Начнем, пожалуй, как раз с фокального персонажа, поскольку это самое простое. ФП – одна из категорий персонажей текста, такая же, как, например, рассказчик (нарратор) или главный герой. ФП – эмоциональный центр произведения, персонаж, на котором сфокусировано читательское внимание на протяжении всего повествования (не отдельного эпизода!). Иногда ФП смешивают с главным героем. Отличие в том, что фокальный персонаж в произведении обычно не один (кстати, далеко не все знают, что главный герой, он же протагонист, в произведении может быть как раз только один). Впрочем, в «Мастере и Маргарите», к примеру, вообще нет главного героя (только центральные персонажи), а ФП два – Маргарита и Иешуа. Все остальные – лишь свита, которая делает короля. Даже Воланд и Мастер. Кроме того формальный протагонист (движущая сила сюжета) может и не быть эмоциональным фокусом повествования. Так, в романах Сувестра и Аллена о Фантомасе протагонистом является Фандор, а ФП – Фантомас и инспектор Жюв.
Что же тогда называют фокалом? Изначально это фокализатор (focalizer), однако теперь уже ничего не поделаешь, фокал так фокал, будем называть его так, как повелось. Существует мнение, что в традиционном отечественном литературоведении фокалу соответствует точка зрения, однако это не совсем верно. Точка зрения - это положение наблюдателя (повествователя или персонажа) в изображаемом мире (во времени, в пространстве, в социально-идеологической среде), которое определяет его кругозор, как в отношении объема (поле зрения, степень осведомленности, уровень понимания), так и в плане оценки воспринимаемого. Если проще, точка зрения задает позицию, с которой излагаются события.
Фокал – это персонаж, глазами которого читатель воспринимает события. Тот самый наблюдатель, позиция которого в изображаемом мире является точкой зрения. Это своеобразный медиум, посредник между автором, миром, который создает автор, и читателем. У Шмида это явление фигурирует как «текст персонажа» (ТП) – в отличие от «текста нарратора» (ТН). В традиционной поэтике встречаются термины «субъект точки зрения» и «внутренняя точка зрения».
До сравнительно недавнего времени существовало две основные точки зрения, с которых велось повествование.
Первая – точка зрения «всеведущего автора» (Успенский называет ее нулевой, встречается и калька с английского – «третье лицо всеведущее»). Повествователь в таком нарративе знает все: о чем герои думают, что чувствуют, что было с ними в прошлом и что случится в будущем, а также то, что происходит за пределами «кадра». Для автора такая ТЗ достаточно удобна, однако он показывает происходящее с героями через призму собственного восприятия. Грубо говоря, не влезает в шкуру героев, не переживает их эмоции, а просто называет и обозначает. При этом ему позволено давать свою собственную оценку событий.
В противовес ТЗ всеведущего автора используется повествование от первого лица. С одной стороны, это огромная свобода в описании чувств, ощущений, более глубокая подача мысли, плюс больше лексических возможностей (например, использование жаргона, диалекта, просторечия). Все происходящее описывается так, как воспринимает его главный герой, он же рассказчик. С другой стороны, герой не знает о событиях, в которых не принимает участия, и может рассказывать о них опосредованно, используя сторонние источники информации. О будущем он может только предполагать, о чувствах и мыслях других персонажей – догадываться. Тем не менее, повествование от первого лица позволяет читателю отождествить себя с героем-рассказчиком, что рождает эмпатию, сопереживание.
Но, оказывается, есть еще один способ повествования от третьего лица, когда рассказчик не является всеведущим, - «ограниченный автор» («третье лицо ограниченное», в традиционной поэтике – «внутренняя точка зрения»). При таком нарративе рассказчик не более чем диспетчер или даже конферансье, заполняющий своим присутствием паузы между выходами на сцену персонажей, посредством которых читатель воспринимает тот или иной эпизод – то есть фокалов.
