Почему звезды на "буденовках" разного цвета?

Пилотки и фуражки это англоскакское изобретение.

Это чекисты. В фильме «На перевале не стрелять» (1983) можно увидеть.

Отец рассказывал что звезды на буденовках были пришиты сразу разных цветов, одна поверх другой.
И в зависимости от рода войск их срезали до звезды нужного цвета.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

на фото дембеля бойцы РККА в парадной гусарской форме

учитывая, что в первые годы РККА "донашивала" всё, что осталось на царских складах,
включая и парадную гусарскую форму и учитываю тот факт, что в результате успешного построения "военного" коммунизма, промышленности в России пришла пизда,
идея, что буденовка-богатырка досталась также от царя не кажется маловероятной.

кстати, обе версии указывают одних и тех же авторов шапки - Васнецова и Кустодиева

Это сообщение отредактировал бозон - 6.06.2024 - 23:28

«Мальчик и ящерка»

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Для начала прочти эту трилогию…

Размещено через приложение ЯПлакалъ

"Над козырьком буденовки нашивали суконную звезду. Сначала она была синей, а затем ее цвет стал зависеть от рода войск. Так, у пехотинцев звезда была малиновой, у кавалеристов — синей, у артиллеристов — оранжевой, у инженеров и саперов — черной, у броневых сил — красной, у летчиков — голубой, а у пограничников — зеленой. Поверх суконной звезды крепили медную красную звездочку с перекрещенными плугом и молотом в центре. В 1922 году их заменили серп и молот. Такая звездочка символизировала принадлежность бойца к Красной армии. "

Моя (фото ещё утюгом). На вв2 атрибутировали как оригинал.

мне кажется, что для 1918 года это просто дохера.

у меня есть фотография деда в буденовке, но ХЗ какого цвета там звезда, фото Ч/Б раскрашенное.

У кого то голубая звезда, а у кого то розовая. Песня даже такая была

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Меня очень в школе зацепило стихотворение Симонова, может и не в тему:


