«И тогда мне пришлось врезать режиссеру по печени». Сергей Никоненко о своей жизни

Завтра, 16 апреля любимчику режиссеров и зрителей народному артисту России Сергею Никоненко исполняется 82!

С Сергеем Никоненко я познакомился благодаря Сергею Есенину. Сергей Петрович так долго под разными предлогами увиливал от интервью, переносил или откладывал встречу, что пришлось сыграть на его давней любви к поэту.

Зная, что он - директор Есенинского Культурного Центра на Арбате и страстный собиратель реликвий, связанных с «главным хулиганом советской России», я пообещал подарить ему редкую книгу «13 уголовных дел Сергея Есенина».

Заодно похвастался, что дружил с ее автором - полковником МВД Эдуардом Александровичем Хлысталовым, и сам редактировал эту рукопись в далеком 1991 году.

- Эта замечательная книжка у меня есть! – мгновенно отреагировал Никоненко. В его голосе впервые прорезался нескрываемый интерес. – Так что пора встречаться. Приезжайте завтра в Дом кино.

Публикую самые яркие фрагменты интервью Сергея Никоненко 2014 года.

11 постов!
©Прикосновения

«ДЕНЬ РОЖДЕНЬЯ» ГОВОРУХИНА

- Сергей Петрович, многие вас называют «счастливчиком». А сами-то считаете себя человеком фартовым?

- Конечно, отчасти с этим можно согласиться. Хотя экстрима в моей жизни хватало.

- Это вы о том, как в 2008 году заживо могли сгореть, когда вашу дачу на Валдае подожгли бутылками с зажигательной смесью?

- Не только! И на съемках эпопеи «Освобождение» запросто мог погибнуть. Во время второго дубля, когда я пробегал под артиллерийским орудием, произошел самострел. Если бы дуло пушки было хоть на метр ближе, я бы сейчас с вами не разговаривал. Я упал, потерял сознание. Повезли в больницу. Потом я на одно ухо частично оглох – оказалось, разбило барабанную перепонку...

И 26 июля 1969 года в Приэльбрусье на съемках фильма Говорухина «Белый взрыв» мы с Люсей Гурченко уже сидели в вертолете – должны были лететь на одну из горных вершин.

Но решили, что сначала полетят Говорухин с оператором Васей Кирбижековым, инструктором и двумя ассистентами. Они полетели, и попали в серьезную аварию. Вертолет задел хвостом каменную морену - отлетели хвост, лопасти. Как он не взорвался, - это чудо! Все они, конечно, получили переломы, сильно побились, но остались живы.
С тех пор Говорухин каждый год 26 июля праздновал свой «второй день рожденья». Так что мы с Люсей запросто могли оказаться на их месте.

- Действительно, счастливчик!

- А если я вам скажу, что меня фашисты на руках нянчили, это как? Правда, я в бессознательном состоянии был – мне было два месяца от роду.

- Расскажите.

- 21 июня 1941 года папа посадил нас с мамой в поезд и отправил к себе на родину, в деревню под Вязьму - свежим воздухом дышать, молоко парное пить. И тут – война. Маме бы сразу – в поезд и назад. Но через неделю уже поезда на Вязьму не ходили, а в нашу деревню пришли немцы.

По рассказам мамы, в наш дом зашли четверо технарей-ремонтников, уже в возрасте за сорок, дом им понравился. Завоеватели пришли! Сначала всех гусей порезали, а кур не трогали – куры яйца несли. Не били – и на этом спасибо! Сами заняли дом, а всех нас выгнали в сарайку жить.

Баба Таня с мамой сделали из бочки маленькую буржуйку, и мы в сарайке жили втроем. Я этого не помню, естественно, но мне рассказывали, что меня они брали на руки и нянчили.

Мама моя - женщина отчаянная: весной 1942-го решила пробираться в Москву. С оккупированной-то территории, с младенцем… Шла через партизанские отряды, через линию фронта. Только в 1943 году мы добрались до Дубны, где жили наши родственники.

