145
Дед позвонил Федору за день до своей госпитализации и попросил прийти.
— Это важно, Федька, я завтра в больницу, а там…
— Дед, не начинай, конечно, приду, все будет хорошо, слышишь?
Но Леонид Николаевич уже повесил трубку.
Федор ушел с последней пары. Всю дорогу, что ехал в автобусе, думал о дедушке и бабушке, в последнее время дед бодрился, старался поддержать бабушку, Антонину Борисовну, неужели сломался? Оно, конечно, понятно, операция предстояла серьезная, врачи честно сказали, что шансов не так и много. Но дед все равно решился.
«Не верю, что судьба от меня отвернется, а лежать не хочу, хочу еще с Федькой на рыбалку, с Тонечкой моей на даче соловьев слушать».
Бабушка отворачивалась и спешила на кухню, к пригорающим оладьям на выключенной плите. Дед провожал ее взглядом и продолжал: «Что, семья, раскисли все, ладно женщины, но ты, Вадька, — говорил он сыну, — и ты, Федька!» И бабушка вспоминала о чайнике и пирожках, которые теперь пекла каждый день, надо же было что-то делать.
Дверь открыл Леонид Николаевич, шепнул, чтобы не выдавал, что он звонил и нарочито громко сказал:
— Федька, поди, лекции прогуливаешь? А мы не ждали.
Федор прошел в комнату, где бабушка собирала пакет с вещами. Она была настолько расстроена, что едва поздоровалась с внуком.
— Леня, давай положу эту пижаму лучше, она теплая.
— И вот так третий день, — пожаловался Леонид Николаевич внуку. – Пойдем на кухню, бабушке некогда внука обедом накормить.
— Я сейчас, — отозвалась бабушка.
Дед включил чайник и зашептал:
— У меня к тебе просьба, но лучше, когда бабушка отвлечется, это должно быть для нее сюрпризом.
— Что за сюрприз, дед?
— Да тише ты, суп будешь? А то в доме почти месяц от пирожков деваться некуда.
— А откуда у нас суп? – спросила бабушка, появившаяся на пороге кухни.
— Так сварю из бульона, что ты мне на месяц в больницу наварила уже.
— Идите, я сама, скоро обед будет.
— Ну наконец-то, я проголодался, — бодро ответил Леонид Николаевич, уводя внука в комнату. Там он включил телевизор и сел с Федькой рядом, на диван.
— Что случилось-то? – шепнул Федор.
— Понимаешь, у нас с бабушкой годовщина, а я в это время как раз после операции отходить буду. Я бы хотел, чтобы утром ей принесли роскошный букет, вот, я даже подобрал, — показал он внуку фотографию на телефоне.
— Лилии?
— Да, она любит лилии, помню, на свадьбе был букет белых лилий. Я не умею заказывать, помоги мне, чтобы букет принесли утром пятого ноября.
— Да, конечно.
— И вот, я купил, — протянул он диск Джо Дассена, — эта наша музыка, хочу, чтобы она звучала для нее в этот день. Не знаю, что будет со мной, но это все выполни, даже если…
— Дед, все будет нормально, я чувствую.
— А я верю, внук. И даже, если… поверь, вот это все, — он махнул в сторону кухни, — это того стоило. Будь с ней рядом в день нашей годовщины, она с тобой оттаивает.
Но все пошло по-другому, утро пятого Федька с бабушкой встретили у дверей реанимации, в которой лежал Леонид Николаевич после операции. К обеду к ним вышел врач и сказал, что все позади, и навестить его можно будет уже вечером.
— Баб, поехали, отдохнешь несколько часов, вечером приедем.
Антонина Борисовна дала себя увести. Корзина с лилиями стояла у входной двери. Женщина ахнула, подняла на внука удивленные глаза. Федька покопался в телефоне, и над лестничной площадкой раздалось: «Если б не было тебя, была б моя душа иной…»
— Феденька, — выдохнула женщина.
— Это он, дед, он просил. С годовщиной вас, любимые. На следующий год закажем ресторан!
5 ноября 1938 года родился Джо Дассентут
yaplakal.com