Вообще, смеяться над шаманами - не самое разумное занятие
Урок атеизма в школе, учительница говорит детям: «Дети, кричите в небо — Бога нет!» Вдруг замечает, что один мальчик стоит молча. Она его спрашивает: «Почему ты молчишь?» Он отвечает: «Если там никого нет, то зачем кричать? А если там кто-то есть, то зачем портить отношения?»
Из книги Владимира Фёдорова "Тайны вуду и шаманизма":
"Казалось бы, на громадных просторах той же Якутии, где каждый из сотни одновременно живущих шаманов мог спокойно властвовать на нескольких тысячах квадратных километров и при этом едва поспевать "обслуживать" собственную паству, им нечего было делить. Ан нет, судя по легендам, ойоуны, главным образом, конечно, "чёрные", в свободное от камланий время периодически занимались самыми настоящими воинами с себе подобными. "Белые" шаманы, естественно, не служили источниками агрессии, но вынуждены были, защищаясь, тоже довольно часто "применять оружие". Причиной этих постоянных ристалищ не на жизнь, а на смерть служили, видимо, чисто амбициозные желания прослыть сильнейшим и всемогущим и таким образом возвысить свою славу и влияние. Ну и заодно уничтожить хоть и далёких, никак не мешающих, но всё же конкурентов. Иногда поводом для конфликта, "камнем преткновения" становился человек или домашнее животное - один шаман пытался его извести, а другой, наоборот, выступал в роли исцеляющего. Немаловажную роль играли и личностные качества ойунов. Огромное напряжение, страшные нагрузки, постоянные опасности во время "астральных путешествий" и домогательства распоясавшихся духов делали под старость "чёрного" шамана человеком с отнюдь не ангельским характером. Поэтому нешуточная схватка, в результате которой один шаман "съедал" другого, могла произойти из-за буквально ничтожной причины. Памятуя об этом, простые люди старались вообще не трогать без веского повода всегда готовый к взрыву демонический сгусток нервов, выстраивали общения с ним максимально предупредительно и обходительно, а вот собратья по профессии вели себя иначе. В старину вообще считалось, что шаман не может умереть естественной смертью, он обязательно должен быть рано или поздно "съеден" более сильным или более коварным и изощрённым соперником. Правда, существовало "рыцарское" правило - большие шаманы никогда первыми не опускались до войны с теми, кто уж явно стоял несколькими ступенями ниже. И последние сами тоже не лезли на рожон, хотя не прочь были при случае устроить какую-нибудь мелкую пакость. Такое уважение "весовых категорий" объяснялось тем, что по большей части в поединках участвовали не сами шаманы, а их мистические мать-звери, и слишком неравным и нелепым выглядел бы бой, скажем, огромного медведя с обычной собакой. Другое дело, если более слабые ойуны объединялись против сильного в целую свору.
Поскольку подобные поединки шли на астральном уровне и где-то в особых местах, то иногда они на ближнем к шаманам плане внешне не проявлялись. Вот что писал по этому поводу И.А.Худяков:
"Иногда, враждуя между собой, шаманы сами ходят просто, как обыкновенные люди, а звери их дерутся. Простые люди, конечно, не видят этого, но шаманы видят. Если ссорятся малые шаманы, то животные их дерутся между собой целых три года, если средние, то четыре или пять годов, а если самые главные - то девять лет. Если шаманы равны между собою, то по истечении срока они мирятся, если же один одолеет другого, то последний умирает вместе со своим животным".
Похожую, но несколько отличную картину рисует и В.Л.Серошевский:
"Только один раз в году , когда растает последний снег и вся земля почернеет, шаманские ие-кыла (мать-звери) появляются на земле; тогда души шаманов , воплощённые в них, рыщут везде; их видит только глаз колдуна, обыкновенные же люди их не замечают. Сильные и смелые из них пролетают с шумом и рёвом, слабые - тихонько и крадучись; особенно драчливостью и задором отличаются шаманки, и действительно, если среди них встретится настоящая колдунья, то никому не уступит; неопытные или задорные шаманы часто вступают в драку, что ведёт за собой болезнь или даже смерть того, чей ие-кыла был побит. Иногда сходятся на бой первоклассные силачи-шаманы и, сцепившись, лежат в протяжении нескольких месяцев, даже лет, не в состоянии одолеть друг друга; тогда люди - собственники этих ие-кыла сильно болеют, пока один из них не умрёт и не освободит другого. Самые слабые и трусливые бывают "сабачьи" шаманы; самые сильные и могущественные те, которые ие-кыла громадные бык-пороз, жеребец, орёл, лось, чёрный медведь. Самые несчастные шаманы - имеющие своим звериным воплощением волка, медведя или собаку; эти звери ненасытны, им всё мало, сколько бы не добывал для них шаман-человек, особенно собака не даёт покоя своему двуногому двойнику; она грызёт зубами его сердце и рвёт его тело. Ворон тоже плохой ие-кыла. Орёл и бык-пороз называются чертовскими бойцами и воителями, их титул самый лестный для шамана.
