27
Начало
https://www.yaplakal.com/forum40/topic2993970.htmlhttps://www.yaplakal.com/forum40/topic2994918.htmlНу, я прямо не знаю, что уж тут могло так пахнуть, если трупу, на первый взгляд, не более двух суток. Да еще и окна открыты. В октябре, ага.
Запашок, конечно, ощущается, но не ужас-ужас.
Вот и Савельев удивлен не меньше моего.
- Кто труп обнаружил? – спрашивает он участкового.
Старлей даже рот не успевает открыть для ответа, как в комнату влетает одна из понятых.
- Я обнаружила, - с гордостью оповещает она нас, - вернее, не я, а Люся. Люся утром как мимо двери прошла, так сразу прямо вся вздыбилась. И как загавкает, как загавкает. У меня прямо сердце в пятки ухнуло. Я к замочной скважине подошла, а оттуда как смрадом потянуло, мне аж плохо стало. У меня нос – как у Люси Всё-всё чует…
- Простите, - пытаюсь я вклиниться в этот душераздирающий рассказ о Люсе, - вас, простите, как зовут?
- Ольга Николаевна мы, - с достоинством истинной императрицы отвечает моложавая блондинка неопределенного возраста.
- Ольга Николаевна, простите за назойливость, а Люся – это кто?
- Люся? – голубые глаза утыкаются мне в лицо с откровенным презрением. – Люся – это собака, молодой человек. По паспорту собака, а на самом деле – настоящая тигрица.
Мне неожиданно становится страшно, когда я прямо воочию представляю ту Люсю – тигрицу. Нет, к собакам я отношусь нормально, некоторых, что работают с нашими кинологами, даже искренне уважаю. Но с Люсей знакомиться отчего-то не хочу.
Соседняя дверь напротив распахивается, и на пороге возникает заспанный тип колоритной наружности непроспавшегося алкоголика.
- Олька, - кричит он от порога, - забирай свою шавку, она мне отдыхать после смены не дает.
Ольга Николаевна охает, разворачивается и мчится в свою квартиру. Откуда, спустя пару минут, появляется с Люсей на руках.
- Йоркширский терьер, - задумчиво опознает тигрицу Савельев, - у сестры такое чудо. И тоже в бантиках.
- Да, - с вызовом откликается хозяйка Люси, - что вы имеете против?
Мы оба примиряющее поднимаем ладони, успокаивая даму с собачкой, пока вторая понятая – девушка из квартиры снизу – молча давится смехом.
Мы, наконец, приступаем к обыску в съёмной квартире, как нам сообщает Ольга Николаевна, хозяйка которой неделю назад укатила на Кипр с очередным ухажером.
Савельев монотонным голосом зачитывает на диктофон результат осмотра тела. Молодой мужчина, возрастом около тридцати пяти – сорока лет, сидит на полу, прислонившись к спинке кровати. На первый взгляд – чистейшее самоубийство. На правом виске без труда можно разглядеть ожог от пороховых газов, пальцы правой руки сжимают рукоять ИЖ-71. Любимое оружие охранников. Неплохая зацепка. Похоже, что чей-то телохранитель.
- Номер на месте, - отмечает Савельев, - баллистики опознают без труда. Документов нет. Записки и телефона тоже нет, что странно.
- Кто-нибудь знает его? – спрашиваю я народ.
Никто не знает, все отрицательно качают головами.
- Я видела один раз, - отзывается девушка снизу, - на лестнице. Он понимался, когда я выходила из дома. Симпатичный парень, только хмурый какой-то. Я ему улыбнулась, но он прошел мимо.
Прибывшая бригада «Скорой помощи» замуровывает тело в черный пластиковый пакет и увозит к Палычу.
Участковый внимательно выслушивает наши указания по поводу поиска хозяйки квартиры, мы заканчиваем необходимые процедуры и отправляемся в отдел.
- Самоубийство, - с облегчением говорит Савельев, - Палыч даст заключение, и сдаем дело в архив. Нечего время тратить. Летёха найдет хозяйку, узнаем имя жмурика, сообщим родным и всех делов.
Лёгкое дело, действительно. Только куда он заныкал телефон? И зачем телохранителю высшей квалификации пускать себе пулю в висок? Ох, чую я - не такой это простой суицид.
***
А в отделе нас встречают понурый Петров и озабоченный Авдеев. И сразу, с порога, даже не выслушав наш доклад, полковник выпаливает:
- Лиза пропала!
