Итак.
Список нетленок мини-конкурса «Рассказ по картинке»
БЕЗ УКАЗАНИЯ АВТОРСТВА, дабы не смущать наши неокрепшие умы авторитетами.
Хотя все и так всё знают, чоуштам.
Поскольку многие гении не заморачивались названиями, как им, гениям, и положено, некоторые креосы называются одинаково. Просто и гениально. "Навеяло"
1. Охотник Я выехал из города на старой американской машине. Добравшись до места, я расчехлил свою снайперскую винтовку и расположился на верхнем этаже заброшенного здания. Выпустил в поле мальчика. Он был приманкой для чупакабры.
Один меткий выстрел и охота удалась.
Зачем я это сделал? Такой редкий и интересный зверь. Теперь его шкура валяется среди кучи хлама на чердаке.
2. НавеялоВокруг плакатов тучи в облаках
Я еду в никуда на бешеной машине
Помоляться пускай в церквах
И отпустив все чувства и любовь и страх
Возрадуемся прям сейчас и присно ныне
Глаза белёсые с квадратами зрачков
Меня встречают на автостраде
Но я известный среди игроков
И дремлет джин в моей лампаде
Наступит скоро время холодов
И осень в зиму превращается
Я еду прямиком в страну блять дураков
Игра ведь только начинается
Хоть не готов желанный тот момент
Когда червяк те очи сточит
Есть время окунутся с головой в абсент
Завыть что было мочи
3. На приеме у врача (Первая картинка)
- Доктор, доктор, прошу вас, помогите! – в открывшуюся дверь ворвался парень с взлохмаченными волосами, задыхающийся от волнения. – Я скоро с ума сойду… Просто свихнусь здесь и сейчас!
- Успокойтесь, голубчик, присаживайтесь для начала, отдышитесь, а потом уже говорите, что с вами.
- Понимаете, док, случилось страшное. Нет, прекрасное. Я влюбился. До безумия влюбился в одну девушку. Сиськи – во, попа – во, губы, о, какие там губы! Причем, свои, не накачанные, не утиное это безумие.
- И в чем же проблема?
- Я боюсь, боюсь подойти к ней. Она так хороша, добра, мила, прекрасна, а я…
- Я вас понял, милок. И я знаю, что нам может помочь.
С загадочным видом, синхронно двигая бровями, доктор открыл ящик стола и достал оттуда тонкий лист бумаги. Скользнул по нему взглядом, плотоядно ухмыльнулся и вручил его парню. Он взял лист в руки, и оказалось, что на нем было распечатано фото, видимо, на цветном принтере. Снимок был странный, так что он поначалу тут же хотел вернуть его доктору, но тот замахал рукой, типа – смотри-смотри. И он смотрел. И с каждой секундой становился все бледнее и бледнее. А затем отшвырнул его прочь с такой силой, будто лист обжег ему руки.
- Что случилось? – взволнованно спросил доктор.
- Я понял, я все понял! Ну ее нафик, эту девушку! Ну ее в баню! Кака-така любофф? Да ни в жизнь. Ни за что! Никогда!
- Но почему? Вы же ее любите, и это прекрасно!
- Вот уж нет. Вот уж НЕТ! – парень вскричал, подбежал к листику, взял его и сунул в руки доктора. – Вот же, вот вся наша жизнь… - сказал он уже поспокойней.
- Смотрите, сначала у нас все будет хорошо. Я ей признаюсь, мы будем вместе счастливы, будем обниматься, целоваться, заниматься сексом. Это же на первом плане, вон. Коричневое существо – воплощение счастья и нежности. А дальше она наставит мне рога! Пока я буду вкалывать и зарабатывать бабки, она найдет себе другого. Видишь же, видишь, следом за ним козел же сидит, с рогами! Но я этого не узнаю. Она не признается, а станет меня изводить, и я все время буду виноватым. И буду извиняться и извиняться, и извиняться, и стоять на коленях, как вон тот, мужик в белом, стоит на коленях. Но что же, разве она простит? Нет! Она не простит. Она просто вышвырнет все мои вещи на помойку. Видишь же, видишь, все эти баулы! А я напьюсь потом. Уйду в запой. Конкретный такой. Буду пить и трахаться с кем попало. Пить и трахаться. Пить и трахаться. А не поможет… Понимаешь? Не поможет! И потом я приду к ней ночью и зарежу ее. Она ж дура, блондинка, она даже замок не поменяет. Видишь же? Крест на ней! Крест на мне! На моей жизни! Да ну это все в качель! Лучше я геем стану!
Парень развернулся и выбежал из кабинета. А врач лишь расхохотался.
- Ну вот и еще одного переманил…
4. по мотивам "Анечки- Маникюрщицы" (третья картинка)
Один из интернетовских знакомых пригласил меня на свидание.
В парк. В ноябре.
*сам напросился, его никто, пинками, на свидание не пинал.
Учитывая, что 80% мужчин не принесут на свидание ни цветочка.
И не сводят даже посмотреть на общепит..
С учётом этих факторов, на работу хожу в камуфляжном таёжном прикиде и в берцах (это после n-ного десятка лабутенов, что отправились на помойку после выгула в парках и укромных лесополосах..)
И в моей дамской авосечке всё заранее припасено для романтического свидания.
И вот мы с ним встретились.
Стройный, смазливенький дядя, в моднючей майке и джинсах, подчёркивающих аппетитную линию попки.
*нуу.. я хотела не совсем это, но.. На безрыбье и рак мужыг, чо.
С другой стороны, какая девочка 50-ти лет возрадуется неухоженному дяде? с волосами в ноздрях, ушах, в подмышках и.. это.. там - "внизу"?
С сальной лысиной?
С перхотью на старомодных лаковых штиблетах?
С ногтями, под которыми застряли "козюльки"?
В китайских трениках, потрескивающих на пузике, сланцах на белые носочки и протёртых до дыр, семейниках?
Я никогда не смотрела цены на мужскую косметику и не задумывалась, сколько стоит мужское нормальное нижнее бельё.
Сколько стоит то, чем он так вкусно пахнет и сколько потратил на маникюр и выдавливание прыщиков - тоже не волнует.
Мне нравятся ухоженные брутальные эльфы, но сиреневенько, скока они в себя вложили денег и сил.
Впрочем, это детали..
Мы встретились.
По его глазам я поняла, что ожидались платье/ юбка, шпильки и, мокрые, от страсти, стринги.
Он растерянно протянул мне букет из орхидей, который я небрежно бросила в авоську.
Светски осведомившись о наличии круглогодичного талона на парковку, повела его в парк.
Четыре часа с ним гуляла, наблюдая, как он поджимает ножки, то одну, то другую.
*холодно в Сибири, да.
Распускала перед ним хвост - какая я классная и как хочу его насильно осчастливить.
Он вспотел, налился густым румянцем и стал дышать открытым рОтом..
Наконец, заподозрив неладное, попытался вывести нас к цивилизации, под предлогом перекусить и попить кофе..
Заговорщечески подмигнув, достала из авоськи трёху пива, сухарики "кириешки" и гордо сервировала пенёк!
.. Бежал он шустро, с эротишной задоринкой шевеля ягодицами.
- Продинамил! - подумала я..
Не понимаю мужчин.. не по-ни-маю!
