Посмотрел и вспомнил классику:
Служить хочется. А гальюнов нет! Сейчас, наверное, делают уже, а на
старых катерах, извините, не наблюдается. Забыли-с. Не запрограммированы
были наши катера на то, что народ наш может обгадиться на полном ходу за
краткое время торпедной атаки.
Поэтому наш народ отправляется подумать по-крупному на корму в тридцать
два узла, если уж очень приспичит и окончательно прижмет.
Со спущенными штанишками это выглядит лучше, чем американское родео.
Их ковбои вонючие на своих ручных бычках - это ж дети малые и сынки
безрукие. А вот наш брат в рассупоненном состоянии, напряженно прогнувшись
сидящий, бледно издали снизу блестящий, растаращенно четко следящий, чтоб из
него при соскальзывании паштет не получился - вот это да! Это кино. Картина.
Ее лучше смотреть со стороны.
Скорость дикая, катер летит, буруны взрываются, а он сидит, вцепившись,
торжественный, а над ним за кормой вал воды нависает шестиметровый, в
который он кладет не переставая.
Вот вы видели, чтоб на водяных лыжах лыжнику приспичило подумать
по-крупному? Ну, и как он все это будет делать?
Все свободные от вахты выстраиваются посмотреть. Корма покатая,
перелезаешь через леера, и кажется, что винты палубу у тебя рвут из-под ног.
Штанишки осторожненько одной рукой спущаешь: сначала одну штанишку, потом
перехват мгновенный и тут же другую. И главное, чтоб штанцы твои ниже
коленок не рухнули, а то, если поворот, то придется со спущенными штанишками
через леера кидаться и бежать опрометью стремглав, а то вал-то нагонит с
разинутой пастью и промокнет попку до самых подмышек гигантской промокашкой.
А она и так, понимаешь, в точке росы вся в слезах.
Между булочек потом потер бумажечкой, если совсем, конечно, не намокла,
и ныряй через леера.
Я вам все это говорю, между прочим, для того, чтоб прониклись вы,
почувствовали и представили, как на катерах служить здорово.
А однажды вот что было. Пошел с нами море конопатить один пиджак
придурочный из института. Погода чудная, мы уже часа четыре на скорости, и
вдруг приспичило ему, понимаете? Видим, ищет он чего-то. Ходил-ходил, искал,
наконец спрашивает, мол, а где тут у вас - экскюз ми - гадят по-крупному.
Ну, мы ему и рассказали и показали, как это все происходит: кто-то даже
слазил, продемонстрировал. Посмотрел он и говорит:
- Да нет, я уж лучше потерплю.
Ну терпи. Еще чуть-чуть немножко времени проходит - видим, тоскует
человек, пропадает. Ну, мы его и подбодрили, мол, давай, не смущайся, все мы
такие, бакланы немазаные, с каждым бывало.
Ну и полез он. Только перелез и за леер уцепился, как, на тебе,
поскользнулся и, не выпуская леер, выпал в винты, но, что интересно было
наблюдать, - чтоб ножки не откусило по самый локоток, он успел-таки изяш-но
изогнуться и закинуть их на спину. Прямо не человек, а змея, святое дело! В
клубок свернулся.
Вытащили мы его: дрожит, горит, глаза на затылке. Успокоился, наконец,
штанишки снял аккуратненько одним пальцем, потому как нагадить-то он успел,
положил их отдельной кучкой и стоит, отдыхает, а в штанцах - полный
винегрет.
Боцман ему говорит:
- Ты, наука, не двигайся, а то поливитамином от тебя несет. Стой на
месте спокойно, обрез с водой принесем - помоешься, а штанцы твои мы сейчас
ополоснем, рыбки тоже кушать хочут.
С этими словами подхватил их боцман через антапку за шкертик, и не
успела "наука" удивиться, как он - швырь! - их за борт и держит за шкертик,
полоскает.
Дал боцман конец шкерта этому дурню старому и проинструктировал:
- Считай, наука, до двадцати и выбирай потихоньку.
Я уж не знаю, то ли этот ученый выбирал не по-человечески, то ли он,
наоборот, потравил слегка, но только штанцы под винцы затянуло. Ученого еле
оторвали.
А обрез мы ему принесли. Ничего, помылся.
Может, мне сейчас скажут: вот это заливает, во дает, вот это загибает
салазки.
А я вам так скажу, граждане: не служили вы на катерах!
(С) Покровский.
Это сообщение отредактировал авантос - 7.05.2025 - 21:31
yaplakal.com