Ленд-лиз для Третьего Рейха. Австрия и Чехия. ч.1.

Ну, что тут скажешь... Едва ли Власов был настолько глуп, чтобы в апреле 1945 года САМОМУ верить в то, что его дивизия может изменить судьбу уже проигранной немцами войны. Скорее всего, его эсэсовские хозяева ясно дали ему понять, что если его единственная дивизия будет саботировать боевые приказы, то это плохо отразиться и на Власове и на её судьбе...Делать было нечего: «назвался груздем – полезай в кузов»:

«Буняченко считал, что успех операции будет зависеть от артиллерийской и воздушной поддержки. Он потребовал, в частности, "ураганной артподготовки" с применением 28 тысяч снарядов (экстраординарное требование в условиях недостатка вооружения на этом этапе войны!). Он также поставил условие, что никакие немецкие войска не принимают участия в атаке, успех — если он будет достигнут — должен безраздельно принадлежать РОА. К немалому удивлению некоторых немецких командиров, эти требования были приняты безоговорочно. Генерал Буссе и командование 9-й армии обещали русским "всю ту помощь, какую только может предоставить армия", "артиллерийская поддержка" была не только обещана, но и предоставлена, гарантирована была также воздушная поддержка. По воспоминаниям майора Швеннингера, обеспечение атаки "консультациями и артиллерийской поддержкой" было проведено немецким командованием "образцово", немецкая сторона сделала все возможное для обеспечения успеха РОА...

Кроме русского артиллерийского полка под командованием подполковника Жуковского, в операции "Апрельский ветер" — таково было ее кодовое наименование — должны были принять участие и другие артиллерийские силы: мортирная батарея, батарея дальнобойных орудий, 3-й дивизион 32-го артиллерийского полка СС и два тяжелых зенитных дивизиона. Таким образом, на небольшой площади планировалось сосредоточить мощный артогонь».
О том, какие РЕАЛЬНО были настроения в то время во власовском войске, говорит следующий факт:
«В 4-м дивизионе артиллерийского полка в конце марта 1945 года на Одерском фронте тайное собрание в присутствии командира дивизиона обсуждало план убийства нелюбимых офицеров и сдачи Красной армии (такое случалось в Восточных войсках еще в 1943 году). По приказу командира дивизии ряд заговорщиков был арестован и допрошен; кажется, некоторых избили, но в военный суд дело не передали. К удивлению немецкой группы связи, после отступления с Одерского фронта Буняченко освободил арестованных. Они по-своему отблагодарили его за эту милость, при первой же возможности перейдя в Праге на сторону красных», - сокрушается Й. Хофманн.

http://www.proza.ru/2012/01/31/410

Сергей Дроздов
Пароль: «Хайль Власов!» (или «Апрельский ветер» на Одере).

Посмотрим, как описывал Й. Хофманн дальнейшие события:
«Вечером 12 апреля русские войска заняли исходные позиции; артиллерия, начала осторожную пристрелку. Паролем в ту ночь для русских и немецких солдат были слова "Хайль Власов". (!!!)
В 4.45 утра, за полчаса до атаки, русская и немецкая артиллерия открыла сильный огонь по противнику. На советские позиции на плацдарме и переправы обрушился " настоящий град снарядов". Эта артподготовка, по воспоминаниям очевидцев, произвела "чрезвычайное впечатление". Подполковник Нотц сообщает, что в тот день он в последний раз за всю войну видел столь сильный артиллерийский натиск немецкой стороны. После того, как огонь был перенесен вперед и артиллерия начала обстреливать позиции батарей противника, с севера в атаку двинулся усиленный 2-й полк под командованием подполковника Артемьева, а с юга — усиленный 3-й полк под командованием подполковника Александрова-Рыбцова. Дивизионный штаб и немецкая группа связи еще ночью перенесли командный пункт на взгорье на берегу Одера и теперь следили за ходом операции в стереотрубу. И русские, и немцы возлагали на операцию "большие надежды". Майор Швеннингер отчетливо вспоминает свое тогдашнее ощущение, что от исхода операции, в которой русские солдаты под русским командованием сражались против красноармейцев, " зависит дальнейшая судьба всего дела Власова и одновременно решается вопрос, существенно важный для Германии"...

Утром началась обещанная "поддержка военно-воздушными силами". 26 штурмовиков 4-й авиационной дивизии Люфтваффе, а также самолеты ВВС РОА с голубыми андреевскими крестами на крыльях попытались расчистить путь русской пехоте и саперам. Это были, по сообщению офицера связи армии, "малочисленные формирования", но они представляли собой десятую часть всех воздушных сил, имевшихся в тот день на всем Восточном фронте. В дневных донесениях 9-й армии также подчеркивалось, что артиллерия и авиаформирования 4-й авиационной дивизии эффективно поддержали наступление русской дивизии».

Небольшой комментарий:
- чУдный пароль подобрали для этого первого (и последнего) наступления власовского войска на «сталинские орды», не правда ли?!
- немцы приложили максимум усилий для обеспечения успеха власовской акции: мощнейшая артподготовка, десятая часть ВСЕХ гитлеровских ВВС Восточного фронта были брошены на поддержку атаки власовцев против нашего плацдарма. Уж очень хотелось им увидеть чудо от новых союзничков на Восточном фронте.
Но наступление 1-й дивизии Буняченко ПРОВАЛИЛОСЬ:
«Однако после первых успехов оба полка оказались под фланговым огнем противника, перед советскими полевыми фортификациями и "мощными проволочными заграждениями", о которых их предупреждали немецкие командиры. Вторая атака полка Артемьева не удалась. Вероятно, только в этот момент и возникли разногласия между русскими и немцами ...
Буняченко, вначале неохотно согласившийся на эту операцию, затем посвятил все силы планированию и подготовке атаки, очевидно, надеясь "прорваться". Но когда продвижение русских замедлилось и, в конце концов, вовсе остановилось, "настроение его разом переменилось".
«Между 8 и 10 часами утра командиры полков Артемьев и Александров-Рыбцов поняли, что продолжать атаку бессмысленно. После их донесения Буняченко приказал частям вернуться на исходные позиции, чтобы избежать уничтожительного флангового огня противника. Это отступление кое-где проходило довольно беспорядочно: подполковник Нотц, следивший в качестве наблюдателя за русскими штурмовыми группами, обнаружил на месте боя большое количество брошенного оружия, пулеметов, огнеметов и автоматов, принадлежавших нападавшим. Дивизия получила разрешение вернуться в свой старый район расположения…
С этой минуты у Буняченко была только одна цель: прекратить операцию и вывести дивизию из боя. Как командир Буняченко проявил себя сильной и непокорной личностью. После провала операции "Апрельский ветер" он неизменно сопротивлялся всем попыткам немцев "использовать целиком оснащенную и укомплектованную дивизию для укрепления фронта, трещавшего по всем швам". Действуя силой, умом, а иной раз и хитростью, он сумел вывести с фронта свои части и, несмотря на все требования и угрозы немцев, повести 20 тысяч солдат в Богемию, на соединение с другими частями РОА.
Чтобы избежать прямого неподчинения приказу, он пользовался методами, которые один немецкий источник определяет как "многообразные, интересные и часто типично русские". Например, он предпочитал прибегнуть к нехитрой отговорке, нежели признать невыгодную ему правду. Но сам факт того, что он сумел добиться своего и прошел с 1-й дивизией РОА несколько сотен километров до Праги, поразителен…»


На фото: власовцы в Варшаве 1944 г. (подавление восстания)

Кратко прокомментируем этот рассказ Й. Хофманна:
- Как только выяснилось, что «большевистские орды» не собираются бежать, или толпами сдаваться новоявленным власовско - гиммлеровским «освободителям», весь боевой порыв власовцев и исчез. Несмотря на беспрецедентную артиллерийскую и воздушную поддержку, усиленные власовские полки не смогли прорвать нашу оборону и залегли под фланговым огнём Красной Армии. Настроение Буняченко «разом переменилось", а его полки, потом, и вовсе позорно бежали с поля боя, бросая оружие;
- Буняченко со своей дивизией САМОВОЛЬНО БРОСИЛ ФРОНТ, ПРЕДАВ (в очередной раз) уже своих НЕМЕЦКИХ СОЮЗНИКОВ. Хофманн назвал эти методы поведения «типично русскими», пусть это будет на его совести. А вот определение «типично власовские» - было бы точным и исчерпывающим для них.
- Можно понять недоумение немцев, которые поначалу не могли поверить во столь ПОДЛОЕ поведение своих новоявленных «союзников». Именно немцы ЦЕЛИКОМ вооружили и оснастили эту 1-ю власовскую дивизию. Кормили, поили, одевали и обували её. В результате – внезапное САМОВОЛЬНОЕ ОСТАВЛЕНИЕ власовцами фронта после провала их первой же атаки.
- Бросив фронт «борцы со сталинизмом» устремились в тыл, на юг, обманывая своих немецких «кормильцев» и «союзников» самым наглым и подлым образом.
Поведение совершенно немыслимое для германских частей даже весной 1945 года…
Вот как эти события описывает откровенно симпатизирующий власовцам Хофманн:
«Буняченко самовольно приказал стоявшим на позиции частям, в том числе и артиллерийскому полку, отступать в район Грос-Мукрова, известив, впрочем, о своем решении соседние германские части, которые никак не могли понять, что происходит…
Такое неподчинение приказам перед лицом противника потрясло генерала Буссе и полковника Хольца, тем более что Буняченко под различными предлогами отказывался лично явиться в штаб-квартиру и объяснить свое поведение. До этого Буссе еще подумывал о том, чтобы перевести русских на фронт южнее Фюрстенберга и взамен получить немецкую дивизию для укрепления армейского корпуса, но сейчас он счел за благо избавиться от этой своенравной дивизии еще до начала советского наступления.
В тот же вечер Хольц представил соответствующий запрос подполковнику де Мезьеру из оперативного отдела, а начальнику генштаба ОКХ сообщили по телефону из штаба группы армий, что "в связи с некомпетентностью дивизии во время сегодняшней атаки и поступившими сведениями о недисциплинированности дивизии, предлагается разоружить ее и перевести в другой район". После этого вечером 13 апреля ОКХ отдало приказ об отходе дивизии на юг, в район Котбуса.
Атака 1-й дивизии РОА на плацдарм "Эрленгоф" была одним из последних наступлений немецкой армии на всем Восточном фронте».
Что тут скажешь, друзей и союзников следует выбирать тщательно. Не зря Гитлер так презирал Власова, видимо он чувствовал, что «единожды предавший», предаст своего нового хозяина и ещё раз…
Оставшийся в живых власовский подполковник Артемьев после войны вспоминал об этом эпизоде:
«На протяжении трех недель, когда дивизия находилась в 12 километрах от передовой линии фронта, в ходе боя и особенно в период напряженных отношений с немцами, когда с их стороны можно было ожидать самых жестоких и крайних контрмер, ни один солдат русской дивизии не перешел на советскую сторону, хотя для этого имелись все возможности. В тот период каждый скорее погиб бы, чем перебежал бы к большевикам».

Ах, какие молодцы, ну прямо - герои!