Всего-то хотела дать без обязательств, в благотворительных целях, так сказать.
5. Солярис (Картинка 2)
Она пришла под утро, в тот час, когда граница между сном и явью истончается, и перестаешь понимать, что реально, а что нет, и удивляться тому, что видишь и чувствуешь.
Я знаю, что это невозможно - но она рядом, и я обнимаю ее, и мы лежим рядом молча, потому что для тех, кто десяток лет прожил вместе, совсем не нужны слова, произносимые вслух, и мы понимаем друг друга и без них.
Она кладет голову на мое плечо, и я прижимаюсь к ней щекой.
- Я ненадолго. Погрей меня.
И я накрываю нас одеялом. Как раньше.
Она благодарно вздыхает, утыкается носом мне в бок, окруженная кольцом моих рук.
- Как хорошо.
И мы лежим в тишине, сплетаясь дыханием, мыслями и воспоминаниями. Как хорошо.
Мы опять вместе.
Но я ломаю эту теплую гармонию вопросом, который давно меня мучает.
- Скажи, как оно - там ?
Я чувствую, что отвечать ей не хочется.
- Там... там холодно. Очень. И мы обычно просто спим.
А когда о нас вспоминают те, кого мы ждем, мы просыпаемся.
И нам уже не так холодно.
- Мы - это кто?
Она прижимается ко мне еще сильнее.
- Те, кто ждут. Нас много. Там и люди есть.
- А что будет дальше, когда они встречаются с теми, кого ждали? Она вздыхает.
- Я не знаю. Они куда-то уходят. Вместе.
- А куда?!
Я чувствую, что она улыбается, словно я спрашиваю о каких-то пустяках. - Разве это важно?
И я соглашаюсь, и тоже улыбаюсь.
Ты права. Главное, вместе. А там будет видно, что да как.
И спрашиваю о том, что действительно важно.
- Ты меня дождешься?
Кажется, мой вопрос ее даже удивляет.
- Конечно. Ты же знаешь, я умею ждать. Я всегда тебя ждала. Научилась еще давно, когда ты уезжал в свои непонятные командировки. Мне без тебя было плохо и грустно. Зато ты появлялся, и нам было здорово вместе, правда? Ты же помнишь?
- Правда, моя хорошая. Нам было здорово.
Я помню все. И как ты однажды пошла на нож, чтобы спасти меня. И как я сделал все, что мог, когда ты заболела, и врачи давали тебе два месяца, а ты прожила еще полтора года.
У людей тоже хорошая память.
И мы опять замолкаем. И засыпаем.
Мы будем вместе. Когда-нибудь.
6. Навеяло, картинко 2
Стоять у границы света и тьмы было жутковато. Олег заметил в темноте двух шакалов, разглядывающих его. Их хоботы мерно подрагивали, а пасти хищно скалились в предвкушении легкой и близкой добычи. Но переступить границу светотени они пока не решались, ожидая заката солнца.
Олег посмотрел в пламенеющее небо. По его расчетам, Марьяна с Диком должны были подлететь с минуты на минуту. И Дик не промахнется, ведь он великий охотник и великолепный стрелок. Конечно, не бог весть какая добыча, но мяса этих шакалов им должно было хватить до времени сборки урожая. Зима не за горами, а на перевал они так и не сходили.
***
Петрович нашарил пульт и в сердцах выключил телевизор.
-Тьфу, блядь, такую книгу испоганили.
По Рен-ТВ шла уже пятая серия новой экранизации романа Кира Булычева "Поселок".
7. Навеяло по первой картинкеЯ давно хотел прибраться в своём гараже, но как-то руки не доходили. То на работе в запарке словно в зоопарке. Теперь в этот локдаун дома надо что-то поделать. То одно, то другое, а в гараже бардак.
Всё никак никак. Как то, когда-то нужно это начинать. Ну всё сегодня я точно всё сделаю, мне ничего не помешает. Нужно предварительно подготовить всего понемногу, я бистро закончу. Так возьму пожалуй
2 пакета травы, 75 таблеток мескалина, 5 упаковок кислоты, пол солонки кокаина и бесконечное множество транквилизаторов всех сортов и расцветок, а также текила, ром, ящик пива, стакан чистого эфира и амил нитрат.
Не то чтобы это был необходимый запас для уборки, но раз уж начал прибираться и наводить порядок, то сложно остановиться... Единственное, что вызывало у меня опасение — это где мой ключ на 22-24? Без него я из дома не выхожу, мало ли что.
Ух! Ну что погнали!
Я был во всеоружии я полный решительности Я готов свернуть горы, я герой, я могу, вперёд!
Вихрем ворвавшись в своём мужское логово окинув мутным взглядом предстоящую работу я подумал ерунда здесь на полчаса делов.
Начал со смотровой ямы, что тут у меня? Бензопила, перфоратор, шуруповёрт, коллекция резиновых членов.
Так стоп откуда они? Ай у меня жена да затейница! Надо почаще исполнять супружеский долг! Таак их уберу на верхнюю полку. В большую коробку, что-то их много, коробку надо подписать, мало ли вдруг перепутаем...
Какой-то у меня почерк неровный лучше нарисую. О как раз понятно! Отлично!
А где мой бульбулятор? Вроде лежал в коробке из-под стойки подвески. Странно тут обрез и балаклава, наверное его сосед принес.
Я давно не доверял этому алкоголику. Ну да ладно.
О моя коллекция бегемотиков из Kinder сюрприза. Ух ты у меня таких не было, надо бы найти свою заначку. Где мой вискарь? А вот он так и написано вискарь, люблю когда порядок и всё подписано почерк правда корявый. Ну ерунда главное я понимаю.
А в этой коробке какая-то ерунда надо её выбросить, сейчас открою ворота то и прямо в мусорку. Да чтож такое? Мусорка далеко нее не донесу, а пофиг, брошу тут, завтра донесу и соседу по дверь положу он любит такое собирать. Плюшкин херов. Вокруг меня одни идиоты.
-Толя смотри этот наркоман опять шарится по-нашему газону! Сделай что-нибудь.
-Щас Галя я его уделаю. Где мой обрез?
Заберу я пожалуй свою коллекцию бегемотиков, Вроде всё убрал, надо пойти позвонить друзьям, пригласить на выходные поесть барбекю, опять мобилу дома забыл. Окинув взглядом я поразился блестящей чистоте. Вот это порядок! Давно руки не доходили.
Ну ладно пойду, Выходя из гаража, наступил в собачье дерьмо, вот дерьмо! Надо скорее домой...
-Ловите наркомана!
-Сморите голый по улице бежит!
-Люся убери детей от окна!
-Звоните в полицию!
Что все так раскричались? Вокруг и вправду одни идиоты, ну ничего, вот помоюсь и разложу своих бегемотиков. Вот и мой дом. Почему не подходит к замку ключи? а у меня и нет ключей, а ладно залезу в окно.
Главное бегемотиков не растерять. Понаставят колючей проволоки, вроде такого вчера не было, оппа, вот и ключ пригодился.
Откуда лает собака и что делает негр в моём доме???
8. ОборотеньЛеха
...Серега проехал красивые, украшенные львами и драконами, ворота и притормозил рядом со скучающим сержантом. Повернул ко мне вечно недовольную физиономию и поинтересовался:
– Ты, кстати, ел?
