Короткие истории и случаи из жизни 11.9.21

В продолжение темы будет 15 историй.

Григорий Михайлович Козинцев пригласил Олега Даля сыграть шута в своем будущем фильме «Король Лир». Именно пригласил, так как проб не было. Все произошло очень обыкновенно.

Режиссёр Н. Н. Кошеверова показала Григорию Михайловичу отрывки из фильма «Старая, старая сказка», где Даль сыграл грустного, печального кукольника и веселого находчивого андерсеновского солдатика. Потом короткий разговор режиссера с актером и утверждение на роль.

Усть-Нарва. Последняя съемка. Собрана огромная массовка, техника, и еще надо учитывать тяжелейшие природные и бытовые условия. К тому же - половина группы больна. Но Даль работать не в состоянии. Съемка сорвана. Летит план. А Козинцев берет вину на себя. Приведены доводы, с которыми не поспоришь, - плохое самочувствие режиссера.

Г. Козинцев о работе Даля в фильме «Король Лир»:

«Олег Даль -- именно такой Шут, какого я представлял: у него лицо мальчика из Освенцима... которого заставляют играть на скрипке в оркестре смертников; бьют, чтобы он выбирал мотивы повеселей…

...Мне жалко было потерять Шута в середине пьесы. Олег Даль помог мне еще больше полюбить этот образ.

Измученный мальчик, взятый из дворни, умный, талантливый, - голос правды, голос нищего народа; искусство, загнанное в псарню, с собачьим ошейником на шее».

Козинцев – из письма Далю после фильма «Плохой хороший человек» (чеховская «Дуэль»):

«Олег, милый, смотрел фильм.
Вы мне очень понравились.
Удачи и счастья (29 апреля 1973 г.)».

Это было последнее письмо Козинцева – 11 мая он скончался.

12 мая в дом Козинцева пришла телеграмма от Даля:
«Я всегда буду ненавидеть вчерашний день»...

Английский издатель Эдвард Томсон в главе - воспоминании пишет: «Кто-то спросил Козинцева, почему у него в «Короле Лире» шут остаётся до конца, ведь у Шекспира он исчезает в третьем акте?»

«Я так люблю этот персонаж, так люблю этого артиста, что не мог допустить, чтобы он когда-нибудь умер» - ответил Григорий Михайлович».

«Великий Козинцев был, пожалуй, единственным режиссером, который сумел по-настоящему понять масштаб одаренности Олега. И почувствовать, что плата за него окажется чрезвычайно высока. Козинцев терпеть не мог актерских опозданий и уж тем более увлечения спиртным, но Далю прощал все. Говорил: «Мне его жалко, он — не жилец».

Игорь Оболенский (из статьи «Герой не нашего времени. Актёр Олег Даль).

На фото - Олег Даль, фотопробы на роль Шута в фильме Г.М.Козинцева "Король Лир", 1970

— Сынок, сейчас вашему классу будут вручать аттестаты зрелости, так ты вставай и иди, когда позовут Игоря Кузнецова.
— Это я? — Да. Запомни: не Шпигеля, а Кузнецова. — А почему я Кузнецов? — Ты перешел на мамину фамилию. — Но мамина девичья фамилия Шпигельман! — Правильно, по своему отцу, твоему деду, она Шпигельман, но по матери... — Шпигельберг! — Верно, твоя бабушка по отцу Шпигельберг, но она Кузнецова по матери, стало быть, по твоей покойной прабабушке. Понял?

Бабушка и мама уже получили новые паспорта на Кузнецовых, завтра мы пойдем и тебе менять паспорт и комсомольский билет на фамилию Кузнецов. — А комсомольская характеристика из школы? Она же написана на Шпигеля! — Она уже переписана на Кузнецова.
— Это что, для поступления в институт? — Да, сынок, набор Шпигелей в этом году уже закончен, будем пробиваться Кузнецовыми. О, тебя зовут за аттестатом! — Слово предоставляется нашему лучшему ученику, золотому медалисту Игорю Кузнецову!
— Спасибо за все родной школе, учителям, директору, любимой комсомольской организации, и, конечно, моим родителям, Абраму Львовичу и Фаине Исааковне... Кхм, Кузнецовым!

Через пять лет.
— Сынок, поздравляю! Последний экзамен позади. Скоро ты получишь диплом. — Да, папа. — Тебя же, вроде, собирались оставлять на кафедре. — А почему бы и нет? У меня красный диплом, я комсорг института, кандидат в члены КПСС. — М-да... В общем, планы поменялись. Ты получишь диплом на фамилию Шпигель.
— Но почему?!

— Мы уезжаем в Америку. Бабушка уже получила новый паспорт на старую фамилию Шпигельберг, мама — на Шпигельман. Теперь твоя очередь.
— Но зачем все эти сложности? — Квота на жертв советского режима по фамилии Кузнецов закончилась, а Шпигели пока еще проскакивают. Главное — не забудь на интервью в посольстве рассказать, как тебя заставляли вступать в партию и скрывать свое еврейское происхождение. — Но, папа, это же ты поменял мне фамилию на Кузнецова.
— Вот, молодец: значит, они и меня заставили скрывать твое происхождение. Еще лучше. — Пап, а, пап? А если в посольстве нам не поверят? — Ничего не поделать, сынок: нам, сионистам, к трудностям не привыкать! Поедем в Израиль!
© Автор: Ян Каганов

Трудно поверить, но это факт: Анатолия Солоницына трижды не принимали в ГИТИС!

