171
Валерий Николаевич был из тех людей, о которых редко вспоминают, обсуждая в курилках коллег по работе, или родственников и друзей на кухнях. Другими словами, он был очень положительным, неконфликтным и добрым человеком, что в наше время по тяжести правонарушения приравнивается к государственной измене, ведь если ты не был замечен в каком-нибудь скандале, не плёл интриг, не участвовал в подковёрных играх и не воровал еду из общего офисного холодильника, то получается, что ты и не человек вовсе, а какое-то безликое и бесплотное существо, которое достойно лишь одного – забвения на веки вечные. Ничего так не объединяет людей, как обсуждение мерзавцев и подлецов. Говорить же о том, какой Петр Иванович или Федор Ильич хороший человек и как он помогает всем – неинтересно и скучно.
Обычно Валерий Николаевич ложился спать ровно в десять вечера, чтобы утром быть на работе бодрым, весёлым и полным сил. Сегодня же он решил лечь в половине десятого, чтобы проснуться на полчаса бодрее, веселее и сильнее. Умывшись и почистив зубы, он переоделся в ночную пижаму и забрался под одеяло, повернувшись на правый бок, потому что врачи из телевизора говорили, что на левом боку спать опасно.
Дремота уже окутала его своей паутиной и Валерий Николаевич стал плавно проваливаться в сон, пробираясь сквозь заросли дремотных видений. Сначала ему казалось, что он плывёт на огромной лодке по океану, затем вдруг его подбросило в небо и он стал парить среди облаков. Но эту сонную идиллию прервало чьё-то назойливое пыхтение. Валерий Николаевич поморщился, не желая возвращаться из мира приятных иллюзий в реальный мир, но пыхтение не прекращалось, а даже усиливалось, порой переходя в какое-то бормотание.
– Да встань ты уже! – чей-то возглас, прозвучавший прямо из подушки, окончательно вырвал Валерия Николаевича из мира грёз.
– Кто здесь? – испуганно прошептал он.
– Да подними ты голову свою бычью!
Валерий Николаевич тут же выполнил приказ и, вскочив с кровати, ринулся к выключателю, по пути раздумывая о том, почему это у него бычья голова. Не найдя ответа, он включил свет и принялся осматривать комнату. Не обнаружив никого постороннего, он снова улёгся на кровать. Но лишь поднеся голову к подушке, как уже знакомый голос снова заверещал где-то рядом:
– Да не ложись ты, идиотина!
Валерий Николаевич выполнил и это приказание.
– А кто это говорит?
– Я!
– А кто вы? И где?
– На подушке, голова твоя баранья!
Даже не удивившись очередной метаморфозе, случившейся с его головой, Валерий Николаевич взглянул на подушку и увидел на ней какое-то маленькое пятнышко. Нащупав на прикроватной тумбочке свои очки, он нацепил их на нос и приблизил свою многострадальную голову к подушке. Но тут же отпрянул, так как на ней шевелилось что-то живое и очень неприятное. Сбегав за увеличительным стеклом, с помощью которого он разгадывал сканворды, Валерий Николаевич приступил к изучению говорящего пятна.
Сложно было назвать его суеверным человеком, но разглядев пятно сквозь стекло, Валерий Николаевич машинально перекрестился, потому что черным пятнышком оказался самый натуральный чёрт с рогами и копытами, только уменьшенным до размеров спичечной головки. Чёрт то хватался за свою голень, то размахивал руками, то грозил Валерию Николаевичу маленьким кулачком. И судя по активной артикуляции, он сопровождал всё это явно не лестными высказываниями в адрес хозяина квартиры.
Валерий Николаевич оказался в такой ситуации впервые и совершенно не понимал, как нужно поступить в этой ситуации – звонить в церковь или в полицию. Пока он раздумывал над этим вопросом, чёртик немного успокоился и принялся жестами показывать Валерию Николаевичу, чтобы он прилёг на подушку, потому что тот его не слышит.
Поколебавшись, тот выполнил и эту просьбу, аккуратно положив свою голову рядом с нечистью.
– Видишь, что ты наделал?
– А что я наделал? – скосил глаза Валерий Николаевич.
– Отдавил мне ногу своим ухом! А если там растяжение? Что тогда?
У Валерия Николаевича не было ответа на этот вопрос, поэтому он решил сменить тему разговора. Тем более, что у него тоже хватало вопросов к незванному гостю.
– А что вы, собственно, здесь делаете? И почему вы такой маленький?