– Да, завтракал, – кивнул я, – А что?
– Вот это ты зря, - поморщился водитель, – От такого зрелища проблеваться можно.
– Больно ты нежный, – усмехнулся я, – Пора бы привыкнуть к трупакам.
– Ну-ну, – отвернулся от меня Серега, – Поглядим, что ты после осмотра запоешь.
Я вышел из машины, показал постовому корочку и направился к входу в огромный дом, у которого толпился народ в форменных мундирах. Меня заметил Юрка и, извинившись перед каким-то майором, быстро подошел.
– Опять тот же пиздец, что и в прошлые два раза, – не здороваясь, сказал мой зам. – И опять никаких следов.
– Пойдем глянем.
Минуя крупные милицейские чины, мы поднялись по пологим ступеням мраморной лестницы и вошли в богато обставленный холл.
– Сюда, – Юрка кивнул головой, – Там кабинет хозяина дома.
Еще в узком коридоре я почувствовал запах крови, дверь была приоткрыта и открывшаяся картина поражала. Прав был Серега – картина не для слабонервных. А запах – стоило бы подумать о противогазе. Кровь пополам с дерьмом… Какое же вонючее существо человек…
Судя по останкам, убитых было трое. Тело первого лежало у стены, наполовину выглядывая из-под старинного комода. Одежда была разорвана в клочья. И все бы ничего - труп, убитый человек, не такое видели, и лишь приглядевшись, можно было понять, что это лишь половина от человека, распиленного чем-то острым вдоль тела, а вторая половина лежит в другом конце комнаты, протягивая левую руку своему зеркальному отражению.
Хозяин дома сидел за своим рабочим местом, уставившись в пространство остекленевшим мутными глазами. Его грудная клетка и живот были вспороты, и внутренности серовато-розовой массой вывалены на стол красного дерева. Картину завершал дорогой галстук, оставшийся на шее, нелепо прикрывая левое легкое трупа. «Много курил мужик» - некстати мелькнула мысль. Вонь стояла такая, что я непроизвольно задержал дыхание и торопливо отошел в сторону.
Третий был просто образцом аккуратности на фоне этого вопиющего безобразия. Он спокойно сидел в кресле, заложив ногу за ногу и держа в руке потухшую сигару. Вот только головы у бедняги не было. Из развороченной шеи некрасивыми трубками торчали сосуды, На плечах дорогой пиджак густо пропитался кровью, отчего приобрел малиновый оттенок. Кусок шейного позвонка, срезанный чем-то острым, казался неестественно белым.
– Голову нашли? – спросил я, отметив, что голос стал хриплым.
– Нашли в двадцати метрах от дома, на берегу пруда.
– Эксперты все сняли?
– Да, уже полчаса как закончили, я попросил поторопиться.
– Поторопиться... Куда торопиться, Юр? Третья бойня за два месяца, с нас не сегодня-завтра погоны снимут за такую торопливость. Ладно, поехали в управление, я хочу еще раз материалы по прошлым убийствам глянуть.
– Ну и как? – спросил нас Серега, – Не пропал аппетит?
– Наоборот, – съязвил я, – Только усилился. Крути свою баранку, мальчишка.
Серега хмыкнул и, удивленно покачав головой, нажал на газ.
***
Лена
«- Все плохо! Все плооохо!!! Я конченая неудачница и Тимур меня правильно бросил», - я уже второй час сидела в ванне и тихо жаловалась шампуню в виде желтого утенка на свою жизнь.
- Ленка, ты там уснула?! - стук в двери заставил меня вздрогнуть, - Хоть дверь открой, сейчас Петька придет, а я даже не умывалась.
Я дотянулась до замка и откинула крючок.
Леся зашла в ванную и внимательно посмотрела на меня.
- Ревела?
Я помотала головой.
- Из-за этого дурака?
- Нет, - я подняла голову и глаза сами наполнились слезами.
- Леночка, солнышко, ну что ты так расстраиваешься, - Леся присела на корточки и обняла меня теплыми руками. - А хочешь праздник устроим? Пир на весь мир! Я Петьку сегодня прогоню, а мы с тобой пойдем в «Холодок» и наедимся мороженного.
- Нет, не хочу.
- С мартини?
- Не
- Так, подруга, это никуда не годится, - моя соседка по квартире встала и решительно произнесла, - Мы с тобой сегодня идем к гадалке. Ты не можешь в своей жизни разобраться, значит, обратимся к специалисту.
Вот у Леськи всегда так, если возникает какая-то сложная ситуация, она обязательно найдет выход. Причем, сделает это так, что у тебя не остается сомнений — надо идти к специалисту.
Специалист жила в маленьком домике на окраине города. Мне почему-то стало страшно.
- Лесь, а может завтра придем.
- Тихо. За мной, - и она решительно толкнула хлипкую калитку.
До сих пор, я представляла себе гадалок в виде резких, скуластых женщин с огромной гривой черных волос. В их доме должен царить полумрак и легкий беспорядок. Посреди комнаты должен стоять круглый стол, покрытый красным сукном, гореть свечи и таинственно мерцать большой стеклянный шар.
Кроме легкого беспорядка, все было другим. Гадалкой оказалась женщина лет сорока с давно крашенными волосами и усталым лицом. По комнате весело бегали два карапуза, нарушая всю торжественность момента.
- Вась, позови детей, у меня клиенты, - в соседней комнате звякнули пружины. Больше реакции не последовало. - Ладно, девочки, я сейчас детвору во двор отправлю и все сделаю.
Я посмотрела на Лесю.
- Ты не сомневайся, Галя отлично гадает. К ней и Витка с 36 группы ходила и Юлька с одиннадцатой, она им всю правду сказала.
Галина.
Эта Елена была самой натуральной неудачницей. Есть такой типаж – деревенская дура. Сейчас она живет в городе, учится в престижном ВУЗе, мечтает найти высокооплачиваемую не пыльную работу, отхватить клевого мужика, свить гнездышко, наплодить детишек и в заключении твердо уверовать, что обрела своё нехитрое бабье счастье. Вот только ничего этого у нее не будет. Институт – единственное, с чем ей повезло. Дальше начнется полоса неудач. Уже начались. Вон как глазенки бегают. Смотрит испуганно, носиком шмыгает. Да только утешить мне тебя нечем. Все у тебя на лбу написано. Одиночество, страх, неуверенность, депрессия. Сильная депрессия и душевная болезнь. А еще нечто такое, от чего и мне неуютно становится. Что-то темное и непознанное внутри. Не знаю, почему вдруг ощутила холод внизу живота, а в копчик словно ледяной воды залили. Не простая ты девочка. Ой, не простая. Внешне невзрачный полевой цветок бесхитростный, а внутри черный сок ядовитый, убийственный. Не зря ты ко мне пришла – судьба привела. Видать дождалась бабуля-покойница. Помню, как умирая говорила: «Схорони, Галя, зелье это запретное. Отдай избранной». Помню, как спрашивала: А кто это, избранная? «Ты узнаешь, - вот был твой ответ, – Узнаешь». Была ты бабуля настоящая ведьма, теперь таких нет. Не передала мне своего дара, не захотела мучить. А как сама тяжело умирала: рыдала, визжала, в судорогах каталась. Аж, вспоминать жутко. Но все же часть твоего умения и мне перепало. Не многое, но умею по лицам людским судьбы читать. Вот и сейчас вижу, что дождался заветный пузырек хозяйку. Не выбросит она тебя, не выльет. Все до капли выпьет. А вот, что дальше будет, мне неведомо. А только жег мне этот пузырек руки много лет. Отдам сегодня, да еще денег хороших за него возьму. Ну что смотришь на меня коровьими глазами, дурочка? Не я в твоих бедах виновата, судьба, видать, над тобой посмеялась. Или темный ангел крылом коснулся.
