94


С каждым годом эти чувства все растут и придают мне новые силы.
Я люблю своего деда – Татаринова Анемподиста Яковлевича, уроженца Ольтехского наслега Усть-Алданского улуса. Того, кто форсировал Днепр, того, кого расстреливали в упор, устав тащить в плен, того, кого полгода сшивали по кусочкам в славном городе Тифлис (Тбилиси, про который он говорил: «Вторую жизнь мне дали грузины»), того, кто вернувшись с войны работал как и все, засучив рукава, не чураясь никакой работы, а в последние годы - почтальоном.
У него были удивительные, очень ясные глаза, непривычно широко распахнутые для якута, и все же с прищуром, с озорной искринкой. У него было большое сердце и острый природный ум. Он вел аккуратные записи в клеенчатых тетрадках. Он был чистюлей и педантом. И въедливость эта была очень гармоничной. Он дарил нам красивые железные рубли с каждой пенсии - по тем временам это было целое состояние. Он не мог пройти мимо, чтобы не подобрать, бумажку или любой другой мусор во дворе: своем или чужом, неважно. Он не умел кричать, не умел повышать голос. Он, увы, не умел плакать. И что еще грустнее, кажется, он не умел заливисто и громко хохотать. Интересно, делал ли он это до войны? Зато он умел улыбаться – всегда, везде, знакомым и незнакомым.
Он не любил разговоры о войне. Еще больше он не любил кинофильмы о войне. Он любил праздники. Он любил чай с печеньем, хлеб с маслом. А еще жареную колбасу. Такую, знаете ли, поджаренную до корочки на деревенском сливочном масле. Он любил думать, размышлять. Он очень любил разговаривать с людьми, хотя вот сейчас вспоминаю, говорил всегда меньше собеседника. Он любил людей. Любил жизнь. Любил нас – своих многочисленных внуков. И правнуков успел полюбить.
А потом он ушел. С огромным достоинством, тихо-мирно. Как и жил. Невысокий ладно скроенный якут, ни слова не знавший по-русски в июне 1941 года перед уходом на фронт и вернувшийся в родной алаас в сентябре 1944-го. Он жил красиво. Мирно! Человек, любивший мир всем сердцем. Человек, победивший войну.
Размещено через приложение ЯПлакалъ