Оскорбительное слово «профнепригодность», глубоко ранившее Солоницына, как-то плохо вяжется с тем, что мы знаем о выдающемся актере...

После окончания школы Анатолий поступил в строительный техникум, но часто пропускал занятия, сбегая в театр и кино. Юность, проведенная на заводской окраине, оставила в Анатолии умение постоять за себя. Несмотря на худобу, он отличался большой физической силой, и, когда однажды ночью на него напали на пустынной улице двое грабителей, он справился с ними без посторонней помощи. Но в обычной жизни Солоницын был чрезвычайно ранимым, наивным и искренним человеком.

Сам про себя он говорил: «Я — романтик. Худой Дон Кихот, который верит в дружбу, в любовь, в честность и верность. Взамен я редко что-нибудь получаю».

О жертвенности Солоницына свидетельствует и другой факт. Для телепостановки «Идиота» (которая потом так и не состоялась) Тарковскому потребовалось ввести в кадр рассказчика — самого Достоевского. И Солоницын думал даже сделать пластическую операцию, чтобы стать похожим на писателя. Режиссёр ужаснулся: «С ума сошёл, ты же тогда больше играть не сможешь, с лицом-то Фёдора Михайловича!»

Но Солоницын ответил: «Если я сыграю Достоевского, зачем мне что-то ещё играть?»

Потом он все же сыграл своего любимого Федора Михайловича в фильме «26 дней из жизни Достоевского», получив за эту роль звание лауреата Берлинского фестиваля. Евгения Симонова, снимавшаяся вместе с ним в этом фильме, рассказывала: «Это был актер изумительного, редкого дара. И необыкновенный человек. Общаться с ним и в жизни, и на съемочной площадке было одинаково радостно, легко и светло..."

После съемок в фильме «Андрей Рублев» Солоницын стал востребованным актером. Его охотно снимали Алов и Наумов, Михалков и Шепитько, Абдрашитов и Зархи. Фильмография Солоницына насчитывает почти полсотни картин. При этом в течение двенадцати лет Солоницын сменил целый ряд провинциальных театров. Многое в театральных нравах не устраивало, раздражало актера.

«Двуликость людей театра волнует меня все больше и больше, — писал он в дневнике. — Говорят одно, делают другое. В театре бытует выражение — „завоевать положение“. Я пришел в театр не завоевывать, а работать, творить».

Для потомков он так и остался Андреем Рублевым. В нижегородской глубинке, на доме-музее, висит мемориальная доска. На ней изображен человек в монашеской одежде с ликом святого и вырезаны слова: «30 августа 1934 года в городе Богородске родился великий актер Анатолий Алексеевич Солоницын». В своем дневнике Солоницын в 25-летнем возрасте однажды написал:

«Никогда не знаешь, чего тебе больше всего не хватает в жизни, и только с годами начинаешь понимать — времени».

Анатолий Солоницын оставался верен выбранной профессии до последнего. Он скончался 11 июня 1982 года от онкологического заболевания, не дожив нескольких месяцев до своего 48-летия.

Kisa, дочь Куприна

В конце шестидесятых в доме на Фрунзенской набережной поселилась одинокая немолодая женщина. Ее звали Ксения Александровна Куприна. А до 1956 года она жила в Париже, где ее знали как Кису Куприну — кинозвезду и бывшую манекенщицу Дома Поля Пуаре.

Она родилась в 1908 г. в Гатчине, а спустя 10 лет вместе с родителями уехала в Финляндию, а затем и во Францию, которая стала ее вторым домом. В Париже Ксению отдали в женский католический интернат при монастыре, где она проучилась до 16 лет. Семья Александра Куприна в эмиграции жила бедно: редкие гонорары, непостоянные заработки, постоянные долги. И тут Ксения получает возможность поправить материальное положение семьи — благодаря эффектной внешности, она устраивается манекенщицей в Дом моды Поля Пуаре.

А в 1926 году она знакомится с кинорежиссёром Марселем Л’Эрбье и получает свою первую роль в фильме «Дьявол в сердце». 18-летняя Ксения становится популярной актрисой, известной как Kissa (ударение на последнем слоге) Kouprine. Киса — её домашнее прозвище с детства.

Партнерами Кисы по съемочной площадке становились самые известные французские актеры, такие как Жан Маре и Жан Габен. Ее друзьями были Антуан де Сент-Экзюпери и Эдит Пиаф, которая специально для нее напела пластинку. Вскоре она стала настолько известной, что ее слава затмила популярность отца. Однажды один из русских эмигрантов, который, как и многие его соотечественники, во Франции работал таксистом, услышал в разговоре пассажиров знакомую фамилию и оживился: «Вы не отец ли знаменитой Кисы Куприной?» Дома писатель пожаловался жене: «До чего дожил... Стал всего лишь отцом „знаменитой дочери“». Но на самом деле писатель очень гордился успехами дочери и посылал ей шутливые записки: «Моей Красавице. Александр Куприн, ценитель изящного. Ах! Нет другого мнения: всех краше в мире Ксения: твердят кинематографы и разные фотографы, а также господин Куприн».

