Тридцатилетняя война лейтенанта Оноды⁠⁠

5 фото, просьба не ломать

Сказ о том, как японский офицер не поверил в поражение своей страны и партизанил в джунглях тридцать лет и три года

Я понимаю, что история Хиро Оноды для многих баян-бабаян, о которой не писал только ленивый. Однако просмотрев десяток популярных статей, я заметил, что они повторяются, при этом особо не раскрывая важных вопросов. Поэтому я решил сделать маленькое исследование, опираясь на более серьезную литературу, в первую очередь, воспоминания самого Оноды. Чтобы ответить на вопросы почему и как. Почему же Онода делал все это и как ему это удавалось. И вот результат.

Исторический контекст

Япония к началу Второй мировой была единственной азиатской страной, сумевшей пережить модернизацию. Как и европейские страны, главным источником процветания и безопасности японцы считали колонии. В 1910 годы Японии удается колонизировать Корею. С 1931 года начинается агрессия против слабого тогда Китая в виде захвата его северо-восточной части, Маньчжурии.

Несмотря на то, что Япония в 1920-30-е годы является относительно демократичным государством, в ней постепенно берут верх идеи агрессии и превосходства относительно ее соседей. В 1937 году Япония уже начинает войну против всего Китая.

В Японии всегда были сильны настроения национализма. К концу 19 века они были усилены тем фактом, что Япония из всех азиатских стран сумела провести модернизацию. В духе очень модных тогда идей расизма, широко распространенных в европейских обществах (и проникших в Европу), это означало превосходство японцев над другими азиатами в биологическом смысле.

Такие идеи подпитывали военные преступления, которые начались сразу после развязывания японо-китайской войны. После взятия Нанкина город погрузился в оргию насилия с поджогами, массовыми изнасилованиями и бессмысленными убийствами безоружных людей, проводимыми японцами. И эти события не были чем-то уникальным. По всему оккупированному Китаю японцы нещадно грабили китайцев, насиловали, а там, где действовали коммунистические партизаны, проводились жесточайшие карательные акции, китайских крестьян сжигали живьем, беременных женщин кололи штыками, а детей заставляли ходить по минным полям. Такие факты скрывали в самой Японии с помощью цензуры.

Tertiusfilius ©

Нанкинская резня самурайским мечом

При этом в официальной пропаганде повторялась мысль, что китайцев спасают от коммунизма, а их лидер Чан Кайши марионетка Запада. Японский премьер заявлял, что "простым китайцам нечего бояться японцев".

Однако идеями превосходства и милитаризма не хватало организованности. Тогда, примерно с 1939, японские политики стали говорить, что демократия устарела, что Японии нужен "новый порядок" и, не стесняясь, заявляли о необходимости подражать европейским фашистским режимам для сплочения и мобилизации нации. Были проведены меры по построению авторитарного государства, огосударствливания экономики, накачки населения милитаристскими и крайне националистическими идеями. И если, как думают многие историки, фашизм в Японии все же не был достроен, то не потому, что японское правительство плохо старалось.

В 1940 году Япония подписала Тройственный пакт с Германией и Италией. 7 декабря 1941 года она совершила нападение на военные базы США Перл Харбор и на Филиппинских островах.

Филиппины были испанской колонией в 1521-1898. Это оставило на островах мощный культурно-социальный след. После испано-американской войны 1898 года США захватили Филиппины, но еще четыре года филиппинцы продолжали сопротивление.

Японцы захватили архипелаг в первой половине 1942 года. В это время они имеют наибольшие успехи в войне, захватив огромные территории в Юго-Восточной Азии и Океании.

Сразу после захвата островов там началось сопротивление, возглавляемое националистами и коммунистами. В 1943 году в войне произошел перелом в пользу антияпонских сил. В течение 1944 года англо-американские силы перерезали японские коммуникации и с октября стали методично очищать от японцев захваченные острова.

15 августа император Японии Хирохито объявил о капитуляции, 2 сентября она была подписана.

Для множества японских солдат это было облегчение страданий, и они сдались в плен. Но в отдельных местах Азиатско-Тихоокеанского региона отдельные группы солдат сдаться отказались. Их стали называть "занрю" (буквально, "оставшиеся"). Их борьба продолжалась недели, месяцы, годы. В отдельных случаях десятилетия.

