Фотографии, истории, мысли вслух...

"Мне было пять лет, когда мой отец отправил меня с какой-то запиской к начальнику полицейского участка, — тот прочел записку и запер меня в камере минут на пять, а потом открыл дверь и сказал: "Вот так мы поступаем с непослушными маленькими мальчиками".

С теx пор мне так и не удалось избавиться от ужаса перед полицейскими".

Альфред Хичкок с внуками.

22 января 2021 года исполнилось 100 лет со дня рождения выдающегося композитора XX века Арно Бабаджаняна, на песнях которого выросло не одно поколение советских людей.

Он умел радоваться жизни и делиться этой радостью с близкими людьми, коллегами, поклонниками, даже с теми, кого видел впервые. Он устраивал праздники из серых будней и приглашал на них всех, кто хотел стать частицей этого веселья.

Симфонист, блестящий пианист… Но тогда никому из друзей и преподавателей и в голову не могло прийти, что огромную популярность Арно Бабаджаняну принесут песни. Первые же песенные опыты убедили его в том, что этот жанр не прощает бездумного к себе отношения.

«Наоборот, он требует углубленности и такой же полной творческой самоотдачи, как и «серьезные» формы — будь то соната для скрипки или концерт для фортепиано, — говорил композитор.

— И еще мне стало очевидным, что автору песни нельзя оставаться безликим: любая его песня непременно должна нести в себе черты его творческой индивидуальности. Не стыжусь признаться, что не пытаюсь делать в этой области каких-либо открытий — мои песни о любви, о радости, о грусти, о тех вечных и простых человеческих эмоциях, о тех высоких чувствах, которые веками воспевались, воспеваются и, по всей вероятности, будут воспеваться всегда».

Его история — это история любви, которая разлетелась по всему миру в песнях. Такую музыку умел писать только он — Арно Бабаджанян. В ней жила его душа — мятущаяся, ликующая, тоскующая и бесконечно добрая. По собственному признанию, мелодия звучала у него в голове, а ему лишь оставалось выразить ее на листе бумаги.

Арно Бабаджаняном созданы такие песни как «Верни мне музыку», «Чертово колесо», «Королева красоты», «Ноктюрн», «Солнцем опьяненный», «Я жду тебя», «Вокализ», «Любовь можно потерять», «Сердце на снегу», «Год любви», «Золотое танго», «Твои следы», «Память».

В 1964 году родился потрясающий творческий союз — Бабаджанян, Рождественский, Магомаев.

Муслим Магомаев вспоминал:

,,Мы встретились с ним так, словно знали друг друга давно. Показал ему запись его "Софии". Он удивился тому, как просто и быстро удалось управиться с ударением. Сказал: "Лиха беда начало". Первая песня, которую он написал для меня, была "Ожидание" на стихи Гарольда Регистана... У Арно был редкий дар – он умудрялся, услышав популярную тему и взяв какие-то стилистические элементы, переплавить в золото собственной мелодии. Для Арно главным в момент создания песни была музыка, а не слова".

"Когда начинают говорить, кто кого сделал, Бабаджанян меня или наоборот, или Рождественский обоих сделал. Я хочу сказать, что это называется триумвират – такой остроугольник, углы которого, как не повернешь, все равно остаются друг с другом, ни один не становится больше или меньше. Так, получается, что Арно меня нашел, я – его, а вместе мы нашли Рождественского. Вот так до конца и работали", - говорил Магомаев в одном из своих поздних интервью.

Поэт Андрей Дементьев как-то сказал: «Я много работал с Бабаджаняном, это был настолько влюбленный в жизнь человек, в нем было столько юмора, человечности, что и сама музыка рождалась из этой доброты. У него было интуитивное чувство прекрасного. Арно Бабаджанян остался композитором света и радости».

Невероятная Анастасия Вяльцева!

«Концерты Вяльцевой начинались поздно – в половине девятого вечера. Но, боясь опоздать, публика начинала собираться с шести часов, и к началу концерта людьми заполнялись все проулки, ведущие к подъездам театра. Зал с трудом вмещал желающих послушать певицу. Пробираться на свои места приходилось с риском упасть кому-нибудь на колени... Те же, кому билеты не доставались, стояли на лестницах, в вестибюле, даже на улице, облепляли соседние заборы и крыши.

Концерты Анастасии Дмитриевны состояли обычно из двух отделений. Первыми пели дебютанты. Но их слушали вяло, принимая как прелюдию к выступлению Вяльцевой. Затем зал на несколько минут затихал, будто к чему-то внимательно прислушиваясь, и неожиданно взрывался бурными аплодисментами.

Придерживая левой рукой шлейф и подняв над головой в приветствии правую руку, быстрыми и легкими шагами на сцену выходила Анастасия Дмитриевна. Живое и тонкое лицо под пышным валиком волос, искрящиеся весельем глаза, жизнерадостная улыбка, необычайно изящная и стройная фигура, – как много было в этой артистке привлекательности и обаяния!»

