13
Говорят, что идти навстречу своему страху — плохая затея с точки зрения эволюции. Принесёт в перспективе премию Дарвина разве что... Но иногда здравый смысл людей не останавливает, и в итоге последствия – примерно, как в этой истории:
— Тут что ли у вас салом сальсу танцуют или где? — высокий, сверкающий лысиной мужик с заметным пузиком навалился всем весом на хлипкую стойку «ресепшена».
— Здесь, вы хотели дочку записать? У нас младшая группа с четырнадцати лет только, — скривила губки ярко накрашенная блондиночка за стойкой.
— Нету у меня дочки. Я вот, к примеру, сам хотел, это самое, да вот хоть бы и научиться. Доктор сказал, это самое, худеть надо, напрягаясь не особо. Вот я и думаю, эта ваша сальса получше футбола будет. Там, значит, ноги поломать могут и в нос мячиком, а у вас красота только.
Толстяк хитро прищурился, но блондинка только сильнее скривилась. В этот момент скользнула зеркальная дверь на колёсиках, и в приёмную заглянула другая девушка постарше с длинными чёрными волосами, кончики которых были выкрашены в синий цвет.
— Вы к нам на сальсу? — улыбнулась синеволосая. — Да, конечно, можно. Вам когда удобно прийти на пробное занятие, завтра или в четверг? Ань, запиши.
— Давайте завтра.
— Как вас записать? — со вздохом спросила блондинка.
— Пётр Андреевич.
— Замечательно, — синевласка подошла и протянула руку. — Меня зовут Диана, я управляющая студией. Вот, возьмите, моя визитка. Позвоните, пожалуйста, если передумаете или захотите перенести занятие. Платить в первый раз ничего не нужно. Возьмите сменную обувь и любую одежду, в которой вам комфортно двигаться.
— Понял. Ну я это... Пойду тогда?
— Всего доброго.
Идти записываться на танцы в сорок восемь лет было очень глупой затеей. Но дурацкая гордость и простенькая подколка на «слабо» от очкастого хлыща Арсена не давала покоя. Дёрнул же чёрт выпить с ним на рыбалке. Брат гендиректора — так не пошлёшь. Ежу понятно, что пить с психиатром себе дороже. И вот, пожалуйста — уже пошёл бабские танцы осваивать. Нет, на видосах, конечно, классно всё: девки — огонь, крутятся юлой, трутся об тебя, аж искры летят. Но в жизни оно... Думал, конечно, с порога выгонят, а тут вот — «приходите, пожалуйста». Может и не врал носатый психиатр, у них мужиков дефицит критический?
Пётр Андреевич работал управляющим сантехнической базой. Вырос от простого кладовщика до снабженца, теперь начальником стал. Выше только владелец — как раз этого горного психиатра братец старший. Сидели, пили на рыбалке втроём по-дружески. И вроде советы толковые. Не солидно как-то по сайтам знакомств; на свидания вот это, сидеть там, нудить что-то в ресторане. Танцы лучше. Вроде и знакомишься, общаешься, трогаешь может быть, и, при том, никому ничего не должен. Стремновато, конечно, прийти в первый раз. Но, если подумать, ничего. Вроде вообще не такой уж толстый — кабачок без зеркала ещё можно разглядеть. Вон и эта синевласка, как услышала, сразу вылезла.
Первое занятие прошло неплохо. На нём действительно было только трое мужчин и десять девушек. Правда четвёрка дам были прям так себе, тоже за сорок, с коллекцией подбородков. Но остальные прям огонь. Трое вообще в платьицах с декольте. Но вот только в пары они становились с другими девушками. Петру два раза доставались потёртые дамы, и несмотря на дотошные объяснения Дианы, у него, ровным счётом, ничего не получалось. Хотелось поскорее уйти и избавиться от ехидных насмешек других двух парней, которые годились ему в сыновья.
— Вы просто пока не слышите музыку. Давайте попробуем вместе: я веду, вы просто двигаетесь параллельно со мной. Главное не задевайте меня, но при этом не отпускайте мои руки. И не спешите, — глядя прямо в глаза, сказала ему Диана.