Потом оказались в Рязаново – это рядом с Щербинкой, под Подольском. Но в Москву ее не пускали, несмотря на то, что у нее была справка от командира партизанского отряда. Там было написано, что она в такой-то срок находилась в партизанском отряде. «А до этого где вы были? Будем проверять».

- Сурово!

- Оч-чень строго было! Москва наглухо закрыта была. В Москву мы попали только в конце 44-го года, зимой. Отец на санках нас с мамой вез до станции Силикатная… Приехали в свою родную комнату в коммунальной квартире в Сивцевом Вражке, а там колотун страшный – не топили же. Только одна буржуйка топилась - у тети Груши и все ночевали у нее чуть ли не вповалку.

10 ОДНОКЛАССНИКОВ ПРОШЛИ ЧЕРЕЗ ТЮРЬМЫ

- Вы же - «арбатский», а послевоенный Арбат – мне это Игорь Кваша рассказывал – считался чуть ли не самым приблатненным местом в Москве. С яркой уголовной романтикой, суровыми законами двора…

- Я запомнил другое: в наш двор вернулись фронтовики – еще мальчишки совсем, им было чуть за 20. На парад или праздник они еще ордена надевали, а в другие дни во двор выходили и в «расшибец» играли друг с другом на деньги. (Хохочет.) Еще - дети! Повоевали, а в игры не наигрались – не успели.

Одно из самых ярких моих детских воспоминаний, как в апреле 1945-го с фронта приехал дядя Андрюша и повел меня в Парк Горького. Там на набережной вдоль реки почти до Нескучного сада стояла немецкая трофейная техника - «Тигры», «Пантеры», мотоциклеты с пулеметами, БТРы, и вся детвора лазила там. Счастье детское – такие большие игрушки. Удовольствие было – во!

- Вы как-то о себе сказали: конечно, я был ещё тот шалопай. Были шпаной?

- Шпаной – нет. Шпаной – это значит, кого-то обижать. Настоящая арбатская шпана в те годы обитала ближе к «родине» Николая Афанасьевича Крючкова - в Проточном переулке. Вот там действительно суровые парни были. Приходили к нам драться двор на двор, но потом выпивали все вместе.

Драться «до первой кровянки», «лежачего не бить» – эти правила железно соблюдались! Конечно, я не был пай-мальчиком. Мы и стекла били, и с фонарем под глазом я частенько домой приходил. Но это когда уже стал постарше. От мамы мне частенько доставалось за мои проделки.

- Обычно актеры из послевоенного поколения, рассказывая о своем детстве, говорили, что у них было два пути: в тюрьму или в театральную студию. У вас была такая дилемма?

- Конечно! Из моих 35 одноклассников человек 10 прошли через тюрьмы. А я уже с 13 лет занимался в московском городском Доме пионеров в драмкружке. Одной из первых пьес, в которой я выходил на сцену, была сказка «По щучьему велению». Я играл царя, а Емелю – Леня Нечаев, будущий режиссер, снявший прекрасные фильмы-сказки «Приключения Буратино», «Про Красную Шапочку»...

- Сейчас с кем-нибудь из друзей детства общаетесь?

- Десять лет назад готовили передачу обо мне, и я нашел телефон Шурки Пасынского. У него была кликуха – Паса, у меня – Никон. Шурка – круглый отличник был, умница. Сейчас - академик или профессор химии, преподает в МГУ, недавно книгу стихов издал.

А вот я в школе не отличался хорошей успеваемостью. Чтобы закончить десять классов, мне даже пришлось идти в школу рабочей молодежи и устраиваться на работу – сначала кондуктором на автобусе, затем почтальоном.

- К этому периоду относится полукриминальная история, как вы подделывали контрамарки?

- Какой же это криминал? Это, я считаю, даже святое дело! Очень хотелось спектакль посмотреть, а денег на билет не было. Однажды на полу в театре Маяковского я нашел пропуск на два лица, который кто-то обронил. Там стояла дата, место и – подпись. Я понял: научись я так писать, смогу ходить в театр каждый день.