У Ксении было много поклонников, однажды к ней даже посватался один богатый английский аристократ, но она ему отказала. «Мне он не понравился с самого начала. Он был слишком чопорным. И плюс к этому — длинный нос! А я, конечно, была легкомысленной девчонкой, мне казалось тогда, что весь мир у моих ног! Но чтобы он утешился, я познакомила его с моей подругой из Брюсселя. Вскоре они поженились и уехали в Англию. После войны я узнала, что бедняжки оба погибли в его лондонском доме, во время бомбежки. Вот такая судьба», — позже рассказывала Ксения.

Тем временем ее отец так и не смог найти своего места среди писателей-эмигрантов. Сама Ксения впоследствии вспоминала, сколь разительным был контраст между жизнью, которую она вела, и существованием ее родителей. Однажды, ожидая авто с очередным любовником, она увидела беспомощного, худенького, почти слепого отца, который, обращаясь в пустоту, просил помочь ему перейти дорогу. Какие-то девушки, рассказывала Киса, смеялись: „Смотри, какой старичок боится перейти дорогу!“ Папа плохо видел. И кроме того, был подшофе. Мне было неловко подойти к нему сразу, и я подождала, пока девушки уйдут»... Другим, стыдясь, рассказывала, что все-таки так не подошла к отцу, оставила его у перекрестка.

Куприн все чаще ностальгировал по родине и мечтал вернуться. Поэтому вместе с женой они приняли решение добиться разрешения на въезд в СССР. Им разрешили вернуться в 1937-м. Ксения с родителями не поехала. «Учтите, мне не было еще и тридцати, — оправдывалась потом. — Будущее казалось лучезарным! А теперь я вижу, что все те годы прожила бесплодно»...

Свою роль сыграло и то, что в то время у Ксении был роман с французским летчиком. «Я растерялась, — рассказывала Ксения Александровна. — Я не могла и не хотела бросить любимого человека и боялась остаться в чужой стране без родителей. Очень беспокоилась и о них. Как они будут жить одни? Кто позаботится о них? Никого из родственников в России уже не осталось, здоровье отца ухудшалось. Было море слез и упреков со стороны родителей, но после тяжелых раздумий я твердо заявила, что остаюсь с любимым».

В 1938 г. Куприн умер от рака пищевода. В 1942-м в блокадном Ленинграде покончила с собой мать, получив ложное сообщение, что дочь арестована гестапо. О ее судьбе Ксения узнала лишь после войны. В конце 1950-х гг. она решила отправиться в СССР. Замуж во Франции она так и не вышла — ее жених погиб в автокатастрофе, а ностальгия по родине и желание посетить могилы родителей становились все сильней. Она оставила квартиру на Елисейских полях, взяла с собой архив отца и отправилась в неизвестность.

На родине ее приняли равнодушно. Долгое время она жила в гостинице, пока ей наконец не дали однокомнатную квартиру. Никаких отчислений за публикации книг отца она не получала. Не могла она и устроиться в театр, а когда это все-таки удалось, ей давали роли только в массовке. Она издала книгу об отце «Мой отец — Куприн», публиковала статьи о литературе, но на это мало кто обращал внимание. В последние годы она жила замкнуто, в полном одиночестве. В декабре 1981 г. Ксения Александровна Куприна скончалась от рака мозга.

Это сообщение отредактировал zeppelman - 11.09.2021 - 11:37

У этого пожелтевшего объявления из газеты «Русские Ведомости» за август 1915 г. о наборе в Лосиноостровское учебное заведение Общества благоустройства есть своя маленькая история. Подобные общества возникли в конце XIX в. вместе с развитием дачного строительства в Подмосковье. К 1912-му году в Московской губернии дачных поселков насчитывалось уже более 600. Как правило, общества благоустройства состояли из самих дачников и занимались не только поддержанием чистоты и порядка, но и созданием театров, спортивных площадок, больниц и даже школ, посещать которые наравне с дачниками могли и местные, сельские ребятишки.
Одной из таких школ и стало учебное заведение члена Общества благоустройства станции Лосиноостровская Юлии Николаевны Кирпичниковой, вдовы знаменитого московского профессора Александра Кирпичникова, владевшей участком №101 по Парковому проезду (ныне Янтарный проезд, 3). Деревянная школа была построена в 1909 году на территории нынешнего Бабушкинского парка культуры напротив дома №5.

Школа была не единственным детищем Лосиноостровского Общества: несколькими годами ранее его стараниями здесь появились почта, амбулатория, пожарная команда, храм и даже газета «Лосиноостровский вестник». Но именно «школа Кирпичниковой», как её назвали, получила известность далеко за пределами станции. Закладку её здания посетил даже московский губернатор генерал-лейтенант Владимир Джунковский. В состав учреждения вошли детский сад, подготовительный и основные классы. Плата за обучение по тем временам была невелика (125 руб. в год + 50 руб за горячие завтраки), и число учащихся за первые 6 лет увеличилось почти в 7 раз.