— Ну давайте попробуем, — уже с неохотой кивнул Пётр Андреевич. — Только может это... музыку погромче тогда? Если я не слышу...
— Дело не в громкости. Дело в чувстве. Откройтесь своему чувству. Если боитесь, идите навстречу страху, и всё получится.
Пётр Андреевич пошёл. И в какой-то момент зал с зеркалами вокруг растворился. Осталась только гибкая чёрная фигурка в спортивных штанах и свободной футболке. Она кружила то справа, то слева, то волчком разворачивалась, хлёстко задевая синими кончиками волос. Стало очень жарко. Кровь застучала сначала в висках, потом зажгла уши алыми семафорами, потом вырвалась наружу холодным потом на лбу.
Петя влюбился в сальсу. Теперь, вместо шансона в рабочем кабинете, фоном крутились горячие латинские ритмы, а на рабочем компьютере, в перерывах между накладными и таблицами, мелькали танцевальные ролики. Зам и кладовщики то и дело посмеивались за обедом.
— Андреич, ты чего, в Аргентину эмигрировать собрался?
— Да не, он в сауне себе мулатку прикупил. Теперь испанский учить собирается...
— Разговорчики! — рычал в ответ Пётр Андреевич. — Ваше какое собачье? Вы там давайте, порядок к инвентаризации. Кто трубы принимал? А то я видел, опять полдюймовку вперемешку с трёшкой разгрузили и в угол задвинули. Что за детский сад? Я за всем следить должен? У меня дел других нету что ли? Смотрите у меня, без премии останетесь!
Через месяц у него появилась первая постоянная партнёрша. Лида была младше лет на двадцать. Костлявая дылда с кривыми зубами и привычкой без конца глупо улыбаться. Тоже неловкая и страшно неуверенная в себе. Но при этом очень послушная. У медлительного Петра получалось вести её за собой, при этом делая более-менее правильные движения. Вот только за музыкой по-прежнему не поспевали.
— Пётр, давайте будем с вами заниматься дополнительно, — неожиданно предложила Диана. — Приходите на полчаса раньше, будем просто работать над ритмом и скоростью. А потом попробуете сами, только музыка и вы, без партнёра. Я уверена, у вас получится.
— Хорошо. Давайте попробуем...
В итоге Пётр проводил в танцевальной школе по три-четыре вечера в неделю. Кроме занятий, помогал ещё по мелочи: то воду для кулера затащит на третий этаж, то вспомнит сантехническую молодость и починит текущий бачок в унитазе. За два с лишним месяца освоился и даже похудел почти на семь килограмм. В масштабах ста тридцати — не слишком много, но всё равно прогресс на лицо наблюдается.
Ему больше всего нравилось танцевать с Дианой. Она мягко исправляла все его ошибки и неловкости. Плавно подхватывала даже резкие движения и вращалась так, словно всё это так и было задумано. Он даже подумывал как-то развить общение: пригласить её на свидание или ещё что. Раз завёл об этом разговор, но она только отмахнулась.
— Простите, я занята все выходные. У меня два одинаковых кавалера, шесть лет обоим. Мы сейчас к школе активно готовимся, ни минуты свободной нет.
Ну понятно, что она так на работе убивается. Хоть и бизнес свой, но не просто сразу двоих вытянуть разведёнке. Но видимо алименты капают. Людей, не сказать чтобы толпа, и сменщица у неё только одна. Считай и весь коллектив: сменщица, хозяйка да уборщица. Ладно, ничего, Пётр Андреевич не унывал. В конце концов, Диана явно выделяла его среди всех учеников группы. Кроме коротких занятий перед общими танцами задерживалась ещё после, чтобы попробовать повторить уже усвоенное вдвоём. Потом провожал её до такси, болтая о разных глупостях. Позже стал подвозить. В итоге к началу третьего месяца Пётр снова набрался храбрости и предложил:
— Я тут подумал… У нас в парке будет этот, в общем, исторический фестиваль рыцарский. Там и бои, значит, какие-то на мечах, и танцы, эти самые, старинные. Даже обучать будут как-то. Может быть мы пойдём в воскресенье все вместе? С двумя вашими малыми тоже. Им же интересно наверное, на рыцарей вот это всё. Ну и мы с вами сможем старинный танец это самое.
