Глава 11
- Здравствуйте! – задорным, полным неуёмной жизненной энергии голосом обратился ко мне этот странный человек. – Меня Алексеем звать. Это вас вчера на крышу стая загнала?
Меня несколько покоробило от такой фамильярности, однако лезть в бутылку не стал и ответил, на сколько мог, вежливо:
- Да. Меня. Несколько тварей положил, остальные чуть ли не в осаду взяли. Купцов зато всех на небеса отправили.
- Наслышан, - разом посерьёзнев, буркнул мой новый знакомый. – Мурка рассказала. Она же и ребят привела на помощь, вот только не успела.
Кошка, услышав своё имя, сразу же запрыгнула ему на руки и принялась усердно тереться головой о бороду. Занятие это было для них обоих, судя по всему, настолько увлекательно, что даже топор беззаботно отлетел в сторону. Крепкие пальцы начали мягко перебирать шёрстку за ушами, вызвав громкое, утробное урчание.
Свин при виде всех этих нежностей недовольно хрюкнул.
- Конечно! Конечно и Пряничек хороший! – немедленно отреагировал Алексей и, прекратив гладить недовольную такими переменами трёхцветную тварь, стал освободившейся рукой чесать затылок кабана. У того от блаженства закатились глазки, и он рухнул на бок, искренне надеясь на продолжение удовольствия. Однако ему не повезло, продолжения не последовало.
- Меня Виктор зовут, мою спутницу – Зюзя. Нас твоя кошка с этим… здоровым к тебе привела. Сказала через мою подругу, что в гости, мол, зовёшь. Что хотел? Не знаю, как правильно к церковному человеку обращаться, потому не обижайся, если что.
- Да так и обращайся, как представился, - он от души, искренне улыбнулся. Похоже, Алексей не умел долго горевать, врождённая жизнерадостность брала своё. – Можешь Лёхой звать, запросто. Ты на одежду не смотри, не монах я, послушник. Не успел постриг принять. Потому чинами не наделён, и ими же от ума не избавлен. А позвал я вас чтобы вы живыми остались. Особенно она, – кивком головы он указал на добермана.
- Почему?
- Чтобы на пропускном пункте не подстрелили на всякий случай или встречные какие по оплошности. Потому Мурка вас и провела так, чтобы вы ни с кем не виделись.
- Спасибо, конечно, но ты не ответил полностью на мой вопрос.
- Не веришь? Правильно, наверное. Я бы и сам заподозрил неладное. Но ответ перед тобой – животных я очень люблю, даже поселился подальше от людей из-за этого. Старожилы ничего, привыкли к моим чудачествам, а вот новенькие пугаются сильно, могут и глупостей непоправимых натворить. Чего мы стоим, пойдём, сам увидишь, - и он направился сторону деревни, не забыв при этом ловко подцепить топор ногой, подкинуть его в воздух и словить свободной от ношения кошки рукой.
Всю дорогу Алексей не умолкал:
- Я про вас и купцов убиенных вчера как услышал, обеспокоился сильно. Не было в этих краях такого почитай никогда. Сразу весточку в гарнизон перекинул, да только куда там! Пряник с Калачиком и Муркой волков с наших земель выгнали, конечно, но ведь они и вернутся могут! Стайные твари такие… мстительные. Потому и подумал – все на взводе, нервные. По утру обязательно патруль, усиленный на место, выйдет, а там кто знает, чем ваша встреча закончится? Вот и организовал, как умел, безопасность. А это правда - чистопородный доберман?!
Отвечать в горохе сыпавшихся слов даже не потребовалось. Алексей и без моего участия великолепно справлялся с этой задачей. Что же, знакомая привычка, сам такой страдаю. Между тем звонкий тенорок послушника не умолкал. И где он столько воздуха в лёгких берёт, чтобы так трещать без перерыва? Из любопытства стал искоса посматривать на его грудную клетку, пытаясь поймать моменты вдоха-выдоха. Мда… Не поймал, хоть и старался. Под мешковатым одеянием они были просто незаметны.
… - Ну конечно же она доберман, и разумеется чистых кровей! Что я за глупости спрашиваю! Вот только худенькая очень… Ничего, найду, чем угостить. У меня тут целый зоопарк обосновался, и ничего нам не сделают, потому что без нас никак!
- Это ещё почему? – искренне заинтересовался я.
- Так просто всё! – казалось, он до глубины души удивлён моим непониманием. – Мы же за северную границу по эту сторону рельс отвечаем, у нас и мышь не проскочит! Потому сплошная польза – экономия людей и сил. Вот и вчера волков кто обнаружил? – Мурка обнаружила. Они, стервецы, видимо дальний пост оббежали и двинули прямо по дороге, где на вас и нарвались. Не заметь моя умница стаю – беды не избежали бы. Там же, километрах в десяти дальше по дороге хутор стоит, и детей полным-полно, плодовита хозяйка на зависть!