В 1915 г. школа получила права казенной гимназии; в ней надстроили второй этаж и ввели дополнительные дисциплины. К слову, французский язык здесь преподавала выпускница Лионского университета Розалия Залкинд («Землячка») - одна из будущих «фурий красного террора», участница массовых казней белогвардейцев в Крыму. Но слава Богу, в памяти жителей Лосинки осталась вовсе не она. И даже в советское время школа №6 вплоть до своего сноса в 1950-е годы (на ее месте в парке построили карусель) уважительно называлась в народе — «школой Кирпичниковой».

Федору Шаляпину от соотечественников доставалось часто. Причем, «травили» певца в основном коллеги по цеху — творческая интеллигенция. Так, в 1911-ом Федору Ивановичу пришлось оправдываться за так называемое коленопреклонение царю. Скандал произошел в Мариинском театре после оперы «Борис Годунов», зрителем которой был Николай II. После оваций вдруг раздались крики: «Гимн! Гимн!» — и на сцене грянули «Боже, царя храни!», под который хористы ринулись к царской ложе и рухнули на пол. Шаляпин в замешательстве тоже опустился на одно колено…

Когда дали занавес, артист поинтересовался: что, собственно, происходит? Оказалось, что хор решил воспользоваться присутствием в театре государя и подать на «высочайшее имя» просьбу о прибавке к пенсии. Шаляпин не придал значения случившемуся. «Пел я великолепно, — сообщал он в письме из Петербурга. — Успех колоссальный. Был принят на первом представлении «Бориса Годунова» государем и в ложе у него с ним разговаривал. Он был весел и, между прочим, очень рекомендовал мне петь больше в России, чем за границей».
Через два дня певец выехал в Монте-Карло и уже там узнал о масштабах скандала: его посчитали инициатором верноподданнической политической акции. И кто? Даже близкие друзья. Валентин Серов прислал ему ворох вырезок с короткой припиской: «Что это за горе, что даже и ты кончаешь карачками. Постыдился бы». Плеханов прислал некогда подаренный ему Шаляпиным портрет с припиской: «Возвращаю за ненадобностью». Во Франции в вагон артиста ворвалась молодежь с криками «лакей», «мерзавец», «предатель». А в 1927 году певцу досталось уже от советской власти, которая до этого вполне терпимо относилась к постоянно гастролирующему Шаляпину. Повод нашелся еще менее значительный.

Будучи в Париже, Федор Иванович направился к отцу Георгию Спасскому в собор Александра Невского на улице Дарю – место встреч русских беженцев. Во дворе церкви Шаляпина окружили русские дети и инвалиды, просившие милостыню. Растроганный певец после молебна дал банковский чек на 5000 франков для помощи нуждающимся детям российских эмигрантов. Через русскоязычную газету «Возрождение» Спасский поблагодарил певца за сочувствие несчастным. Эта заметка дала повод к яростной травле Шаляпина: его поступок в СССР расценили как пособничество белоэмиграции. Громче других певца критиковал Владимир Маяковский.

В «Комсомольской правде» было опубликовано его стихотворение «Господин народный артист», которое завершалось такими строками: А тех, кто под ноги атакующих бросится, с дороги уберет рабочий пинок. С барина с белого сорвите, наркомпросцы, народного артиста красный венок! За неделю до этого в журнале «Польске вольности» была опубликована беседа Маяковского с редактором этого издания, в которой поэт заявил: «Я не был в опере что-то около 15 лет. А Шаляпину написал стишок такого содержания: Вернись теперь такой артист назад на русские рублики — Я первый крикну: — Обратно катись, народный артист Республики!» В результате Шаляпина лишили звания Народного артиста Республики и навсегда закрыли ему возможность вернуться на Родину.

Кстати, Владимир Владимирович, видимо, забыл, как в 1916 году, после оперы «Борис Годунов» познакомился с уже знаменитым тогда певцом и робко предложил ему: «Вот бы написал кто-нибудь музыку на мою трагедию, а вы исполнили». Шаляпин на это лукаво заметил: «Вы, как я слышал, в своем деле тоже Шаляпин?» — «Орать стихами научился, а петь еще не умею», — отшутился поэт. Есть мнение, что Шаляпин стал для Маяковского разменной монетой для сведения счетов с русской эмиграцией. Бывшие соотечественники презирали Маяковского. По их мнению, свой талант бывший футурист направил на воспевание чекистов и их черных дел. В популярной эмигрантской газете «Последние новости» о Маяковском говорили, что в своих методах он уподобился мяснику и прокладывает себе путь «от прохвоста к сверхчеловеку».