— Ух ты, какая замечательная идея! Я тут со школой совсем за новостями не слежу. Я попрошу Аню меня подменить, и мы в принципе сможем, если днём. Мальчики будут в восторге.
Пётр, окрылённый перспективами, развернул бурную деятельность: поспешил купить новый пиджак такого — не строгого, вроде, модного клетчатого стиля. Даже машину в химчистку загнал, чтобы если вдруг подвезти, то не стыдно было. Но внезапно всё обернулось катастрофой на работе.
Придя на обед в рабочую столовую, Пётр Андреевич обнаружил почти весь коллектив базы ржущим вокруг молодого кладовщика Сёмы. Семён держал в руках планшет. Из за спин Пётр услышал знакомую музыку, а подойдя ближе, обалдел.
Видео, где он танцует один. Кто-то снимал через приоткрытую дверь как он крутится, перешагивает, нелепо раскинув руки, пытаясь поймать ритм. Хорошо были слышны отрывистые команды Дианы и то, как он послушно пытался их выполнить. Видео на «ютубе», под ним уже под сотню тысяч просмотров, и счётчик быстро увеличивал цифры. Сомнений не было, это был официальный «ютуб» канал школы. Ткнул вкладку видео и увидел целый плейлист про себя — десятка два роликов. Это не случайность —всё так запланировано. И подпись, подлая подпись: «Жирный скуф выпрашивает сальца».
— Ну Андреич, ты даешь! — хохотнул кто-то из мужиков. — Не подумал бы никогда, что ты из этих. А к тебе получается в бане спиной нельзя поворачиваться!
— Помаду где, в ящике стала прячешь? То-то у тебя в кабинете вазелином пахнет.
— Не зови больше на ковёр, я к тебе один не пойду.
— Ах ты зараза! — взревел Пётр Андреевич. Выхватив у Семёна планшет, со всей дури саданул им о стену. Угодил в окно так, что стёкла брызнули во все стороны, а планшет улетел во двор. — Убью гадину!
Он ринулся к двери. Столовая была на втором этаже над первым складом. Сбежать по лестнице, потом опять подняться на второй к себе в контору... Поехать к этой крашеной сучке, плюнуть ей в лицо. Она всё только ради видео затевала. Поймать ритм, танцевать одному, без никого… Вот сука, они с самого начала это задумали! Они приколы с ним снимали, только и всего... Поржать и просмотров набрать для рекламы своей шараги.
Добежать до конторы он не успел. Задыхался от ярости, в буквальном смысле. На третьей ступени махнул рукой и не попал по перилам. Рука двинулась куда-то мимо, промахнулась мимо гладкой трубы перил. Он отшатнулся назад, потеряв равновесие, и покатился по лестнице, больно ударившись спиной о рифлёный профнастил. Глаза заволокло розоватой пеленой. Заорал матом, но вместо слов вырывалось какое-то странное бульканье. Серая бетонная стена с облезлой побелкой поплыла перед глазами, и всё сменилось гулкой серостью унылой тишины.
Он пришёл в себя в больнице, скованный какими-то железками, приделанными к кровати, не в силах пошевелиться.
— Что же это вы, уважаемый, не следили за давлением? — качала головой высокая морщинистая женщина, склонившись над его кроватью. — Вы ещё легко отделались. У вас был микроинсульт, и вы упали с лестницы. Трещина в лучевой кости и двойной перелом голени со смещением. Понадобится две операции прежде, чем вы сможете ходить. Сейчас прямой угрозы жизни нет, вы сможете полностью восстановится. Но в следующий раз может быть обширный инсульт. Нужно следить за весом и давлением, иначе всё плохо кончится.
Ну вот и всё, считай жизнь кончена. И до того жил бобылём. Инсульт, это что, паралич получается? А теперь, когда один, вообще такой полуовощ никому не нужен. Может надо дождаться, когда хоть как-то ходить разрешат, доползти до окна и выброситься?
