Мнение того, кто реально тушит лесные пожары. Отрывок, полное интервью по ссылке
https://novayagazeta.ru/articles/2021/07/30...niiu-naseleniia Для того чтобы потушить пожар, нам надо остановить его кромку, то есть горящую часть его периметра. Она довольно узкая, по ней трудно попасть с воздуха. Если это верховой пожар, над ним невозможно лететь. Мы должны понимать, что самолет сбрасывает воду, либо прямо попадая по огню не очень интенсивному, либо, если это интенсивный огонь, а особенно верховой, то самолет может смачивать водой какой-то участок перед пожаром, обеспечивая возможность работы наземных сил.
Если мы говорим о пожарах развившихся, то протяженность этой действующей кромки довольно большая. Например, в Якутии мы сейчас тушили пожар примерно на тысячу гектаров. Протяженность его кромки была около 20–25 км. И это далеко не самый крупный пожар, который там произошел. На крупных протяженность может быть и на сотни километров. Самый большой самолет может временно пригасить примерно 700–750 метров кромки. Соответственно, меньшие самолеты, те же Бе-200, могут успеть примерно в два раза меньше за один проход.
Это как из лейки плеснуть по краю костра, на шашлык полить. Открытого огня какое-то время не будет, но потом от углей все разгорится.
Получается, что пожарная авиация, танкерная технология со сбросом воды — это временная мера оказания очень локальной, очень точечной помощи наземным группам.
Если воздушные суда не работают по сложной схеме взаимодействия с наземными группами, то, можно сказать, эффективность просто нулевая.
— Какой способ тушения с использованием авиации тогда считается эффективным?
— Эффективным сброс воды может быть в самой начальной стадии пожара: самолет летел прямо с водой, увидел начинающийся пожар, точно по нему попал и вызвал туда наземную группу, которая и затушила пожар после этого. Но самолеты у нас не летают просто с водой на патрулировании.
Второй сценарий — работа на крупных затяжных пожарах, когда есть идеальная координация воздушных сил, регулярные сбросы воды в большом количестве поддерживают работу наземных сил. Такого в России тоже практически не бывает, потому что у нас очень мало этих воздушных судов, они относятся к МЧС, а на земле лесники. Как правило, они плохо связаны между собой. Поэтому я бы сказал, что
в России эта технология имеет прежде всего психологический эффект по успокоению населения, но по большому счету это безумно дорого:
летный час тяжелого танкера может стоить несколько сотен тысяч рублей. Час Ил-76 стоит порядка 700 тысяч рублей. А на одном вылете он работает по несколько часов. То есть за сутки можно выкинуть несколько миллионов рублей, не дав никакого эффекта, если нет нормального взаимодействия с землей. А даже если оно есть, это всего несколько сотен метров притушенной кромки. В каких-то случаях это может быть важно — например, при спасении населенного пункта, но в большинстве случаев в российском исполнении это дорогая психологическая помощь населению.
— Зачем полетели в Турцию?
— На самом деле наша авиация, которую привлекают в других странах, оказывается гораздо эффективнее там, чем у нас. В Турции, например, море. Там наши Бе-200, при всей сложности их эксплуатации и высоком мастерстве, которое требуется от пилотов, могут прямо на месте забрать с моря воду и сбросить ее на пожар. Им не надо летать далеко, как в Иркутской области или в Якутии, с места, где они могут забрать воду. В Турции или Греции, где мы любим оказывать помощь, а там любят ее получать, это встраивается в систему большой группировки танкерной авиации. Там это не единичный вылет Бе-200, который куда-то сбросил воду в дымный лес и улетел, а хорошо поставленная плановая работа. Много самолетов летят такой вереницей и бросают эту воду по намеченной схеме, и потом это все отрабатывается наземными службами. Там, где самолетов много и есть большие источники воды, это неплохо работает. Там наши самолеты достаточно эффективны.
Нам часто звонят или пишут в соцсетях, что Россия отправила самолет в Турцию вместо того, чтобы отправить его в Якутию или спасать Карелию. Я бы сказал, что переживать надо не из-за этого. У нас очень не хватает применения авиации. Но не этих самолетов.
Вот эти один, два или три Бе-200 вообще не меняют картину ни в Карелии, ни в Якутии.
Беда в том, что другой авиации, другой техники и денег, которые нам требуются на тушение наших пожаров, остро не хватает. Банальных вертолетов Ми-8, банальных самолетов Ан-2, этих кукурузников, которые обеспечивают раннее реагирование на пожары. Потому что пожар в первую очередь тушится не водой с воздуха, а людьми, которых надо туда доставить.
Все-таки танкерные технологии — бог с ними, пусть их применяют там, где их умеют эффективно применять. У нас их и не очень умеют применять, и не очень они спасут ситуацию при нынешнем раскладе.
yaplakal.com