Александр Вертинский в книге "Дорогой длинною..." приводит интересный взгляд на женщин русской эмиграции:
"Помню, был у меня один приятель француз. Человек довольно неглупый, молодой, богатый и весёлый. Подружились мы с ним потому, что он обожал все русское.
- Гастон, - спросил я его однажды. - Вот вы так любите всё русское. Почему бы вам не жениться на русской?
Он серьезно посмотрел мне в глаза. Потом улыбнулся.
- Вот видите ли, мой дорогой друг, - раздумчиво начал он, - для того, чтобы жениться на русской эмигрантке, надо сперва выкупить все её ломбардные квитанции. А если их нет, то её подруги. Раз! Потом выписать всю её семью из Советской России. Два! Потом купить её мужу такси или дать отступного тысяч двадцать. Три! Потом заплатить за право учения её сына в Белграде, потому что за него уже три года не плачено. Четыре! Потом положить на её имя деньги в банк. Пять! Потом купить ей апартамент. Шесть! Машину. Семь! Меха. Восемь! Драгоценности. Девять! и т. д.
А шофером надо взять обязательно русского, потому что он бывший князь. И такой милый. И у него отняли всё-всё, кроме чести, конечно. После этого... - Он задумался. - После этого она вам скажет: "Я вас пока ещё не люблю. Но с годами я к вам привыкну!"
И вот, - вдохновенно продолжал он, - когда она к вам наконец почти уже привыкла, вы ловите её со своим шофёром! Оказывается, что они давно уже любят друг друга и, понятно, вы для неё нуль. Вы - иностранец. "Чужой". И к тому же хам, как она говорит. А он всё-таки бывший князь. И танцует лучше вас. И выше вас ростом. Ну, остальное вам ясно. Скандал. Развод. На суде она обязательно вам скажет: "Ты имел мое тело, но души моей не имел!". Зато ваш шофер имел и то и другое. Согласитесь, что это сложно, мой друг!"

"Посылай мальчиков". Так звучал первый в истории Израиля приказ о точечной ликвидации террористов.

Голда не стала разбираться в психологических мотивах молодых людей, убивших 11 еврейских олимпийцев. Ее не интересовало их тяжелое детство. Не волновала склонность к депрессии. Когда Мосад доложил ей, что спортсменов перед смертью пытали (эти сведения были рассекречены только в прошлом году), Голда дала добро на спецоперацию "Гнев божий".

За полгода агенты Мосада раскинули сети во всех местах базирования террористов "Черного сентября". Впервые израильская разведка показала, что может быть не менее жесткой и коварной, чем террористы. В ход пошло все: подложные документы, взятки, даже шантаж. В результате друзья убийц выдали их всех, кого по глупости, кого из страха.

Один за другим в Риме, Париже, на Кипре, в Афинах, в Бейруте и Норвегии были уничтожены 13 из 17 организаторов мюнхенского теракта. К первой годовщине "кровавой Олимпиады" большинство убийц уже лежали в могилах.

О годах премьерства Голды говорили разное. Припоминали ей категоричность, ставили в вину ошибки Войны Судного дня... Но когда сегодня мы вглядываемся в лица 11 светлых людей, которые всего лишь приехали на праздник спорта, а вернулись домой в гробах, мы склоняем голову перед женщиной, отдавшей такой мужской и такой материнский приказ: "Посылай мальчиков".

Этот холеный усач с портрета кисти Валентина Серова и изможденный старик на фотоснимках 1930-х годов - один и тот же человек, потомок древнего княжеского рода, московский голова Владимир Михайлович Голицын (1847-1932). Его заслуги перед Москвой можно выразить фразой, сказанной благодарным современником: «Он принял город с керосиновыми фонарями и водоразборными фонтанами, а оставил с электрическим освещением, водопроводом и телефоном».
Именно при его руководстве в Москве появилась первые очистные сооружения, 50 артезианских скважин с питьевой водой, телефонная станция. Это при нём городские власти выкупили у частников права на эксплуатацию конки и заменили ее электрическим трамваем. Две первые московские электростанции, в т.ч. на Раушской набережной, четыре новых ж/д вокзала (Курский, Павелецкий, Рижский, Савеловский), первый в России хоспис – всё это появилось тоже стараниями Владимира Михайловича. За эти заслуги князь Голицын был удостоен звания почетный гражданин Москвы. Таких до революции было лишь 12 человек.
А ещё князь очень гордился тем, что сдержал слово, данное Павлу Третьякову – тот завещал городу картинную галерею при условии, что вход в нее будет свободным. Голицын принял галерею на баланс Москвы, из казны выделял немалые средства на её содержание и не взял денег ни с одного посетителя. И как же сокрушался князь, когда после революции вход в национализированную галерею стал платным.
После 1917 года князь не покинул Россию, постоянно переезжал с семьей, часто арестовывался. Однажды его вызвал московский глава Лев Каменев, чтобы поговорить как со знатоком городского хозяйства. Каменев проникся симпатией к старику и даже выдал ему «охранную грамоту». Правда, когда в опалу попал уже сам Каменев, Голицыны сожгут этот опасный документ.
В 1929 году Голицыных лишили продовольственных карточек и выслали из Москвы: сначала на станцию Хлебниково, затем в Загорск, потом в Дмитров, где и были сделаны последние снимки. Бывший князь подрабатывал переводчиком с французского. Умер Владимир Голицын 29 февраля 1932 года. Ему было 84 года. Похоронили его на кладбище близ Казанской церкви в селе Подлипичье. Увы, погост с его могилой давно застроен жилыми домами.

