Потрясенная временем (отрывок, главы 1-7)

Данная тема - отрывок моего романа про попаданку.
Как и любое художественное произведение, оно - на любителя. Вдохновение автор черпал из воспоминаний участников событий того периода, научной литературы. Если кому будет интересно, что вымысел, а что "имело место быть" - опубликую тему со ссылками.

Грамматика (соотвествие текста правилам русского языка) была проверена сайтом текст.ру

Все персонажи, имена, названия мест и события являются вымышленными. Любое совпадение с реальносуществовашими или существующими людьми, названиями мест и событиями являются случайными.

Глава 1. «Если кто-то кое-где у нас порой» ©.
Вот говорят же: выходной — не выходной если ты не выключил мобильник. Именно так со мной и произошло. Мы с Сережей (мой парень) и его родители мирно сидели себе на пикнике, наслаждаясь необыкновенно теплой ноябрьской субботой как раздался звонок на мобильный. Смотрю — начальник. Сделала вид, что не услышала - нажала на кнопку чтобы мелодию звонка остановить и продолжила слушать веселые истории из жизни жениха от его матери. Вначале Сергей еще пытался как-то ее остановить, но потом, видимо, мысленно махнул на это дело и теперь просто периодически смущенно улыбался. Все-таки он очень милый у меня :)
От этой мысли меня отвлек уже новый звонок. Посмотрела на экран — опять начальник.
«Это кто тебя так сильно хочет, Катюнь?» - игриво, насколько это возможно у 50-тилетнего подвыпившего мужика, меня спросил «свекр», буквально падая ко мне на подстилку с шашлыком в руке и абсолютно раскрасневшейся физиономией — мне он, если честно не сильно нравится. Точнее, сильно не нравится, особенно «на веселе под серьезным градусом».
Зная эту мою особенность, Сережа одернул отца.
«А что такое?» - наигранно недоуменно спросил тот, разводя при этом руками и чудь не засадя мне шампуром в ухо - «Вдруг там что-то важное!»
Еле сдерживаясь чтобы не схватить этот шампур и не засунуть его в самое труднодоступное место нелюбимому отцу моего любимого парня я решила ответить на звонок, воспользовавшись им как предлогом для того, чтобы встать и отойти подальше от этого престарелого представителя класса млекопитающих и алкоголеупотребляющих.
Поднося телефон к уху и вставая с подстилки я краем глаза видела напряженно-предупредительный взгляд Сергея в сторону отца и шевеление его губ — видимо, учил старика поведению, но что именно он ему говорил я уже не слышала.
Взамен этого раздался очень раздраженный голос начальник :
«Ефимофа, *****! Какого *** ты не отвечаешь???!»
Я насторожилась — не сказать, что для начальника оперов, тем более для нашего «гения», нецензурная брань в разговоре с подчиненными прям такая уж редкость, но такая интонация и выражения даже у него бывают не каждый день. Наверное таки что-то случилось.
«У меня вообще-то выходной» - решила я попробовать ему напомнить, так как мог просто забыть или вообще не знать.
«Что, ***?! Выходной у тебя будет тогда, когда я тебе скажу, ***! Давай, ****, быстро в отдел! Что б через 10 минут была!!!» - и бросил трубку. М-дя, напомнить не получилось — только лишний дала повод на себя наорать. Видимо опять этот козел выслуживается, а из-за этого страдают я и мой выходной.
Сергей не мог не заметить моего сильно озабоченного лица.
«Все нормально, Катюш?» - спросил он подходя ко мне.
«Наверное, нет. Надо срочно ехать на работу… Подвезешь?»
На лице Сергея мелькнула нотка недовольства – мы давно договаривались все вместе посидеть – но вслух он сказал лишь «Да, конечно». И мы пошли к машине.
«О, правильно, и водки докупите, а то кончилась!» - сказал Сережин отец, по какой-то странной причине решив, что мы решили докупить продуктов на пикник. Впрочем, ход мыслей этого «кадра» я никогда особо не понимала, что бесило меня в нем еще больше.
Я уже собиралась высказать этому «дитю природы» все, что я о нем думаю, но Сергей успел вступить первым.
«Хватит уже, успокойся!» - железным, слегка повышенным тоном сказал он. Потом, глядя на мать, добавил уже нормальной интонацией – «Я отвезу Катю на работу и вернусь».
Уже садясь в машину краем глаза я видела, как мать Сергея тетя Наташа, начала «приструнивать» мужа, видимо, стыдя за его поведение. Глядя на эту сцену мне опять подумалось, почему она его не бросит – довольно симпатичная для своих 48 лет женщина, хозяйственная, тактичная легко бы нашла себе более подходящую пару. Ан-нет – продолжает жить с этим и все терпит.
Машина тронулась. Буквально почувствовала на себе молчаливый взгляд Сергея с зеркала заднего вида. Кстати, немного про моего избранника – больше всего мне в нем нравится, что он каким-то удивительным образом знает, когда со мной нужно промолчать, когда – подбодрить, а когда – залезть под кровать и не отсвечивать, ибо может быть большой взрыв похлеще того, от которого произошла Вселенная. При этом, слабаком или мямлей его уж точно назвать нельзя – был случай, когда он меня защищал как медведица медвежонка и таки обратил нападавших в бегство. Это было еще до того, как он узнал, что я – опер (выгляжу-то я очень невинно и симпатично, особенно когда хочу). Вот он и дал звиздюлей недоухожарам… В общем, он очень у меня милый  И мне аж перед ним извинится захотелось, что приходится нарушить наш выходной. Но… Мужчине нельзя слишком часто давать чувствовать, что он прав и что он молодец ибо зазнается и начнет командовать, а то и того хуже – уйдет на «вольные хлеба»… Да и злость на начальника и «свекра» требовала выхода наружу. Поэтому можно Сережу немножко и отчихвостить за поведение отца. Тем более, что жених мой в полной уверенности, что я подавлена разговором с начальником, а значит будет сидеть тихо и «стойко переносить все тяготы и лишения». А я «под шумок» может смогу его уговорить вообще избавить меня от кампании своего папаши. Или, как минимум, смогу надолго прекратить попытки с его стороны поднять тему «ты слишком много времени уделяешь своей работе, а мои родственники так хотели с нами встретиться». Разговорчики получаются так себе и нередко балансируют на грани ссоры. Поэтому глупо было бы с моей стороны не воспользоваться таким очевидным «подарком судьбы» дабы склонить чашу весов в споре на свою сторону. Так что момент упускать нельзя. А значит, мне нужно «покапризничать». Тем более, что сейчас мы выехали на трассу и дальше ехать по прямой. Следовательно, на дорогу его внимание сильно отвлекаться не будет и можно спокойно «гнуть свою линию».
«Твой отец решил, что цель моей жизни — ему за водкой бегать когда ему захочется?» - сказала я подчеркнуто раздраженным тоном, глядя прямо Сереже в глаза, отраженные в зеркале. Мой тон призван «подавить попытки к сопротивлению» и задать русло разговора. Сама же внимательно наблюдаю за малейшими изменениями в его мимике. Ага! Вижу нотки вины — значит, правильно действую, надо продолжать!
«Катющ, не обижайся на него. Я с ним поговорю...» - примирительным голосом начал Сергей. Надо не дать ему закончить, ведь есть шанс вообще прекратить эти семейные посиделки с моим участием.
«Ты с ним поговоришь и что? Он тактичности резко обучится или отучится бухать и кидать в мой адрес ехидные шуточки?»
В глазах Сергея мелькнула нотка раздраженности — все-таки это его отец, а своих он привык защищать (за что его и люблю). Но в этом споре победить должна я, так что продолжаем «добивать», не давая шанса на протест.
«И вообще — сколько можно с ним разговаривать? Это ведь не первый раз! И каждый раз ты говоришь, что ты ему все объяснил и он больше так не будет. У меня уже начинает создаваться впечатление, что тебе нравится, когда он меня унижает!»
«Катюш, конечно же нет!» - воскликнул он - «Просто...»
И опять не даем ему высказываться. Я, конечно, тебя люблю, Сергей, но если дать тебе слово, может оказаться, что ты еще и прав. А это недопустимо. Речь идет о моем комфорте! Значит, проигрывать мне нельзя — продолжаем «наступать».
«Просто что?! Знаешь что — я уже много раз терпела его шуточки. Мне это надоело и больше так поступать я не намерена. Так что, если хочешь общаться со своим отцом — ради Бога, только без меня!»
Финальный аккорд сыгран. Смотрим на реакцию — обреченно взмахнул головой. Смирился! Опять наша взяла :)
Да и мы почти приехали. Сейчас съезжаем с трассы и поедем частным сектором по дороге, которая больше напоминает лунные пейзажи — глубокие кратеры без малейшего следа асфальта. Так что все внимание Сергея сейчас сосредотачивается на дороге — вовремя я все сделала.
Через некоторое время мы уже подъезжаем к отделу. Машина начала тормозить и теперь надо показать Сереже, что лично к нему моя злость не имеет никакого отношения и вообще что я белая и пушистая.
«Спасибо тебе, Сереж! Я тебя очень люблю!» - сказала я и как только мы остановились — наклонилась вперед к водительскому сидению и поцеловала возлюбленного в щечку. Он решил ответить на поцелуй, но поскольку я спешила и уже отклонилась назад, чтобы открыть заднюю дверь и выйти, то у него получился «холостой» поцелуй, то бишь в воздух.
Дабы не ставить кавалера в неловкое положение я послала ему несколько воздушных поцелуев, на ходу открывая дверь.
«Аккуратнее там, Катюш» - с заботой в голосе сказал Сережа — знал про то, как мы с моим начальником друг друга «любим».
«Ты тоже!» - ответила я, захлопывая за собой дверь и быстрым шагом направляясь в отдел.
Сегодня в отделе дежурил Михалыч — Михайлов Леонид Иванович, очень даже хороший человек. Увидев меня он сразу сказал «Ефимова, давай к начальнику бегом дуй — у нас ЧП!»
«А что случилась-то?»
«Из СИЗО подследственные сбежали — весь город на уши подняли»
«***!» - вырвалось у меня. Значит, сейчас начнутся «веселые дни» и «любить» нас будут со всех сторон... С другой стороны — не от нас же сбежали, не наш косяк. А вот кто их поймает тот и молодец со всеми вытекающими в возможные премию и награды последствиями.
С этими мыслями быстрым шагом я направилась в кабинет к начальнику.
Кстати, начальником у нас, у оперов, был человек среднего роста, а способности и интеллект... очень ниже среднего. И возраста небольшого - 26 лет всего. Зато амбиций — выше крыши. Еще бы, папа и мама занимают высокие должности на областном уровне и активно «двигают» свое «чадо». Поэтому и кличка у него была «сынок». До назначения к нам в отдел работал юристом в фирме, которая, по слухам, реально принадлежала его отцу, хоть и записана была на очередного «Васю Пупкина». Потом стал следователем в нашем ОВД, где проработал месяц. Как это часто бывает, «ставленника сверху» в коллективе невзлюбили и решили просто завалить работой, чтобы сам ушел. Ну или «подпортить карьерную лестницу» всякими там косяками, которые всегда бывают, но которые не всем припоминают. Но в случае с нашим будущим начальником этого не получилось — он прямым текстом сказал, что делать он ничего не будет и вообще пусть все «идут лесом». По странному стечению обстоятельств у тех, кто пытался «поставить новоявленного выскочку на место» начинались проблемы с контролирующими органами — к делам, которые они вели, проявлялся повышенный интерес. А начальника ОВД вызывали «на ковер» к местным властям и, по слухам, обещали все грешки припомнить если слишком непонятливым будет. И с того самого момента «сынка» никто не трогал и все остерегались в той же степени, в какой и презирали, особенно после назначения его начальником оперов (предыдущего добровольно-принудительно отправили на пенсию). В работе «сынок» проявлял воистину впечатляющую некомпетентность — он не имел ни малейшего понятия о том, чем руководил. Приказов отдавал множество, и все противоречили один другому и носили крайне убогий характер. А еще он обладал патологическим желанием выслужится перед областным начальством.
Вот и сейчас из-за двери его кабинета было слышно, как он к кому-то подмазывался — судя по отсутствию второго голоса в кабинете разговор шел по телефону.
Я постучала в дверь. Любит «сынок», чтобы в дверь перед входом стучали и ждали, пока он соизволит ответить. И всегда к нему надо на «Вы». И здороваться, если видишь его где-то — он же просто проходит с важным видом мимо.
«Войдите» - раздался голос "сынка". Увидев меня он тут же начал «разнос».
«Ефимова, ***! Ты где лазишь??! Я тебя уже битый час жду!! Сколько можно?»
Так, спокойно - не поддавайся на провокации. Я ему уже говорила про выходной, а сейчас лучше взять в себя в руки и промолчать.
"Короче" - видя, что я не огрызаюсь, он, видимо, почувствовал удовлетворение, и продолжил уже по теме - "сегодня ночью из СИЗО сбежало два урода. И мы должны их поймать".
Ударение он сделал на слове "мы" - учуял возможность выслужится и подняться еще выше по карьерной лестнице. Благо, родители подтянут. Потому и орет на всех - чтоб его медальку не профукали. Урод.
«Так что давай, дуй за оружием и вали их ловить».
Отлично, просто гений в отдаче приказов. А-то без тебя, *****, я этого не знала. Но, спокойно – не заводись, Катюха!
Еле сдерживаясь, уточняю «Куда именно идти ловить? К какой группе меня приписали?»
Сынок опять завелся, как мотоцикл без глушителя:
«А нехрен шаболдаться *** знает где! Пришла бы сразу – все бы узнала! Пшла ***** отсюда!!».
Вот же тварь! Меня аж трясти начало. Но таки сдержалась – вышла из кабинета молча. И даже дверью не хлопнула. Ладно, «сынок», о тебе мы потом думать будем. Теперь надо узнать, куда меня все-таки приписали.
После недолгого разговора с замом «главного» (так мы между собой называли начальника управления), оказалось, что моей группе достался жилой массив неподалеку – через яр и лесопарк, если по прямой. Это был кротчайший путь, учитывая, что я без машины.
Вот кстати и про материализацию мыслей: хотела провести выходной на природе – и провожу, как кузнечик прыгая с выступа на выступ довольно пологого яра. Так что аккуратней со своими желаниями…
На дне яра какого-то хрена оказался туман. Впервые такое вижу – прям такое ощущение, что кто-то облако на землю опустил. Реально как в фильме ужасов – не хватало сейчас еще на какого-нибудь ходячего мертвеца наткнутся… Хотя, с другой стороны, еще не понятно, кто кого бояться должен – у меня тот еще характер. Особенно после успешной накрутки со стороны «родственничков» и начальства.
Вот так незаметно и из яра вышла, и в лесопарк вошла. Здесь тумана нет. Зато как-то очень резко похолодало… Откуда на дороге снег? Не было же… Ох уж это глобальное потепление — погода меняется каждые пять минут. Нет, все-таки очень холодно. И темно. Свет вырубили, что-ли? Стоп. Уже вышла из лесопарка и нет ни одного фонаря! А где фонари?!! И супермаркет — здесь же супермаркет стоял!!! Куда это меня занесло? И где я могла не там свернуть? Ну, что за день такой сегодня. Ну ё-моё в самом деле.
- Заблудилась, кралечка?- эта фраза вернула меня обратно на землю. В своих раздумьях я и не заметила, как ко мне подошли какие-то пьяные мужики в длинных серых шинелях в количестве двух штук. С какими-то палками за спиной. Или это винтовки? Неужели это сбежавшие подследственные? На ловца и зверь, как говорится. Хотела себе показатели по службе поднять и вот – сами в руки идут. Осталось только их задержать и при этом «шкурку не портить» - свою, прежде всего. А для этого нужно действовать быстро. К тому же стояли они рядом, а их намерения отчетливо были отпечатаны на их физиономии.
Я игриво улыбнулась и спросила «А что, хотите дорогу показать?»
Тем временем рука максимально незаметно (насколько это возможно) полезла в карман за «стволом». И как только рука нащупала его в кармане, он был направлен на беглых зеков.
«А-ну руки вверх, твари!» - сказала я, уже без улыбки на лице достаточно серьезным голосом — нужно быстро сбить спесь с этих товарищей и брать их тепленькими пока они в шоке.
Однако, то ли из-за алкоголя в крови, то ли из-за данной им от природы нарванности и тупости товарищей мои действия никак не остановили. Один из них даже с улыбочкой сказал «гляди своей цацкой не поранься» и сделал шаг ко мне, протягивая руку к пистолету.
Не дожидаясь, пока он исполнит это свое намерение и приступит к исполнению другого на пару со своим пьяным дружком, я нажала на курок. Раздался выстрел, ближний ко мне урод слегка дернулся и медленно упал на землю. Смерть товарища заставила протрезветь второго и он со словами «ах ты ж *****!» начал доставать со спины винтовку.
В этот момент меня пробила такая злоба, что я готова была его руками разодрать.
«Только дернись еще, ****, и я тебя тоже пристрелю! Руки вверх, я сказала! И мордой в пол упал!!» буквально проорала я на одном дыхании, еще раз нажав на курок — я не целилась и пуля попала в снег буквально в метре от второго отморозка. И, видимо, это сильно помогло ему в понимании моей просьбы и винтовку он трогать не стал, начиная сгибаться в направлении к земле с вытянутыми руками. Наверное, это даже забавно смотрелось — со стороны выглядело так, как будто он решил поклониться какому-то идолу. Вот только мне забавно не было — злость меня не отпускала и мне хотелось его буквально порвать на части.
«Добегались, *****!» - с этими словами я подошла к нему, доставая из кармана наручники. Когда я села ему на спину, чтобы заломать руки для наручников, в нос ударил сильный запах пота и немытого тела.
«***, вас что там в СИЗО не мыли совсем?!»
«В каком СИЗО?»
Не, ты глянь, это скотина еще и отпираться надумала! Все еще держа пистолет в руке, я решила с помощью удара рукояткой по голове освежить этому уроду память. И со словами «в том самом, из которого ты сбежал! Не зли меня, ****!» исполнила свои намерения.
«Ай! Та не знаю я никакого сизо! Я с фронту иду!!» - быстро выпалил он.
С фронта? Да он издевается!
«С какого фронта, тварь?! Поиздеваться надо мной решил?!» Я стукнула его еще раз.
«Ай!! С Германского! Да мы не хотели вам ниче злого сделать, только дорогу до ночевли спросить!»
С Германского фронта? Может, он того - псих и его не в СИЗО, а в «дурку» вернуть надо? Ладно, потом разберемся, а сейчас «запакуем» голубчика в наручники и вызовем подмогу.
Одев ему на запястья браслеты и сказав, чтобы он и не вздумал рыпнуться я полезла за мобилкой. А связи нет. Вообще ноль. Судьба твёрдо решила испытать мои нервы на прочность и пока она ведет в счете. Ладно, вдруг у этого упыря мобилка есть – все-таки, раз стволы раздобыли значит и телефоны могли.
Пнув его ногой, чтобы понял, что я к нему обращаюсь, я спросила «где твоя мобилка?»
«Моя что?» - недоуменно и испуганно спросил лежачий.
«Слушай, друг» - раздраженно сказала я – «живым мне, конечно, сдать тебя выгоднее, но если ты будешь продолжать в «несознанку уходить» я тебя пристрелю – свои нервы мне дороже».
«Та я не знаю, о чем ты говоришь! Я в отпуск, домой, не дезертир – документы у меня в кармане лежать – проверьтя!» - действительно испугавшись, что я его прикончу, выпалил упырь.
Документы? Не дезертир? Ок, давай поразмыслим. «Легенда» про фронтовика глупа даже для зека - они бы смогли придумать что получше... Опять же - он в шинели. Хоть и странная она и по цвету, и что никаких опознавательных знаков на ней нет... И то, что товарищ не местный, а залетный — факт. Речь странная и произношение не наше - больше на южное или украинское походит... Призыв в армию это мог бы объяснить, все-таки в нашем СИЗО залетных нет, насколько мне известно, а туризмом с винтовками у нас, слава Богу, пока не принято заниматься...
Но даже если и военный, то у нас в городе военной части нет! И отпускником он быть не может — когда это из военный части с казенным оружием в отпуск пускали?
Стоп! А если, не дай Бог, их прислали ловить сбежавших преступников, а скоординировать действия ведомств, как всегда, забыли? Это ж ****** тогда! Я же одного убила!! Получила себе медальку, ***** :(
Так, возьми себя в руки — если бы их прислали ловить преступников, то он бы так об этом и сказал, а не плел бы про отпуск и германский фронт.
Надо смотреть его документы и молиться, чтобы он не был командированным для ловли зеков...
Сердце бешено стучало, я наклонилась, чтобы его обыскать, но... Блин, как же от него воняет-то! Я не из робкого десятка — мне приходилось по роду службы общаться с разными товарищами: пьяньчужки с бомжами среди них были, но такого... Впечатление, что он с рождения к мылу не прикасался! Поэтому желания рыться по его карманам у меня не было. Тем более, что документы могли быть и во внутренних карманах шинели, не дай Бог! Меня аж покоробило от такой перспективки, поэтому я решила уточнить «фронт работ».
- «В каком кармане у тебя документы?» - сдержано спросила я.
- «В левом» - сразу же выпалил «солдатик».
- «Снаружи?»
- "Да. Там, внизу"
Собравшись c духом, я протянула руку к карману шинели, стараясь лицо держать как можно дальше от лежавшего на земле тела. Нащупав какую-то книжечку, я быстро забрала руку из шинели.
Еще не совсем стемнело и свет позволял прочитать, что на ней написано.
Так, что за бред?! На ней написано "Свъдетельство о выполнении воинской повинности" - только написано с ятями! Как до революции писали! Может, я что-то не понимаю?
Надписи карандашем читаются плохо. Подсветим мобильником - призыв 1911 года??!!! Что происходит вообще??!
Меня обдало холодным потом - может, они актеры и тут где-то фильм снимают?? Может, перепутали меня с актрисой и начали играть роль, а...
Нет, стоп! Во-первых, почему от них так воняло? Во-вторых - где камеры и режиссер? Со съемочной площадки меня бы попросили уйти - это факт. А в третьих - он бы орал благим матом, что я что-то напутала, когда я его в наручники одевала бы, а не плел про германский фронт и прочую муру!
Значит, псих. Или нет? Где он взял такие документы? А у второго тоже такие есть? Надо глянуть.
С этой мыслью я направилась к уже телу неудавшегося насильника (если что на этом и нужно будет настаивать - они были пьяны, вооружены и пытались меня изнасиловать. Значит, я все делала правильно).
Преодолевая брезгливость и тошноту от запаха я проверила карманы второго - нашла такую же книжечку. У этого было написано призыв 1914 года. Как такое может быть?
В конце обеих книг - сургучные печати!! Откуда у пьяных бомжей оружие и такие документы? И зачем им такие документы??!
Позвонить своим – может, кто что знает? Не выходит – связи все так и нет!!
Надо расспросить оставшегося в живых «солдатика». Как там его по документам? Посмотрела надпись – видно плохо, написано от руки – подсветила телефоном. Так, Христан Прокофьевич!
- «Ты Христан?»
- «Да» - с готовностью сотрудничать в голосе отвечает мужик, окончательно уже протрезвевший.
- «Так кто ты, говоришь, такой и откуда куда направляешься?» - показательно спокойным голосом спросила я – пока не разберусь, что происходит, лучше дальше «дров не ломать». Наручники то же снимать преждевременно – по той же причине.
- «Я домой иду, в отпуск, с Германского фронту!» - опять залепетал он.
- «Это я уже слышала! Откуда у тебя эти документы?»
- «Свидетельство мне по решению полкового комитета выдали, на время отпуска!»
- «Почему там датой указан 1917 год – вот что я у тебя спрашиваю!» - и с мыслью, что все-таки нужно его еще раз стукнуть, чтобы не бесил меня, я привела свои намерения в действие, пнув его ногой.
- «Так он же и есть зар`аз!» - в голосе отчетливо слышался страх.
Мне захотелось ему ногу прострелить, но нельзя – мало ли кто он такой. Поэтому я его лишь еще раз в злобе пнула.
- «Та что я тебе сделал? В чем я виноватый??» - чуть ли не заканючил Христан.
- «Закрой пасть и не выводи меня, ****, а то я за себя не ручаюсь» - рявкнула я. Видно, что с ним толку не будет – правды он мне не скажет, а пытаться его пытать – может оказаться, что мне это потом боком вылезет. Поэтому нужно отвести его в отдел, пусть там начальство разбирается – оно зарплаты больше получает вот пусть у него голова и болит.
А по поводу убийства коллеги Христана – расскажу, все как есть. Приятного мало, но учитывая то обстоятельство, что в опера никто идти не хочет, а у меня кое-какие завязки «на верху» тоже есть, думаю, все обойдется в самом худшем случае выговором.
Вот так вот себя успокаивая, я подошла к Христану и, задержав дыхание и сказав ему «а ну вставай» взяла его «за шкирку» шинели и помогла таким образом подняться. Винтовки – его и его товарища – мы повесим ему на шею. У него руки все равно в «браслетах» и за спиной, а мне тащить их как-то не с под руки – все-таки достаточно увесистые. Да и в случае чего пистолетом мне будет воспользоваться легче, чем двумя винтовками.
- «Куды вы меня ведете?» - насторожено спросил он.
- «Я кому сказала пасть закрыть?! Шагай давай. И только попробуй мне что-то вычудить» - сказала я, ткнув его в спину дулом пистолета. На него вроде работает психологическое давление, поэтому, чтобы он был посговорчивей, будем его держать в напряжении.
Итак, возвращаемся в отдел. Вот только я не могу понять, где именно я не там свернула… Проклятый туман, чтоб его! Ладно, сориентируемся по местности – лесопарк небольшой-то в принципе, минут 5 по прямой, а потом – яр и хорошо знакомая местность. Вот только темнеет уже сильно… И холодно, блин! Может, шинель «одолжить» у товарища Христана? Хотя нет – дурацкая идея. Меня аж покоробило только лишь я себе представила этот запах на себе…
А Христан аж заметно побледнел, когда мы в лес пошли – это видно даже в сумерках. Неужели думает, что я его вальну в лесу? По-ходу, да. И, значит, попробует сбежать – терять ему с его точки зрения нечего. Нужно его успокоить. Но не успела...