Только хвалиться тут недобитому власовцу особо нечем:
Во-первых, 12 километров до передовой это ОЧЕНЬ большое расстояние для потенциальных перебежчиков. Фельджандармерия в прифронтовой зоне у немцев работала чётко и беспощадно: своих-то трусов и дезертиров они тогда вешали без лишних проволочек, а уж о власовцах, буде они пойманы «в самоволке», и речь не шла, шлёпнули бы на месте.
А во время провалившейся атаки («операции «Апрельский ветер»), под массированным пулемётным и артиллерийским огнём, тоже не слишком-то перебежишь к неприятелю.
Во-вторых, власовцам дорОги в наш плен просто не было, и они об этом – прекрасно знали.
Власовцев наши бойцы на фронте В ПЛЕН, как правило, НЕ БРАЛИ.
Таков был суровый закон той, Великой Отечественной войны.
Поднял оружие на своих – нет тебе пощады!!!

По послевоенным свидетельствам выживших власовцев, в случае реальной опасности оказаться в плену, как это ни странно выглядит, они стремились поскорее попасть в руки СМЕРШа.
Разгадка этого феномена проста: смершевцы вынуждены были заводить на них следственные дела, собирать их показания, вести протоколы допросов и т.д. Это гарантировало, хотя бы на время, жизнь.
А вот нашим бойцам на передовой все эти «дела», «показания», следственные формальности были «до лампочки», и пощады власовцам не было.

Немного отвлекусь на рассказ очевидца.

В далёком уже теперь 1974 году, моим соседом (по верстакам) в цеху ленинградского завода, был Борис Васильевич Фонарёв. Фронтовик и красавец мужчина, имевший штук 7 разных боевых орденов и три тяжёлых ранения, на память о Великой Отечественной войне. Он начал воевать ещё в 1941 году, под Ленинградом, а заканчивал сержантом, во фронтовой разведке, в Восточной Пруссии. Иногда, под настроение, он рассказывал мне о своей боевой молодости.
Зашла как-то раз у нас речь о власовцах.
« Так их в плен вообще не брали», - буднично сказал бывший разведчик. И поведал мне такую историю.
«Дело было в апреле 1945 года. Немцы уже иногда сдавались нам целыми ротами и взводами. Но не все, не всегда и не везде.
Кое-где бои шли ожесточённые.
Как-то раз мы остановились у опушки леса, около дороги, на привал. Вдруг видим, из леса идёт нам навстречу колонна немцев, в форме, но уже без оружия. Видимо, кому-то уже сдались и чинно шествуют в плен.
Человек 120-130 их было. Всё как положено, впереди немецкий офицер с белым флагом, с боков пара наших конвоиров, идут бодро, довольные.
Тут наш начальник разведки даёт команду остановить их, пусть мол отдохнут малость. Конвоиры убрали строй немцев с дороги, посадили на землю, разрешили курить. Минут 20 вместе перекуриваем.
А наши ребята в это время пошуровали среди немцев, пообщались с ними, как могли. А кое-как объясниться по-немецки у нас могли почти все.
Вот кто-то из немцев и шепнул нашим, что среди них есть власовцы...
Наш начальник приказал снова построить немцев и затем обратился к немецкому строю, требуя выдать переодетых власовцев.
Немцы начали шуметь и говорить, что власовцев среди них нет.
«Даю минуту, чтобы вы сами выдали власовцев. Иначе – всех здесь положу!» - спокойно говорит наш командир.
Немцы, после недолгой перебранки, вытолкали из своих рядов человек 20 перепуганных власовцев.
«Веди немцев на пункт сбора пленных», - говорит наш командир старшему конвоя. Тот командует и немцы, так же чинно, отправляются строем в наш тыл.
Власовцы сбились кучкой и остались стоять на дороге. Они не дёргались, понимая дальнейшее. Пощады им не было и они знали это.
«Садись!» - приказал им наш командир.
Они сели прямо на дорогу.
Тут же два разведчика из своих ППШ их всех и скосили, как косами, закончил свой рассказ Борис Васильевич Фонарёв».
Он остался в моей памяти на всю оставшуюся жизнь…

«Нас не нужно жалеть, ведь и мы – никого б не жалели.
Мы пред нашим комбатом, как пред господом богом чисты...», - писал о своём поколении поэт-фронтовик С. Гудзенко.

Далее фото с реконструкции в Праге.

http://www.proza.ru/2012/02/04/493

Сергей Дроздов
Переход власовцев в Богемию



После вышеописанного краха первого (и последнего) «наступления» власовской дивизии, Буняченко уже не заикался о «разгроме сталинских орд» Все его думы и действия были направлены только на самосохранение. Для начала надо было как можно дальше уйти от передовой, от линии фронта и от частей РККА, которых они с Власовым ещё совсем недавно хвастливо обещали Гиммлеру разбить.
Вот что пишет Хофманн о том, как власовская дивизия оказалась в Праге:

«13 апреля 1945 года в 21.30 был отдан приказ ОКХ о передислокации, а в 2 часа ночи Буняченко через посыльного получил приказ группы армий "Центр", согласно которому его дивизия передавалась в подчинение немецкой 275-й пехотной дивизии (5-й армейский корпус, 4-я танковая армия) и на нее возлагалась задача оборудования тыловых промежуточных позиций сразу за линией обороны немецкой дивизии. На утреннем совещании командиров 14 апреля Буняченко в присутствии вызванного сюда начальника немецкой группы связи Швеннингера назвал это распоряжение позором и оскорблением. Он заявил, что будет придерживаться полученного ранее приказа ОКХ и что в любом случае дивизия двинется сначала в южном направлении...
Буняченко резко возражал против подчинения своей дивизии, "привыкшей к совсем иному обращению", немецкому командиру. По его требованию Швеннингер немедленно отправился в штаб 5-го армейского корпуса, но переубедить командующего и штаб ему не удалось. Лишь прибывший вскоре генерал-фельдмаршал Шернер, прислушавшись к доводам Швеннингера, что дивизия вряд ли сумеет развернуться во всю боевую мощь в районе 5-го корпуса, отменил приказ о подчинении русских 275-й пехотной дивизии, но принимать окончательное решение относительно русских отказался.
Буняченко же не замедлил воспользоваться полученной отсрочкой и предпринял собственные шаги. 15 апреля после совещания со своими командирами он поручил Швеннингеру сообщить в 5-й корпус, что "по зрелом размышлении" он, Буняченко, пришел к выводу, что может выполнить либо приказ Власова, которому он подчиняется, либо немецкий приказ о походе на юг».


Очевидно, что Шернер, не ожидавший столь вопиющей подлости от новоявленных «союзничков», поначалу рассчитывал уладить дело миром. 15 апреля 1945 года фельдмаршалу Шернеру было уже не до подавления возможного бунта в ближайшем прифронтовом тылу своих войск. Приходилось надеяться, что власовцы отойдут от нервного потрясения и от полученной ими взбучки на передовой, и вспомнят о своих благодетелях, начав выполнять приказы своих кормильцев.
Но Буняченко уже закусил удила и рвался в тыл изо всех сил. Будь обстановка на фронте поспокойнее, Шернер бы живо привёл власовское войско в чувство, разоружив дивизию и жёстко подавив её сопротивление, при необходимости.
Выпущенное 9 апреля 1945 года указание начальника генштаба ОКХ генерала Кребса, со ссылкой на решение Гитлера, требовало «В случае появления явных признаков ненадежности "иностранных формирований", независимо от их национальности, их разоружение, а затем использование в качестве стройбатов или групп по охране объектов либо придание солдат по отдельности и группами немецким частям для усиления пехотного состава.

Но тут власовцам сильно повезло: перешли в наступление на немцев уже наши войска, и Шернеру пришлось смириться с «дуркующим» русским командиром. Просто не до власовцев ему стало...
«...когда утром 16 апреля Швеннингер прибыл на командный пункт 5-го корпуса, 1-й Украинский фронт маршала Конева как раз перешел в наступление в районе 4-й танковой армии между Форстом и Мускау и добился первых прорывов. Тем не менее в дневнике боевых действий штаба ОКВ за тот день отмечалось, что ожидается прибытие "600-й (русс.) дивизии". Однако в такой обстановке командир корпуса никак не был заинтересован в концентрации в своем тылу сил, в надежности которых он мог сомневаться. Он попросил по телефону, чтобы группа армий разрешила дивизии двигаться дальше и, по словам Швеннингера, явно был не прочь "избавиться от этого непрошенного гостя". Таким образом, генерал-фельдмаршал Шернер и командование группы армий "Центр" отказались от намерения бросить дивизию на опасный участок фронта к юго-востоку от Котбуса, тем самым обрекая ее на неминуемую гибель...»


Видите, КАКУЮ тональность выбрал власовский летописец для этого эпизода. Речь о разгроме РККА и «переломе хода всей войны уже не идёт, власовские грёзы развеялись. Власовцы прекрасно понимали, что немцы расценят их поведение как мятеж, и хитрили изо всех сил, пользуясь благоприятной им обстановкой, чтобы окончательно обдурить своих немецких «союзников» и выскочить с фронта в тыловые районы, а там – и перебраться поближе к американским войскам.
Хофманн повествует о дальнейших действиях власовцев так:
«Буняченко еще не раз пришлось сопротивляться попыткам Шернера подключить русских к немецкому фронту обороны, причем он отнюдь не всегда сообщал начальнику немецкой группы связи свои истинные намерения. Едва ускользнув от 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов, 1-я дивизия РОА в боевом порядке, обеспечивая защиту обращенных к врагу левых флангов от неожиданных танковых атак, 16 апреля прибыла в Зенфтенберг, а 17 — в Хойерсверда. Но вместо того, чтобы согласно последнему приказу группы армий отклониться резко на восток и занять оборонительную позицию у Козеля, северо-западнее Горлица, Буняченко продолжал идти в южном направлении и 18 апреля достиг Каменца. Командующий группы армий, казалось, смирился с этим самоуправством и не возражал против похода дивизии в Богемию, несмотря на указание фюрера от 1 февраля 1945 года, запрещающее перевод добровольцев славянского происхождения в протекторат во избежание возможного братания с чехами».

- Однако такие приказы фюрера уже не выполнялись. Не было для этого у немцев ни сил, ни средств, ни времени.
- Нельзя не подчеркнуть того, КАК «ВОЕВАЛА» 1-я дивизия РОА в это критическое, для своих кормильцев, время: вместо того, чтобы биться на передовой и громить «большевистских варваров», она драпает в тыл, забыв все свои обещания и грозные намерения. Вместо описания победного марша власовцев на Восток Хофманн вынужден писать о том, что они «ЕДВА УСКОЛЬЗНУЛИ от 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов», «скрывают свои истинные намерения» от своих союзников и т.д.
Ну и как должны были относиться сами немцы к тем, кого они кормили и вооружали, а те – предали их в самый драматический для Германии момент?!