Воспоминания Ширвиндта о годах дружбы...
«...Это потом Миронов стал легендарным, великим, а тогда мы просто дружили. Он — Дрюсик, я — Маска. Такие прозвища… Я знал Андрюшку с детства, с его шестилетнего возраста, наши родители близко общались. Долгое время он был для меня мелюзгой, шелупонью.

Неудивительно: когда я, будучи уже человеком выпивающим, оканчивал школу, он учился в четвертом классе. Когда студентом-четверокурсником я выступал в шоу в Театре эстрады, Андрюшины родители — Александр Семенович Менакер и Мария Владимировна Миронова, — сидя в зрительном зале, говорили своему сыну-восьмикласснику: «Видишь, Шура уже артистом работает». А когда Андрей поступил в наше Театральное училище имени Щукина при Театре имени Вахтангова, я уже начал там преподавать и в качестве педагога делал ему дипломный водевиль «Спичка меж двух огней».

....Вели мы себя, безусловно, не как солидные люди, отцы семейств. Вваливались к кому-нибудь домой гурьбой среди ночи, расходились под утро. Вместе нам всегда было очень хорошо и весело. Дурачились, пели, пили, часто не в меру. Изрядно выпив, включали наш гимн — музыку Нино Роты из фильма Феллини «8 1/2», брались за руки и вели по кругу хоровод — сначала в одну сторону, потом, по сигналу, в другую.

Однажды ночью у Андрюши возникло свежее предложение — дернуть в Шереметьево нашей большой компанией и устроить там пикник. Дернули. Даже сына моего маленького, Мишку, взяли — помогать разжигать костры. Практически на взлетной полосе пирушку организовали. Когда над головами пролетали самолеты, Марк Захаров, всегдашний участник всех наших затей, вскакивал и гнал их криком: «Кыш отсюда!» А Миронов носился по полю и руками делал знаки, приглашая приземлиться у наших костров. Жены нас за все эти выходки ненавидели…

....В другой раз решили «пугануть» Дрюсика в Ленинграде, где он снимался. Денег на дорогу не было, взяли у Татьяны Ивановны Пельтцер — у нее всегда водились. Более того, она вместе с нами поехала в Шереметьево. Компания собралась внушительная: Марк Захаров с женой Ниной, мы с Татой и Пельтцер. Прилетев в пункт назначения, мы направились в гостиницу, где жил Андрей. Но за время нашего перелета ему позвонила мама, Мария Владимировна, и лаконичным сообщением «Жди!» предупредила о нашей безумной затее. Видимо, ей кто-то донес. Когда мы подъехали к «Астории», при входе нас встречал Андрей — в красной ливрее, с салфеткой на согнутой руке. На полном серьезе бесстрастно сказал: «Ваш столик — номер два». Дальше был ужин, потом ночная прогулка по Ленинграду с танцами и хоровым исполнением нашего «гимна», затем, по предложению Марка, — попытка взять Зимний дворец, к которому мы добирались в кузове грузовика, развозившего почту. Почему мы его в результате не взяли, уже не помню.

Под утро пили кофе на Московском вокзале — из громадного бака с краниками и прикованной цепью кружкой. Андрюша нас провожал, и какой-то человек, проходя мимо, пропел: «Весь покрытый зеленью, абсолютно весь…» Выглядели мы жалко…»

Это сообщение отредактировал zeppelman - 11.09.2021 - 11:12

Чарли Чаплин и Уинстон Черчилль, 21 сентября 1929 года, Лос–Анджелес.
Когда Чаплин приехал в Великобританию на премьеру своего фильма "Огни большого города", то Черчилль пригласил его в гости в свое имение в Чартвелле. Там Чаплин отметил качество кладки кирпичного забора. Черчилль похвастался, что выложил его сам, как и все остальные кирпичные сооружения на территории усадьбы, и признался, что работа с кирпичом — единственное, что по–настоящему его успокаивает. Чаплин захотел этому научиться, и Черчилль согласился провести мастер–класс, только если Чаплин никому не расскажет секрет его кладки. Чаплин согласился и слово сдержал: в чем состоял секрет, до сих пор неизвестно...

Они познакомились в 1929 году, когда в рамках поездки по США и Канаде Черчилль провел несколько дней в Голливуде. Несмотря на разные политические взгляды, они быстро нашли общий язык и в будущем симпатизировали друг другу. Так, например, Черчилль написал биографическое эссе о Чаплине, которое было впервые опубликовано в 1935 году. Увы, остался нереализованным их запланированный совместный проект — фильм «Молодой Наполеон», к которому Черчилль должен был написать сценарий, а Чаплин сыграть главную роль.

Последний раз они встретились 25 апреля 1956 года в Лондоне — Черчилль уже был на пенсии, а Чаплин жил в Швейцарии (17 сентября 1952 года он отправился в Лондон на мировую премьеру «Огней рампы» и Эдгар Гувер добился от иммиграционных властей запрета на обратный въезд актёра в страну. Единственное исключение будет сделано в 1972 году, когда ему дадут краткосрочную визу для получения почетного "Оскара").