Глава 2. Мы пойдем с конем по полю вдвоем... ©.

А не успела потому, что этот побледневший как-то ловко и сильно вывернулся и винтовки с его шеи полетели в моем направлении. Уворачиваясь от этих неуправляемых, но достаточно тяжелых предметов, я лишь успела заметить, как Христан низко-низко согнувшись побежал так быстро, что ему бы гепард позавидовал... Я такого раньше никогда не видела.
-«Стой, придурок!» - крикнула я ему в след, попутно выстрелив из пистолета. Но Христан уже успел скрыться в сумерках меж деревьев, пока я от винтовок уворачивалась.
Я рванулась за ним, получая ветками деревьев по лицу, щекам и другим частям тела. И через некоторое время я увидела знакомый теперь уже силуэт и заорала «стой, ****!», попутно выстреливая из пистолета куда-то в воздух. В качестве реакции на мои угрозы и выстрелы Христан начал петлять в разные стороны. При этом он ни капли не разогнулся и не сбавил темп. «Солдатик» реально на полуприсядках бежал, петляя, и ни чуть не уступал мне в скорости!! Я понятия не имею, как он это делает, но я его чуть не зауважала в глубине души — такая ловкость и выносливость... Вот только бежал он от меня, а значит шанса у него не было — я не отступлюсь.
Злость дала мне силы, и я прибавила темп, как могла. Когда до беглеца оставалось пару метров я просто прыгнула на него, сбив его с ног.
«Ты куда это намылился, ****?!» - зло спросила я. - «Я тебе сейчас покажу, как от меня бегать» - говорила я, когда спешно поднималась на ноги, задыхаясь от вынужденной пробежки. Если честно, то у меня мелькала мысль пристрелить его и все, но... Но я так и не знаю, кто он такой и что мне будет за его смерть. И, решив, что хватит с меня и его товарища, я начала бить Христана ногами, высказывая вслух все, что я о нем думаю. В конечном итоге шинель должна была скрыть следы побоев.
«Ай», «Не надо!» «Прекратитя!» «Я не буду больша!»
Немного сбив свой гнев на моем пленном я выпалила «Значит слушай сюда, *****! Если ты хоть что-то пикнешь без моего разрешения, - пристрелю на месте! Если ты не сделаешь того, что я тебе скажу — пристрелю на месте! Ты все понял?!"
«Да, да!!!» - с готовностью и страхом в голосе отрапортовал лежавший "мордой в пол" Христан.
«А теперь — встать!» - рявкнула я.
Это надо было видеть. Изрядно побитый и сильно уставший от беготни Христан с руками, закованными наручниками, за спиной, но "подбодренный" моими угрозами, начал переворачиваться с живота на спину и, лежа на ней, поджал ноги под живот. Потом перевернулся обратно на живот и отталкиваясь головой и всем телом от земли встал на ноги. Все-таки у него невероятный запас энергии - его можно на АЭС вместо реактора ставить... Да и балансировка у него была еще та - все движения четкие и выверенные. Это навело меня на мысль, что для него подобные действа не в новинку.
«Ты где так приловчился связанным на ноги вскакивать?» - решила спросить я, придав голосу необходимой жесткости.
«Я у австрияков в плену был, ишшо в начале войны почитай...» - и хотел, видимо, продолжить свой рассказ на покосился сначала на меня, потом на пистолет у меня в руке и замолк. Очевидно, размышлял, пойдет ли продолжение его повествования ему на пользу или нет. Увидев, как меняется выражение моего лица, бедняга сделал шаг назад.
Я отреагировала тут же, наведя "ствол" на него:
«Стоять.» - холодно сказала я и Христан вновь замер. И я переспросила: "У кого ты побывал?"
«У австрияков» - с осторожностью повторил он.
«У австрийцев? А что ты там делал?» - недоумевала я. - «В смысле, как ты туда попал?».
«Апасля нашего наступления я ранетый был, вот меня и взяли..»
Итак, опять про войну - наступление, плен, австрийцы... Либо он совсем «невменяшка» и хочет, чтобы я угрозы в действие привела, либо... Что «либо»?! Катя, алло!! Ты че?? Хочешь тоже кукушкой тронутся, как твой новоиспеченный спутник?!
Но ведь с другой стороны: шинель, оружие, документы дореволюционные. Говор - так сейчас уже не говорят, да и имя с отчеством у обоих товарищей... Плюс, если человек сбежал из под стражи он более умную легенду себе придумает чем «германский фронт» и «австрийский плен», если уже решит лапшу на уши вешать. «Косит» под психа? А шинель, оружие и документы? Сургучные печати не такой уж ширпотреб... Да и смысл им так вдвоем поступать??! Эти документы им все равно ничего бы не дали, попади они патрулю!!! Плюс он не знает что такое «мобилка»...
Итак, у нас две версии, как бы дико они не звучали: либо я попала в прошлое, либо «солдатики» телепортировались в наше время. Мне бы, конечно, хотелось, чтобы правдой оказался второй вариант. НО! Куда в таком случае пропал супермаркет и фонари? Допустим, я не туда из парка вышла — куда делись лавочки и фонари в самом лесопарке? Сейчас темно — фонари всегда включают в такое время. Но их не видно! Почему пока я гналась за Христаном я не пробежала не одной нормальной лесопарковой дороги? Откуда появился снег и почему похолодало резко? И наконец, косвенная улика, - куда делась мобильная связь? Не то чтобы она всегда была безупречна, но учитывая контекст происходящего....
Может, и действительно я того - в прошлое попала? Но как? Дело в парке? Вариант отпадает - я и до этого через него ходила, но такого со мной не приключалось.
Так, Катя, думай, как я могла пройти сквозь время — что необычного было? Туман!! Да, наверное, это наиболее вероятный вариант. И, кажется, я такое в каком-то фильме видела... А в данной ситуации кинематограф - единственный мой источник информации. Как там герои назад вернулись? Опять прошли через туман. Значит, мне стоит попытаться вернутся в яр через парк? На данный момент, это единственный более-менее нормальный план действий - стоит попробовать.
А с Христаном что делать? Он мне в моем времени не нужен - в лучшем случае в отделе скажут потом, что какого-то бомжа привела. Оружия-то с ним уже нет. Вот и доказывай, что от "солдатика" угроза исходила. А возвращаться и искать оружие не получится - и темно уже, и место, с которого побежала, я не помню.. Отпустить Христана? А если (типун мне на язык!) затея с туманом «не выгорит» и я здесь останусь? У кого мне спрашивать нужную информацию, не вызывая серьезных подозрений? Хотя с другой стороны, моя одежда при свете дня за местную вряд ли сойдет и, конечно же, будет вызывать подозрения и недоумевающие взгляды, если действительно я в прошлом. Значит, таки отпустить.
На этой мысли я «вернулась на землю». Кстати, моя рука с пистолетом все так же была направлена на Христана и знатно устала, даже побаливать начала. А сам "солдатик" стоял неподвижно, глаза были закрыты (вроде - все-таки, в сумерках плохо видно) и что-то бормотал себе под нос. Прислушалась - до меня донеслись отдели слова «помилуй», «Пресвятая Богородица», «Отче»... Он молится!
Представляю, как я смотрелась сейчас в его глазах - убила его товарища, его заковала и избила, не пойми что от него хочу. А сейчас вообще нацелила на него пистолет и смотрю в него стеклянным взглядом.
«Повернись ко мне спиной и встань на колени» - сказала я, пряча пистолет. Нужно же с него наручники снять. Вот только он мои намерения понял по-другому:
«Помилуйтя, Христа ради! Не убивайтя! У меня детишки - двоя - дома осталися... Крохи совсем» - достаточно жалобно проговорил Христан, подчиняясь, однако, моей просьбе.
Мне его даже слегка жалко стало и решила я его напоследок не пугать.
«Сейчас я сниму с тебя наручники. Но ты сиди тихо и не вздумай дергаться, пока не досчитаешь до ста» - мало ли, что ему в голову взбредет - «а потом - катись на все четыре стороны».
«Спасибо! Спасибо! Храни Вас Господь» - начал лепетать Христан, поворачиваясь ко мне спиной телом, а головой продолжая смотреть на меня, говоря слова благодарности. И опустился на колени, продолжая говорить, но смотря уже перед собой.
Я подошла к нему. Мда, его недавняя пробежка на присядках дала о себе знать в плане запаха. А я-то думала, что хуже вонять уже не может... Ладно, «договор дороже денег» - освободить его придется, а для этого нужно задержать дыхание.
И как всегда - пока нашла ключ, пока в этих дурацких сумерках нашла замочную скважину... Короче, моя дыхалка сбилась сильнее, чем у Фидиппида. Но жива осталась - и слава Богу.
А Христан все продолжал бормотать слова благодарности. Вот это настойчивость :)
«Хватит благодарить уже! И начинай считать!» - строго сказала я и потихоньку, аккуратно, «задом» пошла от Христана, услышав начало отсчета. Это, кстати, было достаточно неожиданно и смешно. Видимо, в счете он был не силен и считал на пальцах, тужась вспомнить какое число за каким идет. При этом, видимо, сбивался, и начинал заново — видать, смесь страха и благодарности ко мне заставляли его быть добросовестным.
А с другой стороны, мы не намного умнее их, если учитывать, что без всяких там девайсов мы абсолютно беспомощны. Вот стою я посреди леса, из-за которого не видно местности. Темень кругом уже - дороги не увидеть. И к тому же я уже столько в этом лесу попетляла, что понять, «где перед, а где зад» - просто невозможно. Христан, думаю, в этой же ситуации по каким-то приметам дорогу найдет (благо их на удивление сейчас хорошо видно). И не пойми, что важнее — до ста посчитать или дорогу домой найти, если заблудился и жрать нечего. А ведь нам в школе что-то говорили про ориентирование по звездному небу и что так раньше все пути искали, но кто ж слушал? Безполезными тогда казались эти знания. А теперь, казалось бы, все - заблудилась и должна вот вот "концы отдать". И не будь у меня мобилки, в которой есть приложение на подобие компаса, так бы оно и случилось. Благо эта версия приложения работает без интернета.
По долгу службы часто приходилось бродить по разного рода интересным местам, особенно в начале моей карьеры. Всякие там интернет-карты там не работали, вот и скачала это приложение. И, конечно же, как по нему найти наш отдел. Короче, достаем телефон и молимся, чтобы зарядки хватило на поиски. Ибо чем современнее человек, тем меньше он умеет — за него все делают компьютеры.
Итак, начинаем свое возвращение домой, пока окончательно не стемнело. А здесь это происходит очень быстро. Поэтому надо идти. Прям как в знаменитой песне - «и пусть не видно где свернуть, но мы пройдем с тобою путь через туман». С этими мыслями я отправилась в дорогу. Но спустя полчаса хождения «строго по курсу» не было и намека на конец лесопарка и начало яра.
Да, такого поворота событий я не ожидала. Уже стемнело окончательно, а воздух был холодный. Ходьба, конечно, согревала но сколько я так смогу пройти да и есть ли смысл продолжать? Судя по всему, я переместилась не только во времени но и в пространстве, ибо где яр? И теперь я нахожусь в нормальном таком лесу. Без запасов еды и воды. Да и заряд батареи в телефоне не то чтобы заканчивался, но хватит его еще часа на полтора-два максимум. Короче, нужно срочно возвращаться. Ведь моей целью был туман в яре, а не замерзнуть в лесу.
Из раздумий меня «вытащило» рычание. Метрах в десяти от меня стояла огромная серая с черным собака и, оскалившись, рычала. Клыки блестели в свете луны. Зрелище жуткое, особенно учитывая тот факт, что я собак с детства не люблю и побаиваюсь — они меня стайкой в свое время покусали... Хотя погоди-ка — это не собака! Это волк!!! Тут мне стало совсем страшно — я так еще никогда в жизни не боялась. Мною завладел какой-то животный, всеобъемлющий страх. И я просто закричала.
Серый, видимо, принял это за акт агрессии так как бросился на меня. Я на полном автомате швырнула в него своей мобилкой — это его, понятно, не убило, но заставило увернутся. Я же, ничего не соображая, рванула со всех ног к ближайшему дереву и запрыгнула на ветку, висевшую метрах в полуторах от земли. Именно запрыгнула — с ногами и с первого раза! К моему удивлению волк решил последовать моему примеру, но мне удалось ему хорошенько «врезать в нос», что его не заставило убежать однако — он просто сел под веткой и, смотря на меня, начал ждать.
Я уже, вспомнив, наконец, что у меня есть пистолет, хотела его пристрелить. В конце-концов не оставаться же мне здесь на ночь? Да и мобильник надо забрать. И уже даже достала «ствол» и почти прицелилась но мое внимание отвлекло движение чуть в дали от того места, где я встретила серого. Под светом луны я смогла различить шевеление двух маленьких пар ушек — два маленьких волчонка со всех сил пытались затаиться, чтобы большой и страшный зверь, коим с их точки зрения была я, их не заметил. Видимо, внизу меня поджидал не волк а волчица, защищавшая своих детей.
Я не смогла нажать на курок. Кто-то скажет, что я человека убила, а это всего лишь животное - оно не чувствует, как люди. Вот только раньше так и про некоторых людей говорили - про «цветных» в Америке, к примеру. А в Европе последний людской зоопарк вообще в 1950-ые закрыли. Ведь тогда «людьми» считались лишь европеоиды... Говорят, что президент Труман в свое время сказал, что "Бог сделал негра из грязи".. А потом все резко изменили свои мнения - наука доказала, что эти утверждения были заблуждением. Кто знает, что эта самая наука докажет в следующий раз.
И потом - я убила насильника у которого просто «в одном месте зачесалось» и который явно пытался на меня напасть. В конечном итоге тот человек сам избрал свой путь, а животное.. Оно ведь беззащитно по большому счету. Оно не может дать сдачи, не подаст в суд. Оно просто защищает своих детей от нависшей над ними угрозы. И все. Тем более я к ним домой приперлась, а не наоборот.
Это во-первых, а во-вторых — если бы я достала пистолет раньше, как только волчица зарычала на меня, я бы выстрелила. Но сейчас, сидя на безопасном расстоянии и зная, что обрекаю на голодную смерть двух живых существ — я так не могу.
Но тогда нужно искать другой способ уйти целой и невредимой, забрав назад свой телефон. Итак, Катя, давай думай. Волчата прячутся на земле, а не лезут в логово. Волки ведь в логовах живут, а не на открытом пространстве, вроде... Значит, они просто переход совершали по какой-то только им известной причине и за саму местность драться не должны. Видимо, я близко подошла к волчатам, чем и спровоцировала рычание волчицы. И мне нужно нужно просто подождать??? А если не уйдет — что тогда? Чего там у нас волки бояться?
Мои раздумья прервала волчица, которая, видимо, убедившись что слезать с дерева я не намерена и атаковать ее драгоценных деточек не буду, пошла к ним. Через некоторое время проблема решилась сама собой — они просто ушли. А я смогла спуститься на землю и найти свой телефон. Задачка, кстати, тоже была нелегкая — нашла по отражению луны от экрана.
На удивление, аккумулятор при ударе об землю не вылетел, а экран — не разбился. К тому же, слава Богу, сама мобилка еще не разрядилась и я попробовала вернутся в то место​​, где встретила Христана. Шла по компасу в направлении, противоположному моему предполагаемому отделу. Конечно, учитывая мое перемещение во времени и пространстве, это путешествие тоже могло привести меня в никуда, но другого плана у меня попросту не было, а идти нужно было. Не взирая на замерзшие руки пистолет я таки достала — пусть будет по-ближе ко мне, на всякий случай. Патронов у меня немного осталось — где-то 4 в пистолете и еще 8 — в запасной обойме. Не Бог весть что, но все-таки.
Последовавшее мое путешествие обернулось для меня кучей спотыканий, чертыханий, беспощадным избиением меня ветками... И это не смотря на то, что видимость от луны и звезд была просто потрясающая! Думаю, сложись обстоятельства немного по-другому я бы многое отдала, чтобы прогуляться под таким ярким звездным небом! Видимость если не выше, то точно такая же, как и при фонарях. В наш век уже такого не увидишь. Да и кто сейчас засматривается на звездное небо? Мы вечно куда-то спешим, чтобы, прибежав в нужное место, начать «убивать время» уткнувшись в телефон...
Хотя я сама такая же, а сейчас так тем более. За что и расплачиваюсь царапинами на лице от неожиданно нападающих на меня веток. При чем картинка со стороны, наверное, интересно выглядит: черный силуэт при полной луне с пистолетом в одной руке и с телефоном в другой - прям маньяк какой-то выслеживает своих жертв по приложению в телефоне...
Где-то спустя минут 40 после событий с волчицей я таки вышла на окраину леса. Вдали слышен какой-то гул - метрах в трехсот видно свет какого-то здания. Надо идти туда - мне сейчас так жрать хочется, что аж переночевать негде.
С этими мыслями я отправилась на встречу своей судьбе. Источником шума оказалось довольно большое здание железнодорожного вокзала и перроны - их тут много, видно, это какая-то узловая станция. Все это освещалось электрическими фонарями. Правда, из всех имеющихся работало процентов тридцать - видать, буйная солдатская масса попросту повыбивала лампочки. Тем ни менее, видно было достаточно хорошо. И в глаза бросалось полное отсутствие вагонов на станции.
На перронах было человек 700 солдат, часть сидела, не смотря на прохладу, прямо на земле в своих шинелях и усиленно выпивала. У многих было оружие и я не рискнула показаться к ним на глаза в том виде, в каком уже спровоцировала двух солдатиков на опасные для меня действия.
Поэтому застыла метрах в 50 от них. И угадайте, кто ко мне подошел? Христан! И как он меня только высмотрел? Подойдя ко мне со стеснительно-осторожной улыбкой, он сказал:
«А я Вас искал везде... Раз вы меня не зарештовуете, то мне бы документы мои - меня могуть да дому не пустить....»
Я его что? Ох уж этот говор... И ринулась искать его свидетельство по своим карманам, а потом решила немного понаглеть:
«У тебя пожрать есть что?»
«Да, хлебу трошки» - сказал он, и полез к себе за пазуху. А потом грязными руками достал уже немного погрызанный (или отломленный?) кусочек (где-то с полладошки) хлеба. Нет, я конечно есть хочу, но не до такой степени - меня чуть там не стошнило.
- "Нет, ешь его сам" - сказала я и Христан, удивленно-настороженно - отдам ли я ему теперь его документы? - откусил от того кусочка чуть-чуть и спрятал его обратно. Я же, нащупав две книжечки - таки я их не выбросила, как мне со страхом подумалось - просмотрела надписи на них и, возвращая своему солдатику его документ, поймала себя на мысли - что мне дальше делать? И я молча, под недоумевающий взгляд Христана, прижала документ к себе, но обратно не убрала - мне нужно подумать. А пока думаю лучше иметь на руках козырь для торгов. Солдатик мой оказался парнем покладистым - видать «стокгольмский синдром». Вот и сейчас он даже не пискнул, видя, как я не даю ему его документы, не то чтобы кинулся отбирать их у меня. Поэтому с ним вполне можно будет применять принцип «ты обещал, а значит - выполняй», что мне очень даже на руку.
Итак, что мы имеем? Вернуться домой через яр у меня не получилось. Еды нет и одежды, не привлекающей к себе внимания, тоже. Так что неизвестно, как на меня будут реагировать местные. В компании было бы проще - к группам людей относятся более уважительно.
В то же время мне нужно выяснить, как мне попасть в свой город - это точно не он, так как в нашем городе железной дороги отродясь не было, не то чтобы узловой станции.
«А где мы находимся, Христан? В каком городе?»
«Не помню я...» - и задумался, как-то странно на меня посмотрев. Потом продолжил - «Навроде гутарили, что в Воссонорийске».
Если придется дальше быть с Христаном - нужно будет научить его нормально по-русски говорить, а то понимаю через слово... И в каком, нафиг, Воссонорийске?! Это где вообще?! Наверное, просто ляпнул первое название, что в голову пришло. Ведь я его пьяным впервые увидела - значит, в поезде он вообще «в зюзю» был... А в таком состоянии все что угодно послышаться может. Некоторые даже чертей видят...
«Как так «не помню»? Как можно приехать в город и не знать?! А на вокзале что написано?"
Солдатик замялся. «Дык, я ж проездом - мне б толькя на новый поезд сесть.. А читать я не умею...».
Понятно все с тобой - ты еще и не грамотный.
«Значит так, Христан. Документы я тебе отдам, но при одном условии - ты будешь меня сопровождать и слушаться во всем до тех пор, пока я домой не вернусь».
«А иде Ваш дом?»
Кстати, а как мой город назывался до революции? Блин!! Вот надо было внимательнее уроки истории в школе слушать! С другой стороны - кто ж знал, что оно понадобится?
Вспомнила! Новониколаевск! Что я и поспешила сообщить своему будущему спутнику.
«Вонской губернии?» - немножко подумав, уточнил Христан.
Тут я и просела - без понятия... А отвечать «наобум» нельзя, а то еще буду кататься по нашей бескрайней родине... Значит, нужна карта. С этой мыслью я протянула солдатику его документы и сказала:
«Не знаю я. Мне карта нужна».
Христан поспешил спрятать свое свидетельство назад к себе за пазуху, но услышав мои слова он недоверчиво-удивленно посмотрел на меня. Так обычно на людей смотрят, когда они про встречу с иноплонетянами начинают рассказывать. Согласна: не знать, где ты родился — очень дико. Но что поделать?
«У тебя карта есть?»
«Та не, откеда ей у меня взяться?» - сказал с добродушной улыбкой Христан, но, увидев мой откровенно нешутливый взгляд сразу добавил - «На вокзале должны быть. Там на стенках их вешають, ежели не содрали ишшо»..
Все-таки этот парень мне по-тихоньку начинает нравится благодаря своей почти детской непосредственности. У него почти каждое его намерение и эмоция хорошо читаются, что делает его для меня куда более управляемым. Думаю, мы с ним сработаемся, тем более, что ко мне он относится со смесью уважения и страха. Все-таки психология вещь странная — иногда она заставляет кролика любить удава...
«Тогда пошли туда. И помни: от меня ни на шаг!»
И мы отправились в здание вокзала. Внутри оно оказалось просторным и... полностью забитым людьми. Они были буквально везде. Сидений не было в принципе. Зато кое-где солдатики устроили себе лежанки прямо на полу под выбитыми окнами. Кстати, факт отсутствия окон и продувания помещения насквозь с улицы ни чуть не уменьшал вони от перегара и пота сотен тел (наверное, тут больше тысячи человек сейчас находилось).
При этом в зале стоял достаточно сильный шум от разговоров сотен разных группок солдат. Кое-какие «сборища» даже пытались петь. Но весь этот шум ни капли не смущал некоторых спящих прямо на полу солдат. Хотя, откровенно признаться, меня он тоже не сильно «трогал» - работа меня научила даже месячные формы заполнять под дикий крик и нецензурщины в свой адрес от начальства.
Но вернемся к нашей цели. Интересовавшая меня карта европейской части империи (с изображением маршрутов железных дорог) висела в дальнем углу вокзала. Мы направились к ней сквозь плотные группы солдат.
«Вы слыхали, что Кроснова у Питербурге разбили а донцы его к матросикам подалис?»
«Да что ты брешешь! Я слыхал, что Питербург надысь взяли, а Линина утром повесють»
В следующей группе, сквозь которую я прошла, доносилось:
«Кончать енту войну надо! Навоевались мы на германском фронте — теперя толькя по домам!»
«Ага, по домам» - зло сказал один из говоривших солдат. - «Теперя Калидин мобилизацию объявить — усех загребуть!»
«Та не пойдем мы никуды! От Калидин хочить — пущай сам и воюить! А нам к хозяйству вертаться пора...»
На словах про Калидина мой Христан прижал руку к сердцу — я даже испугалась, что у него сейчас приступ случится.
«Ты чего?» - испуганно спросила я.
«Документы берегу. Я ж навроде в отпуске, а часть моя на фронте — это меня от тутошней мобилизации охранить».
Ага, это он просто документы так к телу прижал, чтобы не сперли (зачем это надо я с его слов так и не поняла а переспрашивать не буду — не помирает и слава Богу). А вот русскому языку его учить придется, но это потом.
Подойдя к карте насколько это возможно — прямо под ней спали двое солдат — я начал глазами искать свой город, не обращая внимания на громкие разговоры вокруг. Спустя минут 5 по рекам и озерам я таки смогла обнаружить родной сердцу Новониколаевск о чем и непременула сообщить Христану.
Путь наш пролягал через Ростов и «родные пенаты» моего спутника. Теперь мне нужно было решить другую задачу — деньги. Мои рубли здесь вряд ли пригодятся.
Благо, у Христана было немного — как раз на билет третьего класса, приобретя который мы начали искать место где бы притулится. Устроились почти возле одной из стенок, у голов трех спавших солдат. Христан благородно подстелил на пол свою шинель, что б мне удобней и теплее было. При этом он перепрятал предварительно документы себе за рубаху.
Я плюхнулась на симпровизированную кровать и так мне захотелось спать... Да, и запаха уже не слышно было... Надеюсь, это потому что я принюхалась, а не потому, что нюх пропал... На этой мысли я уснула...


