23 года назад случился «Норд-Ост». День третий

Годавщина.

Не ломать!

Руководство «Альфы» объявляет подразделению план штурма:

«Пустим усыпляющий газ, который применяется при операциях во всех больницах. Подождём, все заснут, и вы войдёте. Разберётесь, где террористы, где кто. Люди поспят, через 40 минут проснутся, и всё будет нормально. Операция должна была по задумке пройти бескровно», — вспоминает полковник «Альфы» Виталий Демидкин (на фото).

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Спецназовцам раздают средства защиты дыхания и антидоты. Подполковник Алексей Филатов прощается со своими бойцами.

«Я понимал всю опасность этого замысла. Когда ребята уходили, я с каждым вторым прощался, потому что понимал, что половину я уже больше не увижу», — вспоминает он.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Гаснут прожекторы, освещавшие территорию перед театром с момента захвата заложников.

Террористы нервничают. Они выходят на связь с оперативным штабом, требуют включить свет обратно, а не добившись этого, обстреливают стоящих в оцеплении бойцов внутренних войск.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

К режиссеру по пластике Сергею Лобанкову подходит один из террористов и начинает хвалиться перед ним редкой моделью пистолета. Но посреди рассказа он внезапно меняется в лице. Оно мгновенно становится серьезным, глаза начинают бегать по залу.

Заложник следит за его взглядом и вдруг видит, как в партере «поднимаются слои теплого воздуха, как в жаркую погоду от асфальта».

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Свет погашен не только снаружи театра, но и внутри — все пытаются отдохнуть. В полумраке заложник Сергей Будницкий замечает, как с потолка опускается газ: «Дымок, такая завитучка».

Двое террористов прижимают балаклавы к носу и стреляют из автоматов по вентиляции. Будницкий теряет сознание.
14-летняя актриса Саша Розовская тоже замечает газ.

«Он был виден. Светлый такой дым. Он был с запахом. Я помню этот запах. Он был неприятный, как будто жжет… Похожий на нашатырь, что-то такое», — вспоминает она.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Террорист Мовсар Бараев бегает по сцене:

— Газ! Пустили газ! Выключите вентиляцию! Пустили газ!

Заложница Виктория Кругликова видит, как по стене сползает засыпающая шахидка. Сама она тоже вдыхает газ. Её глаза застилает чернота.

Заложница Ирина Фадеева видит, что один из террористов смотрит наверх и закрывает лицо свитером. Она пытается растолкать своего 15-летнего сына Ярослава.

«А он уже тоже сонный был. Последнее, что я помню, я руками его закрыла, и всё. Отключилась я полностью», — вспоминает она

Некоторые заложники от усыпляющего газа впадают в эйфорию.

«Когда газ пошел, такое состояние: всё равно становится. Безразличие такое. Приятное ощущение, кайф такой, туман. Неважно, что будет, как будет — уже абсолютно ничего не думаешь», — вспоминает музыкант оркестра Илья Лысак.

Заложники, еще не потерявшие сознание, дышат в тряпки. Шахидки требуют:

— И мне! Мне тряпку дай!

Актеры «Норд-Оста» послушно рвут на себе зубами театральные костюмы, смачивают их водой и отдают смертницам.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Группа спецназа перебежками двигается ко входу в захваченный театр.

В это время другая группа медленно и тихо проникает в театр через одну из боковых дверей.

Бойцы поднимаются по лестнице и начинают зачистку второго этажа. Здесь они впервые сталкиваются с одним из террористов и убивают его из бесшумного оружия.




Размещено через приложение ЯПлакалъ

Журналисты «Эха Москвы» звонят корреспонденту «Московской правды» Анне Андриановой, находящейся в числе заложниц. Запись не идет в прямой эфир.

«Эхо Москвы»: Аня, можете объяснить, что это за газ? Это слезоточивый газ? Что происходит с людьми? Вы его видите? Вы его чувствуете?

Андрианова: Ребята, ну, я умоляю, я не знаю, мы видим, мы чувствуем, мы дышим в тряпки… Мы дышим в тряпки, что-то делают наши… [Раздаются выстрелы.] О, господи! Вы меня слышите? Мы сейчас все к чёрту взлетим на воздух. Ну, это начали наши, на самом деле.

«Эхо Москвы»: А что за стрельба была сейчас?

Андрианова: Я не знаю. Я сижу мордой в спину, и я не знаю… Господи! Господи… Мы только что сидели, смотрели НТВ и радовались. Это началось извне, да. Видимо, такое решение приняло наше правительство, чтобы никто отсюда живым не вышел. Мы постараемся… [Стрельба очередями.]

«Эхо Москвы»: ...включи сейчас! Выключи запись!

Короткие гудки.

Аудиозапись звонка.



Размещено через приложение ЯПлакалъ

От ударной волны на парковке долго воют своими сигнализациями машины заложников.

