20
Это была катастрофа.
Если раньше кроссовки ещё хоть как-то прилично выглядели, и рваные прорехи внутренней обшивки видно не было, когда она вставляла ногу, то теперь лопнула подошва, да как-то нелепо, сбоку, вывалив с мясом истрёпанные потроха.
Гадство!..
Злые слёзы уже просились брызнуть, жестоко поддавливаемые изнутри бессильным гневом, но Дашка выпустила воздух сквозь сжатые зубы и этим ограничилась. Физ-ра вот-вот начнётся, и что-то пытаться сделать уже поздно. Да и что тут сделаешь - обувка испустила последний вздох. А это значит...
Это значит, что она сейчас огребёт. И не только от одноклассников.
И хотя она отнюдь не была ясновидящей, всё именно так и случилось.
- Ой, ой, не могу!.. - хватался за живот Вовка-Бобёр, которого она ненавидела особенно люто. - Ой, гляньте, наша бомжиха обновку на помойке отхватила!.. Да какую!
Стайка дебилов мужского пола, которыми, за редким исключением, являлись её одноклассники, принялась радостно ржать и тыкать в неё пальцами, пока грозный рявк физручки Елены Анатольевны не пресёк безобразие на корню. А девчонки, особенно красотка Поля с длинным золотым хвостом роскошных волос, которым Дашка исподтишка завидовала, сморщила хорошенький носик и отвернулась, и её примеру немедленно последовали красотки рангом пониже из Полькиной свиты.
- В самом деле, Грибова, - недовольно сказала Елена Анатольевна. - Ну уж на кроссовки-то нормальные можно у родителей денег попросить? Как ты в них бегать собираешься?
- Зато в них можно рыбу ловить, как сачком, - лениво процедила записная острячка Ленка Суворова. Тоже из Полькиной свиты, конечно.
Класс грохнул со смеху, и даже грозная училка, прежде чем рыкнуть, не сумела удержать уголок рта, поехавший вверх.
Только Семён Гавриленко и Ольга Барсукова не улыбались и смотрели тупо в пол, кажется, у Семёна даже розовели оттопыренные уши.
После школы - только к последнему уроку дебилы устали обсасывать её несчастные кроссовки, Даша брела домой через парк, усыпанный разноцветной листвой, и глухая боль в груди всё разрасталась. Ей не хотелось домой, к опостылевшим макаронам и соевым сосискам, в пустую захламлённую квартиру, наводить порядок в которой не хотелось ни ей, ни матери, приходившей с работы в вечной депрессии.
Им вечно не хватало ни на что.
Хотя, справедливости ради, матери всегда хватало на полторашку креплёного пива по выходным, а то и в иные будни. А после пива мать развозило как медузу на солнышке - она, не останавливаясь, бормотала проклятия в адрес непутёвого Дашкиного папаши, давно свалившего в закат, но Даше почему-то каждый раз всё равно было больно. Отца она помнила смутно, но то, что помнилось, было хорошим - зоопарк, добрые книжки, иногда перепадали вкусняшки... Но хватило его всё равно не очень надолго. Не шибко, видно, хорошая из неё дочка получилась, раз не захотел он с ней остаться и даже не навещал. Уехал куда-то далеко...
Она уже давно разучилась по-настоящему плакать. Только всё время злилась, злилась, и эта злость, сухая и клейкая, как старый лизун, наглухо залепляла её изнутри, отчего Дашка была похожа на вечно насупленного, взъерошенного волчонка, готового тяпнуть кого угодно в любой момент.
Даже учителя предпочитали не связываться, лепя в журнал очередную тройку за невыученный урок.
Дашке было всё равно. В школе она отбывала срок - а что будет дальше...
А что у неё может быть, кроме самой простой чёрной работы да полторашки горького пойла у телевизора или старого телефона, как-то неловко всученного ей всё тем же Семёном?..
Вот то-то и оно, что ничего.
Дашка села на скамейку в парке и задрала голову в небо, чтобы снова не дать слезам прорваться. Вот уж чего-чего, а хлюпать соплями она не станет. «Не дождёшься», свирепо прошипела она мысленно куда-то в яркую осеннюю синь. «Не дождёш-ш-шься»...
- Девочка, - вдруг послышалось рядом, и она резко опустила голову. - Девоч..ка...
Пожилой мужчина с собачкой на поводке стоял рядом с Дашкой, держась за грудь, и по лицу его разливалась синюшная бледность. Медленно, покачиваясь, он стал садиться на скамейку, но упал бы, если бы Дашка, словно подкинутая невидимой пружиной, не подхватила тяжёлое тело и, напрягая невеликие силёнки, кое-как не сгрузила мужчину на сиденье.
- Плохо мне, девочка... Приступ сердечный... Телефон... в кармане... «Скорую вызови» ...
- Сейчас, дяденька, - Дашка неумело тыкала в чужой телефон, отчаянно рыская глазами вокруг в поисках взрослых, но как назло, аллея была пустынной, рабочий день в самом разгаре... - Вы только не... - и она всхлипнула, теперь уже не сдерживая слёз. - Алё, алё «Скорая»?! Тут дяденьке плохо, сердечный приступ!.. парк Победы, там, за памятником... пожалуйста, скорее!..
