"Ленинградская Припять" - заброшенный советский НИИ

Мы решили проверить сообщения журналистов о доступности территории самого старого химического предприятия в России и их утверждение о том, что там до сих лежит огромное количество радиоактивных вещей.

Не моё, via. Фото + буквы.

Начало

В 10:00 по московскому времени, 8 июня 2021 года в Кузьмоловском городском поселении Всеволожского района Ленинградской области был введён режим повышенной готовности.

Обстановка всего в 29 км от Петербурга признана предрасположенной к возникновению радиационного загрязнения, говорилось в подписанном главой региона Александром Дрозденко постановлении.

Как следовало из документа, опасной зоной считается территория радиационного комплекса, входившего прежде в состав ФГУП «РНЦ „Прикладная химия“» (ГИПХ).

Фрагмент документации: письмо от лица руководства АО «РНЦ 'Прикладная химия'» (ГИПХ) в адрес госкорпорации «Ростех» © Lifecorr

Немного истории

Научный центр, о котором идёт речь — старейшее химическое предприятие в России. На протяжении десятилетий оно занимается выпуском химических материалов для оборонного и ракетно-космического комплекса страны.

Крупная часть деятельности института засекречена. Одним из известных изобретений ГИПХа является создание гептила в 1949 году — топливо, на котором по сей день отправляют в космос российские «Протоны», китайские «Чанчжэны» и другие космические аппараты. За годы работы института на его территории накопилось 1274,3 кубометра твёрдых радиоактивных отходов.

В 2016 году по распоряжению действующего на тот момент премьер-министра Дмитрия Медведева РНЦ «Прикладная химия» перешел в ведение государственной корпорации «Ростех».

Завершить переход получилось лишь к декабрю 2021 года. С того момента предприятие стало акционерным обществом — новым юридическим лицом, однако при изменении формы собственности институт утратил лицензию на работу с радиоактивными веществами.

2021 год

После реорганизации цех, где проводились работы с радиоактивными элементами, был выведен из эксплуатации. Проблемы начались с того, что никто не решил, кому теперь отвечать за охрану опасных веществ после реорганизации предприятия.

Никто не спешит брать на себя ответственность за брошенный объект, ведь новый управляющий будет обязан осуществить дезактивацию, утилизировать согласно правилам опасные вещества и наладить работу систем безопасности. По оценкам сотрудников ГИПХа, это обойдётся по меньшей мере в 7 млрд рублей.

В Росимуществе указали на наличие объектов, не подлежащих приватизации: это все здания выведенного из эксплуатации цеха. Позиция ведомства сводится к тому, что в зону его ответственности не включается управление с использованием атомной энергии.

Сам ГИПХ делает упор на то, что после акционирования не несёт ответственности за обеспечение безопасности радиохимического комплекса: реорганизованный институт не имеет статуса эксплуатирующей организации, а предыдущая, собственно, уже утратила силу.

Таким образом, «вопросы передачи непосредственно радиоактивных отходов и радиоактивных веществ от „РНЦ „Прикладная химия“ кому бы то ни было не определены вообще», заявили в Ростехнадзоре. Причём последнее — цитата из деловой переписки.

1 июня 2021 года сотрудники РНЦ «Прикладная химия» покинули территорию радиохимического комплекса, сообщив, что он остаётся без надзора. С этого момента дорога на территорию РХК становится открыта любому желающему.

Фрагмент документации: письмо от руководства АО «РНЦ „Прикладная химия“ (ГИПХ) © Lifecorr

Тогда туда отправляются журналисты Life, которые без особого труда проникают в заброшенные здания, ведь те особо не охраняются.

По данным издания, радиационный фон в этих корпусах местами превышает допустимые значения в несколько сотен раз. В самом загрязнённом здании радиационный фон достигает 1000 микрозивертов в час при допустимой норме в 0,25 микрозиверта. В его помещениях располагаются усреднители тяжёлой воды, где радиоактивная жидкость прогонялась и отправлялась в могильники или уничтожалась.

Несмотря на огласку ситуации в СМИ, какого-либо итогового решения озвучено не было.

2022 год

Спустя год наша команда отправилась на заброшенную территорию комплекса, чтобы своими глазами увидеть, в каком она состоянии сейчас и поменялось ли что-то за это время. Как и журналисты Life, мы без труда попали в один из корпусов: кроме полуразрушенного забора на пути к нему не было ни предупреждающих табличек, ни самой охраны, и даже дверь внутрь оказалась открыта нараспашку.

...

Внутри по-прежнему хранятся множественные защитные камеры и боксы, транспортёры и расфасовочное оборудование для радиоактивных веществ. Первые установки встречаются почти сразу после входа в здание.

...

Идём в другую часть по длинным кабельным коллекторам. Один из них оказался настолько огромен, что мы решили не тратить время и пошли в более близкую часть корпуса — в конце концов, помещения заражены и долго находиться здесь небезопасно.

Оказываемся в новых, не менее длинных коридорах. Тут одна за другой размещены множество комнат, где проводились различные испытания. На дверь в каждую из них наклеены предупреждающие знаки радиации и отметки о выводе из эксплуатации.

...

Обратим внимание на подоконники: почти на всех них стоят разного рода приборы, а также цветы. Видимо, корпус не был столь опасным в период работы, раз тут нашлось место для жизни.

Кое-где композиционно лежат старые противогазы. Возможно, их надевали во время экспериментов, или же их принесли местные сталкеры для дополнительного антуража.

...

Заглянем наконец внутрь комнат. В некоторых из них остались офисные стулья и столы со всякими лабораторными колбами. В основном в этих комнатах разруха, всё разбросано не только на столах, но и по полу.

...

...

В том числе на полу в большом количестве валялись распечатки со знаками радиоактивности, которые должны были клеиться на двери или непосредственно на оборудование.

Заходим в следующие помещения. Здесь уже более необычно и, стоит признать, жутковато. В каждом из них полно шкафов с манипуляторами для работы с радиоактивными веществами. Образец помещался внутрь, а научный сотрудник прикасался к нему через прикреплённые рукава.

В целях предосторожности мы ходим только в масках, ведь радиация могла осесть на пыли, попадание которой в дыхательные пути вряд ли приведет к чему-то хорошему. Кстати, обратили внимание, что на некоторых установках повешены иконы. «Спаси и сохрани», — мысленно молились сотрудники радиохимического производства.

...

Дальше содержимое комнат начинает повторяться, и лишь периодически встречаются новые приборы, о назначении которых нам, к сожалению, неизвестно.

...

Однако находится вновь что-то очень интересное и не менее жуткое. Перед нами крупные установки с бронированными стёклами, за которыми помещались различные радиоактивные вещества или фонящие приборы.

В данном случае к ним нельзя было прикасаться даже через рукава: для этих целей тут установлены высокие металлические ручки с клешнями на конце. Находясь здесь, невольно испытываешь ощущение, будто оказался в тайной лаборатории, где проводились страшные опыты. А каково было бы попасть сюда, не зная, чем тут занимались? Впрочем, даже будучи в курсе, немного не по себе.

...

Что насчёт радиации? Разумеется, мы пришли сюда не с пустыми руками, а захватили с собой счётчик Гейгера. Собственно, полученные результаты измерений можно видеть на фото. К слову, допустимой нормой принято считать значение около 0,25 микрозиверта в час.

Отметим, что такой фон зафиксирован лишь в некоторых местах и только у конкретного оборудования. Но так или иначе, наличие фонящих объектов в открытом доступе, без должной защиты, не есть хорошо.