21
Театр для Валеры Паукова был всем, хотя на сцене ему так ни разу и не довелось выступить. Мечта осталась мечтой — родители и сама жизнь распорядились иначе. Вместо актерского мастерства Валера изучал бизнес, бухучет и инвестиции, а с миром Станиславского соприкасался лишь в роли зрителя.
Когда окончательно стало ясно, что ни актером, ни режиссером ему не стать, а страсть к древнему искусству не угасла, Пауков нашел способ остаться причастным: открыл магазин театрального грима под названием «Гримерка». Чего там только не было: профессиональная косметика, всевозможная бутафория, парики, накладные носы, костюмы на любой вкус, искусственная кровь — словом, любой беглый преступник мог зайти сюда и полностью изменить свою биометрию.
Валера грезил, как каждое утро у его дверей будут толпиться гримеры, режиссеры и актеры. Себя же он видел почетным гостем на премьерах и закадычным другом театральной богемы. Ну а там, глядишь, и до кино рукой подать.
Однако уже спустя некоторое время после открытия стало понятно, что клиентура будет весьма специфической: весь их «театр» разыгрывался в основном на работе или дома.
Например, пару недель назад ворвалась пара будущих молодоженов: взволнованная девушка с тяжелой рукой и ее жених — грустный гнусавый тип без бровей.
— Идиот. Как есть идиот, — вела переговоры невеста. — У нас через два дня роспись, а он умудрился на шашлыках брови подпалить!
— Ну, Олечка… Ну подумаешь… — потирал длинный, красный от ожога нос жених.
— Молчи! — замахнулась на него Олечка своей тяжелой рукой. — Как можно было догадаться плеснуть на угли бензин и сунуть физиономию в мангал? — вопрошала она скорее у Вселенной, чем у суженого.
— Исключительно в образовательных целях, — прогундосил безбровый.
— Ну так что? Есть у вас брови? — обратилась невеста к Паукову.
— Знаете, остались только рыжие, — с сожалением посмотрел Валера на жениха-брюнета.
— Ладно, давайте. Всё лучше, чем так…
Валера достал комплект густых рыжих бровей и протянул клиентам.
— Олечка, а мы их подкрасим? — с надеждой спросил жених.
— Тебе бы всю морду подкрасить! У нас триста гостей будет и лучший фотограф из области! Сам-то как думаешь?
Они вылетели из магазина, чтобы вернуться через три недели, когда новоиспеченный муж во время медового месяца ухитрится подпалить себе прическу.
Были и другие изобретательные клиенты. Например, в прошлый четверг явился мужчина с «талантами» Лучано Паваротти — и речь совсем не о вокале.
— Мне нужно измениться так, чтобы пятьдесят человек даже с близкого расстояния не распознали подвох.
— У вас важная роль? Известную личность играете? — накинулся с расспросами Пауков.
— Играю, — признался мужчина, — самого себя. Начал продавать курсы по похудению и фитнесу, а теперь надо представить клиентам личные достижения за полгода. Иначе меня разорвут. А я, понимаете ли, не справился! Эти эклеры всю жизнь мне испортили…
«Надо признать, из него вышел бы неплохой драматический герой», — подумал Пауков, но вслух сказал:
— Простите, но пресса вашего размера у нас не найдется. А тот, что есть, затеряется на вашем… кхм, живописном рельефе.
— Да оставьте вы эту лесть дешевую, — отмахнулся мужчина. — Я и так знаю, что жиртрест, но себе я нравлюсь таким, какой есть. Если бы не эти курсы… Ладно, — клиент достал телефон, — тогда сделаем грим моему деловому партнеру. Пусть он станет мной.
Он показал фото, и Валера еле сдержал смех:
— Простите, но у этого человека явно индийские корни, а вы белы, как моя жена, когда ей в голову взбредает испечь блинов и на кухне обязательно взрывается пакет с мукой. К тому же он выше вас сантиметров на сорок, — Валера внимательно разглядывал фото, где клиент и его партнер стояли плечом к плечу. Затем он приблизил снимок и добавил: — И вообще, судя по отсутствию кадыка, это не партнер, а партнерша.
— Да? — удивился мужчина, забирая телефон. — А голос как у мужика. Вы же профессионал? Для вас это не проблема?
— А может, проще признаться и начать тренироваться?
— Может, и проще, но мне некогда. Надо курс по финансовой грамотности готовить. У вас, кстати, есть бутафорские золотые слитки?
Приходил также один директор завода, который потратил премию сотрудников на свой отпуск на Багамских островах и теперь боялся попадаться на глаза подчиненным. А еще мама с девятилетним сыном, которая хотела купить мальчику накладные усы, потому что в школе его постоянно дразнили «мелким».