Мужчина уже совсем лежал на скамейке, но губы ещё силились вытолкнуть слова, и Дашка наклонилась к его губам, коченея от страха.
- Боньку... Боньку отведи... Там жена моя... скажи ей... Карла Маркса, восемнадцать, квартира пять... слышишь?..
- Да! Да, отведу!.. Знаю эту улицу! Вы только не умирайте, дяденька, пожалуйста!..
Дашка перехватила поводок из чуть тёплой морщинистой руки, и перепуганный Бонька, чёрно-белая лохматая дворняга, забился под лавку и тоненько, неуверенно заскулил. Дашка же рыдала в голос и неловко гладила мужчину по рукаву ветровки все безумно долгие минуты, пока не увидела бегущих по аллее людей в синей униформе с красными крестами и носилками.
Её оттеснили от лавки вместе со скулящим Бонькой, и она в немом ужасе словно в замедленной съёмке смотрела, как незнакомца кладут на носилки, как безвольно свесившись, качается его морщинистая рука, и слёзы всё текли и текли безудержно, пока кто-то не тряхнул её за плечо.
Кое-как сфокусировав взгляд, она увидела перед собой мужчину в медицинской маске, внимательно смотрящего ей в глаза.
- Это дедушка твой?
- Нет, - пробормотала она сквозь всхлипы. - Я просто на лавочке сидела, а он мимо шёл, падать начал, попросил «Скорую» вызвать...
- Ты умничка. Не растерялась. Жизнь человеку спасла.
- Правда?.. Он... не умрёт?..
- Всё будет хорошо, - сказал врач, стянул маску и улыбнулся, потрепав её по плечу. - Мне надо бежать. А ты молодец! Не плачь - ты сильная и храбрая девчонка! Бывай!..
- Телефон, - вскочила Даша, дёрнув поводок с упирающимся Бонькой. - Телефон заберите! Это его!..
Но врач уже унёсся вслед за носилками к машине «Скорой», которая мигала и выла у ворот парка.
- Карла Маркса, восемнадцать, квартира пять, - забормотала Дашка, как заклинание. - Карла Маркса, восемнадцать...
... - Что, - забормотала пожилая женщина, тоже хватаясь за грудь при виде незнакомой заплаканной девочки с Бонькой на поводке. - Что случилось? Паша... Паша где?..
- Его на «Скорой» увезли... Тётенька, вы, главное, тоже не... Врач сказал, всё хорошо будет... Я вот собачку вашу привела и телефон, возьмите, я не успела отдать...
Женщина взяла телефон, поводок и Дашину руку и втянула её с собакой в прихожую. Она вела себя на удивление спокойно, хотя уголки губ дрожали и кривились.
- Пойдём на кухню, расскажешь мне всё подробно. И чаю попьёшь...
После Дашиного рассказа хозяйка, обзванивая больницы, искала, куда положили мужа, а потом долго разговаривала, стискивая спинку стула побелевшими от напряжения сухими пальцами. Даша сидела за кухонным столом, съёжившись, спрятав руки между колен. Она не притронулась к печенью и конфетам, жадно выпив только кружку сладкого чая и теперь не знала, как вежливо попрощаться и уйти.
- Девочка моя, - женщина, наконец, положила телефон. - Я не знаю, как тебя благодарить... Пашу успели спасти. Он поправится. Благодаря тебе.
- Как хорошо! - Даша вскочила так легко, будто с неё свалился огромный камень, и прижала к груди руки. - Я так рада! Я ничего не сделала, позвонила только, тётенька, он мне телефон свой дал и Боню попросил привести... Да я ничего такого не сделала!
- Сделала, - спокойно ответила женщина. - Ещё как сделала. Так, слушай меня внимательно. Меня зовут Мария Васильевна. А тебя?
- Даша... Даша Грибова...
- Мне пора к Паше в больницу собираться, - сказала Марья Васильевна. - А к тебе, Дашенька, у меня будет большая просьба... даже не так - предложение.
Она порылась в своей сумке, достала кошелёк , положила перед совсем растерявшейся девочкой тысячную купюру.
- Это тебе.
- Не надо! - в ужасе воскликнула Даша.
- Да погоди, - устало улыбнулась женщина, - не пугайся так. Я же говорю, предложение у меня к тебе. Мне сейчас совсем некогда будет, я в больницу каждый день ездить буду, далеко Пашу положили. Я тебя прошу за Бонькой присмотреть. С ним гулять надо утром и вечером... Я не смогу столько ходить - ноги у меня больные, Дашенька, а родственников рядом нет. Соседи кто работает, а кто пожилой тоже, как я - не к кому обратиться... Ты в школу с утра ходишь?
- Нет, к двенадцати, - пробормотала ошарашенная Даша.