Мне тогда было лет 14. Ну и решился! Дома вырезал точно такой же кусок ватмана, нашел тонкое раздваивающееся перо, точно такие же синие чернила и научился один в один копировать почерк, как потом выяснилось, администратора театра. Билетеры не глядя пропускали - настолько «липа» у меня получалась точная.

А потом я совсем «обнаглел»: друзей, знакомых стал водить. Иногда со мной чуть ли не десять человек проходили. Я был в этом смысле «больной» ребенок. Обожал театр! Видел некоторые постановки не по одному, а по 20 (!) раз. Особенно любил ходить на спектакли «Гостиница «Астория», «Гамлет»… Шикарные романтические костюмы, мощнейшие декорации. Потрясающе!

ЛЕКАРСТВО ОТ «ЗВЕЗДНОЙ БОЛЕЗНИ»

- Ваши педагоги во ВГИКе Сергей Герасимов и Тамара Макарова свой послевоенный курс называли «молодогвардейцами», следующий - «Рыбников - Ларионова», затем - «Гурченко-Кириенко». А ваш (несмотря на то, что там учились Жариков, Польских, Болотова, Прохоренко, Лужина) они называли - «Губенко - Никоненко». Вы с Николаем Губенко были их любимчиками?

- Вы спросите любого ученика Герасимова, спросите Ларису Лужину. Она вам скажет: «Герасимов меня любил больше всех!» Сергей Аполлинарьевич, как великий педагог и психолог, умел это ощущение внушить - каждый считал себя его любимчиком.

- Говорят, один из его уроков был «урок скромности» – Герасимов учил как не зазвездиться.

- Он не то чтобы учил. Если кто-то на курсе только начинал вести себя как-то неправильно, он иронизировал над этим так, что тем стыдно было. «Смотрите не тресните от собственной значимости!» То есть Герасимов сразу ставил «звезду» на место.

- У вас в кино более 200 ролей. Есть среди них самые дорогие?

- В 1967 году Сергей Аполлинарьевич снял меня в одной из главных ролей в своем фильме «Журналист». Картина получилась очень мощная, главный приз завоевала на фестивале. Вот там я почувствовал, что, как актер, что-то уже умею.

Очень для меня важны работы в фильмах «Красная площадь», «Парад планет», «Шестой», «Зимний вечер в Гаграх», «Завтра была война». А как режиссер я очень люблю свою картину «А поутру они проснулись» по рассказам Шукшина, снятую в начале 2000-х. Я очень хотел это сделать, ведь благодаря Василию Макаровичу я стал режиссером.

– Люблю ваши роли в более поздних картинах – «Классик» и «Китайский сервиз».

– А там все на редкость удачно сложилось – и драматургия, и режиссура, и актерский ансамбль. Самое смешное, что в «Китайском сервизе» все на экране играют в покер, но до съемок никто, включая режиссера, не знал толком что это такое. А я был заядлый покерист, и мне пришлось объяснять им правила игры и всякие нюансы.

Раньше-то я был большой любитель карт. Играл во все! И бывало, выигрывал крупно. Помню, у кинохудожника Феликса Ростоцкого я в покер выиграл довольно приличные деньги - по тем временам на них машину можно было купить. Но долг простил ему, сказал: «Накрой стол в «Метрополе», и разойдемся». Ох, как он обрадовался! Но именно с тех пор, с 1973 года, я в азартные игры не играю – «завязал».

- Почему?

- Игорный азарт напугал. Я понял, что этот пакостный адреналин может быть посильнее любого наркотика.

«ОН ПОКАРЯБАЛ АКТРИСЕ ГРУДЬ, ПОРВАЛ ПЛАТЬЕ»

- Сергей Петрович, со съемок уходили, хлопнув дверью?

- Нет, такого никогда не было. Другое дело, что иногда напихаешь ему как следует! (Смеется.) Как уйти со съемок? Разве виноваты люди, которые с тобой бок о бок работают? Виноват какой-нибудь один администратор, если это касается быта.