Лена
В первый момент подумала: отравила меня ведьма проклятая. Словно раскаленным свинцом внутренности обожгло, да так, что ни вздохнуть, ни охнуть. Слезы из глаз хлынули. За грехи лютую смерть принимаю. Говорила же маменька: нельзя гадать – грех великий. Не послушалась. Значит, поделом. И Тимур обрадуется. Никто ему истерики закатывать не будет, никто слезами донимать не станет. Умерла липучка – вот и хорошо. От мыслей этих так горько мне сделалось, что зарыдала я еще яростнее. Глянула случайно на себя в зеркало и ужаснулась: кожа серая, словно грязью обмазанная. И, кажется, будто изображение дрожит и изменяется. Но это видать из-за слез. Или отрава так на мозг действует – видения страшные дарит. Отвернулась я от зеркала и прочь метнулась. Распахнула окна, чтобы свежего воздуха глотнуть и обомлела. Никогда такой большой Луны не видела. Светом ярким меня обдала – я аж зажмурилась. И боль в животе враз уменьшилась, и муть в глазах рассеялась. Смотрю я на нее и чувствую, как радость во мне поднимается. Радость такая, что в жизни не испытывала. Смотрю на кругляш светящийся и хохочу, и так мне легко и просто сделалось, кажется, взмахну руками и полечу. А Луна цвет менять начала. Сначала белой, как снег казалась, потом пожелтела, как яичный желток. А мне смешно до колик в животе. Тело чешется, будто меня щекочет кто-то невидимый. Гляжу, а из рук шерсть черная лезет. И такая она красивая. Серебрится в лунном свете, желтыми всполохами озаряется. Я аж залюбовалась. Провела себе по шее – и там шерсть. Скинула я тогда с себя одежду – негоже глупыми тряпками такую красоту скрывать.
Чую, неудобно мне стало на ногах стоять. Бросила взгляд в окно, а Луна-красавица в красный цвет окрасилось. Словно в кровь ее окунули. Опустилась я на четвереньки – чего раньше не додумалась? Так же намного удобнее. Опора на все четыре лапы. И такую силу я ощутила, что встань кто на пути – порву! Раздеру мягкое тельце когтями! Сердце выгрызу! Сердце… такой вдруг голод ощутила, что хоть волком вой. Завыла.
И поняла, что никакой волк со мной не сравнится. Что волк? Собака мелкая. Я в тысячу раз сильнее. Нет на свете зверя, что по мощи сравнился бы со мной.
Не помню, как я на улице оказалась, а только мчусь я во мраке черной вьюгой, едва лапами земли касаясь. Ветер в ушах свистит, фонари по сторонам мелькают. А ноздри мои трепещут от сладких запахов. Так пахнет живая плоть, так пахнет жертва.
Совсем рядом за высоким забором добыча схоронилась. Глупая пища! Да разве остановит меня двухметровая каменная кладка?! Колючую проволоку поверх пустил и электричество подключил – наивный кусок мяса!
Высокий прыжок – и вот я во внутреннем дворике. Ах, у тебя собачки имеются, на убийства непрошенных гостей натасканные. Аж, три штуки!
Ну, нападайте, шавки! Что же ждете?! Скулите, бедолаги? Назад пятитесь – правильно, умные песики. Понимаете, что в драке со мной не имеете шансов. А как же верность и долг? Забыли, шакалы, для чего вас кормят. Не хотела вас трогать, да не вытерпела. Ненавижу трусов. Получайте!
Удар лапой и летит по воздуху собачья голова с красным шлейфом крови. Как это весело – убивать. Две другие псины взвизгнули жалостливо и на задницы плюхнулись, в глазах ужас и смятение. А я крутанулась на месте, зря у меня что ли крепкий хвост имеется – как хлыстом по мордам врезала. Завалились шавки на травку, еле лапами дергают. Так всё быстро – даже не интересно. Ткнула я им когтями в черные широкие зрачки – аж до мозга достала. Брызнули фонтанчики крови и успокоились ночные сторожа. А у меня ноздри затрепетали – совсем рядом ароматная человечина обитает.
Крутая мраморная лестница, дверь из мореного дуба – открыта. Как ты беспечен человечек. Бесшумно проникаю в холл – ха, кто это посапывает на высоком стуле? Да это же охранник! Что же ты спишь, чмо?! Тебе жизнь доверили охранять, а ты на массу давишь. Пистолет у тебя не маленький в кобуре и рация что-то тихо бурчит, а ты храпишь, ничтожество.
Сейчас будет весело. Тихо подцепляю кнопку на кобуре, тяну когтем за скобку пистолета – все! Нет у тебя больше оружия! Взмах лапы и летит вороненное оружие в сторону, попадает в высокую глиняную вазу и разбивает её вдребезги. От чудовищного грохота вскакиваешь ты на ноги. На глупом и заспанном лице недоумение и страх. В холле горит приглушенный свет и ты, отчетливо видишь меня. Я не скрываюсь. Твой рот раскрывается в немом крике, а рука шарит в пустой кобуре. Я медленно приближаюсь, бесшумно и неотвратимо. Твои ноги вросли в пол, ты мелко дрожишь и закрываешься от меня ладонями. Мне смешно, я громко хохочу. Вот только на прежний хохот эти звуки не похожи. Скорее, на урчание голодного зверя. Да, я смертельно хочу есть. Отдай мне своё сердце, двуногий!
Хотела поиграть с этим куском ужаса, сразу не убивать, но голод сильнее меня. Его голова еще не шлепнулась на узорчатый пол, а я уже вскрыла грудную клетку. Маленькое сердце, на один укус, но какое восхитительное! Я проглотила его и испытала настоящий оргазм – между ног потекла струйка, орошая черную шерсть. Яркий острый незабываемый запах.
Я выгнула спину от наслаждения! Кайф! Хочу еще!
Я была услышана! Сверху раздался чей-то недовольный голос:
– Иван! Ты чего охуел?! Ты чего, вазу китайскую грохнул?! Ну, сука!
Его недовольное лицо возникает над перилами. На голове дурацкий ночной чепчик – пародия на мужика. Но как ошеломляюще пахнет этот невысокий крепыш!
Он замечает меня и замирает. Губы шепчут:
– Бля…Ёбаный по голове…
Не могу не согласится, я бы тоже удивилась.