Глава 3. Скорый поезд к дому мчится ©.

Уже было светло, когда Христан разбудил меня. Точнее, легонько растормошил – скоро приедет поезд и нужно продвигаться к вагонам, а то «может мест не хватить». Да, ранее я не сказала – в билете ни номера вагона, ни места не было указано. Только класс. Ну и пункты отправления-назначения…
Но сейчас не об этом – желающих попасть на поезд было много и, пока я проснулась и поднялась, на перроне было уже не протолкнуться. Мы с Христаном встали возле какого-то здания с краниками. Как позже выяснилось (по «опомнившимся в последнюю минуту солдатам») это единственное место, где можно было взять питьевую воду или кипяток в дорогу. В вагоне никаких котлов с водой нет. Только у «буржуев», как выразился Христан, в вагонах обычно бывают самовары. На здании мне удалось прочитать надпись «Кубовая для кипятку» и подходили к ней со своей посудой. Даже маленькие чайнички попадались…
Короче, мне срочно нужно запастись водой в дорогу, ибо ехать, как говорит Христан, около 16 часов!! Видя мою панику, он поинтересовался чего я суечусь, и, выслушав, предложил свою флягу — он уже подсуетился, и пока я дрыхла сделал запасы в дорогу. Брезгливость брезгливостью, а другой посуды-то нет и купить не за что… Так что чует мое сердце, что рано или поздно я таки соглашусь разделить с ним емкость для воды… Но мысль жутковатая, честно сказать…
Тем временем вдали показался поезд. И послышался тоже – пару раз раздался гудок. Люди оживились, и натиск толпы медленно но неумолимо начал прижимать нас ближе к краю перрона, до которого было еще рядов 20 «солдатиков», желавших «поехать по чугунке да дому».
«Машину уже видать» - пронеслось по толпе. Машиной, оказывается, называли паровоз.
Лично нам не видать было ничего, видимо, для таких как мы и кричали. А еще для тех, кто активнее, толкаться начал. Меня больно пнули локтем, сказав что-то обидное. Это был какой-то очередной заросший полупьяный солдат. За что я, вывернувшись, заехала ему в челюсть снизу – бить сбоку расстояние не позволяло, а пропустить нельзя – мне тоже на поезд надо. Да и с такими разговаривать смысла нет – они понимают лишь язык силы.
Моего удара хватило, однако, чтобы он упал на идущих сзади, а те его уже откинули еще дальше. И делали они это с нескрываемым злорадством – видать и их он таким же способом «обгонял на поворотах». Короче, этому уроду досталось.
Не могу сказать, что другие не пинались – давка чувствовалась все сильнее, многие «прошмыгивали» вперед, но не оскорбляли и не пытались ударить. Одним словом, играли по правилам борьбы за место в переполненном транспорте.
Тем временем поезд остановился и солдатня бросилась на штурм. Это было именно так – многие с винтовками чуть ли не на перевес. Раздался крик "Братцы, у них синия есть!! К синим бегим, братцы, к синим!", за ним еще разные выкрики, типа «Мы за их на фронте **пу рвем, а они первой классой катаются!!». Прям кто-то совсем рядом крикнул "Потревожим буржуев!" - толпа воодушевилась, одним словом.
А сила этой толпы уже ощущалась очень заметно. Когда вагоны остановились, сопротивляться "движению масс" было уже бесполезно. Вообще, как показывает мой предыдущий опыт, если уже попал в толпу, то пытаться ей сопротивляться чревато тяжелыми последствиями - нужно позволить ей нести себя. Как говорится, "расслабься и получай удовольствие". Поэтому я глубоко вдохнула и развела согнутые в локтях руки чуть в стороны, чтобы грудная клетка не была сдавлена. И просто наблюдала, как меня вместе с потоком людей сначала отделило от Христана, а потом "понесло" к этим самым "синим". Как оказалось позже "синий" - это цвет вагона. Мне удалось рассмотреть еще и желтенькие, и зелененькие. Последних было, вроде бы, больше всего. Ни на одном из увиденных мною вагонов не было ни номеров, ни надписи с направлением маршрута. Зато они были подписаны по-другому: зеленые — 3 кл., желтые — 2 кл. и синие — 1 кл. Скорее всего «кл.» - это «класс». На зеленых было еще указано и количество мест (общее, я так понимаю).
Тем временем впереди завязалась потасовка. Штурмующие выкинули двух мужчин из вагона (именно выкинули), а с ними еще какую-то даму в очень красивом нарядном платье. Самой драки на земле мне уже не было видно (да и наблюдать за избиением людей я не люблю). Раздались возгласы "сдирай с него пагоны!" Потом женский крик. Толпа что-то нецензурное прокричала - вообще поднялся довольно таки серьезный гул. Одно было понятно - к выкинутым сочувствия толпа не проявляет, а даже наоборот - их злоба выливается в избиение. Слышны были женские крики.
"Ты глянь, ****, пагоны нацепил - офицерство свое кажить!" - раздалось где-то рядом.
"Ага, еще и шалавой сваёй прикрывается!" - подхватил кто-то.
"Та всех их в расход пустить! Мало они крови нашей пили, буржуи!"
От убийства толпу остановил лишь гудок паровоза, ознаменовывающий скорую отправку. Или может машинист таким образом решил защитить бедолаг - знал, что солдатня полезет в вагоны... Что и произошло. Стоит ли говорить, что про контроль билетов на входе и речи не было.
Вслед первым выкинутым, под подбадривающее "улюлюкивание" (если так можно назвать нецензурную брань) толпы последовали еще люди. Один из них, судя по всему, был проводником вагона (или на вроде того) — не хотел пропускать в «первую классу» и даже пытался не открывать двери, за что и поплатился. Еще один вроде бы был еще ребенком - он пролетел вслед за остальными. Самое интересное, что те, кто были в вагоне - они ведь знали, что их будут также выкидывать, но никто не заступился за тех, кого выкидывали первыми.. Каждый надеялся, что его пронесет в итоге все остались изрядно избитыми лежать на вокзале...
Толпа подтолкнула меня к вагону и я еле успела в него запрыгнуть, чтобы меня не сбили с ног и не потоптались, как следует. Только я пересекла порог вагона как поезд тронулся. Кто-то из побитых побежал следом, что-то крича — за хохотом окружавшей меня солдатни особо ничего не расслышишь.
«Гляди, Прокофич, - за шмотками своими бегить» - сказал один солдат другому и, весело подмигнув товарищу, высунул на протянутой руке стоявший возле выхода чемодан и с хохотом начал дразнить бежавшего бедолагу. Толпа весело поддержала.
А на удалявшемся вокзале я успела заметить группу солдатиков, которые помогали избитым. Один, вроде бы, бинтами перевязывал руку одной из жертв толпы — видать, кого-то пырнули или выстрелили... И подумалось мне, что так во все времена — большинство поддается низменным порывам и в агрессии своей подобно настоящим животным, и лишь немногие не теряют способности сочувствовать другим и остаются людьми. Под эти мысли вокзал скрылся из виду и передо мной стала новая задача — найти Христана.
Задачка эта точно не из легких — людей набилось масса. Наверное, как в московском метро в час пик - не меньше. Но кое-как мне удалось пройти дальше. Кстати, нюх мой никуда не пропал - в вагоне я отчетливо услышала очень сильный и неприятный запах немытых тел. И едкий запах табака — ни одна наша, современная мне, сигарета так сильно не воняет. По-тихонечку по вагону начал распространятся и дым.
В самом вагоне не было полок - вверху небольшие навесные сетки для хранения легкой клади, а в самой комнате - диваны, где сидели люди, одетые в красивое штатское, и с опаской поглядывали в сторону людей в шинелях. Те вели себя, в основе своей, очень даже бесцеремонно - просто выталкивали пассажиров с их мест, а разные там чемоданчики били ногами, если те им мешались.
Особый страх читался в глазах одной молодой девушки лет 16 в белоснежно белом платье с длинным, до запястий, рукавом и такой же белой накидке болеро на плечах. На голове ее была изящная белая шапочка. Сама девочка была красива и была в ее лице какая-то совсем детская невинность и испуг. Это привлекло сразу двух "бравых" вояк.
"Ты гляди какая краля с пансиону" - сказал один из них, нагло усаживаясь чуть ли не на колени бедняжке. Второй улыбнулся. Часть толпы по-тихоньку начала обращать свой взор в предвкушении чего-то интересного. Бедная девочка оцепенела от страха, и начала покашливать от едкого дыма сигарет (наверное, таки самокрутки, ибо сигареты так не воняют!) неумело пытаясь, однако, скрыть свой кашель. Взгляд ее был направлен в пол - она надеялась таким образом не привлекать к себе интереса незваных гостей, а ладошки лежали на коленях и были сжаты между собой до такой степени, что аж побелели.
Мужчины не из солдат трусливо стояли каждый на своих местах и усиленно "прикидывались валенками" - лишь бы их не заметили и не тронули. Глаза у многих слезились от сильного дыма табака (или что там это было), но никаких действий они не предпринимали, стараясь «не замечать» курящих и вообще солдат, которые вели себя достаточно развязно.
Толпа же либо просто наблюдала (некоторые с улыбкой смотрели и зло шептались про "буржуйку" и каких-то "гидраф"), а кто-то, ввиду того что просто не видел происходящего, пытался занять сидячее положение в переполненном вагоне и как-то устроится в долгий путь. Окружавшие меня люди многие с нескрываемым интересом рассматривали невиданную для них одежду на мне но не более - ни заговорить, ни тем более что-то мне сделать никто не пытался. Видимо, опасаясь, что для них это может быть чревато.
Один из наблюдателей с красивыми рыжими усами таки не смог сдерживать больше своего любопытства и, протолкнувшись ко мне, с доброжелательной улыбкой и даже некоторым восхищением в глазах спросил:
«Извините, сударыня! А вы какой страны послом будете?» - видно при этом, что он подбирал слова.
Каким послом? С чего он вообще взял, что я — посол?? Из-за одежды? И поэтому меня не трогают, а только наблюдают?
Солдатик все так же продолжал вопрошающе-восхищенно смотреть, на что получил замечание своего «коллеги» - «чего пристал? Она, видать, по-нашему плохо разговариваить!». Другой добавил «американка, небось — я видывал у журнале на фронте похожую одежду... Только там она на мужчине была»
«Дак можеть ента у них рабочая такая — уче дипломаты у ей ходють!»
Ладно, фиг с вами — если думаете, что я дипломат и это дает мне неприкосновенность от полупьяных вооруженных мужиков не пойми почему — не буду вас разочаровывать. Надо изобразить их акцент.. Хотя нет — с Христаном-то я говорила без акцента... Значит, так и нужно продолжать, чтобы не влипнуть в ситуацию. Конечно, по-английски я едва ли два слова связно скажу, максимум «май нейм из зе кепитал оф Грейт Британ», но для серой массы и этого хватит — будем брать на понт.
«Нет, я хорошо знаю ваш язык. И «да», я с Вашингтона, еду в Ростов с важной миссией».
Солдатики аж прозрели от моей речи. А усатый спросил (видимо, сам того не ожидая) «С какой?».
В ответ я на него многозначительно-презрительно посмотрела — как бы давая понять, что «не твоего ума дело».
Тем временем солдат продолжал донимать бедолажку в белом платье - "да ты не боись, мы ж толькя поговорить хотим!". "Тады нам ее отдай, раз тебе толькя поговорить!" - крикнул кто-то из присутствовавших По толпе прошел смешок. А у бедного ребенка чуть не случилась молчаливая истерика.
Мне ее так жалко стало и я решила ее выручить, тем более, что еще один проводник в этом мире (а она, видимо, из «благородных» - образованная) мне не помешает. Учитывая, что Христан неизвестно в каком вагоне а через толпу к нему вряд ли пробраться. Да я даже не знаю, возможен ли здесь переход между вагонами во время движения поезда — соединяются ли они так же, как и в нашем времени или устроены по-другому. Так что неизвестно, когда я с ним опять соединюсь, а тут есть шанс получить себе второго проводника с искренней благодарностью.
А каковы мои шансы ее защитить? Активничает лишь один солдат, второй стоит чуть в стороне (насколько это в битком набитом вагоне возможно). Другие просто возмущаются, но действий не предпринимают. Подстрекание — не действие. Подстрекатели первыми разбегаются в случае чего. Вообще, судя по их поведению — обычная, наша, «гопота» - смелые до первого отпора. Это во-первых. Во вторых — меня не трогают, думая, что я посол. И учитывая, что заметили меня все и не тронули, даже во время активной давки на вокзале (за исключением одного урода, который трогал всех), есть шанс, что у меня все получится. Главное, чтобы девчонка мне подыграла или хотя бы не мешала. Но здесь 90% процентов успеха — учитывая, как она реагирует на стресс (молча, в себе) она не скажет ни слова, что мне на руку. Решено — вмешаться.
И я, доставая пистолет (больше для психологического эффекта), начала активно проталкиваться вперед, что было сложно, ибо плотность толпы была очень даже высока. "В ответ" меня никто не толкал, стоило лишь им на меня обернуться и увидеть. Скорее всего дело здесь не только в одежде и «посольстве», сколько в «стволе» - как говорится у нас в Америке «доброе слово и револьвер помогает намного лучше, чем просто доброе слово».
«А ну пошли вон от моей помощницы» рявкнула я, рукой хватая солдата за ворот шинели и дергая на себя. Тот упал с диванчика. Толпа притихла, а упавший попробовал было подняться, но я пнула его ногой, и, наведя дуло пистолета на него сказала грозным тоном: «Если еще раз тронешь помощницу посла - я тебя лично пристрелю! Пошел вон!» И, грозно посмотрев на толпу, я продолжила «Я — посол Соединенных Штатов» (коль уж меня туда приписали) а она» - и указала на девушку - «моя помощница. И никому нельзя ее трогать!». И вы знаете — сработало. И «бравый вояка» отполз, как побитая собака, и его «напарник» даже не пискнул, и люди тоже.
Взгляд девушки все так же был устремлен в пол — нужно ее выводить из ступора. Я, спрятав пистолет, села с ней рядом, обняла за плечи и наклонившись к ней так, чтобы никто не смог услышать мои слова, сказала: «Не переживай — теперь тебя никто не тронет». Она посмотрела на меня своими красивыми большими синими глазами и так же тихо (хватило ума) спросила: «Вы кто?»
«Та, кто тебя спасла. И для твоего же блага тебе лучше делать вид, что мы знакомы и ты — моя помощница». Она кивнула.
Потом произошло то, чего я уж никак не ожидала. Спустя минуту осторожно (преодолевая свою врожденную робость, видимо) девушка спросила меня что-то... на английском языке! А я же не бельмеса и она уж точно поймет, что никакая я не американка, услышав пару моих фраз. А мое посольство — единственное, что не только защищает сейчас мою шкуру, но и хоть какую-то власть дает. Спасло меня то, что девушка закашлялась сильно от сигаретного дыма. К этому времени он был достаточно сильный — курили уже солдат 15. У одного удалось разглядеть надпись на коробочке - «махорка» - это ж вообще гадость! А о фильтрах речи вообще не шло — делали самокрутки из той бумаги, что у них была припасена, видимо, именно на такой случай.
Меня, если честно, тоже начало мутить — организм к такому не привык. Надо с этим разобраться. Сказав девушке ждать, я достала пистолет, выстрелила в воздух. Патронов мало, но здесь это необходимо — по-другому привлечь внимание шумевшей толпы у меня просто бы не вышло - гул стоял будь здоров,. Да и солидности это придает и желание сопротивляться должно было уменьшить. Увидев на себе сосредоточенные взгляды толпы, вмиг притихшей (в основной массе) и сказала: «Товарищи, всех курящих попрошу пройти в конец вагона, выбить там окно и курить там, за перегородкой!» - в конце вагона была как бы «комната», сделанная перегородкой и выступавшая квадратиком с правого бока вагона. В то время как с левого бока было кресло, из чего я сделала вывод, что в той комнатке просто оборудована «зона повышенного комфорта».
«Чего?! Куды идтить? Почему здеся нельзя?!» - недовольно начал было выступать один. Это нужно сразу же пресекать, иначе ничего не выйдет — только дал слабину и ты уже не власть.
«Оглох, *****» - заорала я, направляя на него «ствол». - «Тебе дополнительные дырки в голове нужны, *****, чтобы слышал лучше, *****?!»
У толпы был ступор — они такого не ожидали, на что и рассчитано. Пронеслось шепотом «Ты видал, как она по-нашенски гутарить?» и ответом «За границей дураков не держуть». В данном случае раболепие перед западом сыграло мне сильно на руку — солдатики сами приструнили выступавшего и начали выполнять мои указания. Сзади раздался недовольный крик какой-то дамы, что из ее «укромного уголка» курилку делают, но вопрос решился — солдат больше, а меня они уважали-боялись сильнее.
С чувством выполненного долга, я вернулась к девушке, которая, после услышанного из моих уст, смотрела на меня глазами, размером с хорошую сковородку — от удивления, видать, расширились. Впрочем, читалось там не только удивление — нотки страха тоже присутствовали. В общем, срочно нужно было объяснять ситуацию.
«Посол должен все знать, а с народом нужно общаться на том языке, который он понимает». Мои слова заставили ее задуматься — переваривала, видно, и пыталась сопоставить светлый образ, который у нее сложился из книжек, с реальностью.
Тем временем к нам приближался женский голос, громко говорящий по французски — по всей видимости, выселенная из огородки дамочка, поняв, кто командовал солдатами, пришла на них жаловаться. По-французски говорила, скорее всего, считая, что раз посол – должна знать этот язык ибо с солдатами она возмущалась по русски — это было слышно аж сюда невзирая на все препятствия. Помнится, нам в школе что-то говорили, что по-французски до революции многие из «знатных» говорили лучше, чем по-русски. К примеру, Александр I говорил на этом языке без акцента, а у Наполеона был сильный корсиканский акцент... Надо же, какая информация хранится на подкорке моего мозга. Самое главное — очень «нужная» сейчас информация.
