11
Многие наверняка слышали про Большой адронный коллайдер (БАК) — это кольцевой ускоритель заряженных частиц, расположенный на границе между Швейцарией и Францией и принадлежащий Европейской организации по ядерным исследованиям (ЦЕРН).
В Советском Союзе был создан свой БАК, располагается он в Институте физики высоких энергий, что в подмосковном Протвине. В подземном зале института, пролегает гордость советской науки – ускоритель протонов (синхротрон) У-70. Длина его кольца – почти 1,5 км. Он был введён в действие в 1967 г. и в течение пяти лет оставался крупнейшей в мире ускорительной установкой, а в России до сих пор является самым высокоэнергетичным ускорителем заряженных частиц.
В составе Института трудился и научный сотрудник Анатолий Петрович Бугорский, чью жизнь ускоритель У-70 разделил на «до» и «после».
В тот злополучный день, 13 июля 1978 г., на установке проходил один из многочисленных экспериментов. Но возникли сбои в системе детекторов, нужно было пройти непосредственно на объект, проверить и устранить неисправность. Этот стандартный путь учёные проделывали сотни раз: коридор – лестница – бетонный лабиринт подземного зала – дверь со светящимся табло – камера синхротрона. Позвонив на пульт управления: «Снимите пучок через 5 минут», – Бугорский отправился по знакомому маршруту.
По стечению обстоятельств Бугорский пришёл к ускорителю чуть раньше, при этом на светящемся табло, запрещавшем вход, перегорела лампочка, а дверь осталась разблокированной после предыдущего эксперимента с низкой интенсивностью пучка. И, когда Анатолий вошёл внутрь и склонился над отказавшим детектором, по каналу синхротрона нёсся пучок протонов – только не низкой интенсивности, а самой что ни на есть приближённой к максимально возможной, на какую был рассчитан У-70.
Пучок протонов высокой энергии вошёл в затылочную область головы, а вышел через ткани левого крыла носа. «Радиационная доза на входе – 200 000 рентген, на выходе больше за счёт рассеяния на материале – 300 000 рентген», – запишет позже врач.
Чтобы убить человека, достаточно дозы в 300, а то и в 600 раз меньшей. Чтобы убить человека, достаточно проткнуть ему мозг чем-то тонким и острым. Но это был день невероятных совпадений. Пучок протонов прошёл через голову Бугорского, не задев жизненно важных центров и даже не причинив боли. «Я только увидел вспышку ярче тысячи солнц», – рассказывает он о своих ощущениях.
На автомате Бугорский доделал то, зачем пришёл. Исправил поломку, вернулся на рабочее место и оставил запись в дежурном журнале о посещении объекта.
Но сам, конечно, понимал, что случилось непоправимое.
Ночью левая сторона лица опухла. Утром физик предстал перед врачами. Те не могли поверить услышанному, но глаза не обманешь: вдобавок к опухшей голове у пациента имелось входное отверстие на затылке и выходное – в левой ноздре. Действовать надо было быстро, и Бугорского срочно отправили в Москву.
В специализированной клинической больнице №6 его обследует Ангелина Гуськова – известный врач-радиолог, один из главных экспертов по лучевой болезни в Советском Союзе. До этого она лечила облучённых работников завода «Маяк» и моряков с подлодки К-19, а впоследствии ей предстоит работать с жертвами чернобыльской аварии. Понятно, что о благоприятном прогнозе речь не идёт: врачи, да и сам Бугорский, готовятся к тому, что он будет медленно умирать. Лечить-то его полечат, но как можно выжить после такой дозы радиации и с «дыркой» в голове?
Однако всё опять складывается вопреки законам математической статистики и теории вероятности – пациент идёт на поправку. Медики объясняют: да, доза была огромной, но она облучила не весь организм, а крохотную область мозга. Учёный не погиб, потому что пучок протонов – со всей его интенсивностью и безумной энергией в 70 млрд электрон-вольт – был сфокусирован в о-о-очень тонком луче.
Тем не менее врачам и медицинскому персоналу Бугорский, по понятным причинам не любящий вспоминать тот период своей жизни, благодарен – сделали всё что могли. Обстоятельства его лечения долго хранились в секрете, ведь инцидент был связан с атомной энергетикой, пусть и в области научных исследований.
Через 1,5 года он вернулся в институт. И вскоре защитил кандидатскую, которую подготовил ещё до ЧП. Хотел глубже погрузиться в научную работу, но после произошедшего стал быстрее уставать. Интеллект не пострадал, да и раны на голове зажили, но появились другие проблемы. Левая половина лица осталась парализованной (разрушены нервы), потерян слух на левое ухо, со временем возникли головные боли и эпилептические приступы…
В лихие 90-е пришлось повоевать и с чиновниками: 5 лет физику не платили предусмотренное законом пособие. Кстати, закон этот – «О соцзащите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС». Поскольку случай Бугорского уникален, его зачислили в категорию «чернобыльцев», чтобы юридически обосновать расходы на лечение и иные компенсации. К счастью, учёного поддержали и не оставили без внимания коллеги как из родного института в Протвине, так и из других научных центров.
Размещено через приложение ЯПлакалъ
yaplakal.com