Медленно и грациозно поднимаюсь к нему. Он тупо следит за мной немигающим взглядом, затем с воплем: « Бляяяяять! Спасите!» несется прочь. Забегает в спальню и запирается изнутри. Глупыш. Я слегка толкаю дверь лапой и она с хрустом заваливается во внутрь. В спальне двое: он и она. Беглец сидит в углу и пытается закрыться от меня занавеской. А его вторая половина лежит на кровати и вопит. Вопит мерзко, тонко, с повизгиванием. Мне не нравятся ее крики. Я запрыгиваю на ложе и одним махом выгрызаю у неё кадык.
Когда я поднимаю окровавленную морду – мужчина вскакивает на ноги и пытается бежать. От ужаса не делает попыток открыть окно, а бьет по стеклу кулаком. Звон осколков, брызги крови. Волна желания затопляет меня. Когда он запрыгивает на подоконник – я лениво стегаю его по ногам хвостом. Его голени ломаются, как сухой тростник.
Человек вертится на полу словно упавший на спину жук и кричит, кричит. Как сладостен мне его голос. Его плоть туманит мой мозг, заставляя меня истекать соком. Я пожираю его тело кусок за куском, смакуя, рыча, облизываясь, пью горячую кровь, рву мышцы зубами и не могу остановиться.
Когда я возвращаюсь домой, уже рассветает. Небо низко нависает над землей, давя город окровавленным брюхом заката. Луны почти не видно, лишь бледное пятно, но я знаю, что она вернется – огромная и яркая, дающая силу и власть, дарующая неземное наслаждение. Вернется. Я буду ждать.
9. Заводной баклажан- Ну, что же теперь, а?
Я шёл домой, чинно и смирно, как и положено нам, sorokovym. Мы не нарушаем, мы любим родителей, уважаем порядок, а если у меня иногда проскальзывают slovetshki из лексикона моей мамы, то изи -вини - ните, бллин.
Я вошёл в дверь нашего милого белого домика, вприпрыжку, помахивая авоськой с молоком. Мамуля обожала молоко, от молока у неё шел tortsh, и хотелось dratsing, но история не об этом.
– Ну, что же теперь, а? Мallshik, тебе уже sorok s lichuem, а у тебя всё ещё нет kisy?!
Ненавижу мамин argo. Почему не "милый сын"?
- Мallshik, я нашла тебе podrujky в "Tinder"! Ты пойдёшь на svidanky! - мамуля, глядя на моё удивлённое личико, чуть bashky себе не othohotalа.
Спорить с мамулей - это всё равно, что спорить с библиотекаршей, даже хуже. Я пошёл к себе, готовиться, бллин. Мамуля проводила меня громким, исполненным на губах, салютом: пыр-дыр-дыр-дыр!
Музыка. Вот что мне поможет. Под восходящие трели Buzovoy, я выбрал свои лучшие nizhniе, с украшением в форме tsvetujotshka, а потом великолепие чудесных звуков начало становиться осязаемым, и я понял, что мне следует надеть розовую кацавейку, и выдрать, наконец- то volosja под tsvetujotshkом.
Она ждала меня возле дома, сразу подхватила под руку и потащила в темноту, туда, куда не заглядывают приличные veki. В кусты. По дороге я успел отметить, что на этой staroy kashke был merzky камуфляж, а на ногах находились govnodavy. Какой кошмар, какой диссонанс по сравнению с моим выверенным образом! И в наушниках играл какой- то kal, то есть рок! Я стал puglyi, и захотел kakatt.
Я просто otshumel, и не успел понять, когда она успела вставить мне в gubiohi горлышко бутылки. Я сделал непроизвольно глоток, другой, и тут меня накрыло. Поймите, я никогда не пил pivvo, этот bezmozgiy напиток! Мамуля была против.
Я посмотрел на kisy другими глазами. Совсем другими. Я почувствовал, что сам Господь Бог со всем его святым воинством сидит у меня между левым и правым лабутеном, и начал я shustritt.
Я стал срывать с неё шмотки - razdryzg! Razdryzg! Дай ей волю, она заорала бы, так что я sgrabastal ее и дал ей pozelyi прямо в morder.
Я сунул ей toltshok и услышал что- то типа – уу-ху-ху-хуууу!
Ещё toltshok, ещё и ещё, и она забормотала: " Искра приближается, бутлитыкбум…" В голове у меня, плавно и мощно, приближаясь к финалу, искрясь, играя, пел Morgenshtern. Серебряные ангельские трубы! О, чудо!
-------------------------------------------------------------------------------
- Ноги-ноги-ноги! - завопил я, и потащил покорную kisy домой. В мой милый, светлый, уютный домик, где всё ласково, спокойно и чудесно. На маленькую spiatshky, знаете ли. Туда, где тёплое солнышко разгоняет тучи.
Когда мы уже поднимались по лестнице в мою Berlogy, вышла мамуля, ахнула litsom на растёрзанную - razdryzg! toltshok!- devtshonky.
Пыр -дыр - дыр- дыр, мамуля! Пусть весь мир целует меня в jamy! И всякий прочий kal.
10. Глаза (к картине №3)
- Саймон, давай вернемся. Я боюсь… У меня внутри все дрожит.
- Мари, милая, но оставаться – глупо. Посмотри, мы почти на границе, видишь горы? Нам только проехать через последний пост – и мы свободны. Понимаешь?
- Нам не убежать… Я только сейчас поняла это. Надо было делать аборт, и возвращаться к мужу. Остановись, меня тошнит… Мне надо на воздух.
- То есть, все было напрасно? Наши чувства? Наш ребенок? Ты можешь убить его просто так? Потому что «так правильно?» Ты ведь ему даже имя подобрала… Он живой, он слышит нас.
Старенький «фолькс» вильнул на пустынной дороге и свернул на обочину. С пассажирского места выскочила молодая светловолосая женщина, склонилась над придорожной травой, уперевшись руками в колени. Мужчина на водительском сиденьи яростно хлопнул по кожаной оплетке руля ладонями, то ли продолжая спор с выбежавшей Мари, то ли пытаясь подобрать аргументы.
- Извини, - тихо сказала она, вернувшись в машину – Мне просто очень, очень плохо…
- Нас проверили на трех постах, документы безукоризненны. Ты Катерина Новак. Я – твой муж, Богдан. Ты замужем за мной уже пять лет. Сейчас мы едем в гости к твоим родителям. Которых ты не видела со дня свадьбы.
- Да, - безучастно кивала девушка. – Я справлюсь. Прости меня, любимый.
Саймон повернулся к Мари и обнял ее, прижав ее голову к своей груди. Поцеловал в макушку, улыбнулся. Потом тихонько запел, чуть покачиваясь:
… Ты знаешь, как мне хорошо с тобой
в этом безжизненном мире.
Я не хочу пускать никого
в стены нашей квартиры…
Губы твои целую, руки твои согрею,
все потому что я твой король, а ты моя нежная фея.
Дорога становилась уже, дома встречались все реже. Саймон искал глазами последний рубеж. Они выедут из этого кошмара, цивилизованной тюрьмы, в которой живут исключительно по законам и правилам – и будут свободны.
Их встретит брат Александр, который эмигрировал по рабочей визе десять лет назад и спланировал полностью операцию выезда беглой пары вне закона. Мари родит сына, и – все будет хорошо.
- Последний пост будет самым тяжелым, будь осторожен, ни в чем не сомневайся, думай… - сказал беглецам Алекс по телефону вчера, а потом связь оборвалась.