Всё это было забавно, но не имело ничего общего с мечтами Паукова. Он надеялся на сотрудничество с возвышенной богемой, а она в его магазин заглядывала редко. Правда, был один загадочный тип, явно актер, и, как положено актеру, не без тайны.
Игорь, как он сам нехотя представился, забегал каждую неделю и внимательно изучал ассортимент. Подходил к делу серьезно, вопросы задавал по существу, подбирал грим и реквизит как настоящий профессионал. При этом был молчалив и почти никогда не просил о помощи.
— На сцене играете? — как бы невзначай поинтересовался однажды Пауков.
— Угу, — кивнул клиент, разглядывая элегантную офицерскую треуголку.
— Военного? — уточнил Валера.
— Императора. — Игорь примерил треуголку и перешел к накладным усам.
В другой раз он попросил подобрать бороду, галстук и костюм в стиле XIX века.
— Кто вы сегодня? — не удержался Пауков.
— Дядя Ваня Чехова.
— Мое любимое! — обрадовался Валера. — Хочу посмотреть! Где? Во сколько? Билеты еще есть? — тараторил он, пробивая чек.
— Простите, всё распродано, — схватив покупки, Игорь тут же исчез.
В следующий раз он пришел за образом Отелло, и Пауков, не видя других актеров среди посетителей, твердо решил выведать, где же играет его постоянный клиент.
— Не выпущу, пока не скажете название театра! — встал он в дверях.
— «Занавес», — сдался Игорь.
— Ого, не слышал о таком. Государственный?
Тот покачал головой.
— Наверное, что-то экспериментальное, камерное, — терялся в догадках Пауков.
— Типа того, — буркнул Игорь.
Пока клиент подбирал фасовал покупки по сумкам, Пауков искал в афишах театр «Занавес», но ничего не находил. Более того, «Отелло» в этом месяце никто не ставил. Тогда он решил проследить за скромнягой и во что бы то ни стало попасть на спектакль, где используют его грим и реквизит. А уж потом переговорить с режиссером и расхвалить свой ассортимент. Тогда-то и начнется долгожданное сотрудничество с настоящим искусством, а не с теми, кто крутит интрижки с женами коллег или скрывается от соседа, чью машину случайно стукнул.
Едва Игорь расплатился и вышел, как Пауков закрыл магазин и начал преследование. Благо Валере это далось легко: он на ходу изменил внешность с помощью накладного носа, линз и парика.
Актер шел, постоянно оглядываясь, словно чувствовал слежку. Пауков следовал на небольшом расстоянии, стараясь не терять клиента из виду. Завернув за очередной угол, они оказались в сердце ночного города — на улице, где с наступлением темноты закипала жизнь. Воздух здесь гудел от басов, мигали неоновые вывески караоке-баров, подпольных тотализаторов и стриптиз-клубов. Именно в один из них и юркнул Игорь через черный ход.
— Быть не может… — вслух произнес Валера, глядя на вывеску «Алый занавес». — Вот тебе и камерный театр...
Расстроенный, он уже хотел уйти, но любопытство пересилило. Тогда он решил подождать в ближайшем кафе — уж очень хотелось взглянуть на этого Отелло.
Вернувшись к открытию «Алого занавеса», Пауков увидел огромную очередь. Несмотря на то что сегодня был вечер мужского стриптиза, у входа толпилась разнокалиберная публика как женского, так и мужского пола, а также пары. Валера занял место и, когда двери открылись, медленно двинулся внутрь с остальной толпой.
Народу было — не протолкнуться, администрации пришлось ставить дополнительные стулья. Пауков, впервые оказавшись в таком заведении, чувствовал себя неуютно. Хотелось сбежать в родной магазин, схватить с полки Шекспира и вытеснить из памяти эту пошлую суматоху. Хотя ничего пошлого он еще не успел увидеть.
Когда публика расселась и заказала напитки, на сцену вышел ведущий и объявил о премьере. Зал взорвался аплодисментами. Появился Игорь в уже готовом образе. Первой реакцией Паукова было отвращение: ему казалось, что сейчас начнется надругательство над классикой. Но постепенно он втянулся и понял: ничего аморального не происходило. Это был, пожалуй, первый в истории стриптиз-моноспектакль. Да и стриптиза как такового почти не было — детали костюма исчезали логично, по ходу действия. К тому же женская половина зала приходила в восторг скорее от сурового задумчивого взгляда артиста и его торжественных речей, чем от оголенных филейных частей.
Сорок минут Пауков провел вне реальности. Постановка была великолепной, хоть и бессмысленной — но то же самое можно было сказать о многих современных спектаклях. Танцы не раздражали его тонкое театральное нёбо, а, наоборот, придавали драматизма.