Женщина же, уже вплотную подойдя к нашему кресло-дивану возмущенно что-то говорила, показывая в сторону солдат. А потом замолчала, сделала важный вид и выжидающе начала смотреть на меня.
В принципе, смысл ее тирады и так ясен:
«А что, лучше, чтобы они курили в вашей комнате не выгоняя Вас?»
Ее сильно удивило и содержание, и русский язык моего ответа. И она не унималась — опять что-то защебетав на сей раз по-английски. Эта зараза настойчиво решила сломать мою легенду! Этого допустить нельзя. Но что делать? Наорать на нее, пригрозить? Зная такой тип людей — может поднять еще больше шуму. Ответить ей? А что отвечать, кроме того, что я уже сказала? Ее мой ответ не устроил, а я не понимаю, что она конкретно она хочет. Тогда как в песенке - «на дурака не нужен нож — ему с три короба наврешь и делай с ним, что хочешь». Встав к ней и наклонившись чуть ближе, чтобы меня услышала только она, я ей сказала:
«Сейчас, пожалуйста, внимательно меня послушайте. У меня важная миссия по наведению порядка. Я не должна привлекать к себе внимание, чтобы все получилось и никто ни о чем не догадался. Поэтому, извините за неудобства — но нужно немножко потерпеть, если, конечно, хотите, чтобы все для нас закончилось хорошо и солдатский беспредел прекратился».
«Беспре... что?» - спросила она, но ее голос звучал не так уверенно и требовательно — больше со смятением.
Значит, я правильную тактику выбрала. Вот только со словами нужно осторожнее — увлеклась, и забыла что «беспредел» в наш язык пришел из «мест не столь отдаленных».
«Солдатская вольница, анархия» - выкрутилась я. «Поймите, Вы можете сейчас продолжать привлекать к нам внимание и пьяные солдаты нас просто выкинут из поезда или вообще убьют» - в глазах женщины мелькнул страх и я продолжила - «или же мы можем немного потерпеть, чтобы потом настал порядок и все вернулось на круги своя».
Моя речь заставила ее задуматься и она, выбрав второй вариант, пошла спасать свои вещи и искать себе новое место.
Я присела обратно к девушке.
"Как тебя зовут?" - спросила я.
"Аглая"
Христан, Аглая... Такое ощущение, что и не перемещалась во времени вовсе — сейчас тоже стараются «позаковыристей» назвать. Я помню одна семья ребенка вообще пыталась записать как БОЧ ВФ 260602...
"А Вас?"
"Кейт" - раз уж соблюдаю легенду, то нужно продолжать это делать. Между прочим, работа под прикрытием - куда сложнее, чем кажется на первый взгляд. Это требует невероятной концентрации. Помню в свое время где-то в какой-то книге прочитала воспоминания кажется, Диникина, но не суть. Меня, тогда начинающего опера, но уже умевшего "внедриться" в разные группы людей, сильно насмешила история: он ехал с кем-то в поезде и, чтобы не попасться "красным" проверяющим, изображал из себя поляка (по-польски, видимо, говорил очень хорошо). А при проверке документов на вопрос "какой губернии будете?" автоматически ответил "Саратовской" и потом долго пытался "выкрутиться", объясняя, как поляк оказался Саратовской губернии. А еще генерал... Другой случай у нас рассказывали как легенду - одного нашего разведчика немцы "раскусили", потому что он хлеб разрезал на весу ножом к себе...
На первый взгляд - мелочи, но для тех, в чью среду ты внедряешься, они сильно бросаются в глаза. И могут стоить тебе многого. В моем случае, к примеру, сомневаюсь, что солдаты знают, как должен выглядеть посол поэтому, чтобы я не сказала или не сделала, они это будут воспринимать как должное, "списывая" все "непонятки" на мою должность и заграничное, как они думают, происхождение. Этот психологический механизм давно известен и часто встречается на практике. Благодаря склонности мозга все систематизировать, объяснять и упрощать многим национальностям "приписываются" определенные черты - "все они там пьяньчужки и бандиты" говорят про русских, к примеру. Или знаменитая фраза "это потому, что я черный?" - когда какой-то представитель афроамериканцев считает, что его не берут на работу не потому, что им нужны программисты, а он - дворник, а потому, что у него такой цвет кожи. Также используя этот принцип многие специально "косят под дурочка" - так жить проще и претензий к тебе меньше.
Человеческому мозгу, чтобы приспособиться к меняющемуся миру и понять, какие действие он должен предпринять, необходимо все объяснить для себя. И не всегда эти взаимосвязи очевидны для других наблюдателей. Ведь именно благодаря такой склонности человеческого мозга появились народные приметы и большая часть суеверий. Вот шел себе человек, споткнулся и ногу сломал. Лежал он потом, думал над своей судьбой и вспомнил, что ему черная кошка дорогу переходила. Его эта мысль зацепила и он начал "искать ей подтверждение", а кто ищет - тот всегда найдет. И в следующий раз, случись что после того, как черная кошка дорогу перебежала, человек уже с уверенностью будет приписывать свои неудачи именно ей (кошке). А если она перебежала и ничего не случилась - так это просто человека Бог охраняет и еще 100500 отговорок - не переделывать же в конце-концов свою теорию, даже если она не работает в 999 случаях из 1000? Точно так же возникают и стереотипы - это тоже форма упрощения информации. И т.н. "первое впечатление" также сюда относится - мало ли, в какой конкретный период времени Вы человека застали? Может, у него умер кто или его подставили, или провоцировали весь день, вот он и вел себя "неадекватно" или "агрессивно", а потом окажется, что он милейшей души человек. Но нет - уже ведь было "первое впечатление" и многие будут продолжать упорно, как бараны, искать подтверждение и видеть именно те человеческие действия, которые подпадают под их "мнение".
Ведь люди - существа крайне упертые, ведь думать - значит мозги напрягать и энергию тратить, а то и того хуже - признать, что до этого ты жил неправильно, а значит нужно перестраивать ВСЁ - свои привычки, окружение и т.д. Поэтому большинство споров оканчивается ничем и поэтому на одно и то же явление и событие существует масса точек зрения и лишь немногие пытаются все их сопоставить и проанализировать.
"А почему Вы говорите по-русски?" - искренно спросила девушка и этим вопросом загнала меня в угол. Из которого сама меня и спасла комментарием «Вы из тех, кто считает, что нужно быть поближе с народом?» - ведь ее мозг тоже пытался все происходящее для себя объяснить. И мне оставалось лишь поддакивать ну или поправлять ее, не отбиваясь, однако, от своей версии. Таким поведением оппонентов пользуются, кстати, не только разведчики - мошенники тоже. Поэтому нас всегда учили, что в вопросах не должно быть "наводящей информации", т.е. нужно спрашивать не "Вы от Ивана Анатольевича?" а "Вы от кого?".
«В данной ситуации – да. Видишь ли, Аглая, Иногда, для достижения своей цели, нужно немного подыграть толпе» - я решила продолжать ту линию, которую выбрала с шумевшей женщиной, учитывая, что, судя по одежде, они с Аглаей одного круга.
«Так Вы на самом деле не хотите помочь этим людям? Вы обманываете?» - в ее голосе звучало разочарование и чуть ли не обида. В чем помочь я уточнять не стала – чтобы не наговорить глупостей, усугубив ситуацию. Но вообще – ты о чем, девочка?! Тебя буквально несколько минут назад пытались изнасиловать (а именно к этому шло, не вмешайся я), а спасшему тебя человеку ты предъявляешь претензии в аморальности? «Вот это поворот», как говорится в известном мэме! И ханжество, если уж на то пошло – почему-то желающая «помочь людям» не едет в вагоне третьего класса, где, я так понимаю, и находится основная масса простых людей, а ехала в первом классе! Со всеми удобствами! Лично мое мнение: хочешь помочь людям – делай это сам и за свой счет, а не строй из себя «высокоморального человека». В наше время, кстати, тоже таких полно – корчат из себя «коммунистов», а своими денежками делиться не хотят, да и «работы за идею» за ними не наблюдается – другие должны, а они нет.
Таких мне в жизни встречается чуть ли не каждый второй, поэтому опыт общения с ними накоплен богатейший. Здесь работает, в основном, два подхода. Первый - «гни свою линию». Не соглашаться с оппонентом и давить на своем, иногда «ссылаясь» на что-то — какое-то постановление, распоряжения, статистику. Даже не важно, существует она или нет — на мозг неподготовленный ваша уверенность, настойчивость и «ссылки» производят ошеломляющий эффект. Но это работает, обычно, с «простыми» людьми. Люди «непростые» часто сами пользуются таким методом, поэтому с ними нужно по-другому — используем майевтику (метод, придуманный Сократом). Когда мы даем человеку высказаться и «наводящими вопросами» загоняем его в угол, показывая нелогичность ситуации. А есть третий способ — просто промолчать. Используется, когда вы либо точно уверены, что оппонента не переубедить (а это в основном) либо когда возможный трындец перекрывает собой возможные ништячки. В моем случае, если предположить, что мы имеем дело со снобкой из высшего общества, считающей, что она знает как лучше и что делать, а также учитывая тот факт, что разговор под влиянием эмоций (ее) может вывести в самые неожиданные места и привести к моему раскрытию, я предпочту смирится и «не будить лиха». Просто прикинусь «дурочкой» и быстро переиграю предыдущую свою фразу.
«Извини, Аглая, - просто еще не все русские слова могу использовать в их точном значении. Я имела в виду, что народ нужно подготовить к тем позитивным переменам, которые его ждут».
Выражение лица девушки сразу изменилось на более радостное.
«Да, я тоже так считаю! Нужно, чтобы и простые люди стали жить лучше!» И тут Остапа понесло, как говорится.
«И нужно покончить с эксплуатацией женщин! Их нужно освободить от брака!»
Я аж чуть не поперхнулась — смелое заявление.
«В каком смысле «освободить»?» - чуть ли не на автомате спросила я.
Аглая, уже заметно раззадорившись, с горящими щеками и глазами, и широкой жестикуляцией — такой что даже нескольких солдат задела за шинели — пояснила:
«Женщина не должна быть прислугой в доме! Она должна также работать, также развиваться, как и мужчины! Недопустимо, что женщинам не дают паспортов. Да, вы скажите» - посмотрела она на меня горячим взглядом — что есть случаи, когда вступают в фиктивные браки и отправляются учится или путешествовать. Но ведь это — единицы сознательных мужчин, которые дают такую свободу единицам сознательных женщин! Ведь не все же «Что делать?» Чернашевского читали! А как же основная масса, на всю жизнь прикованная к нелюбимому, за которого выдана насильно?!»
«А почему нельзя развестись? Не нравится — не живи с ним» - высказала я свою позицию и получила шквал эмоций.
«Вы что! Церковь же не дает развода! А если и дает — это же единицы из миллионов!!»
«А при чем здесь церковь?» - продолжила недоумевать я.
Девушка, в полном удивлении и недоумении выпалила что-то по французски. Видимо, что на этом языке ей было общаться удобнее, чем на русском. Потом, во-время спохватившись, вернулась к «общепонятному» (т. е. единственно для меня доступному) языку.
«Как при чем? А кто же сочетает браком? Мне казалось, что и в Америке так?» - в голосе девушки под конец фразы уже слышалась неуверенность.
«Погодите-ка» - встрял уже известный мне усатый солдат. «Что значит, что «и в Америке так?» Разве Вы не помощница американского посла?!»
Вот сволочь усатая! И что теперь делать??! Думай Катя! Твоя шкура от этого зависит!!! А в глазах Аглаи мелькнул страх и отчаяние. Спасло то, что в таких ситуациях она впадает в ступор, а не начинает тараторить без умолку.
«Так я помощницу из местных взяла — мне ее порекомендовали, вот сейчас везу ее начальству показать» - спокойным тоном, не показывая никакого волнения, нашлась я. Вроде, солдат этот ответ удовлетворил. А за этим усачем нужно присматривать. Какой-то он подозрительный. И, в отличие от остальных, вслушивается в детали и пытается «за язык» поймать. Вполне возможно, что из чекистов. Или как там их сейчас называют.
Аглая посмотрела на меня с восхищением и благодарностью — второй раз я спасла ее. Хотя в этот раз думала исключительно о своей - после лицемерия о «помощи людям» мое сердце от нее немного «отлегло».
И, чтобы не дать усатому развить тему с допросом я вернулась к предыдущему разговору.
«Нет! У нас, в Америке, браки регистрирует государство, и развестись можно, если друг друга не устраивают партнеры» - сказала я. Честно говоря, фиг его знает, как там в это время в Америке! Но, раз человек не в курсе (тем более этого не знает солдатня), а мне нужно поддерживать свой имидж, я буду рассказывать, как у нас сейчас.
К тому времени нас с интересом слушала парочка солдат. Наверное, можно было даже сказать, что начался формироваться такой себе «кружок слушателей». Очередной раз убеждаюсь, что люди — существа очень странные. Те, кто еще недавно хотел эту девочку изнасиловать сейчас ее внимательно слушает.
«Вот и мы этого хотим!» - к Аглае вернулось воодушевление. - «И чтобы равны были в трудовых правах! Чтобы зарплату платили такую же, как и мужчинам! И чтобы все профессии женщины выбрать могли!»
Один солдатик таки встрял в беседу:
«А детей куды девать? За хозяйством хто глядеть будеть, ежели муж на службе?»
«А детей должно воспитывать государство! Специально обученные люди! Вот как меня учили!» - с жаром ответила она.
«Ну так Вас учили в пансионе» - встряла я.
«Ну так всех будут! Все дети — и рабочие, и крестьянские — должны иметь доступ к хорошему образованию! Я вот еду в такую школу учителем!».
На этой фразе усатый опять оживился — глазки блеснули и рот уже открываться начал. Все-таки как много значит случай в нашей жизни — как я выворачиваюсь и стараюсь легенду создать, а хватает всего одной мелкой необдуманной фразы другого человека и все — всей легенде может наступить конец. А еще говорят, что все в нашей жизни зависит от нас...
И я встряла в разговор, чтобы усатый не успел.
«Да, Аглая, школу мы для тебя уже при посольстве подготовили — так что не волнуйся» - на этих словах я положила ей руку на ее ладонь и сжала. Девочка посмотрела на меня недоумевающе, но потом, видимо, опомнилась и вспомнила про нашу легенду.
Я же, дабы сбить толпу с толку, продолжила, уже глядя на солдатскую массу:
«Мы за то, чтобы все дети в России были просвещенные и все были равными без деления на классы!». Кстати, ирония судьбы — я как и большинство моих соотечественников к американским фондам и помощи отношусь, мягко говоря не очень. А сейчас вынуждена ими прикрыватся, чтобы выжить и вернутся домой.
Аглая же, судя по всему, оказалась все-таки не снобкой, а просто наивной. Ее учили хорошие учителя, но так ведь и в пансионах не миллионы обучаются. А где взять хороших учителей и воспитателей не на тысячи избранных, а на десятки миллионов детей? Но идея сильна, а о практике этот ребенок не задумывался. Как, впрочем, и те, кто эти идеи в ее голову вложил. Да и вряд ли она имеет представление о том, что такое «дети обычных людей» - ездит же первым классом, а не третьим. Кстати, почему она, при таком пыле и искренности побуждений — в конечном итоге, едет же работать учителем — не едет вместе с народом мне так и остается непонятным. Скорее всего, это ее наивность и ограниченность опыта — ведь так часто бывает, что человек все судит только по себе. И если в его кругу все хорошо, то он думает, что везде так. И если его работа легкая, то он думает, что у всех так. «Жизнь — это большая дорога» - говорят шоферы. Но это не значит, что жизнь вообще такая, это значит, что их жизнь такая, ибо с другим они не сталкивались В конечно итоге эта ее наивность сыграет с ней злую шутку.
Тем временем в разговор вступил еще один солдатик и наша дискуссия начала принимать формат митинга.
«А ежели детей в пансионы всех отправить — хто ж тады урожай собирать будеть и в поле пахать?»
«Поля будут обрабатывать специальные работники» - уверенно ответила Аглая.
«Это ж иде мне столько денег взять, кабы рабочим за пахоты заплатить?»
«Им платить будет государство!»
Тут встрял другой солдат:
«Та погоди ты с работниками! Это ж что получается — маво дитя другие воспитывать будуть а он потом р'одново отца не признаить?! И в старости обо мне и не вспомнить?!!»
«О вас в старости будет государство заботится!»
«Ага, оно уже позаботилось» - недовольно встрял другой. - «Оно мне выдали ботинки осенью, а в них подошва картонная. Размокла, я ноги проморозил, а госпиталей не было! Да и я не один такой» - и, обернувшись к другим, спросил - «Верно я говорю, товарищи?!»
По толпе прошел одобрительный гул. И вообще разговор стал приобретать нежелательные для нас агрессивные нотки — могло закончится потасовкой, что меня категорически не устраивало. Поэтому я вмешалась, напрягая всю свою память, пытаясь «достать» свои скудные знания по истории:
«Так то ж при царе. Сейчас все изменится, товарищи. И жить будет намного проще! Вот сейчас домой вернетесь, наладите жизнь, а там видно будет — учредительное собрание все решит!» - выдала я им ту кашу, какая была в моей голове. Ну, хоть про киборгов и интернет не вставила в волнении — уже хорошо.
«Станция скоро! Готовсь за водою идтить!» крикнул кто-то и толпа начала поворачиваться в сторону выходов, что нас и спасло. Мне же нужно было найти Христана и продумать свое поведение с усатым.