Как? Когда? Почему? В моей башке роятся миллионы вопросов без ответов. Она же была под успокоительными. Куда она могла отправиться в таком состоянии?
В никуда, рассказывает Авдеев. Он лично звонил в больницу, чтобы справиться о её состоянии и договориться о том, что приедет следователь. Но лечащий врач сказал, что девочка подписала отказ от госпитализации, потребовала вещи и вышла из больницы за ворота, где ее поджидал черный джип с наглухо затонированными стёклами. И да, врач не знает, кто её забирал и звонил ли кто-нибудь ей перед уходом.
Но Ваня, который Котик, уже выяснил, что звонили соседке по палате. С номера без регистрации.
- К сожалению, это всё, что я смог узнать, - отчаянно смущаясь докладывает эксперт, - соседка сказала, что звонил мужчина, попросил к телефону Лизу. Она выслушала собеседника, сказала «Хорошо» и вышла из палаты.
Номеров джипа врач, конечно же, не запомнил. Зачем? Лиза – девочка совершеннолетняя, нервы они ей в порядок привели. Баба с возу (пациент с койки) – кобыле легче.
Чёрт! Чёрт! Всё запуталось в такой клубок, что найти растрёпанную ниточку оказалось не легче, чем иголку в стогу.
- Я ничего не понимаю, - подаёт голос Петров, - какие-то куски мозаики. А не могла дочка сама убить мать?
Оба-на! О таком развитии сюжета никто из нас не задумывался.
- Ты чего, Петров? – осторожно спрашивает Савельев. – Мороженого переел?
Следак резко вскакивает из-за стола и начинает нарезать по кабинету круги, размахивая руками, как ветряная мельница. Она же обнаружила тело Светки, объясняет он нам, в 22.00. Но это только с её слов. Ну, подумаешь, телефон пеленговался в другом месте. Сейчас только полный дебил ходит на преступления с телефоном. Ей ничего не мешало убить мать, вернуться в общежитие на соседней улице, взять телефон и приехать, якобы, на обнаружение трупа.
Мотив? Да как три пальца. Квартира в новостройке, которая досталась Светке после развода, когда они с мужем разменяли свою трёшку. А там и папу можно отправить на тот свет, тем более, что его до сих пор не могут найти. А? Чем не мотив?
И здесь мы все выпадаем в осадок, недоуменно переглядываясь друг с другом. Надо признать, что бредовая версия Петрова кажется такой только на первый взгляд. Убивали в нашей практике и за меньшее.
- Не катит, - отзывается полковник, - Лиза – правша, я её видел.
Петров на мгновение останавливается, закусывает губы и ерошит и так взъерошенную шевелюру.
- А, может, она, как наш Горохов, двурукая?
Я тяну руку, как на уроке, чтобы сказать, что амбидекстеров, как я, что-то около одного процента в мире. И какая доля процента того, чтобы и Лиза была такой же? Кто поставит на заведомый проигрыш?
- В любом случае её надо найти, - ставит полковник жирную точку в разговоре, - поэтому, объявляйте розыск. Кстати, что там по делу в Тупике Орлова?
Мы с Савельевым отправляемся в кабинет Авдеева на доклад, а Петров садится обратно за свой стол и обхватывает голову руками.
Самоубийство! Это утверждает Савельев. Но я опровергаю его тем, что телефон самоубийцы не найден. И тем, что сам факт самоубийства выглядит уж слишком сомнительно.
Парень явно телохранитель. Причем, не у лавочника средней руки, а у кого-то гора-а-аздо круче. Настолько круче, что нам туда даже не заглянуть. Зарплаты у таких ребят измеряются в долларах, и суммы от четырех нулей. Зачем ему кончать с собой?
Да мало ли, может, крыша от работы съехала, или что.
Да не едет там крыша просто так, с ничего. Их отбирают почти как космонавтов. Там такие тесты, там такие спецы с ними работают, что мама не горюй.
Это был мозговой штурм, если вы еще не догадались.
- Значит, так!
Авдеев хлопает ладонью по столу, заставляя нас замолчать.
- Дожидаемся заключения патологоанатома и от этого уже пляшем дальше.
Отвлекает нас тихий скребок в дверь, словно котик просится на улицу. Тьху, вот ведь привязалась ко мне фамилия нашего нового эксперта. Сейчас куда надо и не надо буду пихать этих котиков.
На пороге появляется незабвенный Палыч. Помяни, что называется, чёрта, он и появится.