В первый же вечер, когда он остался один в двухместной палате, потянулся к телефону — нет пропущенных вызовов. Только смс-ка от генерального с обещанием оплатить больничный, и больше ничего... Раньше гнал мысль, но если разобраться, никому не нужен. Эта мысль не давала покоя всю долгую ночь. Еле дозвался медсестры. Она, недовольно бурча, подставила ему судно, грубо обтёрла салфеткой и ушаркала прочь. Вот где унижение. А он так стеснялся танцев…
Утром в дверь заглянула медсестра и внезапно сообщила:
— Тут к вам навестить. Давайте только не долго, в десять будет обход
Пётр Андреевич не успел ничего ответить, как в палату осторожно вошла Диана, неся на вытянутых руках вазу с ярким букетом цветов. Он вытаращил глаза и скривился. Она замерла, дрожа, казалось вот-вот уронит дарование. Осторожно опустила на тумбочку рядом с его лицом.
— Пётр, Петя, можно я вас опять на «ты» буду называть? Мне очень жаль, что всё так случилось. Это все Аня, моя сотрудница. Это она всё разместила, а я не доглядела...
— Какая разница, — тяжело промямлил Пётр. — Что вы мне теперь... Уйдите, видеть вас не хочу...
— Пожалуйста, позвольте мне помочь. Позвольте, я правда была вам рада. Мне нравились ваши, твои стремления. Ваши попытки. Ты, как человек. Я очень боялась, не могла решиться... Ты мне напомнил...
— Не ври... ты за репутацию только. Боишься, что школу твою сраную засужу...
— Суди. Подавай в суд. Или без суда... я с-согласна оплатить лечение. Ты просто не понимаешь. Я... это ужасно... Это как с моим мужем покойным. Я тогда не смогла... я до сих пор... — Диана закрыла лицо руками, старательно пытаясь скрыть слёзы.
— Что, тоже танцами до инфаркта довела?
— Нет. Но... Мы ссорились, я не понимала. А потом у него стало плохо с сердцем за рулём... и он погиб... Насмерть разбился на трассе три года назад. С тех пор я одна. От меня все друзья отвернулись, а его родня вообще ненавидела. Три года я одна, вся только в студии. Это он мне студию подарил, когда я вышла из декрета. Пришлось всё продать: дачу, машину. Осталась только квартира и студия. И я... и танцы...
— Мне что с этого, — Пётр поморщился. Слова давались с трудом.
— Ты мне правда понравился. Ты похож на моего мужа... Вы почти ровесники, он на три года старше был. Только он никогда не танцевал. Взял меня, глупую малолетку, мне двадцать четыре всего было. Задарил как принцессу, я не ценила, пользовалась только... Всё хотела его танцевать научить, а он так и не стал. Я дура была, ничего не понимала. Для меня весь мир был праздником. Потом беременность, роды. Мы ссорились. Я хотела скорее вернуться к танцам. Я ими жила... И теперь только поняла, когда его не стало. Было потом несколько попыток отношений, но никто не понимал меня. И никто не хотел танца. А ты хотел. Ты понял танец и чувствовал, и я... извини что тянула... Надо было раньше попробовать, мне тяжело было решиться.
— Ну тянула и теперь что...
— Теперь давай попробуем, — Диана опустилась на колени возле кровати и взяла его за руку. — Давай, я буду о тебе заботиться? Доктор сказал, что танцы могут помочь при реабилитации. Давай будем каждый день пробовать? И может быть когда-нибудь получится сальса по-настоящему, со всей страстью и огнём.
Пётр смотрел на неё, пытаясь поверить. Хотелось верить, что всё по-настоящему, что это не обман в попытке избежать суда, что она правда хочет с ним танцевать. Потянул руку, высвобождаясь из её тонких пальцев, и махнул в сторону цветов.
— Убери, неудобно как-то... Лучше врачихе моей подари, это самое... Что я, мужик вроде и с цветами. А танцы да... я хочу, это самое... давай попробуем, со страстью, получается, сальсу да.
Конец
yaplakal.com