43
Сколько себя помню, всегда любил кошек.
Причем всех. Старых, драных, больных, облезлых…
Когда, меня привозили в ссылку, в деревню, первого, кого я хотел видеть - не бабушку с дедушкой, а кошку!
Я ее тискал, пеленал, она мне влепила пару раз, за такое фамильярное отношение к себе, но в последствии мы подружились. Я не обиделся за ее оплеухи, она, в свою очередь, увидела во мне надежного друга.
Я таскал ей все, что мог из кухни. Она позволяла мне все, что я хотел. Даже, когда ей все это надоедало, и она пыталась убежать, мне достаточно было крикнуть: “Стой!” и она замирала на месте. Это было удивительно!
Я понимал, почему-то, что это “превышение полномочий”. Гладил ее и отпускал. Когда у нее появились котята, она таскала эти комочки ко мне, в кровать.
Но, когда много кошек в доме, это проблема…
Я был маленький, и мне это было не понять. В деревне все решается быстро и просто. Дед оставил одного… Кошка ходила всю ночь, мяукала… Когда, я спросил у бабушки : “А почему она мяучит?” она ответила: “Вона шукае своих диточёк, тай клыче их.” “А где они?”- спросил я. “Их Бог забрав до сэбэ, и им там будэ добрэ”. Я был маленький, и мне этого было достаточно.
У нас жил паук, такой жирный, толстый, в углу жил, под потолком. И, как-то ложась спать, мне он сильно не понравился. Я заявил свой протест бабуле, о том, что не намерен спать в его обществе! На что бабушка сказала, что все равны перед Богом и он пацан хороший, ловит мух и прочих паскудников. Я выразил более решительный протест, с ультиматумом – или я, или паук!
Паук был изгнан, с помощью веника и матерных слов бабули. Мне было его жалко и я принес ему свои извинения. Такова жизнь.
Рогачь! Это такой жук. По-научному – жук “Олень”. Очень впечатляющий жук. Есть еще жук “Носорог”, но это видимо родственник. Так вот, этих “оленей”, у нас в деревне, было видимо не видимо. Летали над головами, как вертолеты. Мы, ребятня, ловили их, затевали поединки между ними. Они сражались, как гладиаторы. У самочек рожки маленькие, мы их исключали из поединков, хотя, по агрессии, они не уступали.
“А чего вы их так боитесь?”- приехал еще один из города…
“А, ты сунь палэць, побачышь…”
Эх! Что тут началось! Рука завертелась, как мельница! Глаза на выкат!
“Ну, як? Вразумив?”
Раннее утро. Меня будит папа. “На рыбалку идешь?”
А то! Вчера же червей копали в навозной куче! Красивых! Красных!
Встаю, холодок веет, бегу к рукомойнику…
Вода теплая! Нежнейшая! За ночь не остывшая.
Быстренько собираемся… хотя, папа все уже давно собрал.
Прыгаю на раму велосипеда и папа крутит педали.
Деревня ранним утром, это что-то…
Все только просыпается, хотя уже пахнет свежим хлебом.
Коровы мычат, свиньи начинают кричать – пора кушать!
Куры, гуси, утки… красота!
Вы, когда-нибудь видели черноземную пыль ранним утром?
Вот, росы нет, видимо будет дождь, а пыль есть.
Она, как пудра! И если наступить в нее босой ногой, она делает так – пуффф!
И ты, пальцами, ощущаешь прохладу. Ночную прохладу оставшуюся в пыли.
Мы приезжаем на озеро, забрасываем удочки.
Туман над озером. Летит цапля. Тихо тихо…
Первая поклевка!
Карасик, линь, окунек…
Встает солнце прямо перед нами.
Спать хочется, сил нет.
Опять поклевка! Карп!
Принес, как-то папа с работы щенка. Маленький такой, пушистый. Назвали “Шарик”
Держать в городе, мама, папа работают, я сопля, в школе, ну, сложно… Решили его в деревню.