Так, за разговорами мы подошли к дому, единственному целому строению в этом селении. От остальных остались лишь мощные остовы печей и фундаменты, кое-где разбавленные полуобрушившимися кирпичными стенами. Строительный мусор практически отсутствовал и вообще, вокруг на удивление было чисто. Скорее всего, послушник весь хлам вывез в какой-нибудь овражек от нечего делать. Покрутил головой – брёвен, неизбежно имеющихся в избытке при разборе брошенных изб, видно не было, видимо на дрова пустил их Божий человек. Не спорю, удобно, сам бы точно так поступил, зачем добру пропадать и гнить? В общем, мне тут понравилось. Не было того привычного запустения, глядящего на тебя из каждого окна практически любого ненаселённого пункта.
Обнаружилась тут и банька. Старенькая, по-чёрному, но весьма ухоженная и солидный запас берёзовых дров здесь же, под навесом. Заметив мой интерес, Алексей улыбнулся и предложил:
- Если ночевать останешься, то завтра в честь субботы можно затопить и попариться. Вода тут недалеко, в колодце. Хорошая, вкусная, и для организма, и для кожи полезная.
- Откуда ты знаешь, что завтра суббота? По старым календарям высчитываешь?
- Нет, - грустно вздохнул он. – Не высчитываю. Просто знаю, что раз в семь дней наступает суббота, банный день. Вот и не стал заморачиваться, просто назначил сам себе распорядок. Если и ошибся, то не сильно, максимум на шесть деньков.
- Хитро… - задумчиво проговорил я и рассмеялся. Юморной парень, сам себе и будни, и праздники назначает. Послушник расхохотался вместе со мной.
Отсмеявшись, он неожиданно громко крикнул:
- Бублик! Рося! У нас гости!
А это ещё кто? С кошкой понятно, Мурка – она и есть Мурка. С кабанами тоже. То, что сказки полюбил – Пряник, другой, соответственно – Калач. Ладно, посмотрим…
Из-за дровяника вышел чёрный, как смола, некрупный, упитанный пёс. Он был явно немолод, о чём свидетельствовало приходящее только с возрастом спокойствие и поседевшая шерсть на подбородке. Без всякого интереса посмотрел на Алексея, перевёл взгляд на меня, после чего медленно, подволакивая искривлённую заднюю ногу, побрёл в тень, что отбрасывал навес на крыльце дома.
- В общем, - хозяину было явно неловко за такое откровенно наплевательское отношение своего подопечного к гостям, - это Бублик. По породе – лабрадор. Роси нет, опять на охоту ушла, кормилица наша…
Меня как ледяной водой окатили. Бублик, лабрадор… Где я об этом слышал? Где?! Где! Вспомнил! Он мельком упоминался в записях покойного Караваева. Хотя, может, это и совпадение, кто знает?
Решив не акцентировать до поры на хромой собаке внимание, я предложил Алексею поесть, для убедительности тут же вытащив из вещмешка две банки с тушёнкой. Он был явно рад переменить тему и начал весело хлопотать по хозяйству. На столе, что стоял тут же, возле баньки, как по волшебству появились две миски, кувшин с чем-то горячим и пахучим, пара кружек и котелок с бледно-серой, но аппетитно выглядящей кашей.
Не обошёл послушник своим вниманием и Зюзю с Бубликом - им досталось из другого котелка, гораздо больших, чем наш, размеров. На мой вопросительный взгляд в сторону спокойно лежащей кошки ответил:
- Мурка это не ест. Она охотится на мышей, птичек всяких. Как и поросята, на подножном корме - подумал, почесал шею. – Хотя последние будут точно. Они всё будут, сколько не дай. Так что не стоит даже начинать их подкармливать, сразу обнаглеют. Пусть в роще жёлуди добывают.
Моё угощение он бережно унёс в дом, чуть виновато глядя в мою сторону.
- Ты не сомневайся, кашка с мясом. Немного, но есть. А твои баночки, если не против, в подпол до зимы спрячу. Наступят голодные деньки - слопаем.
Я согласно кивнул. Мне не жалко. Послушник скрылся в доме.
Между тем доберман, не дожидаясь приглашения, начала аккуратно есть. Подошёл и лабрадор, неторопливо обнюхал варево, вздохнул и присоединился к трапезе. Что же, проверим…
- Бублик! Скажи, ты знал Андрея Кремова, Адольфа, Ирму? Она, - я кивнул в сторону своей спутницы, - их дочь.
Старый пёс никак не прореагировал на мой вопрос. Спокойно докушал, затем попил воды из поилки, и только тогда внимательно посмотрел на Зюзю, а потом на меня. Потом снова на Зюзю. Постоял, подумал, и ушёл обратно под навес.
Наверное, ошибся я в своих догадках. Просто совпадение вышло. Бывает. Алексей всё не возвращался, однако из дома неслись звуки передвигаемых тяжестей, хлопанье дверями.
В ожидании хозяина осмотрелся – кошка дремлет, свинов не видно, чем заняться? Доберман, насытившись, забралась в тень под стол и улеглась у моих ног. Как ни хотелось есть, однако без послушника начинать было не вежливо. Решил скоротать время разговорами с ушастой.