Рядовые бойцы спецназа «Витязь» узнают о начале штурма только по звукам выстрелов и взрывов. «Мы до последнего не знали ничего. Просто прозвучал хлопок, скорее всего, был выстрел, а может быть, даже и взрыв», — вспоминает один из них.

— Штурм, штурм, штурм! — переговариваются бойцы.

— Вперед, вперед, бойцы, вперед! — кричит им командир.

«Группа „Альфа“ зашли, — вспоминает боец „Витязя“. — И всё, тра-та-та-та, вот эта стрекотня началась. Мы все попадали, короче, с пацанами. Командир говорит: вперед, вперед! Какое „вперед“, там стрельба идет, елки-палки. Но куда деваться-то? Через страх, через волнение побежали друг за другом, прикрывая, пригибаясь к земле, как на тренировках. Когда мы подошли к зданию, уже было затишье. Время растянулось прям. Когда шок от стрельбы, когда ты понимаешь, что там происходит на самом деле, оно, время, теряется. Вот ты его не чувствуешь. 10 минут, может быть, полчаса. Как бы адреналин, всё шкалит, ничего не понимаешь. Только слышишь голос командира: „Вперед, с-с-сволочи, вперед!“ Адреналин все-таки работает и страх притупляет».



Размещено через приложение ЯПлакалъ

Некто по имени Антон звонит террористам.

Антон: Алло! Абубакар? Абу? Мне нужен он. Есть для него, только лично.

Террорист: Слушай, говори, что за информация. Вы тут газовую атаку нам… Что-то вы сюда закидали. Короче, в зале очень сильно воняет.

неожиданно, что НТВ по инерции продолжает прямую трансляцию.

Ретрансляцию звуковой дорожки НТВ начинает «Эхо Москвы».

Аудиозапись трансляции.




Размещено через приложение ЯПлакалъ

зачистку второго этажа, добирается до «штаба» террористов, в котором те давали свои интервью. Изнутри по спецназу стреляют из автоматов.

Бойцы бросают внутрь гранату. Зайдя после взрыва в кабинет, они обнаруживают двух убитых боевиков. Один их них — главарь Мовсар Бараев.

Мать 13-летней актрисы «Норд-Оста» Кристины Курбатовой будит мужа:

— Там всё взрывается!

Супруги выбегают из штаба на улицу, но останавливаются у калитки, которую заперли милиционеры.

«Нас в этом загоне [держали]. Там всё взрывается, а тут — такие вопли, крики, шум. Кто-то через забор хотел лезть, им — по рукам дубинкой…», — вспоминает Курбатов.



Размещено через приложение ЯПлакалъ

Вслед за «Альфой» в театр входит спецназ «Витязь».

«Когда нам сказали, что где-то кто-то остался [из террористов] в живых, вот это испугало еще сильнее, — вспоминает один из бойцов. — Потому что заходишь в здание, видишь женщину килограммов 150, наверно, весом. У нее отверстие было в лоб небольшое. Скорее всего, с СВД (снайперская винтовка Драгунова — прим.) снайпера работали. Вот этот я момент никогда не забуду, когда мелко-мелко затрясло тебя».

Несмотря на взрывы в здании, от газа засыпают почти все заложники и все террористки-смертницы.

«Начал вокруг меня нарастать храп. Это такая лавина, такой сгусток храпа со всех сторон», — вспоминает заложница Галина Делятицкая.

«Как будто по команде весь зал захрапел. Вот прям громко так!» — вспоминает актер Иван Оганесян.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Галина Делятицкая слегка приподнимается со своего кресла и оглядывается вокруг.

«Все спят. Цвет лица у всех бледно-серый, бело-серый. И губы какие-то серые-серые, синюшные. У всех лица такие… мертвецкие», — вспоминает она.

Лишь одна женщина стоит внизу партера и ровно, монотонно говорит:

— Помогите… Помогите…

Делятицкая начинает расталкивать соседей по креслам.

«Я их дубасила по щекам, щипала их за нос, таскала за волосы — пыталась их пробудить. Потому что я боялась, что они во сне умрут», — вспоминает она.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Спецназ «Альфа» заходит в осветительную комнату театра. Там от штурма прячется художник по свету Сергей Мартынов, бородатый и черноволосый. Один из бойцов принимает его за боевика, бьет прикладом в челюсть и выбивает ему зубы.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Актёр Марат Абдрахимов просыпается от автоматных очередей. Заложники вокруг закрывают головы руками, но боятся ложиться на пол. Приказ террористов, которые с первого дня запретили им лежать, оказывается сильнее страха попасть под пулю. Никто не кричит.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

«Альфа» врывается в зрительный зал.

Поначалу бойцам кажется, что абсолютно все в нём мертвы… но вдруг со всех сторон слышится храп.

Они бегут по подлокотникам кресел. Когда кто-нибудь из бойцов видит спящую смертницу, он кричит: «Нашел суку!» — и стреляет ей в висок.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Для помощи «Альфе» в зал входит спецназ «Витязь».

