не пострадали. «Да я же только устно!» - пролепетал Боря и уставился на нас подозрительно. Но ведь это была знаменитая загадочная винда, а передовые статьи о распознавании устной речи были тогда в моде.
Бэкап мы ему конечно восстановили, но какой-то подонок успел влепить в процессе пару параметров автозамены. Теперь, когда Боря особо разволновывался над своими выводами и начинал делать обычные для себя опечатки, у него сама собой выскакивала строчка прямо в тексте: «Эх, Боря, Боря. Материться нельзя даже мысленно!» Не знаю уж, насколько это подействовало, но он периодически жал на бэкспейс и вслух до самого вечера не матерился вообще. Впрочем, Боря легко это компенсировал буквально за несколько минут, когда мы сжалились и объяснили ему смысл этих полезных операций…
© HJK
yaplakal.com