- Ну, и как тебе тут? – подруга не ответила. – Эй! Ты меня слышишь?
- Да.
Я забеспокоился.
- Что-то случилось? Или чувствуешь опасность? Может уйдём, если что не так?
Опять молчание, но теперь торопить с ответом её не стал.
- Он знать моих папа и мама. Но не хотеть говорить про них. Сказать – вечером.
- А мне он ничего не ответил, - грустно констатировал я.
- Он не хотеть говорить. Он… устал, я чувствовать. Старый, болеть.
Дальше пообщаться не получилось. Наконец-то прибежал из дома послушник и мы усердно заработали ложками, периодически прикладываясь к отвару из кувшина.
Обильная еда сделала своё дело, и меня начало очень сильно клонить в сон. Заметил это и радушный хозяин, немедленно предложив отдохнуть на его кровати или где мне понравится, хоть вон, в теньке на свежем воздухе. Я засомневался, осторожность стала брать верх над желанием отдохнуть, однако доберман меня успокоила:
- Спать. Я охранять рядом.
… Проспал я почти до вечера, отдохнул просто великолепно. А когда встал, то чуть не завопил от ужаса – место моего отдыха в тени дома окружали два кабана, кошка, не виденная мною ранее собака, явно смесь борзой и ещё кого-то, поджарая, лёгкая. Тут же были и Зюзя с Бубликом.
- Э-э-э! Вы чего?!
- Они ждать сказки. Он, - мелькнул мыслеобраз волосатого поросячьего рыла, - всем говорить, что ты хорошо и интересно рассказывать.
- Может позже, когда совсем стемнеет? – без особой надежды заканючил я, надеясь отвертеться от этого мероприятия. Не то, чтобы не хотел – просто у только что проснувшегося человека есть и другие дела, кроме как побасенки травить. К примеру – ужин или посещение одноместного домика для раздумий.
- Хорошо. Мы подождать, – кабан Пряник при этих словах ободряюще хрюкнул. Конференция, значит, идёт – ответы ушастой все слышат. Хоть бы предупредила, зараза!
Едва закончил выполнение неотложных дел своего организма, как на встречу мне из дома вышел по-прежнему улыбчивый Алексей с кружкой и миской в руках.
- Встал? И хорошо, я тебе тут ужин припас, - и, переходя на полушёпот, как будто его никто не мог теперь услышать, жалобно продолжил. – Витя! Расскажи ты им сказку! Пряник мне все мозги вынес на эту тему, да и остальных подбил. А я не умею, хоть и болтать люблю, грешник… Пробовал давно, но сбиваюсь, путаюсь, околесицу начинаю нести такую, что самому стыдно. Порадуй, пожалуйста…
В его «Пожалуйста» было столько… нет, не мольбы. Звучала скорее просьба человека, который делает что-то хорошее для других, по-настоящему, от чистого сердца.
- Да без проблем. Вон они, красавцы – сидят, ждут.
Я без колебаний вошёл в звериный круг и начал вещать небылицы с таким искренним жаром, что аж сам удивился – откуда во мне такие красивые слова и задор взялись!
Закончили за полночь. Звери разошлись по своим лёжкам, и мы с послушником остались одни. Спать не хотелось, ему, похоже, тоже.
- Слушай, Витя, а ты вообще откуда и куда идёшь?
- Сейчас или вообще?
- И так, и так.
- Сейчас я из Фоминска иду, письмо надо вашему Коробову передать. Можно даже не лично, лишь бы в руки попало. Вообще – на юг пробираюсь, хочу родню найти.
- Понятно…
Неловко помолчали.
- Письмо и я могу передать с оказией. Так-то Коробов в гарнизоне постоянно сидит, тебе вроде, как и по пути, а вроде и нет. Тут старая дорога есть, покажу, так по ней хоть и дальше, зато без всяких проволочек на постах пройдёшь в нужную сторону.
Не говоря ни слова, молча достал письмо и передал собеседнику. Всё! Слово выполнено! В окошко закидывать, конечно, не пришлось - устроилось намного проще. Но что-то не отпускало в душе. Подумал, рассудил, и вывалил на Алексея всю историю со стаей и купцами от начала и до конца, про все свои размышления и вопросы, оставшиеся с той памятной встречи. Добавил и про вырезанный хутор прямо под Фоминском, и про волчью броню, и про разговорчивость одного из тварей.
Закончив, я попросил послушника:
- Лёша! Расскажи кому следует эту информацию. Думаю, это важно.
Вместо ответа он рассеяно кивнул, обдумывая услышанное. Вот теперь стало легче. Молчание затягивалось, и я решил сам разговорить хозяина.
- Скажи, вот у тебя звери говорящие, как и моя Зюзя, но почему со мной не разговаривают?