Кто-то был воспитан в фанатичной преданности долгу и хотел погибнуть в бою. Кто-то не признавал законность капитуляции. Кто-то просто боялся сдаться. Были и те, кто перешел в антиколониальные партизанские движения. Наконец, кто-то не знал о поражении Японии, или отказывался в него верить. Среди них был лейтенант Хиро Онода.

Хиро Онода

В 1922 году в Японии родился японский мальчик Хиро Онода. Родители были интеллигентами. Семья была большая, семь человек, Хиро один из младших. В школе он обожал заниматься кэндо, это когда бьют по голове и другим частям тела бамбуковым мечом и нужно отбиваться. Не видать бы Японии технологического лидерства, если бы при этом на голову (и остальные части тела) не надевали защиту.

Кэндо в сельской школе, Япония, ок. 1920

В семнадцать лет Хиро пошел работать в торговую компанию, рассчитывая, что его отправят в ее китайский филиал, где он сможет разбогатеть. Китай тогда был оккупирован Японией.

Приехав в Ханкоу (ныне коронно известный Ухань), Хиро сразу заявился к старшему брату Тадао, который служил там офицером. “Что ты здесь делаешь, ты в курсе, что тебя здесь убить до смерти могут?” - был в шоке Тадао. “Кто не рискует, тот не пьет саке. Денег дай, брат” - ответствовал Хиро.

Фирма выделила ему служебный автомобиль, и Хиро почувствовал вкус к роскошной жизни. Каждый вечер он ходил в танцевальный клуб и плясал там до полуночи. Это стоило дорого, и Хиро умудрился убедить брата взять на себя половину его расходов. Чтобы знакомиться с девушками, Онода прилично выучил китайский. Однако молодой торговец не только прожигал жизнь, но и упорно работал.

Армия

В 1942 году, в двадцать лет Хиро Оноду призвали в армию, и, после подготовки, отправили служить в Китай, в Наньчан. Там снова служил его брат, Тадао. “Это дорого мне обойдется”, подумал Тадао, когда увидел младшего брата. На службе Хиро подрос и заматерел аж до 163/60, участвовал в военных действиях против партизан и решил подать документы в офицерскую школу, так как хотел пойти на войну в “сияющей офицерской форме”.

В январе 1944 Оноду отправили в офицерскую школу в Куруме, Япония. Он пишет:

"Дьявольский Куруме", как его называли студенты, был очень суровым тренировочный лагерь, а капитан Шиджео Шигетоми старший офицер в моем классе был самым суровым офицером. Его девизом было "Лучше истекать потом на плацу, чем истекать кровью на поле боя", и он без устали тренировал пятьдесят своих солдат. Любимыми словами Шигетоми было "Ты тупой" и "Ты всё делаешь наоборот". Обычно эти фразы процеживались им перед тем, как отвесить хорошую пощечину провинившемуся.

От капитана Шигетоми я узнал, что такое настоящая военная подготовка, и что такое быть солдатом. Капитан Шигетоми сделал из меня офицера, и именно моя офицерская гордость поддерживала меня все тридцать лет на Лубанге”.

В офицерской школе его навестил брат Тадао.

Когда он увидел меня, он спросил "Что с тобой случилось?" ."Почему?" – спросил я. "Теперь ты выглядишь настоящим мужчиной"- был ответ... Мы немного поговорили, а когда он уже собрался уходить, брат посмотрел мне прямо в глаза и сказал "Будь сильным! Уже скоро тебе понадобиться вся сила, что у тебя есть!". Я твердо ответил "Не волнуйся. Я умру как мужчина".

"Хорошо" – сказал мой брат, -"не стоит специально лезть на рожон, чтобы погибнуть. Но лучше быть готовым умереть, если придет твой черед".

Я прогулялся вместе с Тадао до ворот части, и когда оставалось всего несколько шагов, он повернулся ко мне и тихо спросил: "У тебя когда-нибудь была женщина?". Я просто улыбнулся ему, ничего не говоря. Наши глаза встретились, и он сказал искренне "Ну, тогда всё. Береги себя!".

Он повернулся и пошел прочь, а я собрал всю свою смелость, чтобы сказать "Дай мне пятьдесят йен, чтобы было на что вспомнить тебя".

Окончив школу, Онода ожидал отправки в свою часть, в Китай, но вместо этого его распределили в Японию, в секретную часть. Там оказался тренировочный центр обучения разведывательно-диверсионных групп, которые называли “отряды умиротворения”. Первого сентября началось обучение и состоялась торжественная линейка.