Из книги С.П. Кизимовой «Несравненная Анастасия Вяльцева».

В июне 1941-го Алисе Фрейндлих шесть с половиной лет.

1 сентября она пошла в первый класс 239 школы на Исаакиевской площади. А 8 сентября началась блокада Ленинграда.

— В начале войны проблем с едой мы не ощущали. У немцев ведь всегда на полочках что-то припасено. Я помню, как к нам прибегала соседка с чашечкой, просила немножко, пару ложечек, манки для своего ребенка. И бабушка ей насыпала манки.

Еще не наступила зима, еще шла осень 41-го. Еще можно было безмятежно отдать кому-то столовую ложку манки. Никто же не предполагал, что блокада будет так долго длиться. А потом наступила зима, и бабушка перешла на режим строгой экономии и дисциплины. Она больше не давала нам хлеб просто так. Только строго по часам. Помню, я сидела как истукан и подолгу смотрела на часы, на то, как бежит стрелка к тому заветному моменту, когда бабушка нам что-то даст. А ведь очень многие гибли из-за того, что сразу съедали свои 125 граммов хлеба, которые выдавались на сутки в самую тяжелую зиму.
У бабушки с довоенных времен оставалась горчица. Роскошь! С ней казался вкусным даже студень из столярного клея, который тогда все в Ленинграде варили. Еще у нас оставалась сода, мы бросали ее в кипяток, и получалась шипучка.

Топили в основном — мебелью, в итоге сожгли всю, кроме того, на чем нужно было спать и сидеть. В буржуйке сгорело полное собрание сочинений Толстого, прижизненное издание. Но тут так: или смерть, или книжки в огонь…
Сначала уехал папа — он эвакуировался с ТЮЗом, где к тому времени работал. Улетел буквально последним самолетом, после чего кольцо блокады окончательно сомкнулось. Мы с мамой почему-то с ним не поехали. Не знаю, в чем была причина. Может быть, потому, что всех взять не могли. Кстати, к нам отец так и не вернулся — в эвакуации у него появилась новая семья. Зимой 1941-го не стало нашей квартиры — в нее попал снаряд. Причем, по слухам, это был наш снаряд — то ли недолет, то ли перелет… Я очень хорошо запомнила, как мы вернулись домой и увидели выбитые стекла и двери, рояль, бедный, весь в штукатурке, все разметано…

Бабушка — Шарлотта Фёдоровна… Фридриховна она была, но по-русски уже Фёдоровна. Их выслали потом в двадцать четыре часа, и мы с мамой остались вдвоём.

Бабушка умерла в эшелоне. Их везли куда-то под Красноярск или Свердловск. Не доехала. Мы даже не знаем, где её могила…

Помню, когда мама провожала их на вокзале, там стояли большие котлы. Под ними были костры, и в них варились макароны, и они вываривались до состояния теста. Это тесто тут же замерзало, его рубили на буханки и выдавали вместо хлеба… Ну, естественно, бабушка тут же отрезала кусок и дала маме…

— Да, блокадники были очень сосредоточены на себе, и эта созерцательность своего внутреннего состояния и дала нам возможность, во-первых — выжить, во-вторых — всё, всё запомнить. Может быть, когда-нибудь напишу об этом… Вместе с трудным, с очень страшным, в моих детских впечатлениях из тех дней осталось и острое ощущение того, что у нас, блокадников, была особая потребность в улыбке — видимо, в этом заключалась и какая-то психотерапия, какая-то даже физическая защита…"

Автор: Олег Мерцедин

"Не тратьте время, чтобы помнить зло.
Мешает это внутренней свободе.
Мешает просто — черт возьми! — работе, —
ну, в общем, это хлопотно зело.
А помните добро, благодаря
за ласку окружающих и бога.
На это дело, кстати говоря,
и времени уйдет не так уж много…"

Евгений Александрович Евтушенко (1932-2017) - поэт, прозаик, режиссер, сценарист, публицист, чтец-оратор.

"— Я люблю — и этим все сказано.
— Любите?
— Правда, не в общепринятом смысле. Я люблю все: Природу, людей, деревья, облака, страдания, Смерть. Одним словом — Жизнь! Я — оптимист и экстремист Любви.
— У вас было мало разочарований…
— Очень много!
— И тем не менее?
— И тем не менее!"

Эрих Мария Ремарк (1898-1970) - немецкий писатель.

"Вы знаете, как пахнут новые книги? Переплёт, бумага, шрифт? Это как свежий хлеб для голодного"

Рэй Дуглас Брэдбери (1920-2012) - американский писатель.

Модельер Вячеслав Зайцев с манекенщицами, 1965 год
Автор: Александр Стешанов

Был такой случай с Аркадием Гайдаром. В какой-то знакомой семье был мальчик, который хотел стать писателем.