«Шернер предпринял еще одну попытку отправить русских на восток, на фронт. 23 апреля он послал Буняченко приказ о занятии дивизией промежуточной позиции у Хайды, к северу от Богемского Лейпа. Приказ был отправлен в обход немецкой группы связи, через офицера связи майора Нейнера. (Майору Швеннингеру в группе армий больше не доверяли, упрекая в том, что он утратил независимость суждений и находится "под сильным влиянием" Буняченко).
Буняченко сделал вид, что согласен, и заявил о готовности 24 апреля в 17.00 лично приехать в Хайду и встретиться с Шернером, чтобы тот ознакомил его с заданием. Но вместо него в назначенное время явился командир разведотряда майор Костенко и объяснил фельдмаршалу, который едва сдерживал раздражение, что генерал не смог приехать по техническим причинам: его машина попала в аварию. На самом деле Буняченко воспользовался этим временем для решительных действий, имевших серьезные последствия для дивизии. В ночь на 24 апреля его войска перешли мост через Эльбу в районе Бад Шандау».

Говоря новомодной приблатнённой терминологией, Буняченко попросту «кинул» своего «пахана», как «лоха педального» и дешёвого фрайера. Вместо себя на «стрелку» прислал какую-то «шестёрку», а сам «сделал ноги», рассчитывая сменить своих «обхезавшихся» покровителей (немцев) на новых, сильных и авторитетных: западных союзников. А уж у них разом получить индульгенцию за все свои предательства.

А вот КАК в очередной раз обманули власовцы немцев при переправе через Одер:
«Выразительное описание этой переправы оставил нам подполковник Артемьев. Мост уже был подготовлен к взрыву и занят немецкой группой саперов, которые отказывались пропустить дивизию. Не сумев уговорить немецкого офицера, Буняченко попросил пропустить хотя бы раненых. Тот согласился. По узкому проходу на мост въехали машины с ранеными, вплотную за ними последовали танки, кавалерия и артиллерия, занявшая огневые позиции на противоположном берегу. В это время из группы армий "Центр" прибыл офицер — выяснить положение и заставить дивизию повернуть назад. Пока подполковник Николаев вел с ним переговоры, колонны непрерывной чередой "в полном порядке и при соблюдении строжайшей дисциплины" тянулись по мосту. Ранним утром 24 апреля 1-я дивизия РОА оказалась на западном берегу Эльбы — здесь до поры до времени ей были не страшны ни приближавшаяся Красная армия, ни притязания фельдмаршала Шернера. Буняченко, вероятно, пытался из Бад Шандау установить связь с американскими войсками, но эта попытка не увенчалась успехом. Во всяком случае теперь, когда путь на запад был закрыт, дивизия двинулась по пригорьям Эльбы. В районе Шнееберга, западнее Тетшен-Боденбаха, дивизия устроила двухдневный привал».
Как видим, самым ПОДЛЫМ образом, прикрываясь ранеными, власовцы смогли-таки переправиться через Эльбу. Немцы были ошарашены таким паскудным приёмом не на шутку.

Дадим слово Хофманну:
«26 апреля дивизионный штаб получил радиосообщение о том, что на следующий день в штаб-квартиру в Шнееберге прибудет самолетом сам Шернер. Буняченко, чувствовавший себя в районе старой германо-чешской границы в относительной безопасности, подготовил немецкому командиру торжественную встречу. Такая любезность отчасти объяснялась тем, что запасы продовольствия и горючего в дивизии подходили к концу и их было необходимо срочно пополнить.
Утром 27 апреля в назначенное время офицеры штаба и почетный караул с оркестром были выстроены для встречи фельдмаршала, но вместо Шернера прибыл начальник штаба группы армий генерал-лейтенант фон Нацмер и под гром "труб и литавр" вручил категорический приказ фельдмаршала о выступлении на фронт в районе Брюнна в Моравии. Буняченко заявил, что согласен, однако вновь отказался грузить дивизию в поезда. Фон Нацмер не стал спорить. Он предложил дивизии двигаться прямо в тыл группы армий и распорядился о выдаче горючего и продуктов на неделю.
Начальнику своего штаба Буняченко сказал: "Идти за хлеб? Нет!".
Менее чем когда-либо он был расположен участвовать в боевых действиях на фронте, однако возразить открыто боялся, так как Нацмер был готов принять серьезные меры. Понимая, что он уже не один отвечает перед немецким командованием, он созвал своих командиров и каждого по очереди спросил о его мнении — подчиняться немецкому приказу или нет. За исключением подполковника Архипова, все командиры полков — Артемьев, Александров-Рыбцов, Сахаров, Жуковский, Максаков, начальник штаба и командир разведотряда — высказались за то, чтобы, игнорируя немецкий приказ, продолжать поход на юг до запланированного воссоединения с остальными частями РОА. Принимая это решение, офицеры исходили из того, что всякое применение дивизии на фронте кончилось бы неминуемой гибелью формирования, а плен для русских солдат, в отличие от немецких, исключался».

Ну и как вам нравится поведение ТАКИХ союзников?! Тут и комментировать нечего. Единожды предавший – предаст и ещё много раз! Власовцы блестяще подтвердили эту старую истину.
Ну и это: «Принимая это решение, офицеры исходили из того, что всякое применение дивизии на фронте кончилось бы неминуемой гибелью формирования...» - просто гениально!!! Два месяца назад эти «герои» готовы были в одиночку изменить ход войны для Гитлера, разгромив «сталинское отребье», а теперь - категорически возражают вообще ПРОТИВ «применения» своей дивизии на фронте, из-за того, что в плен из героев брать не будут. Надо полагать, власовские «г.г. офицеры» раньше рассчитывали, что в плен будут брать (или не брать) ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ОНИ!!!


«Как отнесся фельдмаршал Шернер, привыкший к беспрекословному повиновению, к своеволию русского генерала, маневрировавшего в районе группы войск фельдмаршала и к тому же, по мнению Шернера, подчиненного ему? По сообщению Швеннингера, фельдмаршал заявил, что Буняченко за неподчинение приказам следовало бы поставить к стенке и расстрелять, а на дивизию "направить эскадрилью бомбардировщиков и бомбить, пока они не запросят пощады"...
Сам Шернер признает, что "грозил строгими мерами", так как дивизия "открыто саботировала" его приказы и сознательно прибегала к тактике затягивания. И все же он предпринял последнюю попытку достичь взаимопонимания. Сообщив предварительно о своем приезде по рации, он 29 апреля приземлился в Кланах, к югу от Лобозиц, и демонстративно явился в штаб-квартиру в Козоедах, как пишет Швеннингер, "прикинувшись простачком (с бутылкой водки и ящиком сигар"), чтобы выпытать у Буняченко, собирается тот воевать или нет. Беседа с командиром дивизии протекала с соблюдением всех формальных приличий, однако не привела ни к каким результатам: Буняченко не собирался связывать себя твердым обещанием и явно не желал вести дивизию на фронт. Хотя Шернер больше не выдвигал никаких возражений против выбранного Буняченко маршрута, разговор настроил его на решительные меры. Впрочем, на такие меры, которые ему потом приписывались и которых опасались русские, у него уже не было достаточных средств»
Можно только посочувствовать Шернеру, неожиданно заполучившему ТАКИХ горе-союзников, которых он мечтал разбомбить, а их командира – расстрелять за трусость и уклонение от выполнения боевых приказов...
«29 апреля Власов узнал от генерала добровольческих соединений в ОКХ Кестринга о конфликте, и в ночь с 29 на 30 апреля в сопровождении обер-фюрера доктора Крёгера отправился в штаб-квартиру группы армий "Центр".
Там он сумел добиться втречи с Шернером и его начальником штаба и произвёл на них "прекрасное впечатление". Шернер был поражён тем, тем, что Власов все еще "строил планы и выдвигал какие-то задачи", в то время как немецкая сторона уже полностью примирилась со своим поражением....Беседа кончилась "примирением", и Шернер отменил все свои грозные приказы, махнув на власовцев рукой (потом ему придётся горько пожалеть об этом «примирении».

Группа армий отказалась от попыток отправить 1-ю дивизию на фронт и больше не препятствовала ее походу на юг. Как пишет фон Нацмер, "мы ограничились поверхностным наблюдением за этим походом". Шернер после войны говорил полковнику Кромиади:
Пока я не узнал подробности о власовской дивизии, я не уничтожил ее только потому, что у меня не было авиации, а когда узнал, в чем дело, то предпочел закрыть глаза на то, что делал Буняченко.

Командующий округом Рудных гор, по-видимому, не знал о том, что вечером 30 апреля события приняли новый оборот. Генерал-полковник Хот, предвидя бунт в дивизии, был очень удручен перспективой, как он выразился, "гражданской войны, братоубийства" и, чтобы воспрепятствовать этому, попросил находившегося поблизости и хорошо знакомого русским по его деятельности в Дабендорфе старшего лейтенанта барона фон Клейста отправиться парламентером к Буняченко и попробовать вступить с ним в переговоры.
Ранним утром 2 мая Клейст явился в штаб-квартиру в Козоедах, навстречу ему вышел командир дивизии "в короткой ночной рубашке, с накинутой сверху новехонькой немецкой генеральской шинелью" и заявил ему, что дивизия постарается во время похода избегать каких бы то ни было столкновений и будет воевать только в том случае, если на нее нападут. Власов по дороге из Йозефштадта в Козоеды заехал на командный пункт к Хоту и сообщил ему о договоренности с Шернером. Тем самым опасность вооруженного столкновения была снята, к вящему удовлетворению Хота, у которого не хватало людей для проведения разоружения дивизии».
Нет сомнения, что даже месяц назад, ДО начала наступления Красной Армии, Шернер с удовольствием раздавил бы власовскую дивизию за невыполнение боевых приказов и самовольное оставление фронта, но 3 мая 1945 года ему было уже не до них. Его фронт трещал и рушился под ударами РККА.

Вот так и появилось «освободительное войско батьки Бурнаша» ( невольно вспоминается эта фраза из незабвенных «Неуловимых мстителей.») конечно же: «освободительная дивизия эсэсовского генерала Буняченко» под Прагой в начале мая 1945 года.
ДВАЖДЫ изменив присяге: сначала – советской, забыв гордые слова: «Я, сын трудового народа», а потом – и гитлеровской, которую ВСЕ власовцы принимали в обязательном порядке. (Об этом ОЧЕНЬ не любят вспоминать их нынешние адвокаты и «реабилитёры» предателей).

http://www.proza.ru/2012/02/07/447

Сергей Дроздов
Власовцы в Праге.


Как уже говорилось ранее, главе «лондонского правительства в изгнании» президенту Э. Бенешу в декабре 1943 года пришлось молча выслушать упрёки В.М. Молотова о слишком уж мирном сосуществовании Чехии и Германии, во время Второй мировой войны.
Демонстрация какого-нибудь «акта Сопротивления» требовалась Бенешу и его лондонскому правительству, как воздух. Иначе – вставал вопрос о его РЕАЛЬНОМ влиянии на ситуацию в оккупированной «Богемии и Моравии», да и будущее Чехословакии, в её довоенных границах, было под сомнением. Слишком уж активно сотрудничали угнетённые с оккупантами все 5, 5 лет Второй мировой войны.
В этой ситуации восстание в столице, даже в самом конце войны, позволяло «списать» многие грехи.
Да и встретить части Красной Армии в уже освобождённой от немцев Праге, со СВОЕЙ администрацией было очень заманчиво, с политической точки зрения.