Пожалуй, единственный неприятный случай был в Вене лет десять назад. Женя Стычкин, Коля Бурляев и я приехали сниматься в одном австрийском фильме. Поселили нас в отеле в небольшой австрийской деревне. А рядом оживленная автомагистраль: машины круглые сутки – туда, сюда. Если окна – на дорогу, заснуть вообще невозможно. На третий день Женя попросил режиссера переселить его в номер с окнами на тихую сторону. «Я не терплю капризы артистов! – заявил режиссер. - Вы у меня сниматься не будете!»

- Круто!

- Я как это услышал, говорю переводчику: «Не хера себе! Переведи-ка ему: если ты такого артиста как Женя Стычкин снимаешь с роли за то, что он обратился с нормальной профессиональной просьбой, то и я у тебя не буду сниматься!» Вслед и Коля Бурляев говорит: «Я тоже не буду» Собрали все трое вещи и - в Вену! Зато перед вылетом город посмотрели, поели пирожных в знаменитой кондитерской «Захер». Жаль только, что в оперу на «Тоску» не сходили - ближайший спектакль был только через два дня.

- За свою долгую карьеру вы не вошли ни в один «черный список», были востребованы режиссерами, любимы зрителями. В чем ваш секрет?

- Работай честно – вот и все. Любой роли надо отдать всего себя, даже, если потребуется, через «не могу». Другое дело, вы спрашивали, я бастовал или не бастовал? Одного режиссера пришлось ударить.

- За что?

- 1974 год. Незадолго до смерти Василий Макарович Шукшин собирался снимать фильм о Стеньке Разине, и свой сценарий к картине «Земляки» отдал своему однокурснику режиссеру Вале Виноградову. А тот недавно за хулиганство отсидел года полтора-два.

Вернулся. Ему никто бы снимать не дал, но Шукшин сказал: «Валя, бери сценарий, ставь свою фамилию. Я позвоню, тебя примут на киностудии». И действительно Виноградову разрешили снимать. Но раз фортуна тебе улыбнулась – ты соответствуй хоть как-нибудь! А он то ли мстительный был, то ли чересчур обиженный. Или может, жаба душила – ведь его однокурсники (тот же Шукшин, Тарковский, Митта) уже вовсю прекрасное кино снимали.

Я его перестал уважать еще раньше, когда на съемках в Нижнем Новгороде Виноградов попытался изнасиловать героиню – актрису Галю Ненашеву. Покарябал ей грудь, порвал платье, Галя еле вырвалась… Я еще тогда хотел его отлупить. А здесь представьте ситуацию: на съемку важной сцены прилетел Влад Заманский.

Он приехал всего на один день, причем, добирался двумя пароходами, самолетом, поездом. А Виноградов вдруг начал капризничать: «Я эту сцену снимать не буду. Я - голодный!» Покормили – опять отменяет смену. Я встал у него над душой: как так? Тут он вообще ахинею понес: «Мне понравилась девочка в съемочной группе. Если поладим с ней, тогда снимем».

Я администратору говорю: «Ну-ка подними его». Тот поднял. Я ему в печень – бах! «Ты вообще не имеешь морального права снимать такой материал шукшинский!» Я сам развел всю ту мизансцену с Владом Заманским, а Виноградову сказал: «Говори «Мотор» и больше, гад, ни слова!» Он: «Мотор!» (Хохочет.) Хотя не без способностей был режиссер, но вот… Подонок!

С ГРАНДИОЗНЫМИ ЛЮДЬМИ СУДЬБА СВОДИЛА

- Вы как-то сказали: «Об одном жалею – что на моей раскладушке не оставили автографы, те, кто на ней ночевал: Николай Губенко, Василий Шукшин, Геннадий Шпаликов, Эдуард Стрельцов...