“Наш командир подполковник Мамору Кумагава обратился к нашему курсу из 230 офицеров со следующей речью "Задача данного отделения школы - дать вам подготовку в области приемов ведения секретных операций.

Поэтому настоящее название школы должно держаться в абсолютной тайне. Далее, вы сами должны отбросить всякие идеи о возможности получения воинских почестей". Это сообщения не стало для меня шоком, потому что мой брат предупредил меня в Токио, но остальные смотрели друг на друга с изумлением и тревогой. Тревога только увеличилась, когда один из инструкторов, лейтенант Саваяма, встал и засыпал нас вопросами:

"Когда вы, джентльмены, прибыли в Футамату, какое впечатление произвела она на вас?" – спросил он. И, не ожидая ответа:

"Если бы здесь были расквартированы войска, сколько, по-вашему, батальонов было бы там, какая здесь основная промышленность, что это за город, сколько продовольствия, по-вашему, город мог бы обеспечить армейским частям, какова средняя ширина зданий в городе?"

Конечно, никто из нас не имел даже смутного представления о правильных ответах. Мы были ошеломлены!

А он продолжил – "Я пытаюсь показать вам, что значит слово "разведка". Чтобы сделать карты, нужные для планирования военных операций, нам нужна информация – разведывательная информация, - о самых разных местах. Моя задача – научить вас, как получать развединформацию, нужную для военных задач. Вы научитесь замечать всё вокруг вас и оценивать с точки зрения военной разведки."

Надо сказать, что товарищи Оноды восприняли это без особого восторга. Кто-то считал себя недостаточно умным, кто-то хотел стать офицером, а не “шпионом”.

Изначально годичный курс обучения по военным временам втиснули в три месяца. Все 230 курсантов обучались в тесной аудитории, и когда выходили покурить, то выходили через окна, чтобы не толпиться в дверях. Онода был заядлым курильщиком, и выкуривал в день по пачке, а за игрой в маджонг и по две.

Обучение длилось по восемь часов, с огромными домашними заданиями, которые многие были вынуждены делать до полуночи и на выходных. Содержание обучения сильно отличалось от офицерского, в первую очередь, по духу. Обычных командиров тренировали на довольно простые действия, они должны были водить солдат часто в лобовые, самоубийственные атаки.

Будущие разведчики-диверсанты и партизаны учились очень гибко подходить к уставу, инициативе, на первое место ставить цель, а не средства. Если для обычного офицера героическая смерть в бою была хорошим итогом, то разведчики учились выживать любой ценой.

“В те времена если солдат, попадавший в плен, попадал назад в Японию, его судили военным трибуналом и часто приговаривали к смерти. Даже если приговор не приводился в исполнение, окружающие подвергали его остракизму, что он так или иначе оказывался мертвым. Солдаты должны отдавать свою жизнь ради своего долга, а не пресмыкаться в лагере для военнопленных.

"Наставления для солдат" генерала Хидеки Тоджо явным образом указывали: "Тот, кто не хочет обесчестить себя, должен быть сильным. Он всегда должен помнить о долге перед своей семьей и своей общиной. Он должен ревностно стремиться, чтобы они верили в него. Умри, но не соверши унизительного преступления."

А в Футамате нас учили, что сдаться в плен – приемлемо. Нам говорили, что, сдавшись в плен, мы можем сообщить противнику ложную информацию”.

В то время (1944) мы уже знали об исследованиях ядерного оружия, проводящихся в Соединенных Штатах. Такие же исследования проводились и в Японии, но донесения свидетельствовали, что Америка, имея значительно большее богатство и значительно больше ученых, существенно опережала Японию. Хотя наши донесения не сильно отличались от слухов, мы знали, что однажды ядерное оружие будет использовано против Японии. В октябре 1944 года американские войска высадились на Лейте, а общая ситуация стала так плоха, что все всерьез заговорили о вторжении в наше отечество. Мы чувствовали, что каждая минута приближает нас к моменту, когда нас наконец отправят в бой. Но нас это не особенно нас беспокоило. Мы были уверены, что даже если враг высадиться в Японии, в конце концов Япония победит. Как и все наши соотечественники, мы считали Японию неуязвимой страной богов”.

