Командир ещё секунду колебался, вытирая влажные ладони о брюки. Диспетчеры — народ суровый, мстительный. Вдруг вспомнит тот случай с недоливом кофе на прошлой смене? А вдруг вообще возьмёт трубку и скажет: «Я занят, перезвони»? Унижение национального масштаба.
В салоне тем временем сгущалась напряжённость. Стюардесса Нелли уже стояла рядом и растягивала на лице максимально профессиональную улыбку, как будто у неё не было ночного страха быть уволенной за неправильную подачу орешков.
— Вызывали? — прошептала она, будто приглашала на тайный обряд.
Я попытался изобразить беззаботность, но получилось лишь открыть рот, закрыть, снова открыть — словно карп, пересоленный судьбой. «Говори же! Ты жаждешь свободы! Будь смел!» — орал внутренний голос, пнув меня изнутри.
— Можно… эээ… салфетку? — выдавил я из себя, чувствуя, как хрустнуло где-то глубоко в душе. Кажется, это была самооценка.
Нелли даже слегка обалдела. Вот так, без грязных предложений, без просьб подержать её за руку во время турбулентности? Просто салфетка? Она почувствовала странное уважение… и лёгкое разочарование.
— Конечно, — сказала она, вложив в это «конечно» всю боль своих нереализованных надежд.
В этот момент самолёт тряхнуло. Сначала слегка, словно кто-то огромный снизу аккуратно толкнул лайнер локтём. Потом сильнее. За иллюминатором мелькнула словно бы чья-то тень. Или это моё чувство стыда всё заслонило?
Командир, собрав волю, всё же нажал кнопку связи.
— Башня, это борт «Астра-12». Приём, — голос дрогнул.
— «Астра-12», слышу вас, — ответил диспетчер холодно и сразу же добавил: — Надеюсь, вы с кофе наладили работу?
У командира перехватило дыхание. Он хотел оправдаться, но в этот момент второй пилот — бодрый, жующий конфету парень по имени Юрген — подался вперёд и ткнул пальцем в лобовое стекло:
— Кхм. Командир… а мы… разве должны видеть… это?
Перед ними, точно по курсу, сидел огромный, недоброжелательно настроенный альбатрос. И не просто сидел — он как будто бы ехал на незримом мотоцикле, раскорячив крылья, а на шее у него болтался маленький кожаный шлем лётчика времён Первой мировой.
— Птица на курсе, — сказал второй пилот, уже на автомате, но голос у него был на октаву выше.
— Это не птица, — сказал диспетчер. — Это Карл. Мы предупреждали: не кормите его возле взлётной полосы. Теперь он хочет реванша.
Кабина содрогнулась от удара. В салоне погас свет, зажглись аварийные лампы. Люди вскрикнули. Нелли чуть не уронила ту самую салфетку — символ моей смелости.
— Салфетку… держите… — выдохнула она, как будто вручала мне орден «За отвагу в мирное время».
Самолёт резко пошёл вниз. В объективе моего сознания мелькали кадры: детство, свадьба, которой не было, ботинок, снятый в приступе дерзости…
Что-то шлёпнулось мне на колени. Я посмотрел вниз — это была та самая салфетка. Но уже с подписью шариковой ручкой: «Вы не трус. Просто странный».
Стюардесса, прижавшись к потолку по причине невесомости, крикнула:
— Если вы хотели выйти из зоны комфорта — поздравляю, мы сейчас покинем все зоны разом!
В другом конце салона старик с белоснежными усами спокойно закрыл журнал кроссвордов, поднялся и произнёс:
— Ну всё, хватит. Моя очередь.
Он уверенно прошёл к аварийному выходу, открыл его — и шагнул наружу. Вместо крика ветра мы услышали хруст… словно он ступил на что-то мягкое. За дверью стоял гигантский надувной батут неизвестного происхождения. Старик подпрыгнул, сделал сальто и исчез в облаках.
Самолёт выровнялся сам по себе, сев на этот батут брюхом, как кот на диван. Мы плавно заскользили по облакам, мягко остановившись на крышах спящих домов прибрежного городка.
Тишина. Все живы. Нелли поправила косынку. Командир вышел в салон, бледный, но невредимый.
— Эм… кто-нибудь хотел воды? — спросил он.
Я поднял руку. И твёрдо, уверенно произнёс:
— Нет. Я… хотел две салфетки.
И тут самолёт взорвался.
Но лишь слегка. Чисто символически — из дверцы туалета вырвалась струя пенки для бритья и обдала всех в радиусе восьми рядов. Люди сидели в мыле, ошарашенные, но живые. А в воздухе витал запах ментола и внезапного катарсиса.
Все посмотрели на меня так, словно это я спланировал финал.
И впервые в жизни я не струсил и сказал:
— Ну… хотя бы не скучно.
Размещено через приложение ЯПлакалъ
yaplakal.com