- Странно, по навигатору до пограничной зоны триста метров, но я не вижу красных полос разметки и сирены таможни, - сказала Мари, скользнувшая взглядом по карте.
Саймон, разглядывающий вереницу автомобилей на обочине, безучастно кивнул. Странно, машины были пустыми и неухоженными. Словно их бросили давным-давно. Некоторые стояли с распахнутыми дверями, некоторые – с выбитыми стеклами.
Еще сто метров…
- Саймон, посмотри… здесь нет никакого поста, - с недоумением произнесла Мари, повернувшись к нему. – Вон там, за этими рекламными вывесками с глазами, зона заканчивается. Кажется, это машина Алекса?
Саймон глянул в зеркало заднего вида, потом перевел взгляд на горы и улыбнулся с облегчением.
- Ну вот, все позади… а ты боялась. Господи, наконец-то…
«Фолькс» медленно полз к границе, словно каждый метр дороги давался ему с огромным трудом.
И тут их накрыло.
Саймону показалось, что из сдвоенных плакатов-глаз над трассой ударило мощными лучами, лишив его зрения и парализовав действия. Он словно попал в аквариум, полный кипящей воды, и плыл в потоках яростного света наугад.
- Мари! – звал он любимую, но она не отвечала. – Мари, держись за мою руку!
Свет сменился тьмой, а потом нахлынули воспоминания.
Знакомство с Мари в больнице, когда ему делали операцию, а она была дежурной сменной сестрой.
Первая робкая улыбка. Первый поцелуй. Понимание, что они не могут жить друг без друга. И, наконец, беременность… Которой не могло случиться в ее браке вот уже семь лет.
Они все сделали правильно.
Саймон очнулся через несколько мгновений. А может, столетий. По запертой дверце стучал Алекс, показывая знаками, чтобы он ему открыл.
Саймон перевел взгляд на Мари, которая полулежала на соседнем кресле, уткнувшись невидящим взглядом в лобовое стекло.
- Мари... Мы свободны, - слабо произнес он, тронув ее за руку.
Но ее пальцы были холодны, как лед.
11. НавеялоПочему б не вытащить из подсознания вапще все. Она же скрипит зубами во сне. И грудь... Да, нормальная грудь, но я не люблю спаниелей. И она смотрит.
Блин, не знаю как пояснить...
Мы сидим с друзьями в пабе, пьем пиво, говорим, смеемся.
А она нет.
То есть, она тоже вроде говорит и смеётся, но смотрит. На меня. Не отрываясь. И мне чета страшно, не вру.
Мне даже водка не лезет.
Огромные карие глаза. Пытаюсь отвести взгляд, но не выходит. Это взгляд не просто взгляд, это взгляд ловушка, я все равно смотрю на нее. Вернее нет, не так. Я смотрю на Серёгу, мы пьем, смеемся, но я чувствую, как она смотрит мне прямо в правый висок.
Дурачок... Первое время я пытался отвечать. Сознание приходило дома, в кровати. Мама рада, - Сыночек, ты очнулся!
Потом опять эти блятские глаза. Она даже не появлялась, но эти глаза...
Однажды , мелькнула картинка. Картинка номер три. Кажется, я схожу с ума. Почему три? На первых двух картинках глаза были гуманней? Я сразу попал в ад?
Не знаю откуда, но по сознанию, словно, по щучьему велению, мелькнули две первых. Картинки, блять.
Первая. Очень теплая. Я дома. Боже, как же хорошо было в родительском доме. Наверное, лучшее время. До тех пор пока не потерялась Анксенамун...
Я любил эту тварь больше всех на свете.
- Спокойствие, только спокойствие, - говорила она медленно махая своими серебристыми крыльями. Я хотел с ней жить. Жить в одной комнате, долго. Не знаю насколько долго, время с ней теряло смысл.
Но отец притащил в дом какое-то отвратительное животное.
- С днём рождения, сынок!
И Анксенамун улетела... Маленькая, волосатая тварь пыталась слизать слезы с моего лица. Мама заходилась в истерике, - Ах, какой он стал большой!
Но я думал об одном. Я думал вернётся ли она? И о чем вторая картинка?
Простите, просто ya lomal steklo, kak шokolad v.
12. Два цветных вечера (картинко № 3)
Коричневый.
«А теперь, когда вы расположились поудобнее… Стоп-стоп-стоп. Я вижу, удобно расположились не все. Вот вы, да, вы! Разве вам так удобно? Так-то лучше… И так, теперь, когда вы расположились поудоб. …»
Боже, какой слащавый приём. Заходец в стиле американских телешоу шестидесятых. Не могу поверить, что слышу это в Virtual Dolbyанном качестве из аудиосистемы полутораметровой чёрно-серебристой плазмы Sony.
Тот, кто догадается сделать кнопки адаптированные для нажатия наманикюренными пальчиками, сорвёт неплохой куш. Хотя три нажатия – не самый худший результат на этой неделе.
Длинный и тонкий пульт летит в полумрак тёмного гостиничного номера, в направлении дивана заваленного подушками. Судя по отсутствию сопутствующих звуков, приземляется он без происшествий. Надеюсь, он там «расположился поудобнее». Искать его я не планирую.
Плазма превратилась в чёрный прямоугольник на фоне светлой стены и мне нужны более весомые доказательства, того, что я не в прошлом. Я подхожу к окну. Прямо под окнами «Рэдиссона» слишком насыщенный и густой, как воздух Тбилиси, катится сплошной поток автомобилей. Зажатая с двух сторон бесконечной автомобильной лентой Кура, светится красными отблесками задних фар и последними алыми отблесками заката. Зеркальные стёкла «Рэдиссона» послушно отражают красные блики Куры, сгустив их почти до бордового.
Слишком красный вечер просит добавить в палитру новых красок, а я не решаюсь ему возразить.
Когда мальчишка-официант в безупречной бордовой ливрее вкатывает в номер тележку с серебряным ведёрком шампанского, на меня накатывает жаме вю. Я будто в старом американском фильме. Однако название шампанского «Багратиони» переносит меня с берегов Гудзона обратно к берегам Куры.
Я люблю «Кристалл» за то, что его отвратительно-кислый (не верите?) вкус напоминает мне о его статусе, а неприлично длительное послевкусие, долго не позволяет опустить надменно поднятый подбородок.
Я благодарна «Багратиони» за то, что оно лишено этих достоинств.
Мягкая зелень бутылочного стекла смешивается с красным вечером и гасит его тревожность. Смешайте красный и бутылочно-зелёный, и вы получите шоколадный цвет. Закусывать брют шоколадом - моветон. Как и всё что происходит со мной в последнее время.
Мягкий аромат «Багратиони» смешивается с вэри спайси тбилисским воздухом и гасит его тревожность. Последнее, что я успеваю сделать, прежде чем заснуть – сжать в своих тонких, тонких, тонких, тонких пальцах фотографию того места. Но я так и не успеваю взглянуть на пустые глазницы в розовых очках стандартных баннеров, оправленные серо-голубой гаммой пейзажа.
Песочно-жёлтый.
Взгляд пустых глазниц на этом фото острый, острый, острый, как неприятные чернявые, чёрные, нефтяные с поволокой глаза азербайджанского таможенника, слишком надолго задержавшего свой острый черный взгляд на моём декольте.