Алексей такому интересу к своим подопечным явно обрадовался, снова заулыбался и зачастил:
- Верно заметил, могут. Только не любят. У них плохо получается. Как я понял, им очень напрягаться приходится для этого дела, головы болеть начинают, если долго... Хорошо только Бублик разговаривает, он и остальных худо-бедно научил, так что общаемся помаленьку.
- Серьёзно? Лабрадор учил говорить по-человечески себе подобных?
- А то! – с жаром подтвердил собеседник. – Да он через телепатию общается вообще без запинок, не хуже нас с тобой. Да у него словарный запас побольше, чем у иного двуногого!
- А его кто научил?!
- Не знаю точно… Я, признаться, вообще о нём мало что знаю, хоть он со мной уже много лет. Ну-ка, посчитаем… - послушник долго, беззвучно шевеля губами, загибал пальцы для облегчения своих расчетов, сбивался, но в конце концов выдал. – Да скоро уже девять лет! С ним вообще история не простая. Когда мор пришёл – я в обители в послушниках был. Пострига ждал. А потом бардак начался – беженцы, пьянки, половина братьев в распутство ударилось. Мол, после нас хоть потоп… Не сдюжили, искусились… Ну да Бог им судья. В общем, решил я уйти оттуда. Не по нраву мне стало там, благость ушла. Тьфу, сбился! Короче, ушёл. И нескольких километров не отошёл – его, в смысле Бублика, встретил. Ну только тогда я его Чернышом самостоятельно обозвал, а своё имя он мне потом назвал, - он в сердцах сплюнул себе под ноги. - Видишь! Вот поэтому я сказки рассказывать и не могу – сбиваюсь, перескакиваю с места на место, словно душевнобольной какой!
- Нормально всё, - успокоил его я. – Дальше продолжай, интересно.
- Я его на дороге увидел случайно. Он от меня в кустах прятался. А убежать не мог – задняя лапа перебита. Так и познакомились. Знаешь, - его тон стал доверительным, - я ведь с детства обожаю животных всяких. Родители не разрешали их в доме держать, так я всех окрестных кошек, собак, птиц подкармливал. И ни разу не укусили! В школе начал волонтёрствовать по приютам для бездомных братьев наших меньших, помогал в добрые руки пристраивать. Повзрослел, к Богу пришёл – только укрепился в своих стремлениях помогать им. Живые же души! А ты как относишься к Господу?
Неожиданная смена темы разговора несколько выбила меня из колеи. Я атеист, не самый убеждённый, но в церковь не хожу и в молитвы с постами не верю. А ещё не люблю рассуждений на эту тему. Каждый волен верить в то, что ему ближе – хоть в Бога, хоть в гномиков, хоть в заботу власть имущих о народе. Потому ответил предельно честно, но без грубости.
- Лёша, давай без миссионерства пожалуйста. Я не верю в высшие силы и иже с ними. И поменять моё мировоззрение у тебя вряд ли получится. Понимаешь, меня устраивает научно - материальная модель мира, пересматривать свои взгляды я совершенно не хочу.
- Ты неправильно меня понял, - смущённо ответил он. – Я не проповедую, а так… Просто хотел твою точку зрения знать заранее, люди ведь разные бывают. Кто-то нормально чужие взгляды воспринимает, кто-то сразу начинает истерить: «Бога нет! Космонавты его не видали! Где ваш Бог был, когда города вымирали!», и тому подобное.
- Рад, что мы друг к другу в вопросах религии без претензий. Лучше про Бублика рассказывай, дальше что было?
Вместо ответа Алексей сбегал в дом и принёс две кружки и кувшин с остывшим отваром. Как угадал! Сразу захотелось пить. Он разлил пахучую жидкость по чашкам, мы с удовольствием напились, и он продолжил:
- В общем, не бросил я его. Нести долго на руках не мог, потому пришлось бедолаге за мной на трёх лапах ковылять. Уж как я его тогда уговаривал из кустов выйти! И ведь вижу, что всё пёс понимает, а только волком смотрит.
- Он же напасть мог!
- Нет. Бублик – добрый. Я это чувствовал. Просто тогда не понимал, что с ним.
Я взглянул на этого человека другими, восхищёнными глазами. Это же сколько смелости надо, чтобы в разгар мора, повсеместных нападений хищников вот так, запросто, подобрать на дороге раненую тварь и выходить её! И ведь он не врал – он действительно верил в то, что делал. Между тем послушник продолжал:
- Кое-как дошли до какой-то деревеньки, спрятались в пустом доме. Тогда по дорогам ещё много кто носился – и машины с беженцами на юг колоннами шли, и бандиты всякие катались. Не нашли нас, слава Богу, и вирус смертельный стороной обошёл! Потихоньку я Бублика выходил, вот только лапа плохо срослась, хромает он сильно с тех пор. Не сразу, но пёс со мной заговорил. Сначала смешно у него получалось, без предлогов и падежей, но со временем поднатаскался в этой науке. Давай я коротко тебе его историю расскажу, она не длинная. Я её по кусочкам с оговорками восстанавливал, не любит Бублик прошлое вспоминать.