Константин Симонов

Сын артиллериста

Был у майора Деева
Товарищ — майор Петров,
Дружили еще с гражданской,
Еще с двадцатых годов.
Вместе рубали белых
Шашками на скаку,
Вместе потом служили
В артиллерийском полку.
А у майора Петрова
Был Ленька, любимый сын,
Без матери, при казарме,
Рос мальчишка один.
И если Петров в отъезде, —
Бывало, вместо отца
Друг его оставался
Для этого сорванца.
Вызовет Деев Леньку:
— А ну, поедем гулять:
Сыну артиллериста
Пора к коню привыкать! —
С Ленькой вдвоем поедет
В рысь, а потом в карьер.
Бывало, Ленька спасует,
Взять не сможет барьер,
Свалится и захнычет.
— Понятно, еще малец! —
Деев его поднимет,
Словно второй отец.
Подсадит снова на лошадь:
— Учись, брат, барьеры брать!
Держись, мой мальчик: на свете
Два раза не умирать.
Ничто нас в жизни не может
Вышибить из седла! —
Такая уж поговорка
У майора была.
Прошло еще два-три года,
И в стороны унесло
Деева и Петрова
Военное ремесло.
Уехал Деев на Север
И даже адрес забыл.
Увидеться — это б здорово!
А писем он не любил.
Но оттого, должно быть,
Что сам уж детей не ждал,
О Леньке с какой-то грустью
Часто он вспоминал.
Десять лет пролетело.
Кончилась тишина,
Громом загрохотала
Над родиною война.
Деев дрался на Севере;
В полярной глуши своей
Иногда по газетам
Искал имена друзей.
Однажды нашел Петрова:
«Значит, жив и здоров!»
В газете его хвалили,
На Юге дрался Петров.
Потом, приехавши с Юга,
Кто-то сказал ему,
Что Петров, Николай Егорыч,
Геройски погиб в Крыму.
Деев вынул газету,
Спросил: «Какого числа?»—
И с грустью понял, что почта
Сюда слишком долго шла…
А вскоре в один из пасмурных
Северных вечеров
К Дееву в полк назначен
Был лейтенант Петров.
Деев сидел над картой
При двух чадящих свечах.
Вошел высокий военный,
Косая сажень в плечах.
В первые две минуты
Майор его не узнал.
Лишь басок лейтенанта
О чем-то напоминал.
— А ну, повернитесь к свету, —
И свечку к нему поднес.
Все те же детские губы,
Тот же курносый нос.
А что усы — так ведь это
Сбрить! — и весь разговор.
— Ленька? — Так точно, Ленька,
Он самый, товарищ майор!
— Значит, окончил школу,
Будем вместе служить.
Жаль, до такого счастья
Отцу не пришлось дожить.—
У Леньки в глазах блеснула
Непрошеная слеза.
Он, скрипнув зубами, молча
Отер рукавом глаза.
И снова пришлось майору,
Как в детстве, ему сказать:
— Держись, мой мальчик: на свете
Два раза не умирать.
Ничто нас в жизни не может
Вышибить из седла! —
Такая уж поговорка
У майора была.
А через две недели
Шел в скалах тяжелый бой,
Чтоб выручить всех, обязан
Кто-то рискнуть собой.
Майор к себе вызвал Леньку,
Взглянул на него в упор.
— По вашему приказанью
Явился, товарищ майор.
— Ну что ж, хорошо, что явился.
Оставь документы мне.
Пойдешь один, без радиста,
Рация на спине.
И через фронт, по скалам,
Ночью в немецкий тыл
Пройдешь по такой тропинке,
Где никто не ходил.
Будешь оттуда по радио
Вести огонь батарей.
Ясно? — Так точно, ясно.
— Ну, так иди скорей.
Нет, погоди немножко.—
Майор на секунду встал,
Как в детстве, двумя руками
Леньку к себе прижал: —
Идешь на такое дело,
Что трудно прийти назад.
Как командир, тебя я
Туда посылать не рад.
Но как отец… Ответь мне:
Отец я тебе иль нет?
— Отец, — сказал ему Ленька
И обнял его в ответ.
— Так вот, как отец, раз вышло
На жизнь и смерть воевать,
Отцовский мой долг и право
Сыном своим рисковать,
Раньше других я должен
Сына вперед посылать.
Держись, мой мальчик: на свете
Два раза не умирать.
Ничто нас в жизни не может
Вышибить из седла! —
Такая уж поговорка
У майора была.
— Понял меня? — Все понял.
Разрешите идти? — Иди! —
Майор остался в землянке,
Снаряды рвались впереди.
Где-то гремело и ухало.
Майор следил по часам.
В сто раз ему было б легче,
Если бы шел он сам.
Двенадцать… Сейчас, наверно,
Прошел он через посты.
Час… Сейчас он добрался
К подножию высоты.
Два… Он теперь, должно быть,
Ползет на самый хребет.
Три… Поскорей бы, чтобы
Его не застал рассвет.
Деев вышел на воздух —
Как ярко светит луна,
Не могла подождать до завтра,
Проклята будь она!
Всю ночь, шагая как маятник,
Глаз майор не смыкал,
Пока по радио утром
Донесся первый сигнал:
— Все в порядке, добрался.
Немцы левей меня,
Координаты три, десять,
Скорей давайте огня! —
Орудия зарядили,
Майор рассчитал все сам,
И с ревом первые залпы
Ударили по горам.
И снова сигнал по радио:
— Немцы правей меня,
Координаты пять, десять,
Скорее еще огня!
Летели земля и скалы,
Столбом поднимался дым,
Казалось, теперь оттуда
Никто не уйдет живым.
Третий сигнал по радио:
— Немцы вокруг меня,
Бейте четыре, десять,
Не жалейте огня!
Майор побледнел, услышав:
Четыре, десять — как раз
То место, где его Ленька
Должен сидеть сейчас.
Но, не подавши виду,
Забыв, что он был отцом,
Майор продолжал командовать
Со спокойным лицом:
«Огонь!» — летели снаряды.
«Огонь!» — заряжай скорей!
По квадрату четыре, десять
Било шесть батарей.
Радио час молчало,
Потом донесся сигнал:
— Молчал: оглушило взрывом.
Бейте, как я сказал.
Я верю, свои снаряды
Не могут тронуть меня.
Немцы бегут, нажмите,
Дайте море огня!
И на командном пункте,
Приняв последний сигнал,
Майор в оглохшее радио,
Не выдержав, закричал:
— Ты слышишь меня, я верю:
Смертью таких не взять.
Держись, мой мальчик: на свете
Два раза не умирать.
Никто нас в жизни не может
Вышибить из седла! —
Такая уж поговорка
У майора была.
В атаку пошла пехота —
К полудню была чиста
От убегавших немцев
Скалистая высота.
Всюду валялись трупы,
Раненый, но живой
Был найден в ущелье Ленька
С обвязанной головой.
Когда размотали повязку,
Что наспех он завязал,
Майор поглядел на Леньку
И вдруг его не узнал:
Был он как будто прежний,
Спокойный и молодой,
Все те же глаза мальчишки,
Но только… совсем седой.
Он обнял майора, прежде
Чем в госпиталь уезжать:
— Держись, отец: на свете
Два раза не умирать.
Ничто нас в жизни не может
Вышибить из седла! —
Такая уж поговорка
Теперь у Леньки была…
Вот какая история
Про славные эти дела
На полуострове Среднем
Рассказана мне была.
А вверху, над горами,
Все так же плыла луна,
Близко грохали взрывы,
Продолжалась война.
Трещал телефон, и, волнуясь,
Командир по землянке ходил,
И кто-то так же, как Ленька,
Шел к немцам сегодня в тыл.
1941 г.
СВЕРНУТЬ
Следующий стихАлександр Твардовский – Василий Теркин
Предыдущий стихАгния Барто – Во