Власовцам это восстание – тоже пришлось как нельзя кстати.
На последнем заседании власовского КОНР 28 марта 1945 года было решено стянуть все части РОА в одном пункте в районе Альп и там соединиться с 15-м Казачьим кавалерийским корпусом, формально тоже подчиненным Власову. Руководители власовских формирований надеялись таким образом продемонстрировать силу и мощь своей армии и вызвать политические симпатии западных держав, которые пока относились к власовской армии весьма прохладно...

Были у Власова и более смелые фантазии:
- предполагалось присоединиться к отрядам четников бывшего военного министра югославского королевского правительства в изгнании Драга Михайловича и продолжать борьбу в горах Балкан до изменения общей обстановки (желанного Власовым разрыва союзнических отношений СССР и Запада).
- Обсуждался в КОНР также и весьма авантюрный с виду план — пробиться к Украинской повстанческой армии (УПА), которая до сих пор представляла собой значительную силу в тылу у советской армии.
Эфемерность этих надежд, впрочем была понятна самым отъявленным оптимистам из власовской верхушки. Нужно было найти что-то более выполнимое и выгодное по политическим соображениям.


В это время 1-й дивизии Буняченко представилась возможность, не предусмотренная первоначальным планом, — присоединиться к «национальному чешскому восстанию», которое как раз разгоралось в той области, куда вступили власовские войска.

Вот что писал об этом Хофманн:

«Руководство 1-й дивизии далеко не сразу решилось на этот шаг, понимая, что чешское национальное восстание плохо организовано и плохо вооружено, а главное — внутри него нет политического единства. Только коммунистические группировки, в которых находились сброшенные на парашютах советские агенты, четко представляли себе свои цели: они стремились не просто к национальному освобождению, но и к радикальным социальным переменам. Именно поэтому Буняченко весьма осторожно отнесся к попыткам сближения, предпринятым представителями местных партизан...
Чехами была организована военная группа "Бартош", взявшая на себя фактически военное командование восстанием. Командиром "Бартоша" был генерал Кутлвашр, а начальником штаба — подполковник Бюргер. Когда делегация этой группы появилась в Козоедах, где стояла 1-я дивизия с предложением принять участие в предстоящем антинемецком восстании, многим показалось, что это выход из безнадежного положения. Подполковник Артемьев пишет:
Поздним вечером в дивизию прибыла делегация чешских офицеров, отрекомендовавшихся представителями штаба восстания. Делегаты заявили, что в Праге готовится восстание, которое нуждается в помощи и поддержке. Откладывать восстание нельзя, потому что немцы могут узнать о нем и тогда оно обречено на провал. Они надеются единственно на власовскую армию и безоговорочную поддержку "власовцев"...»

На совещании, созванном Буняченко, все командиры полков и прочие офицеры дивизии, в том числе и начальник штаба подполковник. Николаев, высказались за помощь восставшим и за союз с чехами. Исключение снова составил командир 1-го полка подполковник Архипов-Гордеев. Много лет спустя он писал полковнику Позднякову: "Еще раз напоминаю Вам, что я был против похода на Прагу и высказал это на военном совете незадолго до похода''

Участие дивизии в чешском восстании, за которое однозначно высказался Буняченко, означало открытый разрыв с немцами и нарушение решения КОНР от 28 марта 1945 года. Какую же позицию занял в этом вопросе Власов? Главнокомандующий, более всех в РОА ратовавший за союз с немцами, и на сей раз, похоже, не отступил от своей политической линии. За ним « присматривал» оберфюрер СС Крёгер, бывший последние полгода немецким представителем у Власова. Важную роль, вероятно, сыграло и неверие Власова в успех Пражского восстания».

Обратим внимание на следующее:

- предложение чехов об участии в восстании стало для власовцев настоящим «подарком судьбы». И чехи и власовцы знали, что германских боевых частей в Праге нет (там находились, в основном, госпитали, склады, тыловые учреждения и немногочисленные охранные подразделения).
Возможности перебросить крупные боевые части с фронта, на подавление восстания, у немцев В МАЕ 1945 года уже НЕ БЫЛО.
Это давало надежду на то, что удастся внезапно захватить столицу Чехии, провозгласить в ней создание правительства, подчинявшегося лондонскому эмигрантскому центру, и (в идеале) дождаться прихода в Прагу американской армии...
- отметим, что реальной силой и влиянием в Чехии (даже по словам власовского историографа) были КОММУНИСТИЧЕСКИЕ ГРУППИРОВКИ, которыми руководили советские офицеры-парашютисты ( с одним из таких руководителей, в ближайшем будущем, придётся «познакомиться» власовскому генералу Боярскому (о нём уже шла речь ранее).
- Власов был ПРОТИВ участия своего войска в этом выступлении, отчасти храня «верность» Гиммлеру, отчасти не слишком-то веря в успех этой затеи. Впрочем, в это время, Буняченко уже подчинялся Власову лишь номинально.

Хофманн отмечает:

«Буняченко рисовал Власову радужные перспективы: чешское национальное антикоммунистическое правительство предоставит дивизии политическое убежище и непременно добьется признания западных держав, у которых тогда просто не останется другого выхода, как терпеть Русское освободительное движение. Для Власова важней всего была позиция американцев, с которыми, по его мнению, следовало вступить в прямые переговоры, без всяких обходных путей. К тому же ему явно не хотелось наносить удар в спину немцам, и не потому, что он питал к ним симпатию, но скорее всего просто из нежелания взваливать на себя осложнения, связанные с переменой фронта. Очевидно, он до последней минуты рассчитывал на возможность совместного выступления западных союзников с немцами против наступающей советской армии.
Власов ушел с военного совета 1-й дивизии РОА со словами: "Если мои приказы больше не являются для вас обязательными, то мне здесь нечего делать".

Он был против пражской акции и, как свидетельствует немецкий адъютант генерала Ашенбреннера старший лейтенант Бушман, его угнетала перспектива военных действий против немцев. Тем не менее, не давая Буняченко официального согласия, он в конце концов предоставил командиру 1-й дивизии полную свободу действий. По мнению доктора Крёгера, в этой отчаянной ситуации генерал решил не вмешиваться, чтобы не мешать последней, пусть даже во многом иллюзорной, возможности спасения. Измученный болезнью, Власов поселился в небольшом замке западнее Праги и оттуда по донесениям следил за ходом событий...»

Говоря откровенно, когда Власов убедился что его приказы УЖЕ ничего не значит для его же подчинённых и что каждый будет умирать и спасаться поодиночке, он просто «умывает руки» и скрывается в небольшом замке, где просто ЖДЁТ результата от этой «акции». Его «командование» РОА в реальной боевой обстановке, окончилось, не начавшись...


«Во избежание конфликтов с мирным населением и местными властями Буняченко издал строгие приказы, еще когда дивизия находилась в Германии. Нарушения, связанные с воровством, и прочие мелкие проступки разбирались офицерами на месте, и потерпевшим щедро возмещались понесенные убытки. В более серьезных случаях полагались строгие наказания. Так, военный суд дивизии, приговорил к смертной казни за грабежи и мародерство по меньшей мере одного солдата, который сразу после вынесения приговора был расстрелян перед строем, чтобы, как заявил Буняченко, все видели в РОА высокодисциплинированную армию».

Собственно говоря, это ЕДИНСТВЕННЫЙ поступок Буняченко, за который его можно похвалить. В боевой обстановке, уважающая себя армия ОБЯЗАНА пресекать грабежи, мародёрства и дезертирство (да и многие другие нарушения дисциплины в своих рядах), НЕМЕДЛЕННО и ПО ЗАКОНАМ ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ. Когда это правило забывают, то армия очень быстро начинает разлагаться. (Примеры нашей недавней истории это подтверждают).
Однако и драконовские меры Буняченко, уже помогали слабо. Его войско стремительно разлагалось. Даже Хофманн вынужден был отмечать:


«Случаи нарушения дисциплины участились: русские начали мешать военным передвижениям, доходило даже до столкновений солдат РОА с немецкими органами инспекции и служащими вермахта.
Есть сведения о разграблении военных складов. В одном месте солдаты наткнулись на запас метилового спирта для двигателей реактивных самолетов: в результате многие умерли или тяжело заболели.
Серьезное столкновение между русскими и немцами случилось 2 мая 1945 года, когда штаб-квартира дивизии находилась еще в Козоедах. В соседнем городке Лоуни два офицера — лейтенант Семенов, недавний адъютант командира дивизии, сын советского генерала, и старший лейтенант Высоцкий — в поисках бензина на вокзале начали по собственному почину проверять документы солдат в эшелоне и отбирать у них оружие. В результате завязалась беспорядочная перестрелка, погибло шесть русских, в том числе и Семенов, и четыре немца, многие были ранены. Русские и немецкие участники инцидента были доставлены в штаб дивизии, и Власов немедленно приказал провести расследование, в ходе которого была неопровержимо доказана вина русских, в первую очередь — Семенова. Власов, по сведениям многих источников, был крайне возмущен поведением своих солдат.
Высоцкого спасло от ареста лишь то, что генерал знал его еще со времен его службы в личной охране Власова, да еще то, что Высоцкий отличился при наступлении в феврале 1945 года у Ней-Левина. Немцев, среди которых было несколько офицеров, по приказу Власова тут же отпустили, дав им надежную охрану. Но этим конфликт не кончился: власовцы, решив отомстить, застрелили позднее несколько солдат и офицера из этой части, никак не связанных с эпизодом на вокзале...”

Вот такие отношения были среди «союзников» в мае 1945 года. Как видим, Власов уже никак не влиял на бандитизм в своём войске: Высоцкого даже не арестовали (несмотря на «неопровержимые доказательства» его вины), а власовцы, позднее подло пристрелили несколько ни в чём не виновных немцев. Просто так: отомстили непричастным…

Тем временем в Праге наконец-то началось восстание. Вот что пишет Хофманн:

«Утром 5 мая, когда русско-чешские переговоры успешно завершились, в Праге спонтанно началось восстание против немецких оккупационных властей. Хотя в тот момент немцы уже сами решили отказаться от власти в протекторатах Богемия и Моравия, восстание могло, в случае успеха, отрезать путь к отступлению на запад расположенных восточнее Праги сил группы армий " Центр". Уже в первый час повстанцам, среди которых было немало сброда, удалось овладеть половиной города, и они жестоко расправлялись с мирным населением и пленными. Но стоящие в окрестностях Праги хорошо вооруженные немецкие части утром б мая перешли в наступление и в течение дня сильно потеснили повстанцев. 5 мая 1-я дивизия РОА вышла из района Бероун — Сухомасти несколькими колоннами к Праге. Им предстояло пройти 50 километров…
Вечером 5 мая русские войска вошли в город. С запада в Прагу ворвался колесный взвод 2-го полка под командованием лейтенанта Золина разведотряд с юго-запада достиг Радотина и двигался дальше по берегу Влтавы к Збраславу (Кенигзаал)... В ночь на б мая дивизионный штаб и представители группы "Бартош" распределили цели атаки в Праге. Поскольку солдаты 1-й дивизии были в немецкой форме, их решили снабдить трехцветными — бело-сине-красными — флагами.
Бои 1-й дивизии в Праге начались днем 6 мая атакой на аэродром Рузине, находившийся к северо-западу от города. На этом самом крупном из пражских аэродромов в то время располагалась б-я боевая эскадрилья, боевое формирование под названием Хогебак, усиленное звеньями нескольких истребительных эскадрилий с реактивными истребителями типа Ме-262. Немецкое командование пока еще рассчитывало удержать за собой аэродром и прилегающую территорию с казармами, а группа "Бартош" придавала захвату Рузине особое значение — во-первых, чтобы исключить возможность использования аэродрома немцами для операций Люфтваффе, а во-вторых, чтобы дать возможность для посадки самолетам западных держав, на помощь которых все еще рассчитывали повстанцы...»