«Первое — это вонь, — вспоминает свои ощущения один из бойцов. — Вонь мочи, фекалий, испражнений. Просто настолько едкий был, как нашатырь. Ну, рвотный рефлекс — нет, но что-то было близко прям. Хотелось убежать. И что я увидел в первую очередь, что все какие-то вялые. А некоторые просто уже как бы мертвые. Цвет лица, тела был неестественный — глиняный какой-то, земляной, желтый. Губы все были бледные…»

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Смуглый актер Марат Абдрахимов опасается, что бойцы перепутают его с чеченцами.

— Сразу предупреждаю, я — артист! — говорит он, когда его берут за шкирку.

— Хорошо. Быстро выходим из зала.

«Это было не грубо. Даже если бы меня тащили, я был бы им благодарен. Говорили: „Потерпите, потерпите“», — вспоминает Абдрахимов.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Из захваченного театра выбегают первые заложники. Увидев, что некоторые из них падают без чувств, резервные группы спецназа в нарушение приказа врываются в здание.

«Ослушались. Просто не выдержали», — объясняет полковник «Альфы» Виталий Демидкин.



Размещено через приложение ЯПлакалъ

Спецназовцы начинают будить заложников. Некоторых приходится долго бить по щекам. Многие не просыпаются.

В здании стараются разбить все окна, чтобы проветрить его как можно скорее.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

18-летняя заложница Татьяна Колпакова открывает глаза. «Смотрю: там много народа стоит в камуфляже, — вспоминает она. — Думаю: „То ли наши, то ли нет“. Как-то непонятно было — кто? Чеченцы? Не чеченцы? Может, наши?..»

Заметив, что она зашевелилась, к ней подходит один из спецназовцев:

— Малыш, все хорошо, все закончилось! Успокойся, мы тебя сейчас выведем.

Бойцы «Альфы» колют антидоты спящим заложникам и начинают выносить их на свежий воздух.

«Кому-то сделали два-три раза. Кому-то ни одного… В этих условиях трудно кого-то наказывать. Люди сами шли на смерть», — признает впоследствии президент Путин.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Вспоминает боец спецназа «Витязь», помогавшего «Альфе» выносить заложников на улицу.

…Мы даже не знали, что газ пустили. Кому-то из бойцов стало плохо — что-то кололи. Когда зашли туда, команда была: «Взяли, взяли по человеку, выносим на улицу!»

Я помню, что взял женщину на плечо, и автомат у меня вот так болтался, цеплялся, мне неудобно было. Бегом, бегом, бегом. Каска постоянно слетала.

На улицу выскакиваю: куда ее? Никто ничего не говорит. Думаю: ну, мертвая же, бездыханная, всё, она никакая, вялая. В общем, я ее, короче, уронил. Упала спиной, и головой о бетонный пол. И мне крик с другого подразделения: «Ты чего, боец?! Ты чего?! Аккуратнее! Человек живой!» Ё-мое! Чё-то не то… Как живой, когда он, по мне, так мертвый?

И тут: «Газ, газ, газ!» Чё «газ»? И тут я понимаю, что пустили просто газ. Какой-то усыпляющий. Может, нервно-паралитический, может, еще что-то.

Всё, я бросил ее, побежал за следующим телом. Вытащил, по-моему, 11 человек.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

спортзал школы № 1274, где родственники заложников ждут новостей, вбегает вице-премьер Валентина Матвиенко и другие представители штаба. «Все они были крайне возбуждены и веселы», — вспоминает мать одного из заложников Татьяна Карпова.

Чиновники встают у микрофона. Зал замирает.

— Штурм прошел блестяще! Террористы убиты все! Жертв среди заложников — нет!

«Зал зааплодировал, закричал от радости, — продолжает Татьяна Карпова. — Все благодарили чиновников за спасенные жизни родных и близких. Благодарили Господа Бога. В этот же момент в зал буквально вбежала целая свита священнослужителей. Как будто бы они заранее знали о точном времени своего прихода в зал по сценарию. Тут же началась служба. Зал упал на колени. Плакали от счастья все…»

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Музыкант оркестра Илья Лысак, разбуженный спецназовцами, выходит из зала. В дверях ему в живот упирается чей-то автомат. Путь преграждает невысокий боец с усами.

— Я играю здесь на гитаре, в «Норд-Осте», — спешит представиться Лысак.

— Ну, с днем рождения тебя, — улыбается ему боец.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Из соображений секретности врачи и спасатели не предупреждены, что при штурме используется газ.

«Никто не предупредил нас о том, что мы внутри увидим. Мы просто знали, что там много пострадавших. О том, что там применялся газ и надо брать с собой какие-то средства индивидуальной защиты, нам, естественно, никто не сказал», — сетует начальник оперативного отдела Московской службы спасения Андрей Кравцев.

Размещено через приложение ЯПлакалъ