Был в разведшколе еще один аспект, который объясняет многие последующие поступки Хиры Оноды. Им непрерывно вдалбливали, что тайная война это путь обмана, что враг непрерывно будет использовать дезинформацию, хитрые уловки, чтобы ввести в заблуждение. Поэтому к любой информации нужно относиться подозрительно, быть внимательным к мелочам, сопоставлять и сравнивать. Оноде вколотили параноидальный стиль мышления, который, наверное, необходим разведчику, но сыграл потом с ним злую шутку.

30 ноября 1944 курсантов выпустили из училища. “Я решил, что, скорее всего, отправлюсь на Филиппины и буду вести партизанскую войну в горах, пока не погибну там в одиночестве, не оплакиваемый никем. Хотя я знал, что мои усилия не принесут мне ни славы, ни почестей, мне было всё равно”.

Хиро Онода (справа) и его младший брат в 1944

Заехав перед отправкой на войну, Онода выпросил у матери фамильный кинжал.

“Этот кинжал был оружием последнего шанса, который передавался от моей пра-бабки к моей бабке, а затем – к матери. Я помню рассказ моей матери, как ее мать подарила ей этот кинжал, когда она выходила замуж за моего отца. Он был в белых ножнах, и мать торжественно сказала, вручая его мне его "Если тебя захватят в плен, используй его чтобы убить себя".

Я поклонился, хотя внутри знал, что не покончу с собой, даже если меня возьмут в плен. Поступить так означало бы не выполнить свой долг секретного агента. Я выпросил у нее кинжал просто для самозащиты”.

Еще он спер у отца дорогую тому трубку для благовоний, “на память”. Попрощавшись с родными, Хиро Онода отбыл к месту службы.

***

На Филиппинах непосредственными начальниками Оноды были два майора, Такахаси и Танигути. Очень быстро Хиро и его товарищи по разведшколе получили назначения. Хиро Онода отправлялся на остров Лубанг, о котором не имел ни малейшего представления. Его задачей была партизанская война на случай захвата острова американцами.

Перед отправкой они получили напутствие от командира дивизии и самого генерал-лейтенанта, начальника штаба 14-й армии Акира Муто (также известен, как военный преступник, участвовал в Нанкинской резне, совершил многочисленные пытки и убийства гражданских и военнопленных на Филиппинах и в Китае, повешен в 1948).

Комдив сказал Оноде и другим: "Вам категорически запрещается умирать от своей руки. Может понадобиться три года, может понадобиться пять лет, но, что бы ни случилось, мы за вами вернемся. До тех пор, пока у вас остается хоть один солдат, вы – его командир. Вам, может, придется питаться кокосами. Если так – питайтесь кокосами! Ни при каких обстоятельствах не отдавать свою жизнь по собственному желанию".

“Я снова вспомнил, чему меня учили в Футамате, и поклялся себе, что исполню данный мне приказ. Вот я, младший офицер, получаю приказ прямо от командующего дивизией!

Такое не могло случаться часто, и я был вдвойне впечатлен легшей на меня ответственностью. Я сказал себе "Я справлюсь! Даже если у меня не будет кокосов, даже если мне придется есть траву, я справлюсь! Это мои приказы, и я их исполню!" Теперь это звучит странно, но тогда это было всерьез”.

31 декабря 1944 года Хиро Онода прибыл на остров Лубанг, где ему предстояло провести следующих тридцать лет своей жизни.

Лубанг

Остров Лубанг входит в Филиппинские острова и находится в 115 километрах от Манилы, столицы Филиппин. Мы знаем, что Онода прятался на Лубанге тридцать лет, соответственно, представляется огромный остров с густыми лесами и высокими горами. На деле остров имеет максимальную длину 30 и ширину 8,5 километров, общая площадь 185 квадратных километров. Остров действительно сильно холмистый и пересеченный, высшая точка 417 метров над уровнем моря. Сам Онода, когда увидел карту острова, подумал: “И где тут партизанить?”.

На острове были аэродром и радарная станция, гарнизон в совокупности насчитывал около 150 человек. Аэродром находился в столичном городе острова, Лубанге.

Онода тут же развил кипучую деятельность по подготовке к партизанской борьбе, так как уже 2 января 1945 стало ясно, что американцы собираются высаживаться на Лубанге в самом скором времени. Но гарнизон состоял из измученных войной людей, которые были готовы скоро погибнуть, но не имели воли вести долгую партизанскую войну. Скорее всего, они смотрели на зеленого фанатичного лейтенанта как на занозу в заднице, и не особенно-то рвались ему помочь. У Оноды же не было полномочий приказывать гарнизону, он должен был только содействовать им в своей сфере.