Глава 4. «Эх, жизнь моя - поганка» ©.

Поезд остановился. Раздались крики и щелканье ружейных затворов (вроде бы. Но выстрелов не было точно). Как оказалось, ситуация была вот в чем.
Выходить из поезда, оно, конечно, хорошо – водички попить и ноги размять, особенно кто стоя едет (а таких у нас не мало). Да вот проблема другая – на каждого вышедшего 3-4 желающих зайти. И у них оружие тоже имеется. Поэтому началось определенное столпотворение. Как и наша толпа в свое время, данные вооруженные ребята были в полной уверенности, что здесь едет «зажравшийся класс, который и пороху не нюхал. А они, фронтовики, устали таких дармоедов защищать и домой хотят».
Но убедившись, что здесь едут, в большинстве своем, такие же недармоеды, у которых имеются заряженные винтовки, нацеленные на штурмующих, штурмующие начали вести переговоры – как им хотя бы частично в вагон влезть, чтобы домой доехать. «Наши» солдаты выдвинули другое требование – сохранение за собой мест. Как я поняла по доносившимся крикам и обрывкам фраз, достигнуто было следующее соглашение: штурмующие сейчас выпускают «наших» воды набрать и по другим делам, а после того как все «наши» садятся в вагоны, заходят штурмующие. Договорились, что обратно все будут ехать стоя. Диваны было решено использовать «по квоте». О чем нам, сидящим на этих самых диванах, и сообщили.
«Людей много едет – не гоже только одним сидеть!» - было нам сказано. – «И вещичков у вас много- чемоданы мы выкидать будем, кабы под ногами не мешали» - сказал один угрюмуй солдатик. У Аглаи в глазах опять появился шок и страх. «Но как же так?» - робко спросила она. «Ведь там наши вещи. В чем же нам ходить?»
«Так мы ж вас не раздеваем – ходите, в чем едите» - сказал «угрюмый» и хихкнул.
Тут была моя очередь «разруливать» ситуацию – не из-за Аглаи, а просто если сейчас дать слабину, то моя химерная власть над солдатней враз улетучится, а вместе с ней и моя же неприкосновенность и безопасность. Как говорят бедуины «Позволь верблюду сунуть голову в шатёр, и он займёт его весь». А этого допускать нельзя.
И я со всей силу ударила этого солдата в лицо. Тот упал на подпиравших его по неволе (из-за тесноты) солдат. Для закрепления эффекта силы я прокричала «за уничтожение собственности посла ответите по закону!». Солдат попробывал было встать, но я уже направила на него пистолет: «дырку в голове захотел, *****?».
Мое поведение и угрозы явно сбили пыл «угрюмого» и окружающих.
«Оставь ты их, Лукич, - из-за двух чемоданов беды не будет» - сказал товарищ «угрюмого», кладя ему по-дружески руку на плечо.
И Лукич отступил, буркнув «ладно, пущай едуть. Только пущай их поближе к себе подгребут», отступил. В толпе очень важно чувствовать поддержку группы. А никто из этих солдат, уставших от войны и хотевших, в массе своей, просто попасть домой, не хотел лишних проблем. Да, они не прочь были «взять силой» то, что им понравилось, но их кураж заканчивался как и у нашей гопоты – при первом же отпоре.
«И этим людям ты хочешь помогать, Аглая?» - проговорила я девушке в ухо тихим голосом, плотно подойдя к ней – чтобы не услышали «солдатики».
«Им просто не хватает немного воспитания и манер. Вот почему им и нужна помощь» - после недлительной растерянности нашлась что сказать моя спутница.
Да, тяжелый случай. Впрочем, как у всех – людей невозможно ни в чем убедить, пока их, как говорится, петух в одно место не клюнет. И то не факт. Ведь признать, что ты не прав значит признать, что необходимо меняться. А борьба с собой самая сложная. Достаевский, «переживший» смертную казнь (его помиловали в самый последний момент, неоднократно в своих романах описывал свои переживания – как он сожалел о бездарно потраченном драгоценном времени и как он думал, что дай ему второй шанс он бы исправился и начал бы жить «правильно». Но после помилования все намерения «обнулялись» и жить его персонажи начинали также, как они жили и до этого. Горбатого могила исправит, одним словом.
На уступление диванчика мы, все-таки, согласились. Я тоже опасалась перегибать палку, а толпе нужен был «пряник». Только вывернула я это через «мини-митинг» себе в пользу. Я сказала, что «мы поддерживаем равенство всех и понимаем, как солдатам было тяжело на фронте, поэтому согласны на «очередь» на диванчик – каждому по 30 минут. Следить за временем буду лично». Тем самым я свою власть смогла «закрепить» какими не какими, а «реальными» полномочиями и «важной функцией» - гарантия, что точно не тронут. Люди, в массе своей, пассивны, и появись где-то активный организатор – они легко принимают правила, установленные им. Тем более, что я в их глазах – важная персона.
Место на диване я «сдала» первой четверке счастливчиков – уселись тесно, но довольные. Часы наручные (электронные) вручила Аглае. Нужно было видеть изумленное лицо девушки, увидевшей такую «диковинку», как наручные электронные часы. Близстоящие солдатики тоже охотно разглядывали (но на расстоянии) эту вещичку.
«Сдав пост» и взяв у Аглаи посуду для воды, я стала пробиваться к выходу, активно работая локтями. Не то, чтобы меня не выпускали – мне хотелось побыстрее набрать воды и вернуться, чтобы в суматохе поезд не уехал без меня. В общем, к выходу из вагона я шла как крейсер Аврора через лед – напористо и бескомпромиссно. Оказавшись в дверном проеме (или как он там называется), я увидела довольно впечатляющую массу людей. И куда они собрались впихиваться – непонятно.
Первое, что бросилось в глаза - донские казаки. Это было видно по тем казакам, которые были не в шинелях, а в своей форме. Мне даже подумалось, что я на какой-то фестиваль народного творчества попала. И только винтовки в их руках давали понять, что они – не «ряженные», а настоящие
В походе к кубовой снова пришлось представить себя крейсером (не таким активным, правда – все-таки, незнакомая группа людей могла и не понять, что я посол – ведь, в конечном итоге, при знакомстве с Христаном он и его товарищ мой странный вид расценили по-иному). В общем, я относительно тихонько проталкивалась через довольно крупные группки людей, державшихся особняками – каждые в своей кучке. Я никак не могла понять, что именно меня в них смущает и только потом до меня дошло – погоны. В этих группах было много людей в погонах (кто без шинелей) и никто даже не пытался их снять с них. По крайней мере, так открыто как это было на станции моего отправления.
Кубовая находилась как бы на «стыке» двух этих групп, поэтому отрывки разговоров я слышала из обеих. Тем более, что мне было любопытно – в чем их секрет «неприкасаемости»? Мало ли – вдруг, в будущем придется «легенду» менять. Одна из групп говорила по-польски (насколько я могу судить), и вариант такого «прикрытия» для меня отпал. Напрашивался неутешительный вывод – чтобы обеспечить себе неприкасаемость, мне нужно быть иностранкой (коей меня уже и так все считают), что крайне сложно, поскольку для этого необходимо знать язык. Короче, нужно было в школе язык учить... Теперь же моя безопасность до первого же дотошного умника, хорошо говорящего по английски. Или до моей случайной встречи с моими «земляками» или «коллегами по цеху», т. е. С настоящими дипломатами... И где гуглпереводчик с его искусственным интеллектом, когда он так нужен?! Все-таки, без гаджетов наше поколение из себя ничего не представляет…
Вторая группа говорила между собой по-украински. Но все изменилось, когда «народ огня развязал войну». Шучу. Хотя ситуация действительно достаточно напряженная. Короче, все началось с того, что сквозь толпу, относительно свободно продвигалась группа из трех человек. «Относительно свободно» потому, что двое из трех выполняли роль «крейсеров», раздвигая толпу и очищая таким образом дорогу перед третьим. Сопровождался этот процесс очень даже богатым матерным языком – шли они из далека (из здания станции, надо полагать), но ни разу не повторились. Мне аж записать за ними захотелось – пополнить свой, как оказалось, скудный словарный запас нецензурной брани. Были все трое в кожаных куртках, как в фильмах про революцию, а в руках двоих сопровождающих блестели два нагана (по одному у каждого).
Эти трое, подойдя к украинской группе, остановилась. «Вожак» троих подошел к одному из украинцев, а тот вышел ему на встречу. Из чего делаем вывод, что я стала свидетелем продолжения разговора – они не в первый раз общаются.
«Приказ главковерха Крылянко – вагонов вам и донцам не давать и погоны вы должны снять» - сказал «вожак» достаточно уверенным, твердым голосом – очень смелое заявление, если учитывать, что их трое, а украинцев – человек 200.
«Это с какого ****?! А не дадите по-хорошему – возьмем силой! Или как донцы — в эти вагоны влезем» - кивнул он в сторону нашего поезда - «А что до погон - мы вам их снимать не мешаем – делайте, что хотите. А нас решение вашего главковерха не касается»» - по-русски ответил представитель украинской стороны. «Вождь» троицы начал что-то возражать, но украинец его уже не слушал - обернувшись к своим солдатам, он крикнул «Шикуйсь!». Я понятия не имею, что это значило, но огромная орава солдат пришла в движение, выстраиваясь в боевой порядок, тем самым привлекая внимание всех окружающих. «До машиниста кроком руш!» и началось движение в ногу большой группы людей, что сильно выделяло их из толпы и выглядело довольно внушительно.
Предводитель троицы не растерялся — начал взывать к стоявшей солдатне с требованием задержать «националистическую контру» (так он выразился). Но особого отклика он среди солдат не нашел — мало кто хотел рискнуть пойти одному против вооруженной группы. Хотя волнение наблюдалось — то, что поедут «они» означало, что не поедем «мы» - вагонов-то больше не становилось. Поэтому словесно оклики типа «выезжать по очереди — мы здесь с вчерашнего стоим!» по толпе таки прозвучали. На что командир украинской группы ответил громко куда-то в толпу, ибо не видел вопрошавшего - «А если вы со вчерашнего стоите то какого *** вагоны не пригнали, когда паровоз был?! У них здесь на запаске 7 вагонов стоит — просто эта ***» - на этих словах он кивнул в сторону «вождя» троицы - «не хочет их фронтовикам давать, **** тыловая!».
«Чего брешешь, иде стоить?!» - оживились казачки - «нема нигде! Мы анадысь всю чугунку пролазили!».
Все никак не привыкну, что железную дорогу тут называют «чугункой».
«Хреново лазили — в закрытом ангаре возле сторожевой будки! Так что давайте, раз и вас, и нас пускать не хотят — берем силой и вместе домой едем!».
По казачьей группе прошел одобрительный гул. Троица здесь реально авторитетом не пользовалась. С другой стороны пристрелить ее тоже никто не пытался. Просто, судя по всему, «взяли на игнор». Кстати, вот тоже интересно — не эти же трое придумали не пропускать казаков и украинцев домой — им этот их Крылянко сказал (название его должности я не заполнила). А инструментарий, чтобы приказ выполнить им кто-то дал? Или как всегда начальство потом свою пятую точку прикрывать будет тем, что «мы же приказали, а исполнитель не справился». Короче, как была хитрожопость и несправедливость раньше так она и до наших дней успешно дожила — ничего не меняется, к сожалению.
Ладно, это все, конечно, очень интересно, но нужно по-быстрее воды набрать и вернуться на свое место — от греха подальше подумалось мне, что я и поспешила выполнить.
Набрав воды и направившись обратно к вагону я услышала знакомый голос - «Воно вы иде, а я Вас ищу везде». Христан!
«Что, неужели соскучился?!» - с улыбочкой спросила я. И этим вопросом, видимо, перегрузила его мозг — шутки он не понял и явно не знал, что мне ответить. Образовалось неловкое молчание, которое я решила прервать.
«Поедешь теперь со мной в вагоне» - сказала я.
«Поеду» - добродушно улыбнувшись ответил Христан.
«Да, теперь мне перед тобой скрываться нечего» - сказала я и он на меня недоуменно взглянул. Кажется, в его глазах блеснуло подозрение. А я продолжила — нужно же было и ему навешать лапшу про то, что я американская «послиха». Но только сделать это нужно, так, чтобы все то, что я ему уже наговорила «сошлось» с тем, что я ему сейчас наговорю. Хотя стоп — несостыковки всегда можно «спихнуть» на секретность моей миссии. Только если миссия секретна, то почему я о ней сейчас ему решила рассказать? Да, надеюсь, этот вопрос он не задаст ни себе, ни мне.
«Я — американский посол. Еду в Новониколаевск с важной миссией. Солдаты армии США, меня сопровождавшие, бесследно исчезли незадолго до того, как я встретила тебя и твоего товарища» - на этих словах я пристальней всмотрелась в лицо Христана, пытаясь понять, таит ли он на меня еще злобу за смерть своего «брата по оружию». Но Христан меня внимательно слушал и кроме сосредоточенности его лицо ничего не выражало — не было никаких признаков злости и я продолжила, попутно оправдывая в глазах моего спутника убийство его сотоварища - «я подумала, что вы их и убили, поэтому так себя и вела». В глазах Христана блеснул страх.
«Мы их не видали и не трогали никого! Мы просто да дому вертались и все!».
«Теперь я это знаю» - поспешила успокоить я моего сопровождающего и улыбнулась ему слегка - «Но тогда ведь я не могла быть в этом уверена!»
Увидев мою улыбку страх ушел из глаз Христана.
Да, все-таки, слава Богу, что Христан это не «усатый». Тот бы вмиг начал задавать вопросы типа «почему же ты тогда так удивилась, что сейчас 1917 год?» или еще что-то такое каверзное..
От моих мыслей и разговора со спутником меня отвлек звук тронувшегося поезда — я с перепугу глянула на вагоны, но они стояли на месте. Значит, это украинцы и казаки дошли до машиниста и уговорили его отправится за спрятанными вагонами. По толпе прошел гул, раздались крики уже знакомого мне «вождя тройки». Увидев, что паровоз отцепился без его разрешения и наплевав на его крики решил помочь «контре», он (вождь) возобновил свою активность с еще большим усердием и на сей раз митинговал возле группы поляков. Начало его разговора из-за гудков и звуков движения паровоза я не слышала, но судя по ответам поляков и его воплям, долетавшим до моего уха, дело было в следующем: вагоны, которые пошли «захватывать» украинцы и казаки предназначались полякам. И, судя по всему, этот «вождь» смог сагитировать польские группы (которые тоже с ним говорили на русском языке) на свою сторону, тобишь на борьбу с «контрой» в виде украинцев и казаков. Как результат поляки тоже выстроились в боевой порядок (насколько я могу судить) и с винтовками в руках пошли за «вождем» и его свитой напрямую к месту, где были спрятаны вагоны.
«Пойдёмтя в машину, бо зараз стрелять начнуть» - сказал мне Христан.
«К тебе или ко мне?» - вырвалось у меня.
«Чего?» - недоуменно переспросил Христан. Да, не пролезла плоская шутка сквозь узкие двери.
«Ничего. Шучу я. Значит так, Христан, будешь теперь ты мне вместо охранников, которые у меня пропали. Понятно?»
«Дык давнешний сказ — отгутарили» - разведя плечами ответил тот.
«Чего?» - настала моя очередь уйти в непонятки.
«Дык договорились уже, говорю» - повторил для тех, кто на бронепоезде мой спутник. И я решила начать исправлять его речь прямо здесь и сейчас, начав, однако, вместе с ним свое движение к нашему вагону — от греха подальше.
«И, Христан, когда ко мне обращаешься, то говори по-нормальному, по-русски, без своих словечек — я гражданка иностранная и твоих диалектов не понимаю».
«Хорошо» - сказал Христан с задумчиво-опасливым выражением на лице. Так обычно отвечают, когда ничего не понятно, а возразить бояться. Ладно, фиг с тобой — продолжим твое перевоспитание позже.
Тем временем поезд облепили солдаты. Когда я говорю облепили, то я имею в виду, что многие из солдат забрались на крышу вагонов, пристроились на ступеньках — короче, занимали любые площади и выступающие места «машины», лишь бы уехать домой. Я такого не видела, даже когда у нас все электрички кроме одной с рейса сняли и люди в час пик кто как мог пытался вместиться. Но тут же еще и погода реально прохладней...
Мимо меня промелькнул какой-то чумазый малец с несколькими емкостями для воды, которые он передал в битком забитый зеленый вагон, получив какую-то мелочь от благодарных солдат. Оказывается, можно было и так — не уступать свое место, а попросить других за водичкой сбегать. Все-таки, какая бы не была ситуация в жизни, а всегда найдутся люди, которые будут пытаться на ней заработать.
Тем временем с окраины вокзала послышались одиночные выстрелы.
«О, поляки контру бьють» - сказал один из солдат.
«Или контра их» - вставил второй.
«Да один хрен — ну их всех *****. Контра не контра. Домой бы поскорее — достали со своей войной. Отвоевались мы» - ответил третий.
«Это да» - поддержали его другие.
Однако выстрелы быстро стихли.
А мне предстояло вернутся в вагон к представителям народа и продолжать играть посла, выполняюшую важную миссию. Вот только в чем она заключалась эта моя миссия? Понятно, что детали я могу и не говорить, но ведь в местных реалиях я разбираться должна? Обычных солдат вокруг пальца я еще смогу обвести разными «бла-бла», а что делать с усатым и ему подобным? А Аглая? Ведь опасность для меня заключалась в том, что я не понимала фактически ничего — откуда взялись украинцы и поляки с казаками — я раньше была уверена, что все они входили в наш состав. Недоумевала я и почему одних пропускают, а других нет. И кто не пропускает. Неясно кто такие «контры» - понятно, что это ругательство, но насколько обидное и к кому его применять? Оно зависит от национальности? Ведь мое «важное задание» - основа моего прикрытия - может состоять либо в наведении порядка, о чем мы говорим условным «знатным», либо в поддержке одной из сторон. Раньше я думала, что были белые и красные — т. е. те, кто за царя и те, кто против. А тут оказывается, что сторон больше и кто за что — вообще непонятно. Как бы чего не ляпнуть лишнего... С другой стороны часто слышу мысль, что «по домам надо» - значит, за нее и надо выступать. В том смысле, что моя миссия должна заключаться в установлении мира и демобилизации. Но как не попасть в просак с деталями? Говорят, что в средневековье католические священники когда не знали, что отвечать народу говорили по латыни какую-то чушь, типа «хлеб сегодня подорожал», но с умным видом и народ это воспринимал как нечтно сверхумное. Сразу вспомнился знаменитый Свирид Петрович Галохвастов с его «центром тяжести». Я бы могла тоже так делать говоря что-то по-английски, если бы не было Аглаи и ей подобных, которые легко выведут меня «на чистую воду» едва услышав мой чудный иностранный язык. И почему я не сделала себя послом какой-то вымышленной страны?! Соображать надо было быстрее, когда легенду себе придумывала, Ефимова! Мучайся теперь.
Когда мы вернулись как раз была смена места на диванчике (возле которого подобие очереди сформировалось), которая прошла довольно мирно и организовано. Аглая чувствовала себя заметно комфортнее в солдатской массе, чем это было до нашего знакомства - «смена караула» на диванчике происходила по ее команде и под ее контролем, солдаты ее слушались и это не могло не сказаться на ее поведении — вела она себя уверенно и бойко. Завидев меня Аглая радостно улыбнулась, а потом поняв, что Христан — не просто солдат, идущий мимо, а именно «со мной» - т. е. мой сопровождающий, она одарила меня вопросительным взглядом. Кстати молодец, что не начала вслух при всех меня о нем расспрашивать — дала мне поле для маневра. Это значит, что девушка она довольно быстро обучающаяся и может быть все-таки мне полезной. Солдаты, нужно сказать, тоже заметили и мое возвращение, и мое сопровождение.
«Товарищи, это — Христан!» - сказала я, указав рукой на моего спутника и продолжила - «он наш охранник, который будет сопровождать нас с моей помощницей. Поэтому прошу любить и жаловать».
«А чего ж до этого без охраны были? Али мы все такие страшные и опасные, что вам охрана понадобилась?» - раздался уже знакомый мне голос усатой сволочи. Вдобавок парочка солдат хихикнула, а поддержка публики на стороне моих недоброжелателей для меня сейчас смерти подобна. И пристрелить гада нельзя... Можно было бы, конечно, попробовать его спровоцировать и «вальнуть» при самообороне, НО он не похож на того, кто поддастся на провокации такого рода. Договорится с ним? Вообще не вариант — я не знаю, что могу ему предложить, а у него неизвестно почему повышенный интерес к моей особе и моей легенде — он явно ищет в ней слабые места, пытаясь вывести «на чистую воду». И здесь мои уступки могут ему помочь в этом деле. А потеряв статус «посла» в глазах солдат я потеряю и неприкасаемость. Остается одно — открыто противостоять, высмеивать давая понять, что выступая на его стороне солдаты выступают против меня. Должно сработать, учитывая, что мне сошло с рук «отстаивание кулаками по морде» диванчика.
«За всех не знаю, а вот твоей физиономией только людей и пугать». В толпе раздался смешок, а глаза у усатого зло сверкнули. «И вообще — ты кто такой, чтобы ко мне с вопросами приставать?» - добавила я уже стальным тоном. Сейчас я очень боялась с одной стороны «перегнуть» палку угрозами — кто знает, сколько у этого усатого здесь сторонников — а с другой стороны, наоборот — боялась «недогнуть».
«А что? Имею право!» - ответил усатый и собрался уже начать свой митинг против меня, но я успела вставить свои 5 копеек - «Жену иметь надо, а не право. Или у тебя не получается?» - ухмыльнулась я. Толпа захохотала. Публику я выиграла и усатый на дальнейшую конфронтацию не пошел, сдержался. Хотя видно было, как у него в глазах заблистали молнии. Все-таки, он точно не «простой» солдат.