- Да мимо проходил, - объясняет он, - смотрю, свет в кабинете горит. Значица так…
Это, всё-таки, было самоубийство. Причем, чистейшей воды. Но самое интересное не в этом, а в том, что отпечатки пальцев, которые снял Палыч и отдал нашему котику, оказались занесены в базу.
Это бывший майор ГРУ, подавший в отставку пять лет назад. Это был личный охранник того самого Гаврилова.
Дело не становится яснее, клубок вопросов так не распутывается. Только, словно в паутине, мы так и вязнем в Гаврилове.
- Всем спать, - единолично решает полковник, - завтра выходит Кулагин, и ты, Горохов, прикрепляешься к нему.
Всё страньше и страньше. Всё чудесатее и чудесатее. И дело даже не в том, что я не хочу прикрепляться к Кулагину. Андрюха – нормальный мужик, это раз. И два – я нюхом своим филологическим чую, что все эти дела как-то связаны.
Не пойму пока как, но судите сами:
Первое – пистолет в притоне. Пистолет косвенно выводил на Гаврилова.
Второе -смерть Светки. Здесь я-пас, но убили-то её после разговора со мной. А о ком был разговор? О Гаврилове.
Третье - странное самоубийство охранника Гаврилова.
И всё косвенное. Куда ни кинь – везде клин. И Лиза. Странное исчезновение Лизы. Нет, я не могу поверить, что она убила собственную мать, но и исключать такой вариант не буду.
***
Утром в отделе я появляюсь, сияя, словно корабельная рында. На удивление хорошо спалось.
За своим унылым компьютером сидел унылый Ваня наш Котик. Даже Светкин стол превратился в какую-то мышиную унылость. А, может, я просто ревную? Но мне придётся с ним работать так-то. А поскольку родители у меня люди культурные, даже слишком, я и подхожу к столу эксперта с самой своей лучезарной улыбкой.
- Чего нарыл, Ваня? Кстати, я мэйн-кунов очень уважаю. Натуральные зверюги.
Эксперт страдальчески вздыхает, двигает мышкой и поднимает на меня взгляд, полный тоски.
- Моего двоюродного прадедушку звали Валя Котик. В четырнадцать лет он взрывал немецкие эшелоны, шедшие на фронт, и убивал фашистов. Он погиб в бою за город Изяслав в 1944-м.
И мне становится отчаянно стыдно. Так стыдно, как не было даже в детском саду, когда я описался во время дневного сна. Я ведь помню, что проходил в школе подвиги маленьких героев той Войны, но почему-то даже не подумал соотнести фамилию эксперта с тем самым Валей Котиком. Сыскарь, называется.
- Ваня, ты это, извини меня.
- Всё в порядке, - откликается эксперт, - я, действительно, кое- что нарыл…
Договорить нам не дают. Дверь распахивается, и в кабинет влетает Петров.
- Я только что от дежурного, - бросает он нам, не здороваясь.
Падает за стол и начинает лихорадочно перебирать бумаги.
Мы с Котиком переглядываемся, оба пожимая плечами. Да что случилось-то?
- Бывший Светкин муж ночью пришел с повинной, - торжественно сообщает нам Петров, - я на допрос, а вы как хотите.
Чего? Не, Петров, я за тобой. За стеклом постою, мешать не буду.
А вот всё дальнейшее превращается в натуральный фарс. Блин, я даже отсюда, из-за матового стекла, вижу, что этот ханурик с недействующей правой рукой не мог ударить нашего бывшего эксперта так, чтобы височная кость вдавилась в мозг.
- Чем бил? – спрашивает Петров.
- Молотком.
- Где молоток?
- Выбросил.
- Где выбросил?
- В парке.
- Где в парке? Да что я из тебя клещами ответы тяну!
- Где-то в парке, начальник, - обижается бывший муж, - я в таком состоянии был, что не помню.
Этого не может быть! Этого просто не может быть! И я оборачиваюсь к Палычу – приглашённому гостю:
- Это реально? Молотком вдавить кость реально?
Патанатом пожимает плечами.
- Всё зависит от орудия убийства. Да, этот человек правша, но правая рука у него не действует полноценно, не могу пока сказать – почему, поэтому ведущей могла стать левая. Найдите мне орудие убийства, и тогда я смогу сказать точно. А пока – ни утверждать, ни опровергать я ничего не буду. Точка.
Чёрт! Чёрт! А Петров уже светится своей знаменитой, почти гагаринской, улыбкой. Да шутка ли – практически раскрыл убийство эксперта-криминалиста. Вот только у меня адски чешется за ушами. А это верный признак того, что надвигается какая-то фигня.
yaplakal.com