“Меня прозвали «Нода Сойу», по названию известной марки соевого соуса. «Нода» намекало на моё имя, а «сойу» подразумевало «шои», в переводе – младший лейтенант. Всё это означало, что я не был главным блюдом – всего лишь частью приправы”. Разными правдами и неправдами Оноде все же удалось сделать запас риса и тайники с оружием и взрывчаткой.

26-го февраля 1945 американцы высадились на острове, в окрестностях городка Тилик. Их было около пятидесяти, слишком мало. Онода заподозрил ловушку, но командир гарнизона, лейтенант Суехиро самодовольно заявил, сколько бы ни было янки, они сметут их в море, и отправился с солдатами оборонять Лубанг. Все они погибли в первую ночь высадки.

Хиро Онода снова настоятельно просил оставшихся офицеров и солдат отступить в горы, но они отказались. Вместо этого три оставшихся в живых лейтенанта совершили разрозненные попытки атаковать врага и были убиты. В течение трех последующих дней гарнизон был полностью разгромлен, остались только отдельные группки солдат.

При этом вследствие неразберихи Онода не выполнил задание своих командиров, взорвать пирс и аэродром. Вместо этого он помог взорвать самих себя раненым в госпитале.

Когда мы уже собирались уходить, пришел человек из палатки с ранеными и попросил дать им взрывчатку. Я пошел к палатке, чтобы выяснить, в чем там дело. Молодой человек с очень бледным лицом посмотрел на меня снизу вверх со своей койки и прошептал "Мы не можем идти. Позволь нам убить себя здесь"

Остальные двадцать человек в палатке, все смертельно раненные, жалобно смотрели на меня.

Я подавил свои эмоции и сказал "Хорошо, я сделаю это. Я присоединю запал, чтобы вы могли взорвать динамит ...Но есть одна вещь, о которой я должен просить взамен. Мне трудно давать вам приказы, когда вы уже подготовили себя к смерти, но я должен попросить вас еще раз - всего один последний раз - послужить своей стране. Не взрывайте себя, пока не увидите врага у своей палатки. Тут есть еда. Вы продержитесь, пока не появится враг." Один ответил "Для нас все равно, придет враг или нет"

"Я знаю. Но не все равно нам. Если враг захватит эту базу, мы не сможем к ней вернуться. Нам нужен какой-то способ узнать, пришел ли враг или нет. Вы меня понимаете?"

...

Потом я вернулся на это место и не нашел и следа ни от палатки, ни от двадцати двух трупов. Не осталось ничего, кроме огромной зияющей ямы в земле. Я стоял и смотрел на нее. Я не думал склонить голову, или прочитать молитву. Я просто стоял и смотрел на эту ужасную дыру. Даже слезы не хотели приходить.

После поражения

Всего на острове осталось порядка пятидесяти солдат, разрозненных на небольшие группки.

Около двадцати солдат, с которыми поддерживал связь Онода, разбились на четыре группы по принципу личной симпатии. Одну из них возглавил лейтенант. Он не попытался возглавить всех солдат, считая их обузой для своей миссии - быть готовым помочь будущей японской высадке. Действительно, большинство солдат больше думали о своих желудках, чем о каких-то боевых действиях.

Так, прячась от патрулей, оставшиеся японские солдаты дотянули до осени. Они построили себе в лесу укрытия и жили там, питаясь оставшимися запасами и ничего не предпринимая. В октябре японцам попала в руки первая листовка о капитуляции их родины. Они не поверили ей, так как накануне была стычка с американским патрулем. Почему по японцам стреляли, если война закончилась? В декабре на остров сбросили кучу листовок с приказом командования 14-й японской армии, с приказом сдаться. Но солдаты нашли, как им показалось, кучу несоответствий в документе, и посчитали его подделкой.

В апреле 46 года листовок с призывами сдаться на остров стали сбрасывать все больше. В итоги в том же месяце отряд японцев в 41 человек сдался. Единственными сражающимися японцами на острове остались группа Оноды в четыре человека.

Эти четверо не поверили в призывы, несмотря на то, что листовки теперь писались на хорошем японском, были подписаны сдавшимися и обращались напрямую к Оноде. Лейтенант и его люди верили, что это уловка врага. Правда, поначалу листовки и устные призывы поколебали одного из солдат. Но Онода сумел убедить остальных продолжать сражаться. Все четверо поклялись стоять до конца. Это было начало апреля 1946 года.