Для автора такой способ повествования намного труднее, чем остальные. Во-первых, он означает для нарратора категорическое табу на любые эмоции и оценочные суждения, это эксклюзивное право фокала. Во-вторых, каждый фокал (а их в произведении может быть сколько угодно) ограничен своей точкой зрения, что, в свою очередь, налагает ограничения на его действия и речь. К примеру, герцог не может действовать и говорить как бомж, если причина подобного поведения не объясняется. В-третьих, автор должен владеть текстуальными приемами, оформляющими фокальность, в первую очередь, несобственно-прямой речью (впрочем, это тоже довольно скользкая тема, особенно оформление мыслей и/или эмоций с использованием/неиспользованием кавычек).
Итак, соберем воедино. При использовании «третьего лица ограниченного» мы имеем следующее:
1) нарратора, в компетенции которого сухо излагать факты:
Наступило утро. Шел дождь. Вася вышел из дома, не взяв зонт.
2) фокализируемое, оно же происходящее (выходя из дома, Вася не взял зонт, вымок, и поэтому он зол);
3) фокализатора, он же фокал (персонаж Вася, находящийся в фокусе эпизода):
«Едритская сила! – подумал Вася и злобно пнул пробегавшего мимо кота. – Опять с прогнозом наебали, суки!»
Результатом взаимодействия фокала и фокализируемого является фокализация, которая показывает разницу (или ее отсутствие) между тем, что намечает своим рассказом нарратор, и тем, что мы видим глазами фокала.
Часто фокализацию сравнивают с камерой, которая снимает происходящее и передает изображение на экран. Однако есть один нюанс. Фокализация всегда привязана к конкретному персонажу, но в тексте могут быть детали, выпадающие за ее рамки:
За спиной Васи крался маньяк с ножом в руке. «Откуда это так дерьмом разит?» - удивился Вася».
Маньяк выпадает из фокализации, потому что фокал Вася его не видит. И здесь буквально на одно мгновение мяч уходит на сторону нарратора, чтобы тут же вернуться обратно: Вася чувствует, что от кого-то воняет. Таким образом, полная картина происходящего в восприятии читателя складывается во взаимодействии фокала (фокалов) и нарратора.
Иногда говорят о смешанном фокале, хотя, скорее, надо говорить о смешанной точке зрения. Происходит это в том случае, когда фокал использует информацию, полученную со стороны, например, цитирует других персонажей или приводит их мнение о том, в чем не участвовал сам.
«Она [Хлоя] приезжала в прошлом году, - всхлипывая, рассказывала Лора. – Сказала, что когда-то давно тут был ее дедушка, когда Присцилла была еще маленькой. Что Присси рассказала ему про кольцо».
Фокалом здесь является Лора, однако параллельно как бы звучат голоса еще двух персонажей – Хлои и Присциллы. Поэтому на данном отрезке повествования фокал Лоры будет не чистым, а смешанным.
Последнее, о чем я хочу сказать, это вопрос перспективы, без которой картина будет неполной. Шмид определяет ее как отношение между точкой зрения и воспринимаемыми или передаваемыми событиями. Выражается это отношение в том, как именно нарратор или фокал воспринимают происходящее: что видят и как на это реагируют. Многие авторские ошибки в построении фокала связаны именно с перспективой, а не с точкой зрения или фокализацией. Яркий пример – ошибка «красных глаз», связанная с тем, что персонаж видит то, чего видеть в принципе не может. Для большей наглядности я использую не глаза, а уши.
1. У него покраснели уши.
2. Он почувствовал, как у него покраснели уши.
3. Он увидел, как у него покраснели уши.
4. Он словно увидел, как у него покраснели уши.
В первой фразе фокала нет, это авторская речь с авторской же перспективой: мы наблюдаем явление глазами нарратора. Во второй фразе все ОК. Фокализация на неком персонаже, у которого покраснели уши, перспектива его же. Фокал, разумеется, не мог в буквальном смысле ощутить покраснение ушей, но испытал физические ощущения, которыми покраснение сопровождается («горят уши»). В третьей фразе ошибка перспективы, поскольку персонаж не мог увидеть, как у него покраснели уши (если, конечно, не смотрел в зеркало, но это требует пояснения). А вот четвертая фраза может толковаться по-разному благодаря слову «словно». Всеведущий автор или фокал? А вот хз. Как вам больше нравится.
отсюда