Как видим, особых боёв в Праге не было. Власовцы (одетые в форму гитлеровского вермахта, ибо другой у них никогда не имелось) заняли несколько районов города и попытались захватить стратегически важный аэродром Рузине.
Причём применили для этого ТИПИЧНО ВЛАСОВСКИЙ, ПРЕДАТЕЛЬСКИЙ ПРИЁМ:

«1-й полк вступил через парламентера в контакт со штабом эскадрильи: по немецким источникам — с целью договориться о перемирии, по русским — чтобы добиться немедленной сдачи аэродрома. После безуспешных переговоров только что приземлившийся в Рузине начальник штаба 8-го авиакорпуса полковник Зорге, бывший начальник штаба при генерал-лейтенанте Ашенбреннере, вызвался лично отправиться к власовским войскам, по-видимому, полагая, что вчерашние союзники стали врагами в силу недоразумения, тем более что, как ему было известно, все войска РОА должны были соединиться у Будвайса. Заявив, что Власов — его лучший друг и что он уладит все дело за несколько минут, Зорге распорядился предоставить ему машину.
Однако вскоре после отъезда Зорге его адъютант капитан Кольхунд вернулся один с ультиматумом: если аэродром не капитулирует в ближайшее время — власовцы расстреляют полковника. И солдаты РОА выполнили свое обещание: Зорге, немало сделавший для создания ВВС РОА и достижения взаимопонимания между русскими и немцами, был расстрелян. Этот эпизод можно сравнить с не менее трагической историей убийства капитана Гавринского немецкими солдатами на вокзале в Нюрнберге. Однако детали этого дела остались невыясненными».

Подчеркнём, ЭТО – пишет апологет власовского движения и его войска…
Шлёпнули власовские «патриоты» парламентёра (полковника и своего союзника!!!) без суда и всякой его вины. Этот эпизод надо давать почитать для ознакомления нашим новомодным доморощенным власовским адвокатам и заступничкам…

«Когда попытки переговоров провалились и передовые отряды "прекрасно вооруженных и оснащенных власовских частей" уже вели бои с немцами, штаб эскадрильи принял решение неожиданно напасть на русские колонны всеми имевшимися в распоряжении самолетами Ме-262 и расстрелять их с бреющего полета. Эта атака остановила батальоны 3-го полка, танки которых безуспешно пытались прорваться на взлетно-посадочную полосу и которые затем начали обстрел аэродрома из гранатометов и тяжелых пехотных орудий, не решаясь двигаться дальше. Но к тому моменту аэродром утратил свое значение для немцев. Боеспособные немецкие машины были переведены в Заац, а немецкие экипажи на следующее утро прорвались через русское кольцо окружения. Однако аэродромом 3-й полк РОА овладел лишь после многочасовой перестрелки с опытным арьергардом Ваффен-СС.»

Тоже очень интересный эпизод, показывающий степень РЕАЛЬНОЙ боеспособности власовского войска: их пехота и танки (!) пытаются захватить аэродром. И немцы решают «штурмануть» их на… реактивных истребителях Ме-262.
Это был отличный самолёт для перехвата высотных бомбардировщиков, но никудышный штурмовик: высокоскоростной, маломанёвренный, с огромной посадочной скоростью и малым временем нахождения в воздухе. Он не шёл ни в какое сравнение с тем же Ю-87, из которого немецкие лётчики попадали бомбой в танк или одиночный окоп. Тем не менее эта импровизированная штурмовка охладили пыл атакующих и они смогли занять аэродром только когда его немцы покинули сами.

Продолжим рассказ об истории Пражского востания.
Хофманн старается доказать, что власовцы вмешались в бои по просьбе ЧАСТИ чешских офицеров группы «Бартош». Наверное, была и эта просьба:

«После захвата Праги советскими войсками, чешская группа "Бартош", заключившая соглашение с Буняченко, ухитрилась исказить этот очевидный факт. 11 мая 1945 г. генерал Кутлвашр письменно заявил "командованию Красной армии в Праге", что РОА вмешалась в восстание "по собственной инициативе" и по наущению чешских офицеров, находившихся в районе дислокации дивизии, но отнюдь не на основании решения группы "Бартош". Имеются, однако, неопровержимые доказательства тесного сотрудничества чешской группы с командованием русской дивизии.
Так, 6 мая в 5.30 часов "Бартош" приказал генералу Фишеру, находившемуся в Кладно, немедленно "вместе с власовцами" пробиться с запада на Прагу и прежде всего в ускоренном темпе занять район Рузине с аэродромом. Через двадцать минут, в 5.50, пражское радио, которым овладели повстанцы, впервые обратилось к "офицерам и солдатам власовской армии" с просьбой о помощи. Потом эти обращения повторялись несколько раз. Капитан Рендль, комендант летней резиденции президента в Лани, который просил Буняченко оказать помощь восставшим, б мая в 13 часов получил от генерального инспектора правительственных войск полномочия присоединиться к русскому дивизионному штабу в качестве офицера связи...
Чешские военные круги, — а они были ведущей силой на первой стадии Пражского восстания, не видели ничего предосудительного в сотрудничестве с армией генерала Власова.
Против идеи русско-чешского сотрудничества возражали не вооруженные силы, а Чешский национальный совет (ЧНС), постепенно захвативший политическое руководство восстанием и сумевший подчинить себе военное командование Праги. До прибытия в город правительства Бенеша, которое находилось в Кошице, Совет представлял правительственную власть. Значительную роль в нем играли коммунисты, и он стремился с самого начала установить добрые отношения с Советским Союзом...»


Ну и что в этом плохого? Именно коммунисты во всех странах Европы были ВО ГЛАВЕ Сопротивления гитлеровской Германии в годы Второй мировой. Во Франции компартию тогда называли «партией расстрелянных»…

А вот для НЕМЦЕВ подлое предательство их власовских союзников, в самый трагический момент войны, был ошеломителен.

Хофманн не может скрыть своего разочарования:
«…все события тех дней — неожиданный поворот 5 мая 1-й дивизии из района Бероун — Сухомасти в пражском направлении, начало военных действий 6 мая на аэродроме Рузине и к юго-западу от Хухле и, наконец, наступление 7 мая на центр Праги по трем основным направлениям, а также неоднократные требования о капитуляции, выдвигавшиеся представителями РОА, в том числе полковником Сахаровым, — были для немецкого командования большой неожиданностью, и немцы никак не могли понять, что происходит. Ведь всего полгода назад, 14 ноября 1944 года, в Рудольфовой галерее в Пражском Бурге торжественный государственный акт провозгласил создание КОНР. Государственный министр Богемии и Моравии Франк принимал Власова в своем дворце согласно протоколу, произносил вступительную речь в Рудольфовой галерее и вместе с представителем вермахта генералом Туссеном сидел как почетный гость в первом ряду, рядом с Власовым. А теперь вдруг РОА в мгновение ока оказалась во вражеском лагере! Генерал Туссен, государственный министр Франк и группенфюрер СС, генерал-лейтенант Ваффен-СС граф Пюклер, так же как генерал Зейдеман и полковник Зорге, сочли внезапную враждебность вчерашних союзников "недоразумением, порожденным неудачным стечением обстоятельств". Исходя из этой ложной посылки, немцы предприняли несколько попыток договориться с войсками Власова о перемирии как на аэродроме в Рузине, так и в самой Праге.
7 мая в 10 часов в передовых частях 1-го полка в окрестностях Виногради появился немецкий парламентер с требованием генерала Туссена прекратить военные действия — что в тот момент было совершенно нереально.
Подполковник Архипов не только не собирался выполнять это требование, но, напротив, сам настаивал на капитуляции немцев. В полдень немецкий лейтенант вторично пересек линию фронта с письмом от генерала Туссена, в котором тот чуть ли не умолял о перемирии. Он писал:
В этот трудный час, когда вы, власовцы, и мы, немцы, должны объединиться в борьбе против нашего общего врага — большевизма, вы подняли против нас оружие. Считая это недоразумением, я прошу вас прекратить боевые действия против нас. Утром 8 мая Прага будет очищена от чешских повстанцев. Генерал Туссен.
Но и этот призыв, который подполковник Архипов " незамедлительно" передал командиру дивизии, не произвел никакого впечатления…»

А чего ещё рассчитывали получить немцы от власовцев?!
Благодарность и «самопожертвование в совместной борьбе с большевизмом»?! Эти слова хороши для тостов на банкетах. На войне – предатель останется предателем

К вечеру 7 мая РОА овладела основными районами города, за исключением центров немецкого сопротивления в Градчани, у стадиона Страгов и в Дейвице. Кроме того, 1-я дивизия рассекла Прагу на две части, помешав тем самым соединению немецких запасных частей, продвигавшихся с севера и юга…

Политические цели участия РОА в восстании были сведены на нет еще до начала операции. 6 мая главнокомандующий союзными войсками генерал Эйзенхауэр, идя навстречу просьбе начальника генерального штаба Красной армии генерала армии А. И. Антонова от 5 мая, отклонил предложение командующего американской 3-й армией (12-я группа армий) генерала Паттона о наступлении восточнее линии Карлсбад — Пльзень — Будвайс и взятии Праги.
Таким образом, к огорчению чешских националистов, расчеты на взятие Праги американскими войсками не оправдались, и это не могло не сказаться на настроении тех, кто сражался в Праге. Надежды власовцев и чешских националистов на то, что в столице возьмут верх "некоммунистические и антикоммунистические силы", рушились...
Вечером 7 мая на участке полковника Сахарова появились американские бронированные машины с журналистами, которые в своей святой простоте считали солдат РОА "союзниками Красной армии", а узнав, в чем дело, не нашли ничего лучше, как заявить, что бои русских в Праге помогут им "искупить вину перед советским правительством за сотрудничество с немцами". Эта первая встреча с американцами и их поразительная политическая наивность произвели на офицеров РОА удручающее впечатление».

Власовцы, по простоте душевной, до последнего рассчитывали НА ВОЙНУ между СССР и Западом и ТОЛЬКО В ЭТОМ видели спасение своей шкуры:

«Вечером 7 мая в дивизионном штабе никто уже не сомневался в том, что Прагу займут советские, а не американские войска. В 23 часа Буняченко с тяжелым сердцем отдал приказ о прекращении боевых действий и отходе из города. По словам Швеннингера, при прощании с чешскими офицерами, пришедшими в штаб сообщить о положении дел, в глазах генерала стояли слезы, а на лицах всех присутствовавших застыло выражение "глубокой безнадежности".