Дед не мог нарадоваться на него. Удивительный был пес. Добрейший к хозяевам, и очень звонкий к чужим. Днем сидел на цепи. Вечером дед выпускал на свободу. А там, перед домом была огромная долина, потом ручей, за ручьем огороды и лес! Я когда приезжал, он ни на секунду не отходил от меня. Вместе гоняли везде.
Потом, дед написал, что пропал Шарик, не пришел домой…
Прошли обильные дожди и в деревне три озера переполнились, но дамбы устояли, лишь ручей протекавший между озерами разлился так, что вода доходила чуть ли не до порога дедовского дома.
“Сашко! Пишлы, допоможеш мэни.” Дед берет фатку, это такой большой сачёк для рыбы. Не эти, современные дюралевые подсачники, а гнутая из вербы, с вязанной руками деда, сеткой - фатка. Миниатюрный, но полноценный рыболовный трал.
Надеваю бабкины резиновые сапоги, они мне, как ботфорты, беру ведро и иду за дедом. Вода доходит почти до края сапога. “Чекай туточки, дали тоби ходу нэма.”
Дед, в охотничьих сапогах, идет дальше. Прямо перед камышом, в траву, когда то долины, а теперь огромного озера, погружает фатку и проводит ею по воде. Поднимает ее, и – о чудо! Она полна шевелящихся змей! Он идет с ними ко мне! Я стою, как вкопанный… “Нэ лякайся. Цэ нэ змии, цэ – рыба вьюн.” Он вываливает их в ведро.
Они шуршат, извиваются, сверкая желтыми животиками… Один падает мимо ведра. Я быстро его хватаю. Он, как запищит! Я в ужасе его бросаю в воду. Дед смеется в голос. “Воны нэ кусаюця, тильки пыщат.” Отношу ведро бабке, возврашаюсь. Дед уже с полной фаткой.
Вкуснейшая была жаренная рыбка вьюн, почти вся с икрой.
Мне лет 5. Зима. Мы с папой почему-то поехали в деревню…
Мы, обычно ездили летом, а тут вдруг, зимой! Был буран, мело очень сильно. Автобус доехал до Козацкого и дальше не поехал, видимо боялся застрять. И все, кто был до села Волова пошли пешком.
И вот, я маленький, укутанный, иду и пою свою песенку, которую я услышал по телевизору дома про колобка…
Как вспоминал потом папа: ”Я иду и думаю, если ты скажешь, что устал, я зарою под снегом чемоданы под приметным деревом и возьму тебя на руки, потом вернусь… А ты идешь и бурчишь что-то под нос. Спрашиваю – устал? А ты – нет.”
Потом было чудо! Приехал трактор с прицепом. Там был мой дед! Веселый, в ватнике.
Я никогда не забуду его образ в свете одинокого уличного фонаря с падающим снегом. Быстренько меня метнули в прицеп. Я стал между дедом и папой и в тот момент мне казалось, что нет в мире более надежного места. А ведь, так оно и было.
Потом была бабушка, жаренная картошка с грибами, парное молоко, кошка на печке и разговоры взрослых о жизни…
В деревне была такая тележка, старинная, с большими кованными стальными колесами. Деревянный настил с маленькими бортами. Для коня маловата, а ослов у нас в деревне отродясь не было. Но в хозяйстве, это очень полезная вещь была. Когда ходили на огород, брали её с собой.
Там прошивали кукурузу, сапали картошку, собирали всю эту ботву, яблоки, груши, сливы и везли домой. Фрукты ели, варили компоты, сушили, а ботву свиньям на корм.
И вот, уже вечер, солнце на закате, я мелкий сижу в этой тележке и жую яблоко.
Проходит дед, остановился, посмотрел, потом, как-то так скукожился и пошел…
А мне солнце светит в глаза, я не вижу, но понимаю, что что-то не то.
Спрыгиваю с тележки, бегу за угол и вижу, стоит дед и плачет.
Я, мелкий, не понимаю, что я сделал не так?
Но, как всегда, бабуля, мой добрый ангел, всё видела, подошла и говорит: “ Йиж, Сашко, йиж яблочко, цэ дид згадав, шо було…”
Через много лет, я понял – ШО БУЛО.