Как утверждают некоторые источники, иногда мать-звери могли вступать в схватки и без команд своих хозяев, которые, якобы, даже не подозревали об этом. Подобное могло происходить, когда мать-звери вдруг неожиданно сталкивались лоб в лоб где-то в своих мифических чащах и кущах, и у них не оставалось путей к отступлению.
Для борьбы друг с другом у избранников духов имелись ещё и так называемые шаманские самострелы. В прошлом каждый шаман имел свой невидимый астральный самострел, настораживаемый на других шаманов. Слабые шаманы имели один самострел, а сильные - до трёх. Некоторые вставляли самострелы, которые были насторожены на более сильных шаманов, и веками ждали свою жертву. То, что шаманы оставляют после себя такие самострелы, говорит об их соперничестве. Эти шаманы хотели, чтобы на их территории не родился шаман, превосходящий его своим назначением и способностями. Такое дикое первобытное соперничество было и у древних русских воинов-богатырей, которые старались изжить богатыря более сильного, чем они сами. Это генетически сохраняется.
И так, на территории Якутии стоят настороженными множество таких невидимых астральных самострелов в ожидании своей жертвы. Это является как бы вековым проклятием бывших шаманов.
Добрые шаманы: шаманы-целители, шаманы-проповедники белых обрядов и шаманы-Айыы после себя таких самострелов не оставляют. А добрые заклинания (Алгысы) шаманов-Айыы всегда были направлены против силы и опасности таких самострелов. Конечно, такие самострелы вставляли кровожадные шаманы. Редко их вставляли шаманы оскорблённые, униженные - для отмщения обидчику.
Иногда такие самострелы оставляли после себя после себя обрядовые и кровожадные шаманы с целью уничтожения будущих поколений своих личных врагов. Тогда самострелы становятся настоящей карающей силой для данного рода. И вот за вину какого-то предка наказывается весь род. При этом обиженный шаман перечислял всё зло, которое ему причинил обидчик, и получал "особое разрешение" Космических Сил. Такие самострелы бывают очень опасны. Вот почему были истреблены целые роды силой астральных самострелов.
Самострелы и способы их вставления у шаманов бывают разные. Некоторые шаманы "снаряжают" самострелы в таком виде: вместо лука - молодой здоровый парень; стрела - другой молодой человек; тетива - пожилая женщина; курок самострела - молодая женщина и т.д. Всего для полного "комплекта" требовалось шесть человек. Иногда шаман вместо посторонних людей "снаряжает" самострел своими людьми: женой, детьми и родственниками. Поскольку тайное оружие сотворялось на астральном плане, то сами "детали" самострела даже и не подозревали об их подобном качестве (тем более, что фактически надо понимать, привлекалась только их невидимая внешне энергия и жизненная сила), но в случае промаха при выстреле они дружно погибали.
Шаманские самострелы очень древние, своими корнями уходят в глубокую первобытную древность, когда охотники "убивали" изображения зверей, на которых охотились. Таким образом, древнерусская первобытная примитивная магия превратилась в более высокую астральную магию шамана, где невидимый самострел настораживается на невидимую мать-зверя другого шамана, а иногда на будущее поколение и родственников обидчика шамана.
Как и положено самострелу, он устанавливался на тропах, которыми пользовались ойуны. Иногда они, как бы для защиты собственных владений, размещались вдоль их границ. Достаточно было врагу задеть незаметно натянутую поперёк дорожки бечевку, и стрела пронзала и убивала его. Главным же было при насторожке самострела, как и на обычной охоте, установить его на определённой высоте, соответствующей груди шамана или мать-зверя. Поскольку существа это были мифические, да и передвигались они не всегда по самой земле,то и высота бечёвки от последней измерялась саженями. При этом достигалась и избирательность, точная адресность выстрела. Потому как маленький и "ненужный" шаман мог вполне прошмыгнуть под бечёвкой, даже не задев её головой и ничего не почувствовав, а слишком великий - перешагнуть, не заметив.
Настороженные самострелы могли поджидать сколько угодно долго, пока не происходил выстрел или их не разряжал сам хозяин. Если же он погибал, то самострелы так и оставались на тропах во взведённом состоянии. Уцелевшие после давних войн самострелы караулят теперь уже случайную добычу.
По словам В.А.Кондакова, ойун, не являющийся хозяином самострела, даже если и заметит, то не имеет права его разрядить - таков шаманский закон. Зло самострела своими заклинаниями-алгысами может ослабить только Айыы-шаман.