Пауков аплодировал стоя. Он даже приготовил несколько купюр, чтобы сунуть артисту в остатки костюма, но постеснялся и решил отдать при встрече.
Такая встреча случилась через неделю, когда Игорь пришел за бутафорским топором и циммермановской шляпой — таких у Паукова было аж три.
— Раскольников, значит, — довольно улыбнулся Валера. — Знаете, а ваш Отелло мне очень понравился.
— Так вы были там? — покраснел клиент. — Ну и ладно, мне плевать… — он схватил товар и уже хотел бежать, бросив на стол деньги.
— Постойте! Я же не осуждаю. Напротив! — остановил его Пауков. — Мне правда понравилось, я еще приду.
— Шутите? — на лице Игоря застыла обиженная гримаса.
— Ни капли. Честно, я был в шоке, но приятном. Вы ведь актер? Это же просто подработка у вас такая, да?
— Наоборот, — неловко улыбнулся Игорь, возвращаясь к кассе, — это основная работа. Иногда зовут в малопосещаемые постановки. Но как настоящий актер я так и не состоялся. После училища мыкался три года, играл где придется. Чаще работал монтажником сценического оборудования. Никуда не брали, а есть хотелось. Зато в стриптиз вот взяли. Друг предложил год назад, ну я в итоге и остался. Деньги платят неплохие. Согласились на мои амбиции. Я ведь сразу сказал, что трясти задницей — не мое, но если можно совместить… В общем, вы сами всё видели. Людям нравится. Обычным стриптизом уже никого не удивишь. Да от него у меня почти ничего и не осталось. Но это, конечно, не то, о чем я мечтал…
— Понимаю, — сочувственно кивнул Пауков, оглядывая свой магазин.
— Теперь, наверное, будете всем своим театральным друзьям рассказывать про актера-неудачника? — предположил Игорь.
— Да нет у меня друзей-актеров… — отмахнулся Пауков. — Хотя талантливые драматические персонажи часто заглядывают. Слушайте, а может, вам режиссурой заняться? — осенило его.
— Мне? Режиссурой? — удивился Игорь.
— Ну да. Новое слово в индустрии! Актеров, думаю, легко найдете. Таких же...
— Неудачников?
— Наоборот! Нераскрытых талантов! Ну или пригласите тех, кто у вас уже работает. И вперед, к вершинам! Гастроли, антрепризы, турне по стрип-клубам страны и зарубежья!
— Не знаю… Звучит как-то глупо.
— Глупо — согласен... Это я просто что-то замечтался, как всегда. Но вы точно можете быть уверены, что у вас есть еще один преданный фанат. К тому же я всегда готов помочь с реквизитом или гримом. Понимаете, очень хочется быть причастным к искусству….
— Понимаю, — грустно улыбнулся Игорь. — Мне тоже. Ладно, пойду я. Готовиться надо. А вы приходите. Начало в одиннадцать.
— Обязательно!
Остаток дня Пауков провел в раздумьях. Вокруг столько нереализовавшихся людей, к тому же талантливых. И его новый знакомый — яркий тому пример.
Вечером, перед самым закрытием, в магазин ворвался очередной неуравновешенный покупатель. Мужчина в костюме ходил по залу с недовольным лицом, громко все критиковал, хватал вещи с вешалок и полок, ругался с кем-то по телефону. «Очередной фрик», — подумал Валера.
— Вам помочь?
— Чем вы мне можете помочь? — посетитель одарил Паукова снисходительной улыбкой. — Может, из этого вашего хлама можно быстро собрать актера?
— У меня не хлам, — спокойно ответил Пауков. — Это профессиональный магазин. И зачем вам актер? Изобразить вашего коллегу, брата, свата?
— Сыграть императора, — мужчина положил на кассу треуголку и кафтан. — Я режиссер. У нас спектакль в четверг, вся ваша проклятая филармония выкуплена, полный солд-аут, а мой главный актер, сволочь такая… В общем, этот идиот обе ноги сломал, спускаясь с трапа, а другие идиоты багаж потеряли. А там костюмы, головные уборы…
Паукову нечего было сказать про идиотов, но вот про императора — было.
— А знаете, есть у меня один на примете...
— Идиот?
— Император.
— Что, правда? — мужчина издал саркастичный смешок.
— Еще какая. Сегодня сможете его прослушать.
— Так вы не шутите? — режиссер приглушил свою спесь.
— Нет. Я вам адрес сейчас напишу. Встречаемся в одиннадцать.
— «Алый занавес», — прочел мужчина название на бумажке. — Какой-то камерный театр, что ли?
— Лучше, — загадочно улыбнулся Пауков, — намного лучше.
Александр Райн
yaplakal.com