Город Кривой Рог. Началась война. Дед работает на военном заводе. Работает без выходных, домой не приходит. Бабушка с моим пятилетним будущим папой сидят в квартире и ждут. Настает момент, дед приходит и говорит: “ Всё Клава, я закончил.” Падает на кровать и засыпает. Взрывают завод. Начинается бомбёжка.
Мой папа рассказывал: “ Я помню, что кровать была на колёсиках, и когда падала бомба, кровать с папой начинала двигаться. Мама пыталась разбудить папу, но он спал. Она схватила меня и помчались в бомбоубежище.” После бомбежки, поднялись обратно в квартиру.
Это уже со слов бабушки. “По радиоточке говорят – “Жители Кривого Рога, не поддавайтесь панике! Мы вас защитим!”… а я смотрю в окно, а там уже немцкие мотоциклисты едут.”
Деда сразу забрали в лагерь. Но ему повезло, его заметил офицер, который до войны, работал на этом заводе инженером, причем работал непосредственно с дедом. Вытащил его из лагеря под свою опеку.
Дальше рассказ деда: “ Вин мэни каже: “Иван Степанович, я не могу больше держать вас при себе, мы идем дальше. Я выпишу вам пропуск до вашей родины, но вы должны уехать из города в 24 часа, иначе вам будет очень плохо.” И вот, дед с бабкой и моим будущим папой топали пешком с этой тележкой от Кривого Рога до Балты.
Я, к сожалению, не знаю, как они шли, что ели, пили, где и как спали. Они никогда не рассказывали. Только, всегда вспоминали, когда мой маленький папа, уже в родительском доме, когда они добрались, увидев яблоко в соломе, спросил: “Можно его укусить?”
Дальше слёзы текли ручьём у всех…
Свадьба на Украине – это зрелище! Столы ломящиеся от еды, питья, сладостей… Музыка без конца и края! Я, маленький мальчик и бабушка с дедушкой взяли меня на свадьбу.
Шум, гам, веселье, все суетятся, что бы всем хватило выпить и закусить
- Ваня, я пишла до дому, трэба свыням даты… Бабуля пошла домой, поручив меня деду.
Мне очень нравились ударные, я просто пёрся от барабанщика. Музыкантов позвали за стол, ибо все уже устали гасать, а я прошмыгнул на место барабанщика и начал по-тихоньку цыкать палочками… Я знал, что громко нельзя – люди пошли кушать и не надо им мешать!
Дед был со своими товарищами, мы были на визуальном контакте.
Пришел ударник, сказал, что я молодец, сберёг его палочки, показал, как надо бацать, я попытался, да сил не хватило… но, я был счастлив!
- Сашко! Пишлы до дому? - Дед стоял весёлый.
Мы шли ночью по украинскому селу. Это - все сказки собранные вместе. Тени, звуки, шорохи и даже запахи!
Я шел со своим дедом держа его за руку. Она была сухая, мозолистая и тёплая. Я до сих пор помню. Он был на веселе, но курс держал устойчиво. Пройдёт совсем немного лет, и бабулю розобьёт инсульт. Очень обширный, с тяжёлыми последствиями. Она превратится из взрослой женщины в малолетнего ребёнка. Она не сможет говорить, у неё отнимется правая сторона тела. И мой дед, который был очень строгий, серьёзный, молчаливый ( я его очень боялся), будет ухаживать за ней восемь лет. ВОСЕМЬ ЛЕТ!!!! И вести хозяйство – корова, свинья, куры…
А пока, мы с дедом идём по ночному селу и мне хорошо!
- Сашко! Ты хочеш йисты? - это спросила бабуля, когда мы пришли домой.
- Да! - чистосердечно ответил я
- Ванька! Я тэбэ прыбью!
Бабуля сделала яичницу в один миг, да такую, что я до сих пор не могу повторить! На сале с луком и чесноком. Ничего вкуснее я никогда не ел в своей жизни.
Это сообщение отредактировал Vishnea - 1.10.2025 - 00:14
yaplakal.com