- Конечно расскажи, если в сон не клонит.
Алексей отрицательно покачал головой, налил себе по новой из кувшина, вздохнул.
- Он со щенячества жил то ли в питомнике особом, то ли как подопытный при институте - я так и не разобрался. Их, в смысле собак, там учили с людьми общаться. Вроде и хорошо жили, а только с каждым днём всё больше понимали, что они существа второго сорта, вечно на побегушках при человечестве. Им это очень не нравилось, и кто-то из сердобольных сотрудников сжалился и выпустил их на волю.
- Они в клетках жили? Его обижали? – перебил я. Очень хотелось аккуратно выведать больше, не раскрывая до поры свои истинные мотивы. Понятно, что лабрадор сообщит Алексею о том, откуда Зюзя – она же с ним наверняка пообщается, но пока лучше не раскрывать свою историю просто на всякий случай.
- Нет, дело в другом. Как я понял, им там постоянно книги читали, причём разные. Вот и запали зверям в душу «Белый Бим, чёрное ухо», «Белый клык». Собаки свои выводы сделали - не в человеческую пользу… В общем, ушли они оттуда, на юг двинулись.
- Почему на юг?
- Кто знает? – послушник пожал плечами. – Люди на юг бежали потому что там теплее, зимы короче, чернозём урожай хороший даёт. А почему Бублик с товарищами так пошли – без понятия. Да и ни в этом дело. Его друзей убили люди за сутки до нашей встречи. Они на помойках рылись, в поисках пропитания, их заметили – и двоих сразу убили, а на него, похоже, патрон пожалели. Кирпичом лапу перебили, на шее рана рубленая, еле сбежать смог, бедняга. Думаю, умучить хотели, покуражиться… Так мы с ним и сжились, постепенно до этих мест добрались, да и осели. Тут хорошо… Не скажу, что я ему стал друг, скорее НЕ ВРАГ. Не знаю, Бублик уже как часть меня, словно грустный братишка… Он свой смысл существования видит в помощи другим четвероногим. Учит их разговаривать с нами, следит, чтобы не ссорились – как мудрый вожак стаи. Вот поросят, к примеру, даже бил поначалу, чтобы не баловались.
- А откуда кабаны у тебя? Как-то неудобно спрашивать было, а тут ты сам про них вспомнил.
- Рося из лесу привела. Их мамка с обрыва упала да в речке утонула – видно, зашла по какой-то нужде на самый край, глина и не выдержала, а эти остались. Беспокойные, я тебе скажу, существа. Что не сломают, то снесут! Пока выросли и поумнели, думал всё… Или я их, или они меня… И имена я им в честь наставника подобрал – Пряник да Калачик. Ну а что? Бублик есть, а они к нему в комплекте… Сразу и про остальных – Мурка здешняя кошка, старушка уже совсем, Росю Бублик где-то в окрестных кустах нашёл. Крохотная была, в ладони помещалась, ещё глаза голубые… Откуда она там взялась – не знаю. Где её мамка с папкой и как их Мурка не заметила – по сию пору загадка великая. Вот так и живём… Я специально на отшибе поселился, чтобы людей в смятение не вводить своим тварелюбством, да и не очень люблю я человеческое общество. Людей люблю, а вот жить среди них – шумно, суетно, беспокойно. К тому же польза, как уже говорил, большая от нас – лучше всякой разведки за окрестностями следим.
- И не боишься, что нападут?
- Кто?! - рассмеялся он. – Людям тут делать нечего, от тварей у меня защитников сверх всякой меры, впору самим идти их гонять.
- Моего примера тебе мало, мёртвых купцов недостаточно?! – рассердился я.
- Ты прав. Прости. Гордыня взыграла… Дурак… Давай спать, поздно уже.
Ночь была чудесная, потому в дом я не пошёл, лёг на улице на заботливо принесённый Алексеем матрац. Уже почти заснул, как в голове раздалось:
- Ты что-нибудь про Андрея знаешь? – в подкрепление вопроса я увидел образ худощавого человека с русой бородкой большими, пронзительными глазами. – Она сказала, что он умер до её рождения.
- Кремов умер после вашего ухода, Дмитрий много позже, - я сразу понял, кто со мной говорит из темноты, и решил не скрывать правду. – Андрей повесился. В прощальной записке написал, что «Смерть – этот тоже свобода». Почему? Почему он так сделал?!
- Он уже тогда не хотел жить. Не знал – зачем. Мы предлагали ему идти с нами, но он отказался. Всё повторял: «Живите своим умом, будьте свободны и счастливы». Жалко, Андрей был хороший человек… Спасибо.
- Почему с вами не ушли Адольф и Ирма? Куда вы шли?..
Но больше никаких ответов не было. Старый лабрадор счёл разговор оконченным.
С утра, не желая выглядеть в хозяйских глазах тунеядцем и объедалой, переколол все дрова, какие нашёл. Алексей тем временем растопил баню, накормил всех, наносил воды. Париться решили после обеда, когда самый жар будет.