***

Группа Оноды, как уже было сказано, состояла из четырех человек, самого лейтенанта, капрала Сёити Симады, рядового высшего класса Кинсити Кодзуки и рядового первого класса Юити Акацу. Симаде было 31, Кодзуке 25, Акацу 23. Лейтенанту Хиро Оноде недавно исполнилось 24 года.

Симада был высоким и здоровым крестьянским парнем, единственным женатым. Он был самым бодрыми и энергичным, и в разговорах всегда занимал центральное место. В родной деревне капрал часто занимался заготовкой древесного угля, почему ему приходилось подолгу жить в горах, одному. Он имел самый большой опыт выживания в дикой местности и был лучшим стрелком.

Кодзука был сыном зажиточного крестьянина, очень замкнутым и молчаливым. Акатсу был из бедной семьи токийского сапожника, очень слабым физически и морально, его даже сначала не хотели брать в группу.

Группа Оноды постоянно перемещалась по острову, ночуя в одной палатке. Палатка почти не защищала в сезон дождей, так что все в первый год отчаянно мерзли в этот период. Работу старались распределять по справедливости. Несмотря на то, что Онода был формальным начальником, решения принимались сообща.

У каждого было по винтовке, у троих Арисака тип 38, у Оноды тип 99. Тип 38 образца 1905 это очень типичная магазинная винтовка конца 19 - начала 20 века, широко применяемые до середины 20 века. Сделана на базе винтовки Маузер-98, продольно скользящий затвор, скорострельность около 20 выстрелов в минуту, магазин на пять патронов 6,5*50. Патрон обладает хорошим пробивным действием, при этом за счет меньшего калибра и мощности несколько боезапас несколько больше аналогичных. Тип 99 это развитие 38-го, но под другой патрон, 7,7*58, единый для винтовок и пулеметов. Также у каждого партизана было по два пистолета и две гранаты. На всех было 300 патронов к Типу 99, и 900 к Типу 38.

Арисака Тип 99

В начале у отряда был всего трехмесячный запас риса. В разведшколе Хиро Оноде преподавали спецнавыки, такие, как прослушка телефона, незаметное вскрытие писем и снятие наручников, но почти ничего о выживании в дикой природе. Так что ему пришлось осваивать все это на ходу.

В следующей части: как отряд Оноды вел борьбу, скрывался в джунглях, что ели, где жили, от чего страдали, какими были взаимоотношения и представления о внешнем мире.

Продолжение следует

Литература

Кузнецов Д. Оставшиеся

Мак-Клейн Д. Япония 17в. -наше время

Онода, Хиро. Не сдаваться

Песня Насти Полевой "Тацу" не на этой истории основана?

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Так-то японцы с их кодексом чести были
несгибаемые воины.
Но и жестокие очень к покоренным народам -
китайцам и корейцам в частности.

Сегодня?

Привет, камрад! Если бы статья была не твоя, я б даже хер в топик зашёл бы. Но, поскольку тексты твои авторские, то я здесь. Зелень, как всегда

Через неделю

Друг, это, прям ваще! Кайф! Но зелень закончилась на сегодня...

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Прошу прощения за ошибки (не фактические). Когда внимательно вычитал, правка была уже закрыта.

Плюсую даже за то, что Вы потрудились выложить такой объемный исторический информативный материал.
Не все же деградировать.

У меня дед охранял японцев в лагере для военнопленных. Много интересного рассказывал. У них офицеры ходили с мечами, и в составе собственных подразделений, сами ими командовали, утром на разводе получали направление на работы от администрации лагеря и строем шли выполнять, под конвоем. А конвой, был особо не нужен, можно было автомат на ветку повесить и его б никто не взял 100%, но конвойные так не делали, потому что японский офицер увидит нарушение порядка несения службы и вечером доложит по команде советскому офицеру. Под тем предлогом, что мы тут вообще то военнослужащие, хоть и в плену, и по прежнему верны присяге, поэтому будьте добры со своей стороны, неукоснительно выполнять требования своего устава. И служба у конвойных, была не мед, потому что она прям вся по уставу, за выполнением которого следили, как свои офицеры, так и офицеры спецконтингента.

Ондатру там или какого козла поимел то за 30 лет?

С интересом внимательно прочитал! Спасибо, тс, жду продолжение! Дядя мой, покойный, Иван Афанасьевич Усанов,охранял лагерь военнопленных японцев!

Размещено через приложение ЯПлакалъ