В 1956 году директор балетного училища Вагановой, переводя своего ученика в класс к другому педагогу, написал в рекомендации: "Посылаю к Вам маленького идиота, слабоумного дрянного мальчишку, ничего не понимающего в балете. У него плохой прыжок, и он не в состоянии правильно удержаться в позиции. Отдаю его на Ваш суд, и если он не исправится, у нас не будет иного пути, кроме как выгнать его из училища".
У "дрянного мальчишки" действительно нет данных – совершенных пропорций, естественной ровности линий, высокого подъема, врожденного прыжка... Танец никогда не давался ему легко – приходилось работать до кровавого пота. И он работал.
Сын военного политрука, который до того боялся отца, что даже не мог прямо взглянуть ему в лицо.
Нервный, плаксивый одиночка по прозвищу "Балерина", которого безжалостно травили и преследовали сверстники.
Участник самодеятельного кружка Дворца пионеров Уфы, под всяким предлогом убегавший из дома, чтобы тайком заняться танцами.
Выпускник одного из лучших в мире балетных училищ, куда он поступил в возрасте 17 лет.
Артист, давший балету новое мужское тело.
Скандалист, богач, скупец, бунтарь, красавец, "дикий татарин".
Король мирового балета.
Рудольф Нуреев...

9 сентября 1913 года в небе была впервые выполнена «мертвая петля». Пилотажную фигуру на Сырецком аэродроме Киева на французском самолете «Ньюпор-4» исполнил военный летчик Петр Нестеров. Петля тогда называлась «мёртвой» из-за того, что попытки совершить ее на заре авиации предпринимались на самолётах, которые не выдерживали возникающих в процессе перегрузок и разрушались - а пилоты обычно не выживали. Так что вполне логично, что в то время по инструкции в полетах на аэропланах категорически запрещались крены, крутые виражи и спирали.

Прежде чем реализовать задуманное в воздухе, Петр Николаевич рассчитал радиус поворота, при котором центробежная сила прижимала бы пилота к сиденью в положении вниз головой. Расчеты показали, что он не должен превышать 23 метров. Но никто не знал, каков вообще минимальный радиус поворота «Ньюпора», на котором летал летчик. Для эксперимента на аэродроме установили две легкие решетчатые вышки на расстоянии 45 метров друг от друга. Испытание прошло успешно: Нестеров их не задел, совершая полный круг. А 9 сентября 1913 года на высоте 800-1000 метров Петр выключил мотор, перешел в отвесное пикирование. Борт устремился вертикально вверх, потом на спину, описал петлю и вошел в пике. Мотор снова выключился, самолет выпрямился и плавно приземлился.

Через год Петр Нестеров погиб в воздушном бою — совершил первый в начавшейся Мировой войне таран. Ему было всего 27 лет. «Это был поэт в душе, смотревший на авиацию, как на особый вид искусства. Он не признавал шаблонных приемов. Его манила «мертвая петля», как новая красота, как новые мировые возможности», - писали о герое в некрологе.

Сто друзей

У 64-летнего Олега Алексеевича Левитанского намечался юбилей через пол года, но он не собирался отмечать эту дату. Он в последнее время жил весьма замкнуто, скромно и тихо, мало с кем виделся и общался, проваливался в книги, любил сидеть в тишине и о чем-то долго размышлять.

Супруга Нина беспокоилась: так можно и вкус к жизни потерять, стать затворником, а ведь рано еще. 64 года это еще не старость, а только ее рассвет. Она стала уговаривать мужа устроить праздник, можно дома, пусть приедут все близкие люди, коллеги, друзья.

Польются торжественные речи о былых заслугах, о новых рубежах и нестареющей дружбе, будет звенеть смех, можно будет вспомнить молодость, зарядиться идеями.
Олег Алексеевич нутром эту идею не принял, но жене своей уступил, тем более, что она пообещала взять на себя все хлопоты. Посчитав количество людей, которых хотелось бы видеть, решено было праздновать в ресторане.

Если бы пара знала, чем закончится это мероприятие, они предпочли бы сидеть дома вдвоем и никого не видеть. Инициатива наказуема, но это понимаешь не сразу.
В назначенный день гости собрались в нужном месте. Старых товарищей было не узнать, годы подкосили, скрючили, заставили опираться на палочку, смотреть невидящими глазами сквозь толстые стекла очков. Но это были те же самые, родные люди, с которыми столько было связано. Сколько они не виделись? Лет 15-20? Казалось, что буквально вчера закончили ВУЗ, пришли на работу, сидели над одним проектом.

Началось застолье, крепкие напитки потекли рекой. Языки у людей развязались, старые обиды, зависть, язвительность не хотели сидеть молча, их было не удержать.
Кто-то раскритиковал блюда на столе, заявив, что "в Пиросмани готовят лучше", кто-то, придав своему выражению лица вид эксперта, назвал разливаемый алкоголь подделкой. Потом стали спорить о политике на повышенных тонах, а затем кто-то заявил, что Олег Алексеевич, юбиляр, подавал такие надежды, но светилом отрасли так и не стал, не хватило потенциала. Полоснули лезвием по самолюбию. И это в такой день!