Чёртик поморщился, потёр мохнатой ладошкой лодыжку и вздохнул.
– Дефектный я. Не видно что ли? Мог бы и не обращать на это внимания. Пытался я к твоей душонке через ухо пробраться, а ты башкой своей верблюжьей мне лапку отдавил.
– А зачем, собственно, вы к ней пытались пробраться?
– Вот же ты тугой, а?! Затем, что она у тебя тоже дефектная. Чего ты весь такой положительный? Самому не противно? «Здрасти-до свидания, спасибо-пожалуйста»... Фу, гадость, – чёртик помолчал, – а если честно, то питаемся мы вашими душами. Такая у нас эта... физиология, вот. Чем чище душонка, тем она питательнее и вкуснее.
– А у меня чистая?
– А то ты сам не знаешь, – хмыкнул чёртик, – чистейшая. Поэтому тебя нормальные черти и не трогают – чуть ковырнёшь, а оттуда добро фонтаном. Мы такое не любим. Ну, то есть, они такое не любят, а я же маленький, с разных сторон поцарапаю немножко и всё – и душа целая, и я сыт на неделю.
– Простите за вопрос, возможно, что он покажется странным, но черти нормальных размеров... Они тоже через уши к людям пробираются?
– Нет, конечно. Они их когтями снаружи расковыривают. Не знал что ли? Находят место, где душа тонкая и ковыряют её по ночам. Дырочку сделают, а через неё можно хоть всю руку совать и изнутри душонку в клочья рвать. У меня так не получится – дефектный же...
Чёртик снова жалостливо вздохнул, чем вызвал у Валерия Николаевича чувство вины и сожаления.
– Вы уж простите меня. Я же не видел, что вы на подушке сидите. Сильно нога болит?
– Уже легче, спасибо. Тьфу ты, от тебя опылился что ли? «Спасибо» – надо же такое ляпнуть!
– У меня в аптечке есть бинт эластичный, но я не уверен, что он вам подойдёт.
– Да какой бинт... – махнул рукой чёртик, – мне бы отлежаться где-нибудь пару дней и всё пройдёт. Вроде бы перелома нет.
– Что ж... – вздохнул Валерий Николаевич, – раз уж я стал причиной вашего несчастья, то мне вам и помогать нужно. Вы можете отлежаться в моём ухе эти пару дней.
– Правда? – обрадовался чёртик, – а три дня можно?
– Но не больше четырёх, пожалуйста. Я по пятницам чищу уши ватными палочками.
– А душу? Малюсенький кусочек, самую крошечку? Можно?
– Можно, но только чтобы дырок не осталось. Я тебе потом расскажу, где лучше погрызть.
– Всё будет в лучшем виде, не переживай.
Чёртик с трудом поднялся на ноги и неуклюже захромал к уху Валерия Николаевича.
***
В курилке дым стоял так густо, что в нём не то что топор, но и висельника никто бы не заметил. Ещё бы – туда сбежались все самые заядлые сплетники офиса чтобы обсудить невероятные события.
– Я ему позавчера говорю – Николаич, ты же всё равно отчёт готовишь? Сделай и за меня, я тебе все данные на почту скину, – возмущался коллега Валерия Николаевича, – а он мне такой – тебе надо, ты и делай. Нормально? Всегда мне помогал, а тут погляди ж ты... Осмелел.
– Так он вчера ещё и к директору заявился, представляете? – подкуривая длинную тонкую сигарету, причитала секретарь, – зарплату, говорит, поднимайте мне.
– И что, поднял?
– Поднял!
– Наглый он какой-то стал. Ужас...
– Ой, мальчики и девочки! Представляете, он сегодня к нам в отдел приходил, – щебетала бухгалтер, – с букетом цветов.
– Ого! И что, и что?
– Татьяне Михайловне подарил и на свидание её пригласил.
– Да ладно! А она что?
– Говорит – пойдёт. А что ей терять то в её пятьдесят три? Нашли друг друга два старпёра.
– Ну ты посмотри... Мы-то думали, что он дефектный какой-то, а гляди ж ты!
– Да дефектный он и есть! Крышу просто снесло на старости лет...
– Во-во! Точно!
В дыму курилки не было видно, что позади каждого сплетника стоит по вполне нормальному и не дефектному чёрту, которые с наслаждением рвали души людей и запихивали ошмётки в свои зубастые рты, совершенно не обращая внимания на брызжущую из ран желчь.
©ЧеширКо
yaplakal.com