91
("Организатор потоков", 17 серия)– Справедливости ради, меч он всё ж таки из пня вытащил. Правда, только уже когда смеркнулось…
– Смерклось.
– Потемнело, короче.
– Вытащил, значит, и Василисе, мол, видала?
– А та ему по горбу сковородкой хрясь.
– Мы когда с новостью к ней прилетели, она особо не торопилась.
– Ага, вдумчиво сковородку взяла и вдумчиво мне на спину села.
– И вдумчиво сказала «Поехали».
– И рукой махнула.
– Мол, типа, точно поехали.
– Ну, как бы, «я не передумаю» имела в виду.
– Ага. И вот значит, подлетаем мы, приземляемся.
– Кащей приуныл.
– Смеяться устал, наверное.
– Говорит: «Не понимаю я, как он героем стал» и на Ваньку кивает.
– А нас же долго не было.
– Ну, пока туда слетали, пока обратно вернулись.
– Да ещё и там же ждали, пока Василиса вдумчиво сковородку выбрала.
– Ага. Ну, так вот, и говорит Кащей: «Не понимаю я, как он героем стал».
– А Василиса поздоровалась и к Ваньке, сковородкой поигрывая.
– Ага. Он как раз, наконец, с мечом справился. Вытащил его.
– Вытащил, к нам ко всем повернулся и такой: «Видали!?»
– А потом между делом: «Привет, Вась».
– Как будто вчера только видел её.
– А она ему: «Привет, Вань».
– Дружелюбно-дружелюбно так.
– И сковородкой по лбу хрясь!
– Вот оно, женское коварство.
– Кащей аж за сердце схватился, когда сковородка об Ванькину голову зазвенела.
– Ну, это ты погоди так уверенно говорить. Я вот, например, до сих пор сомневаюсь, что это сковородка звенела.
– Ну не голова же?
– А может и голова.
– Да какая разница, что именно зазвенело? Главное, что от этого «дзынь» аж вороны с окрестных деревьев повзлетали и орать дурниной начали.
– Ваня головой помотал, проморгался удивленно и спрашивает: «Али не мил я тебе больше, Василисушка?»
– А она ему: «Сука ты, Ваня»...
– И еще раз сковородкой в жбан.
– Но тот меч подставил, блокировал удар-то. А Василиса не унимается, кричит.
– «Ты где шлялся, сукин сын?» и всё такое прочее.
– Там матом была половина, но таким, знаете, фигурным…
– Филигранным.
– Ага, филигранным. В одной фразе чёрт, крест, гроб, святая пятница, дерьмо коровье, Ванины предки до седьмого колена…
– И не всегда понятно, кто из них сверху, а кто просто из гроба наблюдает.
– Ну да не об этом же.
– Ага. Василиса сковородкой размахивает, а Ваня, знай, отбивается...
– Удары парирует.
– Где ты видел, чтоб сковородку парировали? От неё отбиваются.
– Ага. И объясняет, что, мол, не по своей воле пропадал, что дорогу назад искал, да найти не мог – сам в собственных приключениях запутался.
– А она ему: «Врёшь, гад».
– А он ей: «Вот те крест».
– Так и помирились.
– Отходчивая баба.
– Обнялись, замурлыкали, словно котята. «Как я переживала», «Как я скучал», «Ты ж моя радость», «Ты ж мой герой», «Больше не пропадай никуда», «Да я ни в жизнь».
– Идиалия!
– Идиллия.
– Ну да, она самая.
– Ну и спрашивает Василиса, мол, где пропадал-то? А он как принялся рассказывать. Про вампиров, про домработницу, про мир по ту сторону зеркал, про то, как Волка спасал от казни.
– Василиса говорит: «Не верю, что ты Серого спасал, обычно он тебя выручает».
– «Так я и есть Волк», – говорит Ваня, – «Это моё альтер эго такое».
– Ну она ему лоб ладошкой потрогала, спросила, не температурит ли, не кушал ли грибов каких красных, с белыми пятнышками.
– Намекает, что не верит, в общем.
– А Ванька как обиделся. Что тот ребенок малый. Губу надул, лицо скривил.
– Тут Василиса не выдержала, рассмеялась и говорит: «Ваня, ну кто тебе поверит-то? Альтер эго у него. Где слов только таких нахватался…»
– Но Ваня продолжал клясться и божиться, что так и было.
– И в итоге махнула Василиса рукой на него.