Под конец вечера у одного из гостей пропала крупная сумма денег, присутствующие молча косились друг на друга. Вместо душевных дружеских посиделок получилась базарная программа "Пусть говорят", где каждый высказал то, что хранил в себе годами. Прыснул ядом на соседа.

Два приятеля подрались, прощаясь. Что они не поделили? Одному выбили зуб. А ведь собралось такое интеллигентное общество!

Хотели же, как лучше... а получилось... Но и это еще не все.

Старенькому профессору стало плохо с сердцем, он спорил о чем-то горячо, но свои силы переоценил. За ним на такси приехали внуки, повезли в больницу, откачивать.
В общем, праздник обернулся великим разочарованием. Хотелось вычеркнуть этот день из жизни и не вспоминать.

Все те люди, чьи имена ассоциировались с прекрасными периодами жизни, с доверием и взаимопомощью, оказались хладнокровными, равнодушными завистниками, врагами, злыми языками.

Интуитивно, повинуясь своим инстинктам, мужчина отстранился от всех своих прежних связей и контактов. Он нашел гармонию в одиночестве, ему хватало общения с его женой, детьми и внуками.

Это своего рода проявление мудрости, когда не хочешь возвращаться назад и ворошить старое, пусть и радужное и успешное, когда никого не посвящаешь в свои планы, тайны и секреты. Когда понимаешь, что доверять можно только самому себе. А еще приходишь к выводу, что и самого себя толком не знаешь.

Но, видимо, получение жизненного опыта, пусть и печального, это процесс непрерывный.

У Юрия Левитанского есть стихотворение о том, что иметь 100 друзей - это хорошо, с одной стороны, значит, ты человек важный, нужный и востребованный, разносторонний.

Но, с другой стороны, сможет ли человек выдержать 100 проявлений другой стороны медали человеческой души: лжи, зависти, лицемерия, ощущение превосходства, эгоцентризм, авторитарность, хвастовство, раздражительность, агрессивность, категоричность? Защитить себя от этих человеческих проявлений, можно только отстранившись от лишних контактов с людьми:

"100 друзей" Юрий Левитанский

Ста рублей не копил — не умел.
Ста друзей все равно не имел.
Ишь чего захотел — сто друзей!
Сто друзей — это ж целый музей!
Сто, как Библия, мудрых томов.
Сто умов.
Сто высотных домов.
Сто морей.
Сто дремучих лесов.
Ста вселенных заманчивый зов:
скажешь слово одно —
и оно
повторится на сто голосов.

Ах, друзья,
вы мудры, как Сократ.
Вы мудрее Сократа стократ.
Только я ведь и сам не хочу,
чтобы сто меня рук — по плечу.
Ста сочувствий искать не хочу.
Ста надежд хоронить не хочу.
...У витрин, у ночных витражей,
ходят с ружьями сто сторожей,
и стоит выше горных кряжей
одиночество в сто этажей.

Это сообщение отредактировал zeppelman - 11.09.2021 - 11:15

Стараюсь держать слово. Мне нравится это. Без всяких расписок и договоров: я сказал — я сделал. И ничего на свете, кроме смерти, не может помешать. Это офицерское благородство в поведении мужчины мне нравится. Сам никакого отношения к голубой крови не имею, у меня в роду все крестьяне, но мне нравится благородство. Начитался книжек и живу так: предавать жену — нехорошо, друга — нехорошо, детей — нехорошо, работу — нехорошо. И когда человек надежен, он чувствует отклик. Если мои друзья поймут, что мне плохо, на помощь придут сотни людей. Так же и я — готов пожертвовать собой. Мне кажется, так правильно.

©️ Федор Добронравов

Сегодня ему исполнилось 60 лет!


У меня всё.

Это сообщение отредактировал zeppelman - 11.09.2021 - 11:16

Смешались в кучу кони, люди...

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Мастер скорочтения?

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Замечательные истории. Спасибо. Олег Даль - талантливейший актер, отдельное спасибо.

..однажды Голда Мейер сказала ,- Моисей водил нас по пустыне сорок лет ,и в конце концов завёл нас в такое место где нет ни капли нефти..

Хорошие зарисовки , много интересного .

Отличная подборка, тс.
Никаких отдельных тем.
Сформировал-выложил-за это отдельное спасибо.

Спасибо зеппельман, почаще бы такие темы.
Олег Левитанский отмечал юбилей, а стих написал Юрий Левитанский?

Заметил таки! Я перед выкладкой гуглил- стих,и всё остальное Юрий Левитанский,повествование идёт от имени Олег.

Про французского приятеля Вертинского понравилось, вернее о женитьбе на русской эмигрантке)

А вот галлюцинация Вертинского, описанная им самим. Однажды ему привиделось, как памятник Пушкину сходит с постамента и садится в трамвай — раньше они ходили по площади. Пушкин протягивает кондуктору старинные деньги. Вертинский говорит: «Не возьмут же!». Пушкин отвечает: «У меня — возьмут». Из этого трамвая Вертинский незамедлительно помчался к доктору.

Это сообщение отредактировал pgcd - 11.09.2021 - 15:25

Три поста прочитал сейчас, Цеппельман.

Это что-то

Размещено через приложение ЯПлакалъ