Он показал Гайдару свой рассказ. Первая фраза была: "Путешественники вышли из города". Гайдар сказал: "В литературе самое главное — правда. Вот давай завтра с утра попробуем выйти из города". Наутро Гайдар разбудил мальчика, они взяли рюкзачок и пошли. Выходить из города. А город был Москва…

В общем, они "выходили из города" часа четыре, да так и не вышли на простор лесов и полей — бедный мальчик совсем обессилел. Но понял, что не надо писать всякую красивую ерунду...

Аркадий Петрович Гайдар (1904-1941) - русский советский детский писатель, сценарист и прозаик, журналист, военный корреспондент.

"Несчастья – это землетрясения, авиакатастрофы, гибель "Титаника". Но никак не фильмы".

Джон Джозеф Траволта (род. 1954) - американский актер

"Если однажды меня не окажется рядом с тобой, запомни: ты храбрее, чем подозреваешь, сильнее, чем кажешься и умнее, чем ты думаешь. И еще кое-что — я всегда буду с тобой, даже если меня не будет рядом".


На фото: Алан Милн и настоящие Кристофер Робин и тот самый медведь Пух

"В том, что касается будущего, я повторяю одно: за что бы вы ни взялись, главное – будьте преданны своему делу до конца. Не обязательно достигать какого-то звездного успеха, но быть честным перед самим собой в выбранной профессии – обязательно".

Роберт Де Ниро, 1976 год

"Ласка... единственный способ, который возможен в обращении с живым существом. Террором ничего поделать нельзя с животным, на какой бы ступени развития оно ни стояло. Это я утверждал, утверждаю и буду утверждать. Они напрасно думают, что террор им поможет. Нет-с, нет-с, не поможет, какой бы он ни был: белый, красный и даже коричневый! Террор совершенно парализует нервную систему".

Михаил Афанасьевич Булгаков (1891-1940) - русский писатель советского периода, драматург, театральный режиссер и актер.

"Чем больше у тебя денег, тем больше знакомых, с которыми ничто тебя не связывает, кроме денег"

Уильямс Теннесси (1911-1983) - американский драматург.

"У Белинского где-то в письмах, помнится, есть такая мысль: мерзавцы всегда одерживают верх над порядочными людьми потому, что они обращаются с порядочными людьми как с мерзавцами, а порядочные люди обращаются с мерзавцами как с порядочными людьми.

Глупый не любит умного, необразованный образованного, невоспитанный воспитанного и т. д. И все это прикрываясь какой-нибудь фразой: „Я человек простой…“, „я не люблю мудрствований“, „я прожил свою жизнь и без этого“, „все это от лукавого“ и т. д.

А в душе ненависть, зависть, чувство собственной неполноценности..."

Дмитрий Сергеевич Лихачев (1906-1999) -

zeppelman

Леня на удивление самокритичен.

О вреде чтения

В XVIII веке общество было серьезно обеспокоено новой эпидемией, поразившей молодежь – чтением. Умудренные опытом старцы сравнивали чтение большого количества книг с лихорадкой, похотью и наркоманией. По всей Европе передавались пугающие обывателей рассказы об эпидемии чтения – эта коварная зараза развращает молодежь.

Появилась новая профессия – коммерческий писатель. Человек, пишущий романы. Масла в огонь добавила волна самоубийств среди молодых людей, вызванных чтением романа Гете «Страдания юного Вертера» (1774).

Никогда еще в истории европейской литературы книга не распространялась с такой скоростью. Роман был переведен на французский (1775), английский (1779), итальянский (1781) и русский язык (1788) и затем неоднократно переиздавался. За 12 лет в Германии вышло как минимум 20 пиратских изданий. Это был один из самых продаваемых романов до войны 1812 года.

Сам Наполеон признавался, что прочитал «Вертера» семь раз.

Молодые люди копировали манеры Вертера и заучивали наизусть письма из романа. По всей Европе начали копировать и его стиль – носить желтый жилет и брюки с синим фраком и высокими сапогами. Книга способствовала буму кустарной промышленности.

Появилось множество сувениров, гравюр и посуды с рисунками из романа. Один предприниматель выпустил духи ‘Eau de Werther’.

Критика отнеслась к этой эпидемии очень серьезно. В 1775 году Богословский факультет Лейпцигского университета потребовал запретить «Вертера» на том основании, что распространение книги приводит к волне самоубийств среди молодежи.

Городской совет Лейпцига согласился с доводами ученых мужей. Запрет был введен в 1775 году и продержался до 1825. Роман был запрещен в Италии и Дании.

Здоровья Алисе Бруновне!

Великие люди

Размещено через приложение ЯПлакалъ

В подборке не хватает "мудрых цитат" Стетхема.

К пункту номер 5,про короткие рассказы.Рассказ Хэмингуэя из 6 слов в переводе на русский состоит всего из 4!

Чужой (вся франшиза). Вейланд-Ютани))

Редкий пост, который я прочитал с большим удовольствием! Спасибо авторам!
ПыСы Побольше бы таких постов,умных и заставляющих думать. Браво!

Ван Дамм красавчик,базар жок!

Размещено через приложение ЯПлакалъ