Я смотрела в окно, но чувствовала этот взгляд, почти разрезавший нить моего терпения. И думала о фото. Что скажет чёрная таможня?
Таможне картинка не нужна, а значит, она имеет шанс уснуть ещё под одной подушкой, сжатая моими тонкими пальцами.
Мы едем в Баку нижней дорогой. Песочные заборы, сменяющиеся бесконечными мебельными магазинами, песочная пыль на обочине, песочный камуфляж экипажей чёрно-белых пикапов, припорошенных песочной пылью – всё это песчаным наждаком стёрло черноту и затупило остроту первого впечатления.
Песочная пыль в щелях мостовой старого города. Бесстыдно-фаллические старинные песочные башни старого города на фоне футуристического Баку, песочная деревянная мебель и столовые наборы, песочные перила, сплетённые из сухих прутьев.
После всего этого меня ничуть не удивляет песочный цвет мягкой мебели в номере апарт-отеля.
Песочный цвет кебаба и белое (на самом деле песочно-жёлтое) вино оставляют всполохи песочных вспышек на обратной стороне век. Крепче сжимаю веки, и всполохи исчезают, нелогично, но бескомпромиссно заливая чёрным песочный вечер. Из чёрного утра в чёрную ночь, минуя песочный вечер. Крепче сжимаю пальцы, и чувствую песчаную шершавость старой фотографии.
Что ж? Сегодня был снова не тот цвет. И вряд ли в поисках того самого мне поможет Гугл. Просто надо перебирать палитру. Ехать. И однажды пейзаж с фото взглянет на меня своими пустыми глазами. И тогда…
13. Сказка №2Здесь, на границе света и тени, дня и ночи, я найду тебя и уведу за собой.
Смешной пацан: он верит в чудеса. В безумные, волшебные страницы
Миров, в которых света полоса меняется на черную границу.
Там ждет его – давно и верно ждет – собака-поводырь по зазеркалью.
И боль там трансформируется в лед, а может быть, - в цветы на перевале,
В мелодию бесчисленных дорог и пристальные взгляды темной бездны.
Когда-нибудь он выйдет за порог реальности – простой, но бесполезной.
Взмахнет руками, в небо сиганет – туда, где облака парят туманом.
Где птицы красят перьями восход, а солнце крутят в пальцах великаны.
Сейчас же он растет и видит сон, в котором воет черная собака.
Когда-нибудь заклинит колесо – и сердце захлебнется от инфаркта,
А мозг начнет выстраивать портал в соседний мир, куда сбегают дети…
Не бойся. За границами зеркал любого заблудившегося встретят.
14. Навеяло (картинка один)
- Маша! Где у нас букет невесты?
- У зеркала лежал, кажется…
- У зеркала лежит только свидетель жениха. Букета нет.
- Какой еще свидетель?
- Ну вот, сама посмотри…
Распорядитель свадьбы Аллочка подбежала к трюмо, на котором оставляла важные записи для ведения торжества, ленты для гостей и три букета для невесты. Если кто-то не принесет свои.
Действительно, у трюмо лежал мужчина в смокинге, обняв плюшевую игрушку – зеленого слона в попоне. Он сладко спал и даже похрапывал.
Аллочка рассматривала спящего в некотором недоумении, а потом повернулась к помощнице Маше.
- А это вообще кто?
- Так свидетель же. Вы сами его отбирали и проверяли. Даже бабочку к фраку выдали.
- Да я его впервые вижу!
- Не кричите, я спать хочу, - подал голос с пола свидетель жениха. – Орете, как на свадьбе.
- А что это, по-твоему, - взвизгнула Аллочка. – Похороны, что ли?
Свидетель жениха приподнялся, обвел мутным взглядом комнату, икнул и произнес:
- Свадьбы не будет. Жених передумал - у его невесты в доме баррррдак! Что это у вас там на тумбочке за хвост валяется?
Маша с Аллой переглянулись в отчаянии, потом посмотрели на трюмо.
Действительно, там лежал хвост. Черный, пушистый, сложенный кольцом.
Аллочка потерла лоб в изнеможении, ничего не понимая. Эта свадьба была первым заданием, порученным ей на новом месте работы. Все шло так хорошо – и вдруг такой прокол. Невменяемый свидетель, потерянные букеты… И, кстати, а где невеста и жених? Должны уже подъехать.
Хлопнула входная дверь, кто-то взревел весело и громко.
- А, а вот и счастливые новобрачные, - сказала Маша.
Распахнулась дверь и в комнату вплыла счастливая пара – черный зверь, ростом до потолка, с рогами, увитыми золотым стеклярусом, и невеста, огромная зеленая жаба.
- О, вот где я оставил хвост, - радостно пророкотало Чудовище.
- Братан, ты сказку перепутал, - сказал свидетель с пола. – Меняйся с Иваном срочно, а то он на твоей Алене женится, а ты так и будешь с жабой всю жизнь париться.
Аллочка почувствовала, что сознание ее меркнет, а зеркало на трюмо превращается в сияющий круг, который втягивает ее внутрь.
- Согласны ли вы любить своего мужа в горе и радости, и быть с ним до самой смерти?
Алла посмотрела в глаза мужчины, который нежно сжимал ее пальцы. Потом перевела взгляд на распорядителя церемонии – осьминога в белом халате с узором в виде мухоморов, и кивнула.
- Однозначно до смерти.
На улице новобрачных забросали цветами в горшках и нужными подарками, типа сервизов и стиральных машин, а потом усадили в свадебный трактор и отправили в счастливую семейную жизнь.
15. Добрый ОлёшаПоучительная и печальная сказка.
Сразу за кольцевой дорогой стоял дом, где жил вместе с такими же сиротами как он, мальчик Олёша. Не сказать что жизнь его была так уж плоха, но радостной её тоже язык не повернётся назвать.
Олёша рос хорошим и добрым, в отличии от некоторых своих товарищей. Особенно тех, что постарше. Бывало и обижали его и заставляли за себя выполнять обязанности.
Может быть и мог он иногда дать отпор, но жалел своих обидчиков он больше, чем хотел этого.
Как-то раз спонсоры прислали ребятам подарки, Олёше достался робот-трансформер, взяв коробку побежал он в комнату. Но на лестнице его поймал Валера, злой мальчик на пару лет взрослее.
- Давай-ка посмотрим твою игрушку.
Вздохнув, Олёша достал робота. И случилось то, что должно было случиться. Сдерживая слёзы Олёша пошёл к себе, но по дороге понял: он не хочет чтобы его видели ребята, с которыми он делил кров.
Мальчик вышел на улицу и пошёл в сторону от города, в поле.
Заходящее солнце золотило мусорную гору, возвышающуюся вдали. Олёша брёл почти ни о чём не думая - ему просто хотелось побыть одному.
Тень мусорной горы делила поле ровной линией. Почти дойдя до неё Олёша увидел двух странных животных, напоминавших бы крупных собак, если бы не их вытянутые морды, заканчивающиеся хоботками.
Мальчик остановился. Страшно ему не было, не смотря на размер, животные выглядели мирными и не опасными.
- Привет. Олёша вздрогнул, слова совершенно точно произнесла та зверюга, что покрупнее.
- Вы кто? - растерянно спросил мальчик.