Глава 5. «Я бы этому дяде с большими усами...» ©.

В этот момент наш вагон слегка сдвинулся.
«О, видать, паровоз прицепили – поедем скоро» - сказал один старый солдат.
«Ага, поедем – вона понабиралось контры в вагонах и никуды нас не пустють» - зло добавил другой
«А если ты такой умный – чего ж ничего этой контре не сказал, а стоял, как бычок на привязи?» - съехидничал кто-то в толпе.
В ответ кто-то рассмеялся, а кто-то начал возмущаться, но разобрать было сложно, кто что говорит – поднялся гул. При этом гул был не агрессивный, а, скорее, переполненный переживаниями. Насколько я могу судить, люди в массе своей просто боялись, что их не пустят дальше, а не самого факта, что с ними едут эти «контры».
Воспользовавшись сумятицей, я решила переговорить с Аглаей на темы «не для чужих ушей». Шумные места, кстати, - наилучшее место для тайных переговоров. Там все разговаривают между собой и им не слышно, о чем говорите вы. Да и не интересно – они погружены в свою беседу. Так что даже если вы обсуждаете их лично, то самое главное в такой ситуации – не таится, не «зыркать» (не смотреть) на этих людей и говорить обычным, нормальным тоном (орать тоже не надо). В ваши слова никто вслушиваться не будет, если вы не дадите им своим поведением понять, что им нужно вслушиваться в ваш разговор.
«Аглая, а до такой станции ты едешь?» - спросила я, наклонившись к девушке. Солдат, сидевший свою очередь на диванчике, любопытно осматривался за всем происходящим. А поскольку находился он очень близко от нас допустить, чтобы он услышал, что мое прикрытие – «липа» было нельзя. Да и стоявшие рядом солдатики, скучавшие в ожидании своей очереди, тоже могли что-то услышать. Шум шумом, но когда разговор идет в 20 сантиметрах от твоих ушей тут хошь не хошь, а услышишь его содержание.
«До Растова».
Понятно. Значит, мне нужно будет высадиться в Растове, чтобы компания солдат, с которой мы сейчас путешествуем, не начала задаваться вопросом «куда это твоя помощница делась?». Конечно, можно было бы придумать какое-то объяснение, но это может быть черевато последствиями. Всего ведь не просчитаешь. А так я высажусь и потом подсяду к компании совершенно незнакомых мне лиц, а значит смогу вновь спокойно использовать свою легенду.
Из моих мыслей меня вернул на грешную землю ее вопрос (у нее даже глаза заблестели, мне так кажется):
«А Вы спрашиваете потому, что хотите взять меня к себе по настоящему? Как помощницу?» - сказала она чуть слышно, глядя на меня снизу своими детскими большими красивыми глазами. Все-таки, ей хватает ума не сильно громко со мной разговаривать – тоже понимает опасность быть услышанной.
А вот этого мне не нужно – что я буду с ней делать? И как объяснить ей, что я – не посол? Да и что мне с ней делать, когда я найду этот яр, через который я во времени переместилась? В моем времени она мне не нужна.
«Это не так просто, Аглая, - необходим курс специальной подготовки, длительный испытательный срок…»
Взгляд моей собеседницы заметно погрустнел. Но потом луч надежды опять проблеснул в нем и она сказала:
«Я готова на испытания! Я очень способная – в пансионате я была одной из первых по всем дисциплинам! Я много читаю!»
Мне ее даже жалко стало – видно, что человек много времени уделял обучению и сильно старался, чтобы воплотить свою мечту. Вот только учеба и реальная жизнь – вещи абсолютно разные. В учебе нас пичкают несуществующими идеалами, которые никто реально не исполняет, рассказывают про патриотизм и любовь к людям. Да и во многих книжках также. И никто не говорит, что реальными двигателями людской натуры и общества является жадность и подлость – каждый норовит подставить другого и прибрать к рукам его имущество. Я сама была такой же наивной после института, но жизнь и начальство с коллегами быстро остудили мой пыл. Хоть получилось не «сесть» - уже хорошо. Впрочем, это уже совсем иная история.
«Ты не дала мне договорить» - сбила я ее пыл, чтобы не давать ей повода для надежд – «сейчас мест в посольстве нет и не предвидеться» .
Она опять погрустнела. Ну, ничего, пускай привыкает, что далеко не все в нашей жизни зависит от наших стараний и умений – обстоятельства всегда сильнее нас. Человек может трудиться и стараться всю жизнь, чтобы получить какую-то должность – ночами не спит, по выходным выходит, а эту должность потом дают родственнику «большого начальника». Или вообще фатально – человека машина сбивает, к примеру… Мне, например, моя бабушка рассказывала как она при Союзе деньги откладывала на сберкнижку. Насобирала около 2000 рублей — огромную сумму по тем временам. А развалился Союз и деньги эти превратились в пыль, а вместе с ними в пыль превратились те усилия и время, которые были затрачены, а этого не вернешь...
«А почему ты захотела стать моим помощником, а не пойти учителем в школу, как ты говорила ранее?» - решила я возобновить с ней разговор, прервав неловкую паузу.
«Я думала совмещать можно, как Вы об этом говорили…» - безо всякого ответила мне девушка. Святая наивность – на госслужбе плохо относятся к совмещениям. Там для этого нужно уметь правильно «договариваться» с начальством и быть «щедрым и отзывчивым» человеком, либо чтобы родственники твои были «где по-выше».
«Я это говорила не тебе, а солдатам с усатым во главе».
На этой фразе Аглая недоумевающе взглянула мне в глаза.
«У меня не было выбора – усатый бы нас вывел на чистую воду и тогда тебя от солдат ничего бы не спасло» - сказала я и мысленно добавила «и мне бы тоже досталось».
В этот момент вагон покачнулся и мы поехали дальше по своему маршруту.
«Гляди – комендант со своими связанный лежить!» - крикнул солдат, стоявший у окна и от скуки разглядывавший окрестности. Правда, когда он это говорил на его лице скука испарилась – вместо нее там были удивление и тревога.
«Братцы, это ж ежели это выяснится, нас точно потом завернуть всех из-за этих **********! Нужно остановить вагон и коменданта развязать! Айда за мной!» - крикнул кто-то из солдат и группка из 5-6 серых шинелей ринулась было к выходу но им на встречу рынулся усатый.
«Это ж кто им скажить, что именно мы его связали? Да и нахрен он нужен кому» - потом усатый крикнул в сторону того, кто был у окна и сообщил всем новость про коменданта - «Михалыч, комендантских развязываить кто?»
«Не, все так ходють, а они лежать понад дорогой — не увидали их еще, наверно» - ответил быстро, но задумчиво Михалыч.
«Ага, один ты тут такой глазастый» - съехидничал усатый и продолжил - «Я вот что думаю, братцы, - всем плевать на того коменданта и никто его спасать не будет! А вот ежели мы сейчас к контре сунимся — бой будить! И неизвестно, кто кого. А для чего мы опять кровь свою будем проливать? Или мало ее на фронте пролили? Так что не пущайте никого этих спасать — только время потеряем а то и пристрелят еще!»
Солдатня, в массе своей, одобрительно загудела. И группку «спасателей» никуда из вагона не пустили. На что сильно начал возмущаться тот солдат, что хотел «вызволять» связанных и атаковать «контру». Впрочем, его быстро усмирили, а оружие у «буйных» (у него и его сопровождающих) забрали - «как бы чего не вышло». Хотя по прибытии на конечную станцию винтовки им обещали вернуть. И, успокоившись, все вернулись на свои места — благо из-за тесноты далеко уйти они не успели. Усатый был доволен собой и растущим авторитетом и с ухмылкой глянул в мою сторону — как будто я имела к происходящему какое-то отношению. Впрочем, видно он просто этим давал понять, что он про меня помнит и как только у него будет достаточно авторитета и власти — непременно припомнит мне все шуточки и грешки. Так что, наверное, нужно будет продумать план быстрого «убегания» куда-то в лес до следующего поезда как только мы приедем в Растов. В вагоне-то он мне мало что сделает — довольные физиономии солдат, получающих место на диванчике выступали надежной гарантией моей безопасности
Поезд тем временем набирал ход. События текли своим чередом, без особых происшествий. «Старички» (те, которые ехали со мной с моей станции отправления) объяснили «молодым», где здесь «курилка» и те, не сильно ерепенясь, начали соблюдать установленные правила. Короче, жизнь текла привычным ходом и у меня было много времени подумать. И первая мысль, которую мой мозг, успокоившись, выдал «на гора» была «жрать хочу!». Причем не есть, а именно жрать. У меня аж в желудке подмывало. Тут еще какая-то зараза, как на зло, достала что-то съестное (картошку вроде) и начала смачно уплетать прямо у меня под носом — видимо, специально ждал пока на диванчик сядет, гад!
«Аглая, у тебя есть что перекусить?» - ласково я спросила у девушки.
Та кивнула и сказала «да, в саквояже». А потом произошла немая сцена — я смотрела недоумевающе на нее, а она — на меня.
«И?» - спросила я, глядя в ее очаровательно невинные глаза.
«Что?» - реально непонимающе спросила она.
Я хотела сказать «чего сидим, кого ждем?» но она бы не поняла, наверное. Поэтому скажу прямым текстом - «Ты не могла бы принести мне поесть, пожалуйста?»
Она посмотрела сначала на меня, потом на Христана, потом опять на меня. Видимо, она думала, что не ее это барское дело сумки таскать, когда мужик есть. Но ничего не сказав, она встала и начала проталкиваться к чемоданчику за спинкой кресла. Пускай привыкает к тому равенству, за которое так борется — не только всем круасаны есть, но и всем тяжести тягать и прислуживать тоже должны все.
Вернулась она с булочками в руке. Я буквально вырвала одну булку у нее из рук. С голодухи мне она показалась вкуснейшим из блюд, которые я ела. Хотя, честно сказать, мука у булочки была лучше чем тот пластилин, из которого хлеб делают в моем времени.
Из мыслей о качестве муки меня вывел удивленно-растерянный взгляд Аглаи. Да, видно от высокой должности посла США Аглая ожидала куда более изысканных манер, а не животного забивания рта сухомяткой. Да и чавкнула я пару раз — так получилось... Вспомнилась история про нашего разведчика...
«Извини за мои манеры, дорогая, - я со вчерашнего утра ничего не ела». Тем ни менее видно было, что мои действия были для девушки шоком. А ведь она собирается простых людей учить — то ли еще будет с ее психикой. Начиталась книжек, наслушалась всякой романтической фигни, а теперь из-за этого ее ждет разочарование в жизни...
Утолив голод в мой мозг поступила заявка от следующего по очереди органа — мне нужно было в туалет. И я начала интересоваться у Аглаи, был ли он здесь — она ведь в этом вагоне «местный житель», можно сказать. Туалет здесь был, но пробившись туда, я обнаружила, что в самой уборной сидят двое солдат с сумками и ружьями — из-за нехватки мест занята была даже эта комната. Ну, все лучше, чем в прохладную погоду на крыше ехать. Эти солдаты моего статуса не знали и увидев меня в дверном проеме уборной даже подшутили. Я решила сходить за поддержкой и, вернувшись с Христаном, начала вести с ними переговоры. Солдатики юмора не поняли и мне пришлось долго их уговаривать, переходя часто на «стальной тон» и подключая Христана, в руках которого была винтовка. В конечном итоге, поняв, что я не на совсем, они впустили меня туда. Вскоре мы с моим товарищем вернулись в свой вагон и продолжили путь.
После очередной «смены караула» на диванчике на связь с моим мозгом вышел следующий требующий к себе внимания орган. В этот раз это были ноги, которые страшно гудели от долгого стояния на месте. Судя, кстати, по лицу и «переминаниям» с ноги на ногу Аглаи, ей это чувство тоже было знакомо. С той лишь разницей, что, судя по всему, она была к нему куда менее привычна. Христан же в скором времени по отправке поезда просто уселся в шинели на пол, близко прижав к подбородку колени, чтобы не мешать стоящим возле него товарищам, которые переодически норовили его пнуть или наступить на него — было очень тесно. Но, судя по довольно расслабленному выражению его лица такая поза и ситуация в целом была для него вполне привычна. А нам с Аглаей вроде по статусу было не положено так садиться. Да и шинель по плотности явно превосходила мои джинсы и ее платье — пол был очень грязный и достаточно мокрый чтобы наша одежда едва прикоснувшись к нему пропиталась этой самой грязью по самое тело. А ехать мокрой и вымазанной неизвестно в чем мне тоже не хотелось.
Видимо, придется Аглае еще раз «окунуться» в холодную и отрезвляющую реальность.
«У тебя есть какое-то плотное покрывало в твоих вещах?» - спросила я у девушки. Она недоуменно взглянула на меня и быстро кивнув пошла за другой сумкой. Соладты с интересом начали наблюдать за происходящим движениям в «высших кругах» - за десять минут два раза куда-то бегают. До нашего вагона из соседнего слегка доносилась песня, которую, наверное, пели всем вагоном. «Наши решили не отставать и тоже ее подхватили (кто слова знал). Мой Христан оказался в их числе. Слов разобрать не удалось — слишком много «ой-да» и других вставных словечек. Что-то про «разродимую сторонку»... Но мотивчик довольно заунывный. Не говоря уже о том, что Христан петь не умел, но, видимо, любил. Тоже, кстати, интересно — когда поет одновременно много людей, то непопадания в ноты как-то не очень слышно. Но мой сопровождающий-то пел прямо под ухом. И глотки не жалел. А чего ему — расселся в вагоне и думает, небось, что на курорте.
Между тем подошла Аглая с чемоданом и кое-как начала рыться в своих вещах. Чемодан открыть полностью было нельзя — задели бы стоявших или сидевших солдат. Поэтому возня с «саквояжем» (во словечки-то раньше были?) затянулась. Но протяжная песня продолжалась (уже минут 15 одна и та же — мотив, по крайне мере, не менялся) - гул стоял редкий, поэтому я молча взяла у Аглаи ее покрывало из добротного волокна. Но это были еще цветочки — нужно было видеть лицо девушки, когда я начала проталкиваться к Христану и расстилать покрывало на полу рядом с ним. Для нее это было полной неожиданностью и чуть ли не последней каплей — в помощницы не берут, тяжести вместо мужиков тягать заставляют, еду из рук выхватывают, а теперь еще и вот это... С другой стороны — а для чего она думала я у нее покрывало прошу? Завернуться в него на римский манер и продолжать стоять, изображая Юлия Цезаря?
Справедливости ради следует отметить и недоуменные глаза солдат, через которых я проталкивалась и которых теснила. А потеснится им пришлось — в сидячем положении, как известно, человек занимает больше места, чем в стоячем. Но меня их взгляды не сильно занимали — пусть будут благодарны за диванчик. И, судя по всему, они благодарны были и смиренно потеснились, насколько это возможно. А часть просто решила меня не трогать, опасаясь. Я же тоже ноги поджала к подбородку и старалась экономить пространство.
Место рядом с Христаном было выбрано не случайно — сидя рядышком вас и затоптать сложнее — отдача больше, и места вы занимаете меньше. Запах же ото всех мною уже не чувствовался — принюхалась.
Умостившись поудобнее, насколько это возможно, я жестом (ибо слов было бы не разобрать) великодушно пригласила Аглаю на ее же покрывало. И этим, видимо, окончательно добила несформировавшуюся психику наивного ребенка — усевшись и обхватив руками ноги, придвинутые к подбородку, она «ушла в себя». Но вид ее был, все же, не такой критичный, как когда к ней приставали солдаты — сейчас она, скорее всего, просто пыталась для себя объяснить логику происходящего — почему произошло так, а не иначе. А может тоже место додумалась сэкономить. Или же «два в одном».
Из раздумий Аглаю вывел солдат, аккуратно потрясший ее за плечо рукой и проговоривший что-то себе под нос со стеснительной улыбкой на лице. Аглая вопросительно взглянула на него. Поняв, что его не слышат, солдатик солидного возраста перекрикивая горлание песни спросил, не настала ли его очередь на диванчик? Христан аж петь перестал, чему мои уши очень обрадовались.
Урегулировав вопрос с диванчиком не вставая с места, Аглая вновь вернулась в себя, а жизнь не преподносила никаких сюрпризов. Пелись песни, у кого была возможность что-то съесть — он ее пользовался. Прошло уже три смены места на диванчике и все это время меня страшно мучало невыносимое желание «убить время» и залезть в телефон, поиграть в свои любимые игрушечки... Реально началась ломка и что с ней делать я не знала. Все-таки мы уже окончательно зависим от Интернета и подобных устройств и время можем коротать, когда нечем себя занять, исключительно уткнувшись в монитор своего телефона или компа.
Слава Богу, что к этому времени мы приехали к очередной станции. И я не преминула встать, опираясь при этом за Христана. Это оказалось абсолютно сложной задачей — от долгого сидения в одном положении ноги стали ватные, жутко затекли. Но кое-как я осилила эту задачу и пошла «размяться». Христан, кстати, последовал моему примеру. Пробиться сразу нам не удалось — желающих было много. В окно промелькнула быстро направляющаяся куда-то фигурка усатого — эта сволочь смогла проскочить одной из первых.
Протолкавшись все-таки на перрон, я решила направится не к кубовой, а к зданию вокзала, прихватив, конечно же, с собой и моего верного теперь уже товарища. Навстречу нам шли пять человек в кожанках и с обнаженными револьверами. Сзади них с довольной улыбкой шел усатый, нагло показавший на нас пальцем.
Подошедшие товарищи, с показательно вежливой улыбкой, сказали:
«Разрешите Ваши документы, товарищ посол?»
Внутри у меня все похолодело.