- Не только… И Володя Качан, и Вадик Спиридонов, и прочие-прочие. Богемная жизнь у меня дома на Сивцевом Вражке была замечательной. Гитара, закуска, выпивка, все молодые, веселые. Кто-то зависал до утра, кто-то на несколько дней. Время за полночь, куда идти? Ложись! Никита Михалков как-то позвонил после развода с Настей Вертинской: «Можно я у тебя переночую пару ночей?» «Ночуй хоть три». Целых восемь месяцев прожил! И жили мы очень весело…

Кстати, я пишу книжку о тех людях, которые оказали на меня большое влияние. И о тех, кого вы упомянули, обязательно - о моих учителях, о моих родителях. Я ведь с такими людьми встречался! Что с Арамом Ильичом Хачатуряном за одним столом сидели и выпивали, это понятно – его сын Карен учился со мной на курсе, и мы приходили к нему в гости. Но я однажды и с Шостаковичем рюмку водки выпил… Это музыканты великие!

А со сколькими великими артистами меня судьба сводила. Снимался с Николаем Гриценко, Олегом Ефремовым, Олегом Табаковым. Табаков в моих двух картинах снимался… Грандиозные совершенно люди! Думаю, лет через пять, если доживу, может, и допишу.

- Что мешает?

- Да мало времени! А письмо требует покоя. Мне говорят: «А ты наговори, и журналист тебе все напишет». Вот в это я как-то слабо верю. Потому что это уже не мой будет рассказ – не мои слова будут, не моя интонация.

- Кстати, у вас в юности была слава любвеобильного мужчины. Тем не менее, свою будущую жену - красавицу Катю Воронину - вы брали штурмом. Как определили, что именно она - ваша судьба?

- Екатерина самая недоступная была! Я во ВГИКе учился уже на режиссера, а она – на курсе Бориса Бабочкина - на актерском. Красавица была писаная, кто только к ней не подкатывал. Но нравом очень строгая - из старообрядческой семьи. Крепость! А мне всегда нравились недоступные девочки. Целый год мурыжила! И стихи читал, и в театры приглашал. Ни в какую! Но через год не устояла-таки перед моим обаянием. Получилось очень символично: мы сыграли свадьбу как раз 14 июля - в День взятия Бастилии.

- Ваш сын Никанор пошел по вашим стопам, стал режиссером. Как думаете, есть шанс, что скоро он нас всех приятно удивит?

- Надеюсь! Знаете, это ведь тоже дело случая – как повезет. Но пока главное достижение Никанора в том, что он подарил нам внука и внучку. За это я ему уже очень благодарен!

- Станислав Говорухин на вопрос о секретах своей физической формы честно признавался: «Выпиваю, курю, ем всё, что нравится. Вот и весь мой «здоровый» образ жизни». Если переадресовать этот же вопрос вам?

- Секреты физической формы? К счастью, природа подарила мне хороший «обмен вещей», как говорил «всесоюзная баба Яга» Георгий Францевич Милляр. Бывает, и выпиваю. Но никогда не злоупотреблял этим делом.
Просто я рано понял, что у слона и у соловья – разные дозы.

Всегда говорю: «Не можешь, значит, с вечера не надо баловаться!»


ВСЁ!

Пётр Зыков. Вчера пересматривал.

Обожаю как артиста и уважаю как человека!

В Классике сыграл здорово

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Подставляешься, Лушков!

Мой товарищ давно ехал с ним в купе из Москвы до Витебска на "Славянский базар". Рассказывал, что очень классный дядька...

Это сообщение отредактировал скунс2222 - 15.04.2023 - 11:53

Зыкин.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

На свадебной фотографии Есенина напоминает!

для тех кто желает поржать. Великая троица.

https://youtu.be/tnoV_03XnQA Ёлки-палки.

Это сообщение отредактировал Серж2099 - 15.04.2023 - 12:07

Рыжий

Доводилось пересекаться и на съёмках и в неформальной обстановке. Великолепный человек

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Лично с ним не пресекался, не буду утверждать что смотрел все фильмы с его участием, но то, что я видел - всегда филигранная и гармоничная игра, которая не вызывает неприятия. Всегда гармонично вписывался в роли! Как актёру - низкий поклон! Многие пишут что и как человек он человек! Что ж это приятно вдвойне! Здоровья ему!!!

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Он и режисëр этого фильма

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Незаурядный артист

Как режиссёр снял просто замечательный фильм "Целуются зори" хороший фильм, добрый!

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Мне Сергей Никоненко почему то запомнился по фильму Дети понедельника.