По И.А.Худякову, иногда самострел, видимо, поменьше "калибром", выставлялся, пользуясь охотничьим языком, - у "привады" - тела человека, "съеденного" одним из духов шамана. Поскольку, в соответствии с классической формулой, преступника всегда тянет на место преступления, то и дух-убийца рано или поздно оказывается возле тела и получал стрелу в бок, которая "аукалась" его злодею-хозяину.
Существовал и ещё более уменьшенный вариант самострела, выполненного из останков одного человека, но он применялся только для определения величины шамана. Закреплённый на определённой высоте, такой самострел выпускал мини-стрелу, и по тому, куда она вонзалась, "тестируемый" ойун (одному - в голень, другому - в шею), можно было сразу и без спросов определить их "табель о рангах".
Как сообщает А.А.Попов, у властителей духов было и носимое с собою личное оружие:
"На трудные случаи шаманы получают три стрелы, сделанные из серого камня, которые берегут и используют только при опасности для жизни, так как их потеря уже не возмещается. Шаманы хранят стрелы в ушах, откуда их вынимают в случае нужды и посылают в противника шамана посредством лука. При попадании в цель каждая стрела причиняет смерть".
Учёный иллюстрирует это утверждение примером:
"Шаман Никон Поскочин однажды пришёл ко мне очень взволнованным, раскрыл свою спину и показал красные пятна, как от ожогов. "Это вчера мой враг шаман выпустил в меня стрелу, - сказал он, - к счастью, всё обошлось благополучно, стрела только задела". Он же передавал мне, что однажды во сне увидел, как раскрылась дверь юрты и показалась разинутая во всю дверь пасть чудовища. Поняв сразу, что это пришёл его съесть дух шамана-врага, он бросил в пасть находившийся внутри юрты хомут коня. После этого дверь захлопнулась, а чудовище исчезло. На другой день лошадь пропала. Никон вместо своей души отдал духу шамана-врага душу своей лошади и остался жив".
Кроме стрел, ойуны имеют в своём арсенале ещё и маленькие треугольные железки-сикэрэ, наиболее знаменитые из них получают до девяти штук. Железки могут подкладываться в пищу врага и, попадая вместе с ней в желудок, причинять смерть. Часто сикэрэ применяются при отступлении со специальным магическим заклятием, благодаря которому преследующий враг бывает не в силах удержаться от от оставленной для него "приманки" и проглатывает её вместе с таящейся внутри гибелью.
По словам И.А.Худякова, ойуны-противники не гнушаются применять друг против друга и "инвольтирование". Иногда один шаман желая отомстить другому шаману, делает из гнилушки человека с глазами, ушами и носом, эту человеческую фигурку мажут кровью и называют именем дьявола враждебного шамана (конечно, если имя известно). Затем связывают его ниткой или ремешком и секут иногда до смерти, и в этом случае шаман его, хотя бы был и за 1000 вёрст, покрывается ранами, пухнет и помирает. Если же деревянного дьявольчика сожгут, то шаман его помирает весь в коростах".
Как видно из перечисленных способов и примеров борьбы, они воздействуют опосредованно и не несут прямого контакта с врагом. Но бывают и случаи, когда сражающиеся стороны сходятся, что называется, лицом к лицу. Для этого шаманы обычно превращаются либо в своих мать-зверей, либо в других животных и сущностей, но, кажется, никогда не бьются в человеческих ипостасях.
Иногда шаманы, срываясь на бой с врагами, превращались в ураганы или смерчи и всё крушили на своём пути. Заслышав об этом, соперники тоже принимали вид разбушевавшихся стихий. Там, где они сходились, природа веками хранит следы страшных сражений. В.А.Кондаков считает подобные места и сегодня опасными как в физическом, так и в "астральном" плане, поскольку там всё разрушено и пропитано отрицательной энергией. Недаром, по его же словам, "белые" шаманы старались никогда не устраивать битвы поблизости от родовых поселений.
Надо сказать, что кроме версии обязательной смерти шамана в результате его "съедания" каким-либо соперником, одновременно бытуют и варианты естественного ухода из жизни. И это можно предположить хотя бы для тех шаманов, которые выигрывали все поединки с врагами.
Как утверждает Е.И.Сидоров, к старости магическая сила (как и любая другая) убывает, но не исчезает. После естественной смерти шамана его дух-двойник (мать-зверь) остаётся возле его могилы на девять поколений, затем исчезает, уходит совсем, либо переходит к другому. За время этих девяти поколений шаман может вновь переродиться. Потому-то люди иногда слышат зов давно умершего шамана. Шаман, убитый другим шаманом ("съеденный"), не перерождается, умирает и его дух-двойник." ©
Это сообщение отредактировал alanco - 20.09.2019 - 13:45
yaplakal.com