- Ну и вовсе отлично, - обрадовалась Марья Васильевна. - Я тебе платить буду - а это тебе аванс. Много дать не смогу, конечно, но триста рублей в день мне по силам. Полчасика утром и полчасика после школы. Как тебе, Дашенька? Выручишь?..
- Давайте я так... просто помогу...
- Нет, - твёрдо сказала хозяйка. - Просто так не выйдет. Это работа, регулярная, и она должна оплачиваться как положено. Паша в больнице не меньше двух недель пробудет, а потом всё равно подолгу ходить не сможет, а собаке нужно нормально гулять - он у нас активный, да, Бонька?.. Даже не спорь. И тебе денежка не помешает, правда ведь?
Даша вспомнила сегодняшние кроссовки и сыплющуюся из них труху и густо покраснела.
- Вот и ладно, - осторожно погладила её по плечу Марья Васильевна. - Ты хорошая девочка, Даша, я очень рада, что мы познакомились. Приходи завтра к девяти.
...Новые кроссовки приятно подпружинивали ноги, словно подзадоривали сорваться в лёгкий упругий бег, но Даша не торопилась, наслаждаясь новыми ощущениями. Обувка странным образом подпитала её внутреннее ощущение себя, добавив уверенности, а красивый спортивный костюм сидел на её худощавой фигурке так хорошо, будто был пошит на заказ. В рюкзачке мелодично запиликал телефон.
Телефон был не новый, Даша купила его с рук на «Авито», но в прекрасном состоянии и в прикольном чехле с Дашиными любимыми «Аавтарами».
- Здравствуйте, я поняла. Вы знаете, у меня много клиентов, только в 8.30 у меня есть окно до девяти. Устроит? У вас собака небольшая?.. Ага, хорошо. Говорите адрес или скиньте локацию. Хорошо. До свиданья.
Она легко взбежала на крылечко подъезда, набрала код. Запиликала, открываясь, тяжёлая дверь, но Даше она поддалась будто даже с азартом.
- Доброе утро, Павел Сергеич, Марья Васильевна!
- Заходи, Дашенька, попей чайку с нами. Бонька чутка подождёт.
- Нет, Марья Васильна, спасибо, но у меня график плотный! Боня, пойдём!
Павел Сергеевич пожал ей руку и улыбнулся:
- Ох, какая ты нынче деловая стала!.. Вечером не отвертишься, Маша твой любимый пирог с мясом затеяла. Маме кусок отнесёшь.
- А вечером с удовольствием - вы у меня последние, Павел Сергеич! Только тогда бесплатно.
- Ну тогда я тебе с математикой помогу, - согласился мужчина. - Или Маша с русским, неси домашки.
- Замётано! - Даша с Боней весело скатились по лестнице, начиная новый трудовой и учебный день.
Ноябрь выдался тёплым, и в костюме было в самый раз бегать по дорожкам и опушке излюбленного Бонькой лесочка. Бонька освежил отметки, набегался с палкой, навалялся в кучах сухих листьев и раскопал чью-то норку в корнях старого клёна - в общем, был безоговорочно счастлив.
- Привет, - Семён подошёл так незаметно, что Даша вздрогнула. - Извини, не хотел напугать.
- Привет, - весело отозвалась Даша. - Ну что, решился?..
- Я... попробую, - Семён уткнулся носом в воротник. - Думаешь, у меня получится?
- Если любишь животных, всё получится. У меня как раз сегодня новая клиентка, вместе с собакой погуляем, познакомимся, и если понравится, я её тебе передам. А то когда слишком много клиентов тоже неправльно - надо и по дому успевать, и с домашками...
- Ты совсем другая стала, Даша, - Семёновы уши отсвечивали золотисто-красным на просвет. - Такая классная.
- Правда? - смутилась Даша. - Ты знаешь... когда на моих глазах чуть человек не умер, во мне как будто щёлкнуло что-то... Я поняла, что все мои проблемы в общем-то чепуха... ну, как объяснить...
- Да я понимаю. И тоже так хочу научиться свою жизнь менять.
- А знаешь, я недавно в интернете смотрела разные онлайн-школы. Мне одна очень понравилась, с английским уклоном. Хочу туда перевестись на следующий год. Там график самой можно выстраивать и классы маленькие. И никаких дебилов. Пошли со мной?.. У нас есть время накопить. Всё реально. Ты же в английском шаришь. А?..
- Пойду, - улыбнулся Семён и вдруг зажмурившись, неловко поцеловал её в щёку.
- Ну, ты!.. - отпрыгнула Дашка, заалев, как переспелый помидор. - Чего творишь!
- Извини, - Семён сам так испугался, что на бледной коже горохом высыпали веснушки. - Прости.
- Ладно, проехали, - буркнула Даша. - Идём?.. Боня, Боня, ко мне!
Отвернувшись от Семёна, Даша приложила прохладные ладони к пламенеющим щекам. Подняла глаза в небо, в котором сквозь лохматые облака ей подмигивало неяркое осеннее солнце, и губы сами собой сложились в лукавую, чуть виноватую улыбку.
Ведь теперь она точно знала - когда тебе есть «зачем», ты всегда найдёшь «как».
yaplakal.com