Глава 6. «Ноги сами идут в путь несмотря на боль» ©.

Что же делать? Сказать, что документы оставила в вагоне поезда? Не выйдет – усатый пройдет вместе со мной и там все равно все выяснится. И может даже хуже получится – когда выяснится, что документов у меня нет, автоматически пропадет и моя «неприкасаемость».
Единственный выход для меня в такой ситуации – давить «авторитетом», то есть контратаковать, «брать на понт».
«А ты кто такой, чтобы я тебе мои документы показывала?!» - начала я со стальными нотками в голосе.
«Я – председатель местного совета солдатских депутатов» - начал говорить «вожак пятерки» и даже помахал какой-то справкой — листом бумаги с печатью — перед моим носом. Судя по всему, ею подтверждались его полномочия..
«Вот своей солдатней и командуй – не*** мне здесь указывать» - продолжила я. В данной ситуации нельзя давать ему одуматься. Когда «берешь на понт», то есть, когда реально за тобой ничего нет, нужно быть как можно более наглым и бескомпромиссным, по принципу «видать она сильна, коль лает на слона».
И на председателя это подействовало – он растерялся и недоуменно-вопросительно посмотрел на усатого, как бы спрашивая «что делать?». Значит, усатый не стукач, а начальник. Интересно, когда он этот план придумал? И теперь понятно, почему он так хотел, чтобы мы побыстрее уехали с предыдущей станции и не хотел конфликта с украинцами и казаками – боялся, что это помешает ему доехать до станции, где у него есть власть и свести со мной счеты. Вот же «самка породы псовых»!
Тем временем в разговор «вошел» усатый, выходя из-за спин пятерки и направляясь ко мне:
«А вы не горячитесь, мадам посол! Покажите документы».
«С какого *** я должна…» - начала было я свою пластинку, но встрял усатый
«А сквернословить не нужно – мы здесь власть! И имеем все полномочия! А если у вас документов нет – тогда прошу с нами пройти».
*****! Эта тварь оказалась «стреляной» и «на понт» его не взять. Что же мне делать? Полезть за оружием? Очень глупая идея – и патронов в обойме на всех не хватит, и я не знаю, сколько их тут вообще собралось и сколько сторонников усатого в вагоне. Единственный выход – продолжать выдавать себя за послиху, так как замолчать значит признать свою вину и подписать себе смертный приговор. В данном случае, скорее всего, в буквальному смысле, учитывая, что усатый на меня сильно обижен.
«Я требую связаться с посольством!» - возобновила я свою мантру.
«Не беспокойтесь – сначала Вас свяжем, а потом и до вашего посольства доберемся» - сказал усатый, ехидно улыбаясь, и с торжествующей физиономией жестом пригласил меня пройти к зданию вокзала.
«Да как ты смеешь, *****!» - я всем своим нутром изобразила праведный гнев. Потом я обернулась к Христану (тот растеряно наблюдал за происходящим) – нужно было его вывести «из под удара», тем более, что так или иначе а он был для меня «неудобным» свидетелем – «возвращайся к Аглае, Христан, и держись ее». Он было уже кивнул и собирался идти, но усатый окликнул его, и, выходя на «передний план», сказал:
«А куда это вы направляетесь, товарищ? Не пристало охраннику, сопровождающего мадам посла западного государства оставлять своего начальника в такой исключительно деликатной ситуации» - говоря это, он аж светился – видно было, что он наслаждается чувством собственного превосходства. Еще и словечки такие умные подбирает. Кстати, психологи говорят, что если человек слишком часто употребляет всякие умные термины - он хочет внимания и этим как бы подчеркивает, что «смотрите, какой я умный – заметьте меня, любите меня».
Затем усатый продолжил уже обращаясь ко мне и не давая Христану ответить – «мы за Вашей помощницей, мадам посол, сами сходим – думаю, она тоже много чего сможет нам прояснить. Только перед этим мы Вас попросим оружие нам сдать — как бы чего не вышло» - с этими словами он обернулся к «пятерке» и кивком подбородка дал понять, чтобы они меня обыскали. Сам при этом усатый достал свой револьвер, давая понять, что глупостей с моей стороны он не потерпит. И мне не оставалось ничего другого, как спокойно дать себя «ощупать». Нет, в слух я возмущалась, конечно, но это лишь для того, чтобы «лицо не потерять». Забрав у меня пистолет один из охранников отдал его усатому, а тот спрятал его «за пазуху» шинели и с довольной физиономией махнул рукой, давая знак этим охранникам следовать за ним и группа из трех «товарищей», включая усатого, направилась в сторону вагона — за Аглаей. Трое других, включая того, кого я приняла за главного, подошли ко мне и Христану.
Христана слегка подтолкнули наганом в спину, а меня «вожак пятерки» (пока буду называть его так) взял под локоть и мы направились в сторону вокзала.
Солдаты, находившееся рядом с нами с интересом наблюдали за происходящим но никто не вмешивался. В момент, когда меня обыскивали они даже учтиво расступились, чтобы не мешать «уполномоченным лицам» делать их «работу».
Привели нас в какую-то одноэтажную будочку из трех комнат рядом с самим вокзалом. Меня «вожак пятерки» провел в одно помещение, Христана двое «товарищей» провели в другое. Значит, будут нас допрашивать, чтобы потом сопоставить показания и выявить неточности. Следовательно, нужно четко следовать своей легенде. А вот с Аглаей могут быть проблемы – она может наговорить того, чего не следует. С другой стороны можно сказать, что я просто заступилась за бедную девушку, НО учитывая, как здесь любят представителей «богатого класса», обучающихся в пансионах, это мне может вылезти боком. Одна надежда, что она будет молчать – зная особенности ее психики, она войдет в ступор, а если на нее давить, то вообще может сильно «уйти в себя».
Меня оставили одну в комнате. Знакомый психологический прием – дать подследственному пофантазировать о своем будущем, представляя самые неблагоприятные картины своей участи - так сказать, дать подозреваемому понервничать перед допросом, чтобы он, «на нервах», выдал что-нибудь интересненькое для следствия. Честно сказать, побывав «в шкуре» подозреваемого готова подтвердить, что этот метод крайне действенный. Даже не смотря на то, что я знаю, для чего он нужен.
Так, нужно успокоится и подготовится. Что мне могут «пришить»? В принципе все, что угодно. Местных порядков я не знаю да и сомневаюсь, что в случае, если они захотят устроить самосуд, их что-то остановит – выкидывали же солдаты безнаказанно людей из вагонов. Да и стрельба была.
Плюс при допросе Христана выяснится, что на мне убийство «висит». А если не дай Бог они последуют моему совету и реально смогут связаться с посольством, то мне вообще «гаплык и полный ******!» . Вот так вот «беря на понт» сама вырыла себе яму. Но по-другому было никак. Тем более, что председатель совета уже готов был меня отпустить в силу неопытности в таких ситуациях, если бы не эта **** усатая!
Ладно, этим делу не поможешь. Что мы имеем? Долго «прикидываться лаптем» мне не удастся, значит, нужно бежать. В комнате было окно со старыми ставнями и не было никакой мебели. Вообще ничего, чем можно было бы это окно выбить – просто голый земляной пол и стены. Я решила подойти к окну и изучить его. Да, вроде бы оно достаточно плотное. А выбивать его – непременно вызвать большой шум, на который зайдут охранники. Единственное, с чем мне повезло – окно входило на безлюдный пустырь, что увеличивало шансы на побег.
Через какое-то время дверь в комнату открылась, и ко мне вошел усатый собственной персоной. При чем один, без охраны. Глаза его аж излучали триумф и предвкушение веселья и реванша.
«Ну что, товарищ Кейт, едущая в Новониколаевск, где никакого посольства нет и не было, не нашли свои документы?»
Своим вопросом усатый давал мне понять, что с моими спутниками он уже пообщался.
«Вы почему молчите, товарищ посол? Или какой пост на самом деле Вы занимаете? Притворяться, что вы русский язык не знаете не получится – я лично слышал, как вы замечательно не то что говорили – матерились по-нашему» - с ехидной улыбкой продолжил он, глядя мне прямо в глаза. выдвигаясь ко мне поближе.
«Так что ничего не скрывая, советую Вам во всем признаться. Тем более, что будь Вы даже действительно послом – убийство мы Вам с рук не спустим» - на этих словах он развернулся ко мне спиной – это мой шанс! Я быстро подпрыгнула к нему, зажав одной рукой ему рот, чтобы не пискнул, прижала к себе и свернула ему шею. Видимо, чувство одержанной победы усыпило его бдительность и мне легко удалось с ним справиться. Аккуратно положила его на пол.
Торопливо обыскала в поисках оружия. Пистолеты нашлись быстро – его револьвер с шестью патронами и мой «табельный». Полезная вещь. Дальше шарить по его карманам времени не было – нужно было использовать каждую секунду. Я сняла с него шинель и фуражку – запах запахом, но эта одежда куда менее приметнее моей, фуражка скроет волосы и я смогу, хоть издалека, быть принятой за солдата и не вызывать подозрений. А за все это время моего проведения в поезде в тесном контакте с этими товарищами, к запаху я более или менее адаптировалась.
Одевшись (благо, убиенный был моей комплекции), я подошла к окну. Как его разбить, не привлекая лишнего внимания стоявшей снаружи стражи (ведь скорее всего она там была)? Допустимы только глухие звуки – стража подумает, что он меня «допрашивает» и особо рыпаться не должна. Подняв руку в рукаве шинели чуть повыше – так, чтобы он накрывал собой рукоять револьвера, - я стукнула по стеклу. Тихо не получилось – звук разбитого стекла есть звук разбитого стекла. Нужно ускоряться – быстро разбила второе стекло и начала забираться в появившееся отверстие.
Дверь в комнату открылась и послышался топот ног – вошло несколько человек, судя по звуку.
«***** твою мать! Держи ее, пока не убежала!» - раздался голос и топот в мою сторону. Оглядываться и выяснять, кто это был времени не было. Я что есть сил сделала рывок и вывалилась из окна.
«Стреляй, ****! Уйдет же, ****!!!»
Я подорвалась на ноги и в полусогнутом состоянии побежала вперед – к видневшимся впереди деревьям, ведь там есть шанс укрыться или хотя бы отстреливаться прикрываясь стволами деревьев.
Раздался выстрел, затем еще и еще. Я ощутила резкую боль в ноге – попал ****. Упав на землю, я взяла револьвер рукояткой в руку и, прицелившись в попыхах, выстрелила в перепрыгивающего за мной через окно охранника. Мой выстрел оказался удачным и эта тварь так и осталась в оконном проеме. Из-за спины его замаячил, ругаясь, второй охранник. С матами, он начал было выталкивать мешавшее ему в погоне за мной тело своего бывшего товарища на землю, но я выстрелила еще раз, давая понять, что преследовать меня – не самая лучшая идея.
Он выматюкался опять, и скрылся в комнате – видимо, решил «оббежать» здание и последовать за мной так. И, возможно, возьмет с собой подкрепление. А здесь, лежащая на земле как кошка на солнце, я удобная мишень. Они же, скорее всего, стрелять будут из-за здания, то есть мне в них вряд ли попасть. Нужно бежать. Посмотрела на рану – вроде бы, артерии и вены не задеты – кровь не хлещет большим потоком. Скорее всего, он меня по касательной задел.
Я попыталась встать. Боже мой, как же больно!!! Из глаз выступили слезы. Мне ужасно захотелось домой, к Сереже, уткнуться лицом ему в грудь, уйти от всех проблем…
«Вон она, стреляй!!» - прозвучал голос и раздались выстрелы. Пуля просвистела совсем рядом со мной. И меня как прорвало. Просто необычайная злость вселилась в меня и я, заорав, развернулась к обидчикам лицом, поднимая вверх пистолет. Одна сволочь была открыта – прямо возле здания и я несколько раз выстрелила в него, продолжая издавать свой звериный крик. Он упал на землю, подкошенный, а я все продолжала нажимать на курок, пока не закончатся патроны.
За время своей службы мне приходилось, не часто, конечно, стрелять в преступников – когда они оказывали сопротивление, пытались бежать или были вооружены, как товарищ Христана. Но я ни разу не была под обстрелом до сегодняшнего дня. Ни разу не слышала, как пули свистят рядом с ухом, ни разу не была ранена. Видно, этот стресс и заставил меня выйти из себя. Из всех инстинктов, которые управляют человеком, инстинкт самосохранения самый сильный.
Но другие охранники были «укрыты» и моя «вспышка гнева» на них не повлияла ничуть – они продолжили стрелять, особо не высовываясь из своих укрытий. Однако, быстро сообразив, что патроны у меня закончились, один из моих преследователей вышел из укрытия и быстро побежал в мою сторону. Я пришла в себя и полезла за своим пистолетом, который теперь был спрятан под шинелью – она мне мешала и пока я в торопях пыталась разобраться в своей груде одежды, подбежавший «охранник» огрел меня какой-то палкой, повалив с ног. Видимо, сие «орудие труда» было взято им с земли, по пути ко мне. Бил грамотно – не по голове.
Я упала на бок, он тут же, ударом ноги перевернул меня на живот. Потом сел мне на спину, заломал руки и связал их чем-то. Особенно со мной он не церемонился и боль была жуткая. Раздался выстрел, крики и маты, еще выстрел, и еше. Мой охранник замер, сидя на моей спине.
«Ах ты ж *****!» - сказал он, и моей спине стало легче – видимо, он встал. Раздался второй выстрел. В ответ выстрелил мой охранник. Я попыталась повернуть голову в ту сторону. Еще выстрел и мой охранник упал на меня, придавив мою голову к земле. Удар о землю был болезненный, из носа пошла кровь. Я стала задыхаться, меня начала одолевать паника и я в ужасе задрыгала ногами, а телом начала изворачиваться, как червяк, что лишь больше выбивало меня из сил и тратило бесценный кислород в моих легких. И я перестала выворачиваться – тело скинуть с себя все равно не удавалось.
Рядом послушались шаги и я была освобождена из-под тяжести чужого тела и я начала жадно вдыхать воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег.
«Зараз я Вас развяжу» услышала я знакомый голос Христана. Господи, как мне с ним повезло!!! Если бы не он незавидной была бы моя участь. Немножко дегтя в мое счастье внес звук гудка паровоза и вид двигающихся от станции вагонов нашего поезда… Хотя с другой стороны, назад в вагоны путь нам был заказан – там и возможные соратники «усатого», и очередные коменданты-председатели советов на следующей железнодорожной станции.
«А где Аглая?» - спросила я, поднимаясь на ноги и вытирая кровь, текущую по лицу.
«Там, в здании, должно быть» - ответил Христан, пожимая плечами. Видимо, он ее еще не осознавал членом нашей группы. Ну, хоть меня пошел спасать а не просто смылся — уже огромное спасибо. Я его расцеловать была готова. Правда, представляю, какой у меня сейчас фейс — Фреди Крюгер отдыхает.
«Пошли за ней» - сказала я ему, наклонившись и забрав у убитого охранника пистолет — оружие здесь, как оказалось, вещь очень нужная а патроны в поле не растут, здешние же под мой пистолет не подходят, судя по всему, хотя данное предположение я проверю позже.
«Расскажи, как тебе выбраться удалось? Откуда у тебя винтовка?»
«Дык, там прямо в коридоре винтовки стояли — у стены» - безо всякого ответил Христан. Да, а говорят еще, что у нас халатность...
«А выбрался — не умеють они охранять. Вот австрияки — те умели...» - продолжал свой рассказ Христан. Короче, ныне покойный «усатый» свой допрос, видимо начал с него — Христан слышал, как заводили Аглаю а потом сразу к нему в «аппартаменты» пришел упомянутый товарищ. Ну, Христан ему честно все рассказал. После усатый вышел, заперев за собой дверь, как ему казалось. Когда Христан услышал шум в коридоре, топот и матюки, то понял, что охрана побежала наружу. Шесть человек, включая усатого, это и был весь состав их «бригады», судя по всему. Дверь в «камере» Христана была перекосабочена — он ее как-то приподнял и смог снять щеколду. По крайней мере, он так мне сказал. Плюс не совсем понятно, почему он решил хранить верность моей персоне... Ну, стокгольмский синдром он такой. Хотя, если честно, мне это сейчас не важно — нога все так же болит и я еле хожу, опираясь на Христана. Главное, что он за мной пришел и все благополучно завершилось. Все таки, Бог на моей стороне, судя по всему.
Солдаты, которые не влезли в поезд на нас никакого внимания не обращали. По крайне мере, никто к нам не подходил а за их взглядами и выражениями лица мне мешала наблюдать моя боль
Зайдя в здание «тюрьмы» мы нашли «камеру» Аглаи. Зрелище оказалось то еще — бедный ребенок сидел в углу, обхватив руками согнутые коленки и качался взад-вперед. На лицо сильный стресс.
«Аглая, вставай, все хорошо» - подошла я к ней, аккуратно усаживаясь на пол рядом и стараясь сделать этот процесс максимально безболезненным для себя.
Услышав мой голос, она взглянула на меня и бросилась мне на шею. Она хотела меня обнять, но повалила, и сжимала довольно сильно от переизбытка чувств.
В общем, еще какое-то время мне пришлось приводить ее в чувства. В конечно итоге она уснула — стресс был сильный. Мы с Христаном решили последовать ее примеру. Нога ныла.
Не знаю, сколько я проспала, но проснулась я от сильной боли и от озноба. Нога ныла ужасно. Посмотрев на рану я, если честно, испугалось, - она не кровоточила, но опухла и загноилась — выглядело это все не очень благоприятно. Видимо, наш организм, изнеженный лекарствами и антибиотиками с самого детства оказался неспособным пережить пулевое ранение, накрытое грязной шинелью. Когда я осматривала рану слегка надавила на нее и сразу же резко вскрикнула и выматюкалась от сильной боли, хотя я думала, что сильнее того, как она ныла в момент моего просыпания, быть не может. От звука проснулась и Аглая с Христаном.
«Что случилась?» - перепугано «спросонья» спросила девушка. Увидев меня и оголенную рану она в ужасе вскрикнула, прикрыв рукой рот.
«К лекарю Вам бы надо — загрязнилась рана» - сочувственно сказал Христан.
Загрязнилась? Стоп, у меня же где-то были антибактериальные салфетки! И ибурпофен! Найдя таблетку я попросила воды. Христан достал из-за шинели свою флягу. Ладно, сейчас не до брезгливости — думаю, лекарство все бактерии убьет. Кое-как проглотив медикамент и стуча от озноба зубами, я взяла антибактериальную салфетку и решила «выдавить» ею из раны все то, чего там быть не должно было. И от боли потеряла сознание.


Глава 7.