Мне здесь нравилось, и Зюзе тоже, поэтому решили день-другой погостить. Заскучать от безделья не получилось – звери от меня снова требовали сказки. Пришлось соглашаться, делать всё равно нечего было. Так, незаметно, пролетели оставшиеся до похода в парную часы.
…Когда после очередного захода в жаркое, заставляющее потрескивать волосы и обжигавшее кожу помещение мы вышли посидеть на лавке и отдохнуть, приятно нежась в летней тени, там нас ждал человек в камуфляже. Узнал я его с первого взгляда, он меня тоже.
- Привет! В баньку косточки погреть пустите?
Алексей пробормотал что-то невнятное и, как был, в костюме Адама, старательно не глядя в мою сторону, побежал в дом.
- Чего не здороваешься, Витя? – с наигранным удивлением, глядя прямо в глаза, поинтересовался гость.
- Здравствуйте, товарищ полковник.
Коробов – это был он. Такой же, как и тогда, на дороге той памятной ночью. Нисколько не изменился.
- Узнал! Ай, Витя, Витя… Тесен мир, правда? И людей почти не осталось, а вот поди ж ты… До конца сомневался, если честно, хотя Фролов в своей писульке прямо указал, что знакомы. Как ты? Вижу, не один идёшь, со спутницей? Тоже в тварелюбы подался, как Лёха наш?
Не переставая говорить, он быстро сбросил с себя одежду, сложил её тут же и направился в парную, уже в дверях крикнув кому-то невидимому:
- Коростылёв! Я в баньку, а ты смотри – отдохни там или вон, хозяину помоги! – и, уже обращаясь ко мне. – Чего стоишь? Пошли внутрь. У Алексея баня знатная! Хочешь – верь, хочешь – нет, а именно из-за его суббот у нас хоть какой-то календарь сложился. Давай быстрее, не выпускай жар!
В парилке молчали. Он наслаждался всеми прелестями русской бани, я ждал продолжения. Ну не зря же он сюда притащился? Еле досидел этот заход. Нервничал.
- Хорошо! Теперь и поговорить можно. Сразу отвечу на несколько самых явных вопросов. Итак, первый – письмо и записку от Лёхи его собачка Рося принесла на пост ночью. Её там знают, не пугаются. Потом сразу ко мне гонца отправили, дальше понятно. Второе – на послушника не злись – не своевольничал, обязан он так делать. Третье – да, мы знаем про разумных тварей и нормально к некоторым относимся, тот же Бублик со своей бандой живой пример. Четвёртое – не знаю, что тебе наплёл Фролов, но между нами и Фоминскими…
- А вот это мне не интересно, - перебил я. – Не моё дело. Меня попросили послание передать – сделал, как сумел. Не впутывайте меня в чужие игры. Своих тайн хватает.
- Всё такой же ершистый, не меняешься, - покачал головой Коробов. – Может, ты и прав… Пятое – хочу напомнить, что у меня помимо фамилии и звания имеется ещё и имя с отчеством. Максим Иванович, если забыл.
Я наморщил лоб. А ведь действительно, забыл! Даже неловко немного стало. Между тем он продолжал:
- Шестое… Коростылёв! Принеси сумку, что с собой прихватили! Употребим по маленькой!
Из-за угла дома мгновенно, как ждал, показался этот самый Коростылёв. Молодой, крепкий парень с короткой стрижкой, лихой выправкой и шальными бесенятами в глазах. Одет он был, как и полковник, по армейскому образцу.
- Уже несу, Максим Ива… - резкий выстрел вырвал из виска этого молодца ошмётки кожи, крови, осколки костей. Он даже не понял, что произошло, рухнул с застывшей навечно улыбкой на губах.
Я уже падал на землю, когда вместе с криком Коробова: «Ложись!!!», прозвучал второй выстрел. Перекатился под дровяник, пытаясь хотя бы примерно определить, откуда стреляли. Не смог. И тут меня резанула мысль: «Зюзя!!!». Лихорадочно завертел головой, не отрывая её, впрочем, от земли и царапая подбородок об утоптанные сухие травинки. Не вижу! Где она?! Вспомнил! Когда мы пошли в баню, доберман вместе с кабанами и Росей отправились куда-то побегать, по окрестностям пошляться – скорее всего, плановый обход вверенной территории. Мурка ушилась по своим делам, а Бублик наверняка в доме, спит где-нибудь в прохладном месте. Сразу накатило облегчение, вскоре сменившееся тревогой. Только бы сюда сейчас не прибежали, их тут сразу, на подступах, перещёлкают.
Ладно, не будем плодить вероятности. Где моё оружие? В доме. Оставил там вместе с одеждой. Значит мне надо туда, вот только открыта ли дверь? Лёха с перепугу мог и закрыться – тогда как ростовая мишень буду на крыльце стоять.
Словно прочитав мои мысли, из ближайшего окна раздался вопль послушника:
- Бегите к двери. Она открыта!
