20
В сумраке, в собственной тени, я брёл по жизни в поисках предназначения. Я не искал смысла, да и не мог найти. Я цеплялся за хаос, рождённый неведомыми силами, и плыл по течению, думая, что гребу изо всех сил, то назад, то поперёк. Мне казалось, что в награду обрету вечный покой, — этой иллюзией я питал каждый свой день, все ближе приближаясь к краю пропасти.
Весна сменялась летом, затем приходили осень, зима и снова весна, полноводная и талая. Весной я родился, ребенком радовался праздникам, но, повзрослев, осознал, что постепенно тону. Но тону не как человек, которого поглощает солёная неминуемая пучина, накрывая тяжелой черной волной. Воды вокруг меня поднимались медленно. Сначала они были по щиколотку, потом — по колено. Пройдут годы, и вода начнет подступать к шее. И вот я понимаю: некому бросить спасательный круг. Оглянувшись, я увидел, что конец близок.
Печально и нестерпимо знать, что вся суета вокруг, копошение букашек, — все это ложь. Я понял это еще в детстве — смутно, на подсознательном. Но предельно ясно это чувство укрепилось, когда я бродил студентом в Ясной поляне по дубовой аллее. Здесь Толстой посадил жёлуди, которые проросли и стали исполинами. Деревья сонно шелестят, несут прохладу и шепчут печальные напевы. За аллеей простирается поле, которое косил писатель, а его уже давно нет. Есть только холмик в лесу, под которым покоятся кости.
Как верующий знает, что Бог есть, я знал, что мое существование конечно, и каждый день приближает меня к небытию, извечному и бесконечному. А когда туда окунешься и тебя навсегда не станет, то так ли важно, что о тебе будут знать и помнить люди, твои близкие, друзья?
Странно, но со временем я стал упорядочивать жизнь: не терпел грязной посуды, запаха немытого тела, мятых рубашек. Почему? Ведь жизнь конечна, будь ты аккуратным или беспечным. Живи хоть в грязи, хоть в чистоте — итог один. И ты, и бездомный на улице станете тленом, а души исчезнут навсегда вместе с телами. Ты существуешь, пока кровь течёт по венами и пока стучит сердце.
Обуреваемый такими мыслями я все же продолжал искать свое предназначение. Оно манило меня снова и снова, я верил в него, как до меня сотни тысяч и миллионы людей верили, но жестоко поплатились. Но этот путь, хоть и проторенный до меня, я должен был пройти сам. С завязанными глазами я ковылял по холодному сумраку Вселенной, пусть и выраженной в точке на Земле, но Вселенной, я плутал и падал, ссадины кровоточили, сердце наполнялось злобой, ничто не спасало, но я продолжал путь, пока, наконец, не сдался. И молил только об одном — неведении, которое скроет заботы мира и дарует счастливые моменты, поглотит навсегда, ведь я просто хотел стать, наконец, счастливым. Пусть это короткое счастье длилось бы так долго, как сможет и закончилось бы тогда, когда я этого не ожидал.
Пытаясь развеять мрак внутри, я полетел в Америку. Арендовал машину в аэропорту Джона Кеннеди в Нью-Йорке и рванул на запад, в Голливуд. Днем я крутил баранку, проезжал по живописным дорогам, желтые полосы разметки успокаивали, и я был действительно тогда счастлив. Через неделю я оказался в Лос-Анджелесе. К десяти часам я подъехал в Голливуд и долго искал бесплатную стоянку. Наконец, остановился в закусочной «Вендис», что находится на Бульваре Сансет. Есть не хотелось, но я заказал бифштекс с тертой картошкой и яйцами. И когда черная официантка лет семидесяти, худая и с татуировками на рябых руках, подливала кофе, поинтересовался, можно ли оставить машину на стоянке до вечера. Она посмотрела на меня как на идиота, кивнула, и ушла с кувшином к другому столику. Налопался я до отвала, порция была слишком большой для меня, худого и жилистого. Но впереди был тяжелый день, я это знал, я к этому дню готовился. Знак Голливуда, я иду к тебе!
По карте до знака было всего четыре километра напрямик. Но это обманка для всех путешественников. Путь в гору долог и труден! Как мираж надпись «HOLLYWOOD» манила меня, я хотел если не прикоснуться к ней, то хотя бы постоять рядом.