- Хм, как тебе сказать, наверное правильно будет назвать нас туристами. А ты живёшь неподалёку?
- Да, видите здание? Это детский дом имени Сакко и Ванцетти, там я и живу - почему-то Олёша не испугался странных туристов, скорее был удивлён - а вы откуда?
- Расскажем? - спросил тот что покрупней, у второго. Приглядевшись, Олёша заметил различия не только в росте. Крупный был мускулист, его шерсть была жёсткой, в отличие от шелковистой другого, гораздо более изящного.
- Да, терять уже нечего, он всё равно нас видел, - и продолжила, обращаясь уже к Олёше, мы с мужем прибыли из будущего, это наше свадебное путешествие, одновременно с исследованием, нашей работой.
- Ух ты, - воскликнул мальчик, - круто. В будущем люди станут такими как вы?
- Увы нет, человечество доживает последние дни. Мы и посетили его в это время, чтобы бы всё заснять и увидеть, ну и немножко ускорить процесс. Наши предки - африканские землеройки. Сотни миллионов лет прошло, прежде чем мы стали такими - разумными, могущественными и милосердными. На месте этой горы, располагается наш прекрасный город, откуда мы и оправились сюда.
- А почему мы погибнем? Вы можете помочь нам?
- Легко, - сказал крупный, - но мы этого делать не станем. Если вы выживете, скорее всего не будет нас. Вы не бережёте Землю, если всё оставить как есть, в вашем распоряжении максимум 200 лет. Так что лучше вы погибнете сейчас, пока планета не испорчена окончательно. Но самое главное - не появимся мы. А пока нам нужна летучая мышь.
Засыпая или задумавшись на уроке, Олёша всегда мечтал совершить подвиг. Не так - Подвиг. Правда он представлял себе всё иначе. Но мир надо спасть. Только как уговорить путешественников во времени?
- Ну хотя бы расскажите мне способ, как вы могли бы всё изменить?
Туристы переглянулись:
- В конце концов мы ничего не теряем, сказал крупный, - можешь посмотреть, - он протянул мальчишке круглый предмет, размером с футбольный мяч, возникший будто ни откуда, - это действующая модель синтезатора энергии, пищи и чистой воды, экологически чистая и безопасная, повторить её могут даже ваши инженеры. Материалы, детали - просты, но принцип для вас нов. Можешь включить и посмотреть как он работает.
Олёша бережно принял сферу и сказал:
- Я хочу вас отблагодарить, пойдёмте к мусорной горе, там есть тот, кто вас обязательно заинтересует. Вы обязательно должны с ним пообщаться.
- Вряд ли он нас сможет чем-то удивить, - скептически хмыкнула та что поменьше, - но почему бы и нет, время у нас есть, пошли.
Троица отправилась в путь - мальчик с шаром и два поджарых и чёрных существа. Чуть не доходя до горы, в редком и чахлом кустарнике, ютились несколько домишек, собранных из подручных материалов свалки, когда странная компания к ним подошла, Олёша крикнул:
- Дядь Ген, я вам опять собак привёл, ручные совсем.
Через час, сидя в окружении бомжей, на покрышке от небольшого трактора, Олёша чувствовал себя не очень ловко, глядя как маринуют мясо его недавних собеседников. Но сфера была у него. Добрый мальчик каждый раз переживал в такие моменты, но надо же как-то выживать - благодарные бомжи принимали его в свою компанию, рассказывали интересные истории и иногда делились сигаретой.
Поговорив со взрослыми друзьями, мальчик отправился обратно. Ему предстояло решить непростую задачу - как передать таинственную сферу учёным, как их найти и заставить себя выслушать.
Но он никогда не сдавался. Поверим в него и мы.
16. Смена (картинко 2)
Свет бесцеремонно ворвался в окна, заполнив ее бледным голубоватым сиянием. Я вскочил с постели и, как был в пижаме, растрепанный и неумытый кинулся к коробке. Аккуратно раздвинув крашенную чернилами вату, которой были выложены картонные стенки изнутри, я заглянул внутрь: к моему облегчению, там еще был день и колосья спелой пшеницы пылали сусальным золотом под лучами клонящегося к горизонту солнца. Тени уже удлинились, но граница света и полумрака была все еще чёткой, а волки по-прежнему заинтересовано тянули морды, переступая с лапы на лапу, но не делали попытки приблизится. Судя по всему, сейчас на страже стояли Кит, которого я так называл за похожее на кита пятно на сейчас невидимом левом боку, и Черный, у которого единственного была полностью чёрная голова. Я давно заметил, что они стараются везде держатся вдвоем. Может, Черныш – волчица? Серый, Толстый, Малыш и Трехпалый отсыпались среди картонных ёлок и березок, на вырезание которых я потратил целых три часа. В книге еще было написано, что волки любят спать в норах или пещерах. И уже второй день я делал из папье-маше большую просторную пещеру, чем планировал продолжить заниматься после завтрака. Наскоро слепив россыпь разноцветных пластилиновых зайцев, я пинцетом расставил их по картонному лесу и лугу. Волки не шелохнулись, но проводили зайцев голодными взглядами. Ничего, скоро смена, потерпите. Я снова заделал дыру ватой и пошел умываться.
***
За окном почти стемнело. Иссиня-чёрные небеса, подсвеченные последними оранжевыми лучами солнца, выглядели инфернально. Опять засиделся! Я лихорадочно влез в белую футболку и шорты, приколол на доску для заметок записку и выскочил за дверь.
Тяжелые спелые колосья пшеницы били по ногам, брызгая зернами во все стороны. Граница, еле видимая в последних лучах практически скрывшегося за горизонтом солнца, стремительно приближалась.
Шумно отдуваясь, я хлопнул по ладони, передавая смену и фигурка в черной майке со всех ног понеслась к дому. Дверь захлопнулась и на нашу половину опустилась тьма.
Напротив, с серебрящейся в лучах всходящего на их половине солнца шерстью, замерли Трехпалый и Толстый, остальные же волки уже во всю гоняли зайцев.
Вскоре, наевшиеся волки удалились в шумящий невдалеке лес. Пушистые ели слегка покачивали верхушками на свежем утреннем ветру, березы играли резными листочками, а птицы подавали первые звонкие голоса.
Здорово у меня получилось. Вот ещё пещеру доделаю, а потом – речку.
Темные тучи над моей головой разошлись и в прорехе ненадолго показался кусочек неба с бледной полной луной.
Видимо, он уже поужинал.
17. Навеяло (картинка 2)
Глаза с реклам манящие куда-то,
Влекущие в мир оргий и разврата.
В мотеле придорожном средь пустыни
Где мексиканки знойные в бикини.
А на пороге встретит вас дон Карлос
Нальет текилы, выжатой с агавы.
Сыграет на гитаре тарантеллу,
Под сигариллу угостит какао.
И пусть за горизонт ведет дорога.
Туда, где пальмы вровень с облаками,
Амиго, подожди еще немного,
От ласк брюнетки с голыми ногами,
Ты не спеши уехать до рассвета,
Останься и продли немного лето.
Глаза с реклам здесь много обещают,
Глядят прям в душу, любят и прощают!
***
Вроде всё, голосуем. Кто-то уже, как я смотрю.
yaplakal.com