Я досчитал до пяти, выдохнул и из положения лёжа стартовал. В меня выстрелили, однако пуля даже традиционно не просвистела у головы, не обожгла мне кожу. Не попали! Снова выстрел. Опять мимо. Или я спринтер, каких не бывает, или бьют со значительного расстояния. С небольшого сейчас даже дети не промахнутся. Вот оно, крылечко, родимое… Рванул дверную ручку на себя, рыбкой, словно в воду, влетел в прохладные, полутёмные сени. За мной грузно ввалился Коробов. Откуда он нарисовался – не знаю.
Пинком, так было удобнее, закрыл проход. Вскочивший на ноги полковник мгновенно набросил засов, подперев его лавкой, ранее мирно стоявшей у стены. Есть! Прорвались.
- Что делать будем? – поинтересовался у военного я, лихорадочно одеваясь. – Нас тут как цыплят перебьют.
- Не паникуй. Воевать будем. – мрачно буркнул Максим Иванович, так же натягивая брюки.
Ого! Он с собой и одежду с лавки прихватил! Опытный… Видимо, не в первый раз под обстрел попадает, если в таких обстоятельствах башку на плечах холодной держит. Раз такой матёрый - ему и бразды правления в руки.
Зазвенело разбитое очередным выстрелом стекло.
- Алёшка! Падай на пол, чтобы не зацепили! И бинт какой-нибудь с ватой дай! Только ползком, ползком!
Только тут я увидел, что левое плечо Коробова покрыто кровью. Значит, поймал железо; не только по мне палили, как изначально предполагал. Он заметил мой взгляд, и, кривя лицо, ответил:
- В плечо угодило. Явно пуля. Раны от дроби с картечью по-другому выглядят. Значит так, сейчас в дом заходим на карачках, голову не поднимать. Их там как минимум двое, может больше… - от выстрела посыпалось ещё одно оконное стекло, - и ждём моей команды отходить.
- Куда отходить?
Но ответить он не успел. В сени вполз трясущийся от страха Лёха, вполголоса бормоча молитвы, и протянул бинт с ватой.
- Перевязки делать умеешь?
- Так себе, - честно признался я. – В теории, в основном.
- Будем воплощать теорию в практику. Не бойся, главное – потуже вяжи.
С грехом пополам, но мне удалось с первого раза наложить относительно нормальную повязку. Полковник мельком взглянул на плод моих усилий, согласно кивнул и продолжил, обращаясь к послушнику:
- Алексей, лаз в порядке?
Тот мелко, часто закивал, не переставая взывать к высшим силам. Коробов взял его за подбородок, с силой поднял лицо вверх, и негромко, ласково, словно малышу, принялся давать указания:
- Сейчас ползи к крышке подпола, открой её и лезь вниз. В лаз не суйся, просто дождись нас. Всё будет хорошо, - он внимательно смотрел в глаза насмерть перепуганному человеку. – Всё. Будет. Хорошо. Начали!
Послушник пополз обратно, я уже было собрался следом, однако твёрдая офицерская рука меня придержала.
- Значит смотри, Витя, - он выглядел очень… задумчивым и виноватым. – Оружия здесь нет, только лаз под землёй туда, в развалины, идёт. Тварелюб на досуге прокопал на всякий случай. Из полноценных боевых единиц – ты один. Алексей не воин, огонь вести не будет. Я – сам видишь, подстреленный. Сейчас они, - кивок головы указал на двери, - подбираться начнут. Медленно, но верно. Потом нас или гранатами закидают, или дом подожгут. Спрятаться мы сможем, но тебе придётся изображать видимость боя до времени. Иначе неладное заподозрят и нам точно крышка. Дело осложняется тем, что в доме полно окон и четыре стороны – контролировать и обороняться даже двум полноценным стрелкам в таких условиях невозможно. Предлагаю поступить хитрее – первым послушник спускается в укрытие, затем мы с тобой понемногу вслепую в окна стреляем, имитируя видимость боя. Надолго такой показухи не хватит, но надолго и не надо. Когда совсем горячо станет – уходим и мы, предварительно запалив дом, если эти козлы сами нам такой подарок не сделают. Ну или всех победим, если совсем повезёт - хотя это вряд ли… Так вот, пересидим под землёй, пока не уйдут. Пусть думают, что сгорели. Разбирать пепелище никто не станет, оно долго тлеть будет.
- Как узнаем, что ушли?
- Никак. Сутки придётся просидеть, дольше смысла нет. Ну не караул же они тут поставят!
План выглядел единственно верным на мой неискушённый взгляд, поэтому долго не раздумывал.
- Согласен! Только вы чем воевать собрались?
Вместо ответа полковник продемонстрировал мне свой ПМ, который достал из штатной поясной кобуры. Так вот зачем он рисковал, с тряпками под пулями бегая! Пистолет конечно не винтовка, но лучше, чем ничего.
- Я пока его до поры придержу. В перестрелке от него толку ноль, так что пусть думают, что у нас только ружьё.