На этом ВСЁ реальное участие власовцев в «освобождении Праги» и завершилось. Дальше – они спасали только себя. Кто как мог и кому как повезло.
Хофманн не скрывает своих эмоций:
«Советские симпатии оказались при этом на стороне так называемых "патриотических народных сил", представлявших собой, по определению немецкого очевидца событий, по большей части "вооруженных подонков", которые, невзирая на соглашение о капитуляции, 8 мая продолжали стрельбу. Это местами задерживало продвижение немецких войск, но боевых действий все же не вызвало. 9 мая в 4.40 в Прагу вошли танки 1-го Украинского фронта. Назначенный комендантом города генерал-майор Зиберов, передовой отряд которого на рассвете прорвался в центр и захватил мосты через Влтаву, не обнаружил "организованного сопротивления", а к 10.00 с последними очагами сопротивления в Праге было покончено».

Да, чуть не забыл рассказать о знаменательной встрече власовского генерала СС Боярского и советского капитана. Он произошла 5 мая 1945 года.
О ней и о некоторых других интересных моментах окончании этой истории и пойдет речь в следующей главе.


http://www.proza.ru/2012/02/09/517

Сергей Дроздов
Участь власовцев.

После того, как в предместьях Праги появились танки 1-го Украинского фронта, песенка власовцев была спета. Вступать в бой с наступающей Красной Армией, в мае 1945 года, не было никакого желания ни у Власова, ни у его подручных.
Каждый умирал и спасался в одиночку.
Власов, кстати, прекрасно понимал, что его полторы дивизии не играют никакой роли в уже проигранной Гитлером войне, и предпринимал отчаянные попытки «задружиться» с Западом.
Вот что пишет об этом Хофманн:
«В течение весны 1945 года было предпринято также несколько попыток установить непосредственный контакт с наступающими войсками союзников, на сей раз с целью достичь соглашения о капитуляции с единственным условием — не выдавать членов РОА Советам. В последние дни апреля в Фюссене, куда перебрался КОНР, Власов, генералы Малышкин, Жиленков, Боярский, уполномоченный немецкий генерал Ашенбреннер и капитан Штрик-Штрикфельдт обсудили дальнейшие действия. Все склонялись к предложению Ашенбреннера немедленно послать парламентеров к американцам и договориться о капитуляции. 29 апреля генерал-майор Малышкин и капитан Штрик-Штрикфельдт (под именем полковника Веревкина) в качестве переводчика перешли линию фронта. Американские офицеры встретили их вполне корректно, но тут же обнаружилось их полное непонимание проблемы (они ничего не знали о РОА). Малышкину представилась возможность подробно обсудить проблемы Русского освободительного движения с командующим 7-й армией генералом Пэтчем. В разговоре выяснилось отрицательное отношение американцев к тому, что русские добровольческие соединения воевали во Франции и Италии против союзных войск, и Малышкину пришлось положить немало труда на то, чтобы убедить их, что эти добровольцы в немецких формах с эмблемой "РОА" на левом (а не на правом) рукаве подчинялись исключительно немцам и не имели никакого отношения к власовской армии. После беседы генерал Пэтч заверил Малышкина в своих личных симпатиях, однако взять на себя ответственность в решении этих вопросов не решился. Он мог лишь пообещать обращаться с солдатами РОА после капитуляции как с военнопленными, но решение их дальнейшей судьбы оставалось за Вашингтоном....»

Отметим эту забавную брехню власовского генерала Малышкина наивному американскому командующему 7-й армией Пэтчу. Сориентировавшись, в ходе беседы, что американец слышал про то, что власовские добровольцы воевали против союзных войск на Западном фронте и тот очень недоволен этим обстоятельством, Малышкин сходу сочинил для доверчивого американца сказку про то, что те кто носил эмблему «РОА» на левом рукаве – это «плохие парни» которые-де подчинялись немцам и воевали с американцами.
А вот у кого эта эмблема нашита на правом (как у него) рукаве – это – «хорошие парни», подчиняющиеся исключительно своему героическому генералу Власову и воюющие только со «сталинскими ордами», на Восточном фронте, защищая западную цивилизацию от них.
Про то, что САМ Власов с потрохами подчинялся рейхсфюреру СС Гиммлеру, находчивый Малышкин рассказывать американцу не стал, разумеется.
Несмотря на очевидную бредовость своего рассказа, Пэтч, похоже поверил Малышкину и заверил власовского эмиссара «в своих личных симпатиях».

Упомянутый Хофманном капитан Штрик-Штрикфельд (он же «полковник» власовской армии Верёвкин) выжил и после войны написал большую апологетическую книжку про Власова и его «движение». «Для солидности» перед американцами этот Штрикфельд сам произвёл себя из капитанов в полковники.


Помочь спасти РОА пытался и архиепископ митрополит Анастасий, глава Православной русской церкви за рубежом. 19 ноября 1944 года он вместе с митрополитом Германии Серафимом отслужил в православной церкви в Берлине торжественный молебен в честь провозглашения Пражского манифеста. В феврале 1945 года Анастасий, находясь в Карлсбаде, готовился к поездке в Швейцарию по делам церкви, и генерал-майор Мальцев, воспользовавшись разговором о роли военных священников в ВВС РОА, посвятил его в планы Власова установить контакт с союзниками и просил его о помощи. Митрополит, горячо сочувствовавший Освободительному движению, заверил Мальцева, что, если поездка в Швейцарию состоится, он сделает все возможное, чтобы лично или через посредников связаться с союзниками и помочь своим страждущим соотечественникам.
Ничего у этого Анастасия не вышло и его миссия по «спасению» власовского движения провалилась.

К слову сказать, роль Зарубежной русской церкви в годы Великой Отечественной войны была во многом прогитлеровская и антисоветская . Так же как и Ватикан, она поддерживала «крестовый поход» немцев на Восток. Никакого «покаяния» за свою поддержку Гитлера и его присных, ясное дело, эти "святые отцы" никому не принесли.

(Немного про роль Ватикана в те годы. Как известно, он располагается в Риме, столице фашисткой Италии. Разумеется, отношения папы и Муссолини были дружескими. 10 февраля 1939 года скончался папа Пий XI. Государственный секретарь Ватикана кардинал Пачелли был избран его преемником и принял имя Пий XII. «Старый» папа, Пий XI часто хвалил Муссолини, особенно его вмешательство в гражданскую войну в Испании «против красных». Однако он всё же публично осудил расовые законы против евреев.
Пий XII, настроенный еще более антикоммунистически, чем его предшественник, никогда публично не критиковал расовые законы).

Печально, что и нынешнее руководство РПЦ (которое так радовалось «историческому объединению» с Зарубежной церковью), на наших глазах политизируется и стремительно скатывается к самой оголтелой антисоветчине, от которой шаг до власовского «реабилитанса»...

Очень характерный эпизод, отлично показывающий РЕАЛЬНОЕ ОТНОШЕНИЕ советских офицеров к власовцам приводит всё тот же Хофманн:
«На рассвете 9 мая колонны армейского штаба, офицерского резерва, офицерской школы и других частей достигли Каплице и в районе американской 2б-й пехотной дивизии беспрепятственно пересекли со всем вооружением американский фронт и собрались в парке замка на западной окраине Крумау. Положение их было крайне неопределенно. Если бы советским войскам удалось, как опасались, прорвать американское заграждение у Крумау, состоявшее лишь из одной роты, русские оказались бы в расположенном на холме парке в настоящей ловушке. Поэтому генерал-майору Меандрову пришлось просить разрешения немедленно продолжать продвижение на запад... С этой целью он еще раз послал генерал-майора Ассберга и полковника Позднякова в ближайший американский штаб. К делегации присоединился также полковник Герре, которого Меандров освободил от его обязанностей в РОА и который направлялся к генералу Кестрингу. Командиры РОА решили, что свидетельство Кестринга, пользовавшегося большим уважением, окажется очень полезным, когда придется доказывать американцам, что РОА — самостоятельная армия, зависящая от немцев лишь в плане снабжения. Но эмиссаров вскоре остановил командир 101-го пехотного полка полковник Хендфорд. Он хотел направить их в штаб генерала танковых войск Неринга, который ведал всеми пленными немецкими частями в этом районе. В штаб-квартире этого командира полка произошел неприятный инцидент.

Советский офицер связи спросил Позднякова: "Что вы тут делаете, адъютант генерала Власова?", на что Поздняков коротко ответил: "Спасаю наши части".
Тогда советский офицер повернулся к генерал-майору Ассбергу и со словами: "А мы вас знаем, генерал!"* плюнул ему на форму.

Вот ТАК «ПРИВЕТСТВОВАЛИ» власовских генералов офицеры победоносной Красной Армии в мае 1945 года!!!


Надо сказать, что этому Ассбергу ещё повезло.


Другой спесивый власовец (эсэсовский генерал Боярский), попытавшийся показать свой гонор, плохо кончил в самом прямом смысле этого слова.
Хофманн так описывает его кончину:

«Между тем генерал-майор Трухин и другие генералы, направлявшиеся в Прагу, ехали навстречу своей гибели. Генерал-майор Боярский 5 мая въехал в Пршибрам, который уже два дня назад захватили партизаны-коммунисты. Боярского задержали и привели к командиру отряда "Смерть фашизму", капитану Советской армии Олесинскому (он же Смирнов), который стал осыпать его оскорблениями. Боярский, человек вспыльчивый и горячий, не сдержавшись, дал советскому офицеру пощечину, и тот, вне себя от ярости, приказал повесить генерала».

Не думаю, что в реальности была та самая пресловутая пощёчина. Не до такого выпендрёжа было пойманному Боярскому, скорее всего власовский летописец, приврал тут для красного словца.