– Ага. Мы к Кащею все вернулись. А тот, как сидел на завалинке перед избушкой, так и сидит.
– Он Василисе и рассказал, как Ягу домой отправили, как избушку переносили, да как Ваня из неё выскочил.
– Поговорили по душам, в общем.
– По душам-то, оно по душам, но Ваня всё косился то на меня, то на Кащея.
– Вот, чувствовалось по взгляду, что не поверил он в то, что мы – это не те мы, которые тогда, а другие мы, которые сейчас.
– Кащей у бабки в избушке порылся, нашел чего-то, напиток сварил. Глинтвейн какой-то. Расселись они у костерка да принялись Ваню расспрашивать, где был, чего видел.
– Мы тоже рядышком прилегли. Левая даже придремать успела.
– И ничего я не дремал! Я всё слышал. Так, глаза прикрыл на пару минут.
– А храпел кто?
– Я носовые сопла продувал.
– Ну, сопла, так сопла. Короче, сидим это мы у избушки, Бессмертный глинтвейн попивает, я просто на огонь смотрю, левая – сопла продувает.
– А я звезды разглядываю, преисполняясь в своём познании, прожитые мною многие миллионы триллионов лет…
– И тут ка-а-а-ак засветится!
– Искры, молнии, всё гудит. Бабах! И дырка в воздухе образовалась.
– Как дырка в стене, только светится и зеленая.
– И не в стене, а прямо в воздухе.
– И туда как будто засасывает.
– Вот когда водичку из болота пьешь, в себя тянешь, а там жаба.
– Ага, ага. Её, наверное, так же засасывает.
– Короче, Кащей вместе со своим глинтвейном первый улетел.
– Всё-таки весит поменьше нашего.
– За ним Василиса улетела, а за Василисой – Ванька.
– А мы ещё посопротивлялись.
– Но тоже вслед за ними – вжух!
– И в портал этот нас за-со-са-ло.
– А высосало наружу в каком-то другом замке, не кащеевом.
– День, кругом люди. Но, вроде бы, не разбегаются.
– И знакомые рожи среди них.
– Кащей как Ягу увидел – обниматься полез, новости сообщать, что, мол, Ванька вернулся.
– А потом огляделся так задумчиво и говорит: «Не шибко то твой мир и отличается от нашего».
– А та ему в ответ: «А это и не мой».
– Здрасте-приехали, говорю. Так это чего это, получается, не довел тебя до дома проводник твой? И на проводника киваю.
– А он стоит тут же. Напряженный как электричество.
– Ага. А я ж на него смотрю и грозно так: «Раз не довёл, то, может, внушение ему какое сделать?»
– Яга смеётся, отмахивается. Говорит: «Долго объяснять, но проводник всё правильно сделал и вообще он сейчас исчезнет».
– Конечно, говорю, исчезнет. Я, говорю, даже помогу ему исчезнуть.
– Но не успел помочь. Тот седой и правда, исчезать начал. Сначала прозрачным стал, будто сквозь воду через него видно. А потом и вообще растворился.
– Улыбался только довольно.
– Старушка-то наша, объяснила потом, что он загадал желание у шара, чтоб всем счастья и чтоб никто обиженным не ушёл.
– Бессмертный удивился: «У какого шара?»
– А та в ответ: «У серебряного».
– Ага. И принялась объяснять про заветные желания, которые сбываются. Что, мол, в Тухлых Горах шар лежал. И название странное. Тухлые Горы какие-то...
– Гнилые же!
– Да какая разница. Там потом как началась заумь: генератор желаний, сбитая кодировка, спутанные матрицы произведений. А я не люблю, когда заумь. Поэтому я вообще на этом моменте мозг хотел отключить.
– И я.
– А я отключил.
– Мы видели.
– Если у тебя слюнки потекли и глаза в кучу – верный признак, что ты мозг отключил. Точнее, он у тебя сам отключился.
– Блин, ну не отвлекайтесь, а то я тоже отвлекаюсь.
– Да кто отвлекается? Мы детали описываем. Говори, продолжай.
– Так вот. Рассказывала старая, рассказывала, да и рассказала, что город заколдованный: войти в него можно, а выйти – нельзя.
– Ну, я, значится, возмутился.
– Мы возмутились.
– Ага, мы возмутились. Но вслух я первый сказал.
– Да, ты первый.