Согласно кивнув, достал из заплечника патроны и рассовал их по карманам, после чего встал на четыре точки и бодро потрусил в дом. Увидь сейчас меня Зюзя – смеялась бы, наверное, от моей неуклюжести… Только бы не прибежала сюда! Только бы не прибежала…
А вот Коробов задержался. Он старательно шарил по полу в полутёмных сенях, словно искал что-то. Нашёл, шёпотом выругался и пополз за мной.
- Обувь я искал. Моя на улице осталась. Нашёл тапки старые, да маленькие они совсем. Придётся босиком побегать.
Мне оставалось лишь сочувствовать. Весь пол в единственной комнате был обильно усеян осколками стёкол самой разной величины.
В доме послушника я был впервые, потому не преминул осмотреться. Аскетичная здесь обстановка: стол, стул, шкаф, кровать, большая русская печь. Лишь в углу, красиво украшенные засохшими цветами и веточками, были иконы, освещаемые дрожащим на сквозняках огоньком лампады. Снова свистнула пуля, угодившая в стену и выбившая небольшую щепку. И чего палят в пустоту? Боеприпасы, что ли, девать некуда?
Из открытого входа в подпол показалась голова Лёхи.
- Я Бубличка уже вниз спустил. – послушник явно пришёл в себя. – Дальше что? Иконы собираем?!
- Внизу сиди!!! – рявкнул на него из-за моей спины Максим Иванович. – Кому сказано!
Но тут хозяин проявил неожиданное упорство. Не слушая никого, он выбрался в комнату и, не переставая бубнить: «Иконы… Нельзя их тут оставлять… Как же это…», проворно метнулся в красный угол.
- Идиот! На пол!!!
Этого Алексей уже не услышал. Очередной выстрел угодил послушнику в голову, забрызгав её содержимым лики святых, грозно глядящих из своего угла на не поумневшее за два тысячелетия от прихода Христа человечество. Второй выстрел толкнул несчастного в спину. Его тело завалилось на стену и, оставляя красный след, сползло вниз.
- Хана божьему человеку. Сам дурак! – зло проговорил полковник, сплёвывая. – Чего не слушался?! Ладно… Это его выбор. Потом о нём поплачем, пока выживать надо. Они уже совсем близко подошли, сейчас начнётся…
Мы рассредоточились по противоположным углам, усиленно следя за любыми движениями в окнах. Фикция. Практически ничего мы из своих мёртвых зон не видели, так, время тянули. Я даже пару раз стрельнул, как уговаривались, чтобы нападающие не расслаблялись. В ответ тоже не стали молчать. Несколько пуль, прилетевших с разных сторон, ясно подтверждали слова Коробова о том, что здесь воевать не получится.
- Витя! – раздалось из противоположного угла. – Я немного керосина нашёл, так что давай, пошуми посильнее, а потом валим. Хватит тут прохлаждаться.
Я не ответил. В этот момент моё внимание было приковано к левому от меня окну. Там, среди остатков деревни, в узком кусочке видимого пространства, пару раз мелькнули странные тени. Достал из сидора бинокль – вот и пригодился, приложил оптику к глазам, стал всматриваться.
Зрение меня не подвело. Скрываясь среди фундаментов и остовов печей, в нашу сторону смотрели волки. Я насчитал двух. Это как? Люди и… и волки? Вместе?! Новый выстрел подтвердил увиденное. Пуля, судя по отметке на стене, прилетела как раз с той стороны.
- Не спи! Витя! Витя!!! – выдернул меня из раздумий голос офицера.
- Ага, сейчас… - выстрел, выстрел, выстрел в другую сторону, особо не целясь. Кто-то взвизгнул. Неужели попал сдуру? Выстрел, и ещё один… - Иваныч, давай!
Мой голос утонул в ответном огне напавших. Казалось, пули летят отовсюду, заканчивая свой путь в треске отлетающих от брёвен щепок. Тем временем Коробов уже спускался в подпол, отчаянно делая знаки следовать за ним. Противно воняло керосином. Пора!
Чиркнула спичка и огонь нехотя пополз по полу. Да что же это такое?!! Когда не надо – из дома в секунды факел разгорается, когда надо – не допросишься эту капризную стихию! В пламя полетело всё, что хоть немного могло гореть. Стало получше – красные язычки уже уверенно разбегались по стене. Теперь подушка… Отлично! Жутко завоняло горелым пером пополам с палёными тряпками, задымило во все стороны сразу. Я быстро перезарядил оружие и сделал пару выстрелов, старательно поддерживая легенду «Умираю, но не сдаюсь!» В комнате видимость стала совсем нулевой, дышать стало решительно нечем, пожар разгорался.
На брюхе, стараясь не реагировать на творящийся вокруг апокалипсис, дополз к подполу и резво, мечтая ненароком не столкнуть стоящего на лестнице Коробова, юркнул вниз. Крышка захлопнулась, и мы очутились в полной темноте. Прощай, послушник Лёха!
Продолжение в пятницу
yaplakal.com