А вот ПОВЕСИТЬ власовца позволял действующий Указ Презилиума Верховного Совета СССР.
Приведём полностью текст этого исторического документа:

ПРЕЗИДИУМ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР
УКАЗ
от 19 апреля 1943 г. N 39
О МЕРАХ НАКАЗАНИЯ ДЛЯ НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИХ ЗЛОДЕЕВ, ВИНОВНЫХ В УБИЙСТВАХ И ИСТЯЗАНИЯХ СОВЕТСКОГО ГРАЖДАНСКОГО НАСЕЛЕНИЯ И ПЛЕННЫХ КРАСНОАРМЕЙЦЕВ, ДЛЯ ШПИОНОВ, ИЗМЕННИКОВ РОДИНЫ ИЗ ЧИСЛА СОВЕТСКИХ ГРАЖДАН И ДЛЯ ИХ ПОСОБНИКОВ
В освобожденных Красной Армией от немецко-фашистских захватчиков городах и селах обнаружено множество фактов неслыханных зверств и чудовищных насилий, учиненных немецкими, итальянскими, румынскими, венгерскими, финскими фашистскими извергами, гитлеровскими агентами, а также шпионами и изменниками родины из числа советских граждан над мирным советским населением и пленными красноармейцами. Многие десятки тысяч ни в чем неповинных женщин, детей и стариков, а также пленных красноармейцев зверски замучены, повешены, расстреляны, заживо сожжены по приказам командиров воинских частей и частей жандармского корпуса гитлеровской армии, начальников гестапо, бургомистров и военных комендантов городов и сел, начальников лагерей для военнопленных и других представителей фашистских властей.
Между тем, ко всем этим преступникам, виновным в совершении кровавых расправ над мирным советским населением и пленными красноармейцами, и к их пособникам из местного населения применяется в настоящее время мера возмездия, явно не соответствующая содеянным ими злодеяниям.
Имея в виду, что расправы и насилия над беззащитными советскими гражданами и пленными красноармейцами и измена родине являются самыми позорными и тяжкими преступлениями, самыми гнусными злодеяниями, Президиум Верховного Совета СССР постановляет:
1. Установить, что немецкие, итальянские, румынские, венгерские, финские фашистские злодеи, уличенные в совершении убийств и истязаний гражданского населения и пленных красноармейцев, а также шпионы и изменники родины из числа советских граждан караются смертной казнью через повешение.
2. Пособники из местного населения, уличенные в оказании содействия злодеям в совершении расправ и насилий над гражданским населением и пленными красноармейцами, караются ссылкой в каторжные работы на срок от 15 до 20 лет.
3. Рассмотрение дел о фашистских злодеях, виновных в расправах и насилиях над мирным советским населением и пленными красноармейцами, а также о шпионах, изменниках родины из числа советских граждан и о их пособниках из местного населения возложить на военно-полевые суды, образуемые при дивизиях действующей армии в составе: председателя военного трибунала дивизии (председатель суда), начальника особого отдела дивизии и заместителя командира дивизии по политической части (члены суда), с участием прокурора дивизии.
4. Приговоры военно-полевых судов при дивизиях утверждать командиру дивизии и приводить в исполнение немедленно.
5. Приведение в исполнение приговоров военно-полевых судов при дивизиях - повешение осужденных к смертной казни - производить публично, при народе, а тела повешенных оставлять на виселице в течение нескольких дней, чтобы все знали, как караются и какое возмездие постигнет всякого, кто совершает насилие и расправу над гражданским населением и кто предает свою родину.
Председатель Президиума
Верховного Совета СССР
М. КАЛИНИН
Секретарь Президиума
Верховного Совета СССР
А. ГОРКИН

И – поделом!

Подчеркнём, что уже 3 мая ДО ВСЯКИХ восстаний в Праге, целые районы Чехии контролировали коммунистические партизаны, о чём «освободители» власовцы тогда не имели никакого представления. Боярский попытался продемонстрировать свой характер «сталинскому отребью» (видимо взыграла его «княжеская кровь» и манеры Тухачевского, которыми он так козырял перед власовцами). А делать этого власовскому генералу категорически не следовало.
Его и так ненавидели, как изменника и немецкого холуя, а уж когда он взбрыкнул, капитан Смирнов обошёлся с ним по законам военного времени, как с предателем: ПОВЕСИЛ.

«Не слишком-то гуманно», могут сказать по этому поводу нынешние поборники «прав человека» и «общечеловеческих ценностей».
Так и время тогда было суровое и беспощадное. Многие наши бойцы потеряли своих родных, жильё, имущество от действий гитлеровских «освободителей" и их союзничков.
Поэтому и ненависть к захватчикам и подручным у наших бойцов была жгучей...

Да и в «цивилизованной Европе» было с кого брать пример: Бенито Муссолини, с его последней подругой, итальянские партизаны и вовсе повесили вверх ногами! Так что капитан Смирнов ещё мог показать европейцам пример «гуманизьма», приказав повесить наглого Боярского за шею, классическим способом!

На фото: Б. Муссолини и его последняя подруга Клара Петаччи в Милане.
"Тела Муссолини, Кларетты и других членов правительства, расстрелянных у озера в Донго, привозят на большую площадь, Пьяццале-Лорето, около Центрального вокзала в Милане. Место это было выбрано, потому что несколькими месяцами ранее там были казнены фашистами несколько партизан. 14 трупов были повешены за ноги на железном заборе перед бензозаправочной станцией, и огромная толпа, собравшаяся на площади, набросилась на них, осыпая оскорблениями, пиная ногами. Пинали и плевали на них большей частью старые и пожилые женщины, матери молодых партизан, взятых в плен и расстрелянных немцами или фашистской милицией Муссолини."

http://www.proza.ru/2012/02/12/495

Сергей Дроздов
Конец власовщины:
«Генерал – майор Трухин, выбравший с генерал-майором Шаповаловым и немецким офицером связи майором Оттендорфом тот же путь, что и Боярский, утром 8 мая попал у Пршбрама в засаду. Подробности стали известны из рассказа его адъютанта, старшего лейтенанта Ромашкина. Пригрозив оружием, Трухина заставили выйти из машины перед партизанским штабом. Шаповалова, привезенного в штаб в первой машине, уже увели куда-то и затем расстреляли. Капитан Красной армии в полной форме, видимо, тот же Олесинский, отобрал у Трухина и сопровождавших его власовцев оружие и документы и посадил всех под стражу в одиночки. Утром 9 мая генерал-майора Трухина передали представителям советских военных властей, которые отправили его из Дрездена самолетом в Москву. По всей видимости, в районе Пршибрама в руки к партизанам попали также и генерал-майоры Благовещенский и М.В. Богданов. Таким образом, в эти критические дни бесследно пропала группа ведущих офицеров РОА, пытавшаяся установить связь с главнокомандующим».

Видите, как гуманно поступил С ЭТИМИ власовцами наш капитан Олесинский (Смирнов)?!
Трухин и компания вели себя прилично, не хамили, не демонстрировали своей спеси, и спокойно полетели в Москву, где их ожидало следствие, а затем - суровый и справедливый приговор Военной коллегии Верховного суда СССР.