– Давайте проверять, говорю. И как мы взлетели, как разогнались. Как ударились обо что-то невидимое.
– Эй, говорю, а чего это тут что-то невидимое мешается?
– Это я сказал. Ну да, средняя говорит, мол, эй, а чего здесь что-то мешается?
– И нам опять давай объяснять про силовые поля, про магические барьеры. Про силовые магические барьеры, основанные на заклинательных полях…
– Я головой помотал…
– Мы головами помотали.
– Да, мы головами помотали, но понятнее не стало.
– И тогда этот тощий вышел вперед, с девочкой своей, с принцессой.
– Ага. И тоже объяснять начал.
– Но этот, сразу видно, умный, потому что хитрых слов не использовал. Доходчиво объяснил. Сказал: невидимая стенка вокруг города.
– И вот тогда нам всё стало понятно.
– И я спросил, есть ли крыша у этой невидимой стенки?
– А помнишь, как девочка эта, ну принцесса, пробормотала, мол, «Это кто ж такого огромного придумал?»
– Ага. Я сразу понял, что это она про меня. Наклоняю голову и говорю: никто меня не придумывал. Я был всегда. А она как взвизгнула, как отпрыгнула.
– Но этот, ухажёр её, молодец. Не испугался. Железку достал из-за пояса.
– Ломик?
– Не, монтировку. И в позу встал. Смотрю на него и думаю: ну дурачок же. Сейчас кусну один раз, и переварится вместе с монтировкой часа за полтора.
– И, главное, по глазам его видно, что он сам это понимает. Однако встал в позу, железкой своей замахнулся и стоит.
– Окстись, говорю, владелец смешного оружия. Я сегодня завтракал.
– А сам же не завтракал. Весь день с этой избушкой провозились, потом за Василисой ездил, а потом нас сюда всосало.
– Но я б её и без того кушать не стал. Сразу видно, что она хороший человек.
– А мы когда хороших людей едим, нас совесть мучает.
– А от этого пищеварение нарушается.
– А когда пищеварение нарушается, мы огнём дышать не можем.
– А когда мы огнём дышать не можем, мы расстраиваемся.
– И тогда сожрать кого-то хочется.
– А можно ж из-за расстройства и кого-то хорошего сожрать.
– А когда кого-то хорошего сожрёшь, совесть мучает…
– Замкнутый круг, короче.
– Отвлеклись.
– Ага, отвлеклись.
– Короче, Илья этот в позу встал, монтировкой замахнулся и чего-то во мне растаяло. Маленький.
– Хоть и долговязый.
– Беззащитный.
– Хоть и с монтировкой.
– И глупый.
– Хоть и понятно объясняет.
– Ну и говорю ему, мол, остынь. Никто никого есть не собирается. А он такой: «Только попробуй».
– Смешной, ей-богу.
– Ну и пообещал я ему, смотреть.
– А как не пообещать, если тут кирпичи летят, война на пороге, стенки невидимые и дурдом полный.
– Пообещал, значит, и спрашиваю, чего ж будет, если всё войско вражеское вдруг в атаку пойдёт? Это чего ж мы, все застрянем в этом ведьмином круге и так и до скончания веков проживем здесь, те, кто выживет?
– И тут на длинного озарение нашло. Говорит: это ж как с кругом в церкви, только наоборот.
– С каким кругом, черт его разберет.
– Нужно, говорит, линию нарушить. И тогда дорога в обе стороны открыта будет.
– Ну, мы из замка, к этой железной, как её…
– Которая стенку образовала.
– Дороге железной.
– Ага.
– Вот ещё, придумают, да? Дороги из железа делать.
– Нашли куда переводить железо-то.
– В общем, выбегаем мы, а там Ваня.
– И рельсы разобранные.
– О, ты чего здесь? А он такой: «Материал хороший, как кладенец, только крепче. Я себе парочку болванок возьму, пусть кузнецы запасных кладенцов накуют.
– То есть, понимаете, да?
– Пока мы там…
– Они.
– Ну да. Пока весь честной народ думал-гадал, как стену невидимую разомкнуть, Ваня пошёл и сделал.
– Вот, как у него это получается?
– И смекалка, и интуиция, и гиперактивность. Три в одном, прямо. Бетмен, Бивис и Батхед.
– Что? Кто такие?
– Герои заморского эпоса. Но о них я вам как-нибудь в другой раз расскажу.
©
VampiRUS 
yaplakal.com