Я вышел на Голливудскую аллею славы, прошел по дороге, усыпанной розовым звездами. Это не казалось мне сном и не казалось явью, я был между двух миров: миром прошлого и миром будущего. Путь по дороге Север Бичвуд Драйв был весьма утомительным. Я прошел мимо бомжатника под мостом, один бездомный, черный и с длинной бородой, направился в мою сторону, чтобы что-то попросить, но увидел, что я ускорил шаг, и отстал. Вдруг на меня вышла высокая красотка. Она сверкала розовыми трусами из-под ультракороткой юбки и уверенно шла к своей цели, не замечая мира вокруг. Силиконовая грудь седьмого размера качалась в такт каждому шагу, и похожа девица была на тысячи таких же расфуфыренных, которые приехали и еще приедут сюда за поиском известности и денег. И также, как остальные, она сгинет тут в наркотическом угаре. А все потому, что татуировки на их телах банальны, а мысли скучны. Но даже если все получится, кожа все равно станет дряблой, подтяжки и пластика только подчеркнут старение. Ведь предназначение еще никому не удалось обмануть, оно всегда побеждает!
Солнце нещадно палило, и я изрядно пожалел, что не купил кепку за девяносто девять центов, когда увидел акцию на одном из развалов «Волмарта». С рюкзаком за спиной я шел вверх, и дорогу мне освещала звезда на синем небе. Как радостен был тот миг! Да, это был миг, вспышка! Вот они, домики людей, которые делают кино. Тут и там на газоне заряжаются электромобили, в основном белые и черные. Людей мало. Я встретил пару старушек, которые выгуливали добрых маленьких песиков и заботливо собирали за ними испражнения. Жители либо попрятались по домам, либо попросту отсутствовали. Это был понедельник, рабочий день, и никто из знаменитостей мне не попался, кроме Роберта Де Ниро. Он был одет в красную футболку, синие свободные шорты, а на голову была натянута серая кепка. Актер пронесся мимо так быстро, как мог, он смотрел прямо перед собой и размахивал руками раз-два, раз-два. Лакированные туфли стучали по бетону тротуара.
Пальмы отбрасывали тени, а гора надвигалась, я был почти рядом. Но как же туда попасть, как пройти? Я пытался ориентироваться по карте на телефоне, но навигация сбивалась, и я заплутал. Тогда ко мне подошел старик, который наблюдал за мной, и подсказал, как добраться до знака. Я поблагодарил его, хлебнул воды и двинулся дальше.
В конце пути меня ждало разочарование — буквы были просто большими буквами, как жизнь просто жизнью.
Когда спускался обратно, внезапно и быстро меня настиг вечер, холодный и дрянной, с севера навались тучи, быстро стемнело. Как же так, день подошел к концу, закончился как и миллиарды других, и его больше не будет? Обессиленный, я спускался с горы, а мимо проносились на большой скорости кабриолеты со счастливыми людьми. Голодные, они ехали в рестораны на ужин. Одна маленькая машинка, помнится, это был «Миникупер», тормознула. За рулем был мужчина лет тридцати, мой ровесник, а рядом сидела блондинка. Они улыбаясь предложили спустить меня с горы. Я залез на заднее сиденье. И вот я уже с ветерком качусь вниз, к новой цели! Я объяснил, где стоит моя машина, и они согласились доехать до «Вендиса». Да, я был уставшим и счастливым. Я радовался, что больше не иду, что мои ноги, которые горели, покоятся с миром, что внутри салона тепло, а накрапывающий дождь меня не касается.
Когда мы подъехали к стоянке, начался ливень. Почему-то мои новые знакомые захотели убедиться, что у меня действительно есть машина и что я им не наврал, что я не какой-то там проходимец… Я выскочил из машины и кинулся в свою, дождь и ветер обдали холодом. Щелкнул по кнопке на ключе, машина бибикнула, и двери открылись. «Миникупер» сразу же с визгом стартанул и скрылся в дождливых улицах Лос-Анджелеса. Все было кончено.
Я редко вспоминаю тот вечер. Для меня он вскоре стал обыденным, ненужным, немым, как и тысячи других. Краски быстро размылись и смешались в серую массу. А было ли? И если да, со мной ли? Жизнь, почему ты такая странная и почему предвечно ускользаешь от меня?
Однажды я отдыхал на море. В полудреме смотрел на волны и пропускал теплый песок сквозь пальцы. Как интересно, думая я, ведь до меня кто-то игрался с этими песчинками или будет играть вскорости. Я никогда не мог насладиться моментом. Потому что знал, что любое веселье закончится, а новая игрушка наскучит. Знаю, что не один такой. Эти же или подобные мысли посещали и других. Как быть с этими мыслями, что делать и можно ли от них избавиться? Может это такая болезнь, которая поедает изнутри и уничтожает не тело, а душу? Кто же его знает! В поисках предназначения мы пытаемся уцепиться за грядущее или вспоминаем о прошлом. А настоящее проносится как товарный поезд без остановки. И нет пути назад, только вперед до конечной станции.
Автор Choke
Размещено через приложение ЯПлакалъ
yaplakal.com