Я ощутила потоки чего-то мокрого по лицу, потом по нему прошлись чем-то шершавым. Я поморщилась и с трудом открыла глаза. Первое, что я увидела было миловидное лицо старой женщины, трепетно смачивавшей мой лоб какой-то мокрой и резко пахнущей тканью.
«Вы кто?» - спросила я. Старушка улыбнулась мне в ответ, но все так же м`олча продолжала свое дело. Я было попробовала рукой скинуть ее руку, но мое тело было слишком тяжелым, чтобы я могла поднять хотя бы его часть. Плюс я была накрыта каким-то одеялом – дополнительный вес для неокрепшего организма.
«Чем Вы меня смазываете?» - решила я продолжить разговор. Железной интонации голосу тоже придать не удалось – он меня также не хотел слушаться. От незнакомки ноль реакции. Тогда я решила увернуться головой и, собрав всю свою энергию в кулак, таки повернула голову на левый бок – вода попала в ухо и его заложило. Отлично!
Пожилая женщина остановила свои манипуляции. Я же попыталась поднять руку и освободить слуховой орган от жидкости. Попытка провалилась.
«Извините, мне вода в ухо попала – не могли бы вы ее вытереть?» - спросила я в смирении. Старушка сразу откликнулась и какой-то сухой тканью довольно ловко, хоть и грубо, избавила меня от дискомфорта.
«Так ты уже точно проснулась?» - спросила она у меня подозрительно. Причем сделала это такой интонацией, что у меня у самой возникли сомнения по этому поводу.
«А почему Вы спрашиваете?» -решила я уточнить. Видимо, сознание начало ко мне возвращаться вместе со здравым смыслом.
«Так ты не первый раз уже глаза открываешь, внученька» - добродушно, с какой-то нежностью в голосе сказала пожилая женщина и продолжила – «потом опять засыпаешь, потом просыпаешься и ничего не помнишь» - спокойно сказала она. Голос у нее, кстати, был довольно приятный.
«И давно я здесь?» - спросила я. Кстати, «здесь» - это где? То, что видит моя голова, лежа на левом боку, это белая стена с какими-то тканями и травами на ней, в углу – икона, а на полу – деревянная лавка на всю стену.
«Уже неделю. Когда тебя принесли у тебя сильная рана была. Я такого давно не видела. И обычные травы не помогали. Долго».
Да нашему организму травы как мертвому припарка! А все благодаря нашим современным антибиотикам, которыми мы себя пичкаем налево и направо, наплевав на то, что их нужно пить строго по назначению врача. Да и наша медицина направлена на уничтожение иммунитета организма и на взращивание таких болячек, что их только таблетками потом и уничтожать. Людям плохо, зато на фармацевтических заводах есть рабочие места и прибыль. Вот говорят же «одно лечишь, другое – калечишь». А задуматься – ну изобретут таблетку от всех болезней, а откуда тогда фармацевтам прибыль брать? А так все стабильно – люди болеют, прибыль капает… Цинично? Не циничнее выкидывания миллионов тонн продуктов и обливания их ядами и керосином, в то время как в мире острая проблема голода. Так было и так есть. «Деньги правят миром и тот мощнее, у кого их больше!». А людские жизни никого не останавливали на пути к обогащению – еще Джон Стейнбек это замечательно описал в «Гроздьях гнева».
«Но, слава Богу, что ты очнулась, внученька! А то я уже подумала, что час твой пришел… Но, видать, еще не все ты сделала на этом свете – нужна еще!» - сказала старушка.
Конечно не все сделала – мне еще домой вернуться нужно, к Сергею! Господи, как я по нему скучаю на самом-то деле!!! Ладно, нужно гнать такие мысли от себя – сейчас любовные воспоминания мне только вредить будут. Мне сейчас трезвость мышления нужна и все силы нужно направить на возвращение домой, а потом как «оторвусь»… Блин, опять в ненужные мечтания ушла! Катя, вернись на землю!!
Я повернула голову затылком на подушку – чисто из побуждений проверить, насколько я могу контролировать сейчас свое тело. Получилось уже заметно лучше, чем в предыдущие разы. И первое, что я увидела, была добродушная улыбка на лице заботившейся обо мне женщины. Честно, мне стало как-то не по себе – почему она улыбается? Да еще и «внученькой» постоянно называет? Может она того, с головой не дружит? Когда-то потеряла свою внучку, а теперь, на почве психического расстройства, думает, что я – это она (ее внучка в смысле)? Я слышала, что такое бывает.
«А почему Вы меня внучкой называете?» - решила прощупать почву я.
Ее улыбка стала еще шире – открылся беззубый рот.
«Так ты мне во внучки годишься» - ответила она – «молодая еще ты очень».
«Ну, не такая уж и молодая – 28 лет как-никак» - добавила я, облегченно вздохнув, что у моей «ухажерки» никакой мании по моему поводу нет. Услышав о моем возрасте лицо старушки удивленно вытянулось.
«28? Ты уверена, детка?» - озабоченно спросила она.
Детка? От посторонней пожилой женщины такое слышать жутковато. Я понимаю, что, может, у них так принято, но блин!!! Тем временем моя «ухажерка» протянула руку к моему лбу и потрогала его. Лицо ее выразило еще большее удивление. Видимо, она воспринимала мой ответ про возраст как продолжение моего бреда от температуры.
«Конечно уверена! А что здесь такого?» - спросила я.
«Да больно молодо выглядишь ты для своих лет» - сказала старушка. Мне показалось, или она недоверчиво прищурилась?
«Спасибо» - единственное, что пришло в мою голову. Это я, кстати, давно замечала — я и мои сверстницы выглядим моложе, чем наши мамы в таком же возрасте. Почему так — не знаю. Может потому, что в пище у нас сейчас слишком много всяких консервантов и стабилизаторов, которые не дают коже стареть и разлагаться. Отсюда же, кстати, и рост раковых заболеваний...
Вернувшись «на землю» от своих мыслей я добавила для поддержания разговора:
«А Вам сколько лет?»
«Мне-то?» - она засмеялась и глаза ее вновь подобрели. «Мне 63 годика уже…»
63? И уже без зубов? Да… И выглядит она лет на 80, если честно…
«Значит, во внучки я Вам не гожусь?» - сказала я и улыбнулась, давая понять шутливость моего вопроса.
«Стало быть, не годишься, дочка» - сказала женщина, также с улыбкой отвечая мне.
О, иду на повышение – за пять минут от внучки в дочки перешла. Вот бы мне «звездочки» с такой же скоростью присваивали… Ну как же, от них дождешься.
«А как Вас зовут?»
«Баба Варя» - ответила «ухажерка» добродушно. «Баба» и это в 63 года!! Все-таки, раньше, видимо, к этому куда проще люди относились – я имею в виду обращения типа «бабуль», «дочка» и т.д. Сейчас попробуй назвать особь женского рода в 60 лет «бабушкой» - обидится вплоть до скандала. Можно подумать, что если она будет наряжаться и краситься как 20-тилетняя, то всех вокруг обманет. Ну, со спины может еще и обманет – бывают «подтянутые» старушки, но вот когда потенциальный «ухажер» взглянет на ее лицо у него же и сердечный приступ может случиться. Когда я вижу таких бабушек, наряженных как тинейджер без вкуса, всегда вспоминаю серию из «Ну, погоди!» где волк «впихивал» свою огромную лапу в коньки куда меньшие его размера. То есть оно, конечно, можно с 43 размером влезть в 38, но зачем? Смотрится глупо и приносит лишний дискомфорт. Так же и с желанием выглядеть моложе. Это уже, как по мне, психологическое отклонение, навязываемое обществом. Про размер обуви, кстати, я где-то слышала, что у Сталена был маленький размер ноги, он комплексовал по этому поводу и носил обувь 44-го размера…
И что-то меня от этих мыслей опять так сильно в сон потянуло, что глаза сами начали закрываться… Баба Варя, видя это, сказала «Ну, отдыхай, дитё» и, забрав тряпку и тазик, из которого она меня чем-то обтирала, ушла. Я же так и не получила ответа, что это за снадобье было. На этой мысли я и вырубилась.
Проснулась от крика петухов. За окном было еще темно. Интересно, который сейчас час? И петухи – они кукарекают всегда в одно и то же время, или все-таки как-то к солнечному дню привязаны? Помню, что-то про «куриную слепоту» - они вроде в сумерках не видят, значит, все-таки их «пение» привязано к солнечному ритму. Но с другой стороны для кукареканья ведь только голос нужен – глаза-то ему зачем? Опять же – сейчас еще темновато, вроде, судя по виду из окна, которое было от меня по правую сторону.
Стоп, я же без особых затруднений головой мотыляю – ко мне силы вернулись!! Это хорошая новость! Может, опробовать еще и ноги? По крайней мере мой мочевой пузырь активно на этом настаивал. А где у нее здесь туалет, кстати? Ладно, нет времени раздумывать – по дороге найдем, иначе долежусь до такого момента, что и вставать уже будет не обязательно.
Я сняла покрывало (руки тоже хорошо меня слушались и были полны сил) и… увидела, что я абсолютно голая! Отлично, а где моя одежда? Сев на кровать и свесив с нее ноги, я осмотрелась по сторонам. Вроде бы на стуле, возле прохода в другую комнату (хоть бы это был туалет!) лежала моя одежда. Так, продолжаем наш квест – встань, оденься и найди нужную комнату!
При выполнении первого задания (встать) я почувствовала довольно ощутимую боль – пришлось сесть на кровать обратно. Рана не зажила. В смысле визуально она затянулась, насколько позволяет рассмотреть тусклый свет сумерек, но, видимо, сама нога и мышцы еще к нагрузкам не привыкли – нужно ее «расходить». Но без подручных средств ходить пока еще я не могу. А где у нас здесь подручные средства? Их нет. По крайней мере, в досягаемости моей руки. Может, получится кое-как допрыгать на одной ноге? Или хоть чуть-чуть облокачиваться на раненую ногу? Рукой нащупала изголовье кровати и с его помощью попробовала встать на две ноги, заранее приготовившись терпеть боль. Вроде нормально. Теперь отпускаем изголовье – больно, но терпимо. Теперь вспоминаем детство – игра «классики» форевар – и начинаем скакать. Не совсем прыгать, конечно – чуть ковыляем больной ногой, ведь она должна привыкать к нагрузке, да и грохот от полноценного скакания будет такой, что мертвого разбудит. Получается, конечно, все равно с грациозностью беременной слонихи и чутка шумно, но мы же не красоты добиваемся, а безболезненного продвижения. Надо сказать, что своей цели мы достигли, а на стуле действительно была моя одежда. И, по всей видимости, баба Варя ее постирала. Кое-как одевшись, что заняло у меня достаточно времени, я поскакала сквозь проем (дверей, надо сказать, здесь не было). Вот только этот проем в стене оказался не входом в туалет, а проходом в спальню – там спали два человека. Хотя, если присмотреться, то три, но на двух кроватях. Надо полагать, на первой кровати спала баба Варя – на подушке была явно женская копна волос. На второй постели, должно быть, возлегли ее сын (или дочь) и его жена (или ее муж). Стоп, а не Христан ли это с Аглаей?! Вот это поворот! Я аж подскакала на пару шагов ближе, чтобы разглядеть их лица. Нет, это оказались не они – две абсолютно незнакомые мне физиономии. А где «они», кстати? Я еще раз начала всматриваться в «содержимое» комнаты, как будто два человеческих тела могли укрыться от моего взора в первый раз. И оказалось, что баба Варя – это Аглая! Точнее, что на той кровати, где я думала, что спит баба Варя, была Аглая. А где баба Варя? Так, продолжим изучение комнаты – может, здесь есть какая-то еще дверь…
На мой пронзительный взгляд, вглядывающийся в темные очертания тел на кроватях и в предметы в комнате, таким же взглядом ответил силуэт кота (вроде серый с полосатым), выглядывающий настороженно из-под кровати на меня. Видимо, шум моего гоцания по комнате таки привлек его внимание. Бедная зверушка решила, что это по ее душу скачет огромное тело. Мне захотелось ее успокоить и погладить – я же ее напугала, но, боюсь, если я подпрыгну к ней ближе, то у животинки будет инфаркт.
Вообще я люблю животных, но кошек – особенно. Говорят, что те люди, которые любят кошек, склонны к компромиссам в поведении, ведь с кошкой нужно договариваться. И более заботливые по отношению к другим, склонны на жертвы. Собаки же больше нравятся тем, кто любит надежность и беспрекословную преданность. С собаками не нужно договариваться, они куда больше склонны к тренировкам. Отдал приказ, и получил исполнение без возражений. Характерно, что большинству моих знакомых мужчин нравятся кошки, а девушек – собаки. Кошки грациозны и их доверие нужно завоевать и этим они символизируют женщин, а собаки сильны и покорны и этим они символизируют мужчин.
Ладно, попробуем успокоить зверушку закрытием глаз на время (таким медленным морганием) – на их языке это означает жест доверия. Если ты в присутствие кого-то закрываешь глаза, значит, не ожидаешь, что он нападет и сам нападать не хочешь. Говорят, если кошки на такой жест не отвечают (они также должны «медленно моргнуть») значит, они сильно встревожены, с ними что-то не так.
Конечно, в темноте я не увидела, моргнула мне кошка в ответ или нет, но зато успокоила свою совесть, ведь я продемонстрировала, что «пришла с миром». И, с чувством выполненного долга, я развернулась и вприпрыжку пошкандыбала в поисках туалета, решив, что Христана с бабой Варей и их «тайную комнату» я найду потом.
Туалета в хате не оказалось, и я поскакала к двери, ведущей на улицу – по логике веще, так как это было единственной дверью в хате. А где верхняя одежда?? Господи, как все сложно! Но терпеть сил у меня уже почти не было и я решила, что «была не была» - выйду на улицу и так. Но за дверью оказалась еще комната – там было прохладнее, была обувь, верхняя одежда (и моя шинель), а также две кровати, на которых были Христан и баба Варя. Нашлась пропажа. Баба Варя уже встала и застилала кровать. Увидев меня, она спросила:
«Тебе чего, дочка? Случилось что?»
Пока нет, но вот-вот должно – пронеслось у меня в голове.
«Где у вас здесь туалет?»
«Чего?» - непонимающе спросила баба Варя.
«Уборная где?» - перефразировала я, но ситуацию это не облегчило.
«Та убиралась я, дочка, не тревожься – да и слабая ты еще, чтоб уборкой заниматься» - замахала баба Варя руками, как бы сочувственно-останавливающе.
«Поссать хочу, где можно?!» не выдержав, крикнула я. Христан аж с кровати вскочил и, взъерошенный, начал непонимающе-перепугано смотреть по сторонам.
«А, тебе до ветру надо» - рассмеялась женщина. Очень, *****, смешно!
«Там, по тропинке, за калиткой» - добродушно сказала баба Варя. Я попрыгала к шинели.
«Дочка, тебя провести?» - сочувственно спросила старуха. Ну да, только компании мне не хватало!
«Нет, сама дойду!» - ответила я, накидывая на себя шинель.
Тем временем баба Варя схватила палку и подбежала ко мне – «на вот, возьми – с ней легче. Я ей пользуюсь, как суставы сильно ломает».
Облокачиваясь на палку идти было менее болезненно, хотя, с непривычки неудобно. Благо дом не имел ступенек. Кое-как я добралась до пункта назначения (им оказалась узкая деревянная будочка) и обратно. На улице было еще достаточно сумрачно однако, при желании, можно было разобрать что и где. И я, возвращаясь, решила осмотреться – дом был на опушке леса, через который с одной стороны виднелись холмы. Чувствовался свежий воздух. У нас такого даже в сосновом бору нет – я аж остановилась, чтобы сделать пару глубоких вдохов… Хоть бы перенасыщение организма кислородом не наступило. Помнится, мы как-то поехали «на природу» в сосновый бор – пикнички, рыбалка и т.д. Так одной женщине стало плохо вплоть до потери сознания – ее экстренно на машине в город увезли. Она, как и я, была уроженка города, с той лишь разницей, что она была из какого-то промышленного населенного пункта. У нас она была по командировке.
Тем временем во дворе показалась баба Варя – она пошла к сараям и впустила живность – утки, гуси, куры… Штук 30 всего, наверное. Я внимательно наблюдала за процессом – как они (птицы, в смысле) сломя голову начали подбегать к бабе Варе как только с миски, которую она взяла в другом здании, на землю начали падать крупинки чего-то съестного. Хозяйка же старалась никого не обидеть и кидать равномерно – в разные стороны.
Ладно, животные, это, конечно, хорошо, но здесь реально еще морозно, да и нога затекает стоять. К тому же и баба Варя, завидев меня, прокричала, чтобы я шла в дом и не перенапрягалась лишний раз – мне нужен, как говорится, «постельный лежим».
Тем временем в доме во всю происходило движение - все, кроме Аглаи, еще мирно спавшей, одевались, готовясь к трудовому дню. И это в такую рань! Да, если у них такое происходит каждый день, то жизнь в деревне явно не сахар. Хотя пока мне не совсем понятно, зачем они все так рано поднялись…
Кое-как допрыгав, вместе с палкой, до кровати, я, прямо в одежде, улеглась на наспех мною застеленную постель. Христан же, увидевший меня в сознании, теперь не знал, что ему делать и, по всей видимости, чувствовал внутреннюю, психологическую потребность получить от меня распоряжения. В общем, он застыл во входе в комнату и молча стоял, стеснительно смотря на меня.
«Христан, подойди» - сказала я ему и он не преминул выполнить мою просьбу.
«Стул возьми и садись!»
Он молча вернулся к стене за стулом и сел рядом со мной.
«Рассказывай, где я и как здесь оказалась».
История получилась следующая: когда я потеряла сознание, Аглая начала пытаться «вернуть меня обратно», а Христан побежал за помощью — «куда глаза глядят». Через некоторое время натолкнулся на сына бабы Вари (Ивана) и ее невестку (Аксинью) — они на подводах возвращались с вокзала (торговали всяким съестным — и не боялись же, что солдаты просто «отожмут»). К их чести они согласились взять меня, незнакомую им женщину, на выхаживание. Баба Варя, по счастливой для меня случайности, здесь была наподобие знахарки и занялась моим лечением. Пока я была без сознания Христан помогал им по хозяйству, Аглая же оказалась к домашней работе не способная от слова «совсем». Она не умела готовить, не могла помыть полы и гусиное яйцо от куриного не отличала, чем вызывала доброе подшучивание, в том числе со стороны Христана. Я же, к своему стыду, тоже не могу отличить куриное яйцо от гусиного — но об этом я решила промолчать.
Зато Аглая нашла себя в другом — она развлекала публику рассказами про жизнь в пансионате и своих поездках за границу, Судя по словам Христана этими историями заслушивались все члены семьи и охотно задавали вопросы. Особенно «пансионатка» (так они ее стали называть между собой) пришлась по душе невестке бабы Вари, если верить Христану.
Во время разговора, а он был долгий, к нам присоединилась Аглая и теперь нам предстояло решить, что нам делать для продолжения нашего пути…

Спасибо! Надеюсь продолжение будет.

Спасибо Вам.
Продолжение будет, если все нормально пойдет, на следующих выходных.

рассылку лучше организовать, я на седьмую часть случайно наткнулся

Нормально зашло,ждём продолжения

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Несколько моментов:

- проверки авторедактором недостаточно. Все эти "Растов, Диникин, Калидин, Кроснов, косить под дурочка" режут глаз. Необходима вычитка.

- абзацы. Абзацы! Абзацыыы!!
Они нужны. Отвыкли мы от советских книг, печатавшихся сплошняком.

- почему прямая речь выделена кавычками? И это несмотря на то, что тире вместо дефиса присутствует.
Прямая речь без кавычек оживляет текст и придает больше читабельности.

По сюжету не скажу ничего, попаданцев слишком много за последние 20 лет, и чтобы выбиться из их серых рядов, надо приложить много усилий.
Просто писать недостаточно, надо учиться писать лучше.

Особенно радуют современные тенденции не заморачиваться со способом попадания в иной пространственно-временной континуум, а просто себе - "вышел опер из тумана, вынул ствол он из кармана".

И еще интересно - как при обыске кожаные комиссары могли не заметить мобильный телефон? Где героиня его спрятала?

Ну это так, навскидку.

А вообще интересно, что там дальше будет. Или не будет.
Вот если не будет абзацев, аудитория поубавится.

Это сообщение отредактировал МашруМ - 12.08.2020 - 15:46

МашруМ
Поддержу, всё по делу, меня "Стален" сильно зацепил. По сюжету — ГГ долго не протянет, расстреляют или посадят, притворяться американским послом, не зная английского.

Вы действительно думаете, что Растов, Линин и др. - опечатка???? Такое написание используется НАМЕРЕННО!

А вот за случай с телефоном - спасибо:) Обязательно обыграю этот момент дальше.

Кстати да, приходила мысль, что это сделано ради местного колорита.
Но в речи солдат уместно, а в мыслях ГГ не вполне.

Давайте скажем так: фамилия Стален, Линин, Кроснов и др. случайно (абсолютно случайно, конечно же) похожи на фамилии всем известных исторических деятелей времен гражданской войны.
А отрывок из воспоминаний Диникина про то, как он выдавал себя за поляка, так же абсолютно случайно совпали с аналогичными воспоминаниями Антона Ивановича.

По поводу некоторых фраз, которые используются при написании книги ("косить под дурочка" и др.). Русский язык богат диалектами и различными говорами. В той местности, в которой проживает автор, такие фразы встречаются. Кроме того прошу "сделать скидку" на род занятий ГГ.

По поводу продолжительности жизни ГГ - я насчитал 4 "Бога из машины". Но без них никак невозможно. Есть задумка по развитию сюжета - она должна исполниться. Будут ли дальше "счастливые случайности" и в каком количестве - пока не знаю, но скоро узнаем все вместе :) (кому интересно, конечно же).