« ПРИГОВОР
ИМЕНЕМ СОЮЗА СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК
ВОЕННАЯ КОЛЛЕГИЯ ВЕРХОВНОГО СУДА СССР
в составе:
Председательствующего — генерал-полковника юстиции УЛЬРИХА В. В.
Членов — генерал-майора юстиции КАРАВАЙКОВА Ф. Ф. и полковника юстиции ДАНИЛОВА Г. Н.
В закрытом судебном заседании, в гор. Москве, 30, 31 июля и 1 августа 1946 года, рассмотрела дело по обвинению:
1. б. заместителя командующего войсками Волховского фронта и командующего 2-й Ударной армией — генерал-лейтенанта ВЛАСОВА Андрея Андреевича, 1901 г.р., уроженца деревни Ломакино, Гагинского района, Горьковской области, русского, бывшего члена ВКП(б);
2. б. начальника штаба 19-й армии — генерал-майора МАЛЫШКИНА Василия Федоровича, 1896 г.р., уроженца Марковского рудника Сталинской области, русского, бывшего члена ВКП(б);
3. б. члена Военного совета 32-й армии — бригадного комиссара ЖИЛЕНКОВА Георгия Николаевича, 1910 г.р., уроженца г. Воронежа, русского, бывшего члена ВКП(б);
4. б. начальника штаба Северо-Западного фронта — генерал-майора ТРУХИНА Федора Ивановича, уроженца г. Костромы, русского, беспартийного;
5. б. начальника Военно-Морского училища ПВО в г. Либаве — генерал-майора береговой службы БЛАГОВЕЩЕНСКОГО Ивана Алексеевича, 1893 г.р., уроженца г. Юрьевец Ивановской области, русского, бывшего члена ВКП(б);
6. б. командира 21-го стрелкового корпуса ЗАКУТНОГО Дмитрия Ефимовича, 1897 г.р., уроженца г. Зимовники Ростовской области, русского, бывшего члена ВКП(б);
7. б. начальника санатория Аэрофлота в г. Ялте — полковника запаса МАЛЬЦЕВА Виктора Ивановича, 1895 г.р., уроженца г. Гусь-Хрустальный Ивановской области, русского;
8. б. командира 59-й стрелковой бригады — полковника БУНЯЧЕНКО Сергея Кузьмича, 1902 г.р., уроженца села Коровякова Глушковското района Курской области, украинца, бывшего члена ВКП(б);
9. б. командира 350-й стрелковой дивизии — полковника ЗВЕРЕВА Григория Александровича, 1900 г.р., уроженца г. Ворошиловска, русского, бывшего члена ВКП(б);
10. б. заместителя начальника штаба 6-й армии — полковника МЕАНДРОВА Михаила Алексеевича, уроженца г. Москвы, русского, беспартийного;
11. б. помощника начальника связи 2-й Ударной армии Волховского фронта — подполковника КОРБУКОВА Владимира Денисовича, 1900 г.р., уроженца г. Двинска, русского, бывшего члена ВКП(б);
12. б. начальника артиллерийского снабжения Северо-Кавказского военного округа — подполковника ШАТОВА Николая Степановича, 1901 г.р., уроженца деревни Шатово Котельнического района Кировской области, русского, бывшего члена ВКП(б);
— всех в преступлениях, предусмотренных статьей 1-й Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года и ст.ст. 58-16, 58-8, 58-9, 58-10 ч. И УК РСФСР.
Предварительным и судебным следствием установлено:
Подсудимые ВЛАСОВ , МАЛЫШКИН, ЖИЛЕНКОВ, ТРУХИН, ЗАКУТНЫЙ, МЕАНДРОВ, МАЛЬЦЕВ, БЛАГОВЕЩЕНСКИЙ, БУНЯЧЕНКО, ЗВЕРЕВ, КОРБУКОВ и ШАТОВ, являясь военнослужащими Красной Армии и будучи антисоветски настроенными, в напряженный для Советского Союза период Великой Отечественной войны, нарушив воинскую присягу, изменили Социалистической Родине и, в разное время, добровольно перешли на сторону немецко-фашистских войск.
Находясь на стороне противника, все подсудимые, во главе с Власовым , по заданию руководителей немецко-фашистского правительства, на протяжении 1941—1943 гг. проводили широкую изменническую деятельность, направленную на вооруженную борьбу против Советского Союза, а в 1944 году ВЛАСОВ , ЖИЛЕНКОВ, ТРУХИН, МАЛЫШКИН, ЗАКУТНЫЙ, МЕАНДРОВ, БУНЯЧЕНКО и др. вошли в созданный Гиммлером т. н. «комитет освобождения народов России» и по заданию германской разведки создали из числа бывших белогвардейцев, уголовников, националистов и прочих антисоветских элементов вооруженные отряды, наименовав их «русской освободительной армией» (РОА); организовали шпионаж и диверсии в тылу советских войск, убийства офицеров и солдат Красной Армии, а также подготавливали террористические акты против руководителей ВКП(б) и Советского Правительства. Подсудимый Власов и его сообщники, при помощи немцев, своей окончательной целью ставили свержение Советского Правительства, ликвидацию социалистического строя и организацию на территории Советского Союза фашистского государства. Для проведения своей преступной деятельности ВЛАСОВ и все его соучастники необходимые им материальные средства и вооружение получали от немецкого командования, а всей их практической деятельностью руководил Гиммлер и его помощники.
Собранными по делу доказательствами и личными признаниями подсудимых как на предварительном, так и на судебном следствии конкретная предательская деятельность каждого из подсудимых установлена следующая:
1). ВЛАСОВ , будучи заместителем командующего войсками Волховского фронта и одновременно являясь командующим 2-й Ударной армией того же фронта, в июле 1942 года, находясь в районе города Любань, в силу своих антисоветских настроений изменил Родине и перешел на сторону немецко-фашистских войск, выдал немцам секретные данные о планах советского командования, а также клеветнически характеризовал Советское Правительство и состояние тыла Советского Союза. Вскоре после этого ВЛАСОВ дал согласие немецкому командованию возглавить формируемые немцами части т. н. «русской армии», изъявив при этом желание войти в состав будущего «русского правительства», и обсуждал с ответственными представителями германского министерства иностранных дел вопросы расчленения Советского Союза. В декабре месяце 1942 года ВЛАСОВ совместно с другими изменниками Родины по заданию немецкого военного командования и германской разведки создал т. н. «русский комитет», ставивший своей целью свержение советского государственного строя и установление в СССР фашистского режима. Возглавляя этот «комитет», ВЛАСОВ вербовал из числа вражеских элементов своих единомышленников, выпускал антисоветские листовки к военнослужащим Красной Армии и населению СССР, разъезжал по лагерям, где содержались советские военнопленные, и по оккупированной территории Советского Союза, призывая советских граждан к вооруженной борьбе с советским правительством и Красной Армией. В конце 1944 года ВЛАСОВ по заданию германской разведки и лично Гиммлера объединил существовавшие на территории Германии белогвардейские организации и вместе с ближайшими сообщниками — изменниками ТРУХИНЫМ, МАЛЫШКИНЫМ, ЖИЛЕНКОВЫМ и ЗАКУТНЫМ, возглавил созданный немцами т. н. «комитет освобождения народов России» (КОНР).
Ставя своей целью при помощи немцев захват власти в СССР, ВЛАСОВ под руководством фашистов сформировал из числа белогвардейцев, уголовников и изменников Родины, т. н. «русскую освободительную армию», организовывал шпионаж и диверсии в тылу советских войск и подготавливал террористические акты против руководителей Советского Правительства. ВЛАСОВ , возглавляя работу по вербовке в т. н. «РОА» советских военнопленных, расправлялся с лицами, подозреваемыми в антифашистской деятельности, и лично утверждал смертные приговоры .
Будучи назначен приказом Гитлера на должность главнокомандующего т. н. «РОА», направлял сформированные им воинские части на фронт для боевых действий против советских войск.
ВЛАСОВ в 1944 году, кроме Гиммлера, вступил в личную преступную связь с Герингом, Геббельсом и Риббентропом, вел с ними переговоры и совместно намечал мероприятия по усилению деятельности, направленной против СССР.
После разгрома и капитуляции гитлеровской Германии Власов вместе со своими сообщниками пытался бежать в район, занятый американскими войсками, для продолжения борьбы против Советского Союза, но был пленен частями Красной Армии…
На основании вышеизложенного Военная Коллегия Верховного Суда Союза ССР постановляет: признать предъявленное ВЛАСОВУ , ЖИЛЕНКОВУ, МАЛЫШКИНУ, ТРУХИНУ, БЛАГОВЕЩЕНСКОМУ, ЗАКУТНОМУ, МЕАНДРОВУ, МАЛЬЦЕВУ, БУНЯЧЕНКО, ЗВЕРЕВУ, КОРБУКОВУ и ШАТОВУ обвинение в совершении ими преступлений ст. 1-й Указа Президиума Верховного Совета Союза ССР от 19 апреля 1943 года и ст. ст. 58-16, 58-8, 58-9, 58-10ч. Ни 58-11 УК РСФСР доказанным.
Руководствуясь ст. ст. 319—320 УПК РСФСР, Военная Коллегия Верховного Суда Союза ССР
ПРИГОВОРИЛА: лишить воинских званий
1. ВЛАСОВА — генерал-лейтенанта,
2. МАЛЫШКИНА — генерал-майора,
3. ЖИЛЕНКОВА — бригадного комиссара,
4. ТРУХИНА — генерал-майора,
5. БЛАГОВЕЩЕНСКОГО — генерал-майора береговой службы,
6. ЗАКУТНОГО — полковника,
7. МАЛЬЦЕВА — полковника,
8. БУНЯЧЕНКО — полковника,
9. ЗВЕРЕВА — полковника,
10. МЕАНДРОВА — полковника,
11. КОРБУКОВА — подполковника,
12. ШАТОВА — подполковника
— и по совокупности совершенных преступлений, на основании ст. 1-й Указа Президиума Верховного Совета Союза ССР от 19 апреля 1943 года:
1. ВЛАСОВА Андрея Андреевича,
2. МАЛЫШКИНА Василия Федоровича,
3. ЖИЛЕНКОВА Георгия Николаевича,
4. ТРУХИНА Федора Ивановича,
5. БЛАГОВЕЩЕНСКОГО Ивана Алексеевича,
6. ЗАКУТНОГО Дмитрия Ефимовича,
7. МАЛЬЦЕВА Виктора Ивановича,
8. БУНЯЧЕНКО Сергея Кузьмича,
9. ЗВЕРЕВА Григория Александровича,
10. МЕАНДРОВА Михаила Алексеевича,
11. КОРБУКОВА Владимира Денисовича,
12. ШАТОВА Николая Степановича
— ВСЕХ ПОДВЕРГНУТЬ СМЕРТНОЙ КАЗНИ ЧЕРЕЗ ПОВЕШЕНИЕ.
Имущество всех осужденных, лично им принадлежащее, конфисковать.
Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
Подлинный за надлежащими подписями.
ВЕРНО:
СЕКРЕТАРЬ ВОЕННОЙ КОЛЛЕГИИ ВЕРХСУДА СССР
МАЙОР ЮСТИЦИИ (МАЗУР)»

Обратите внимание на следующие любопытные ньюансы этого исторического документа:

1. Верховный Суд СССР, разумеется, не признал эсэсовские генеральские звания некоторых власовцев, полученные ими в феврале 1945 года, и в приговоре указаны их бывшие советские воинские звания. Которых их и лишили.
2. Генерал- майор Трухин Ф.И. «дорос в РККА» до должности НАЧАЛЬНИКА ШТАБА СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА (!!!) оставаясь БЕСПАРТИЙНЫМ! (А нам-то либеральные историки теперь рассказывают, что беспартийным тогда в армии «хода» наверх не было, верно?! Напомню, что Командующий войсками Ленинградского фронта. Л. Говоров тоже вступил в ряды ВКП(б) ТОЛЬКО В 1942 году, в самое тяжёлое для Родины время. «Беспартийность» однако, не помешала ему «дорасти» до звания генерал-лейтенанта и высокой армейской должности).
3. Также БЕСПАРТИЙНЫМИ были полковник Меандров М.А. (бывший зам. начальника штаба 6-й армии) и Мальцев В.И (бывший начальник санатория в Ялте(!)). Эта «беспартийность», как ни странно, также не помешала им дорасти до очень высоких и престижных должностей, а отсутствие у них чести и совести – не помешало им изменить своей Родине.

Туда им и дорога - говорят в таких случаях на Великой Руси...

Теперь посмотрим, КАК оценивали участие в пражском восстании сами власовцы». Перечень их мнений у Хофмана весьма разнообразен:

«Соратники Власова, которым удалось уцелеть, постоянно подчеркивали, что не только сам Власов, но и политическое и военное руководство движением, КОНР и верховное командование в лице генерала Трухина выступали против вмешательства в чешские дела. Участие в чешском восстании многие называют "пагубным, самоубийственным", поскольку, задержавшись на несколько дней в Праге, 1-я дивизия РОА не успела вовремя добраться до американских позиций и попала в руки у Красной армии...
Офицер РОА Свинцов даже возлагает вину на "Власова, его генералов и штаб" (имея в виду прежде всего генерал-майора Буняченко), которые завели РОА во "враждебную Чехословакию" на помощь "коварным и неблагодарным чехам" и тем самым дали возможность Красной армии уничтожить власовцев. По мнению другого офицера, Кармазина, Пражская операция не только ускорила выдачу власовцев "их будущим убийцам и палачам", но и невольно сыграла роль в массовых расстрелах чехами беззащитных немецких военнопленных и немецкой части населения Праги.

Алымов усматривает в пражском эпизоде отдаленные последствия усилий Зыкова вбить клин "между РОА и ее нелюбимым, но единственно возможным союзником — немецкой армией". Державин говорит о "позорном ударе в спину союзника" и о "моральных последствиях этого неслыханного по низости поступка" для репутации Русского освободительного движения. Почти дословно повторяет это суждение член президиума КОНР профессор Богатырчук: "предательский удар"* в спину отступающих немцев»...

Но хотя Пражская операция действительно началась с предательства немецких союзников и закончилась гибелью 1-й дивизии РОА, мы не можем ограничиться при ее оценке лишь негативными факторами. На фоне последних дней войны решение об участии в Пражском восстании выглядит отчаянной попыткой спасти дивизию от гибели», - откровенно отмечает Хофманн. Ни о какой «борьбе с большевизмом», или «помощи братским чехам», как видим и речи нет. Спасали свою шкуру как могли, да и всё...

Какое КОНКРЕТНОЕ УЧАСТИЕ, и какими силами приняла в Пражском восстании собственно чешская армия (напомним, что в ней немцы позволили содержать 7 тыс. человек) – мне найти не удалось.

кстати читал тут как то очень интересную книженку

Название: «Тигры» в грязи. Воспоминания немецкого танкиста
Автор: Кариус Отто

Зачетная книга , рекомендую . Хоть и написанная вроде как врагом , но любопытная .
И там вот описывался эпизод как им дали наконец таки "Тигры" (до этого ездили на чешском говне, ) И вот за Тиграми они почему то ездили во Францию .
Хотя официально вроде французы тигров не выпускали .

Кто нить в курсе про выпуск тигров во франции?

А во Франции тогда что выпускали? Там же полно танковых заводов было.
Сначала-то, ясно дело, они для Гитлера делали Сомуа, Рено и Гочкисы, а потом, году к 43, когда это всё уже морально устарело? Чем-то же их должны были загрузить? Почему бы и не тиграми?

Я знаю одно - в Рейхе была карточная система и принцип - не работаешь - живешь плохо.

Французы с голоду не помирали. И заводы молотили во всю мочь. В том числе и металлургия и танковые. Как и в Чехии. Только немцы отмечали, что у чехов брака нету вообще, а вот франки бывало и халтурили.

Но выдавать эту информацию крайне не любят - что кто выпускал, да и у нас только отчаянные маргиналы типа Мухина и Нерсесева от этом имеют смелость говорить.

Ну и дилетанты вроде меня, с меня взятки гладки, не историк на госслужбе. А трогать тех же французов было нельзя и в СССР. Оне типа страдали и боролись...

Подготовлю вторую часть про Французов - постараюсь там вопрос осветить как получится.