Это сообщение отредактировал Shushtank - 7.06.2024 - 05:30

А ещё в атаку ходили "цепями", выстроившись поперёк поля от горизонта до горизонта.

Для своего времени - это было вполне нормально. Ничуть не хуже чем германский пикельхельм с такой же "антенной" на макушке, или французские красные штаны.

Странно. Суконная шапка - что тут может быть плохого и непрактичного? В войлочных шапках до сих пор ходят многие горские или степные народы.

В точности такие же головные уборы в то время носили в германской армии - знаменитая "бергмютце". Или в австрийской армии, бравый солдат Швейк ходил в такой же суконной шапке. В наше время военнослужащие всех стран мира резко перешли на шапочки-бейсболки, и считают их очень удобными.

Написано же "Конная армия – синий."

Гуноп

В во второй половине Великой войны и в Гражданскую??
Вы уверены?

Пилотки летуны завели. Логично - в аэроплан залез, напялил шлем, а куда фуражку девать??? А пилотку - хоть в карман, хоть под погон...

Не помню точно, давно читал. Но вроде как - "Голубятня на жёлтой поляне"... Но мальчик и ящерка в "Голубятне..." есть, да.

Вот и сейчас Гелька медленно водил по небу ручкой зонта, на котором тонким штыком торчала антенна. Янка, уже отдышавшийся от страха, наугад крутил ручку настройки. Вякала в наушниках музыка, перемешивались разные языки, потом наступала шелестящая космическая тишина...
Наконец Гелька отложил зонт, снял наушники. Посмотрел вверх.
Сентябрьский поздний вечер был черным, звезды в зените казались громадными и раскидывали голубые лучи.
– Янка, а почему Глеб написал, что на буденовке голубая звезда? Звезды же всегда были красные.
– Конечно, красные. Они были блестящие такие, эмалевые. А под них нашивались еще звезды – большие, их из сукна вырезали. У каждого рода войск – звезда своего цвета. У пехоты – малиновая, у артиллерии – черная, у конников – голубая... Конники в те времена были самой быстрой армией.

Мальчик и ящерка. Глава "Осень в Старогорске"

Трилогия называется "Голубятня на желтой поляне"
ч.1 - Голубятня на желтой поляне
ч.2 - Праздник лета в Старогорске
ч.3 - Мальчик и ящерка

Это сообщение отредактировал TheFlint64 - 7.06.2024 - 16:42

Ну, ежели большевики сумели наладить производство автоматов Федорова, что не смогло царское правительство, то суконные шапки пошить уж точно проще было

Если в марте 1918 года на Ковровском заводе осталось всего 60 сотрудников, включая штат КБ, к июлю 1920 года там работало свыше тысячи рабочих.

Это сообщение отредактировал 1980AS - 7.06.2024 - 16:59

Батю ,царство ему небесное ,призвали в 43м и отправили в танковую учебку , в пригороде Читы , в Песчанке .
Там ,кстати ,в конце 30х ,служил Брежнев .
Так вот ,по его словам ,головным убором у них были будёновки .И проклинал он их со страшной силой .
Зимой ,при -40 ,что часто бывает в Чите ,она не согревала .
Вообще ,про те времена он рассказывал мало и неохотно - было очень голодно и неустроенно .

Del

Размещено через приложение ЯПлакалъ