Короткие истории и случаи из жизни: 22.01.23

Предыдущая подборка ТУТ

Будет 7 историй.


- Совсем наш дед старый стал, сам уже не справляется...- сказал как-то Виктор жене. - Придётся забирать его к нам.
- Куда к нам? У нас у самих тесно, не провернуться! - недовольно сказала Наташа.
- Не нужно сгущать краски! У нас почти всегда пустует комната для гостей. - сказал Виктор.- Одна спальня наша, одна дочкина, одна всё равно пустует.
- Ничего она не пустует! Во-первых мы там частенько все вместе собираемся, телевизор смотрим, а во-вторых гости приедут, куда их? К себе в спальню? - продолжала ворчать жена. - Или мои родители или братья-сёстры?
- Дорогая, ну что поделаешь, не оставлять же беспомощного старика один на один со своей немощью? - спросил виновато Виктор. - Сейчас мой отец нуждается в заботе, а потом твои родители тоже не молодеют, мало ли как получится, возможно кого-то из них тоже придётся досматривать.
Наташа недовольно поджала губы. Она понимала, что это рано или поздно случится, но всё равно была очень недовольна тем, что этот момент наконец-то наступил.
- Ну не хмурься, в любой ситуации есть плюсы. Пустим в квартиру отца квартирантов, всё какая-то копеечка плюсом будет нам идти. Да и пенсия у него хорошая, сколько там старику надо? - пытался привести доводы Виктор, чтобы у жены сменился гнев на милость.
Наташа помолчала, подумала и сказала:
- Ладно, что уж теперь поделаешь... Привози.
- Урааа! Дедушка с нами будет жить! - обрадовалась маленькая Ксения.
На выходных Виктор съездил к отцу и забрал его с нехитрыми пожитками. Дед Митя и сам очень переживал, что вот так приходится стеснять детей, но самому совсем невмоготу стало.
- Здравствуй, деда! - радовалась Ксюша. - Теперь вместе будем жить!
Ксюша заботливо отвела дедушку за ручку на кухню.
- Пойдём обедать с тобой. - сказала она.
Наталья усадила деда на кухне, сама пошла застелить диван и разложить вещи отца.
- Мам, давай я тебе помогу. - радостно суетилась маленькая Ксюша.
- Ну пойдём, пойдём, хлопотунья. - сказала Наталья.
Через минуту она позвала мужа в спальню деда.
- Вить. - тихо сказала она. - А где то старое постельное, что я тебе на тряпки для гаража отдавала?
- Так оно ж совсем изношенное... - сказал Виктор.
- Чего это изношенное? Я его тебе как от сердца оторвала! Давай-ка мне его обратно, я диван им застелю. Зачем старику новое? - сказала Наташа. - Где ты его положил? Или в гараж уже унёс?
- Не успел. В коробке на балконе стоит. - сказал Виктор.
Жил дедушка в квартире, особых хлопот не доставлял, много с внучкой проводил времени.
Однажды, когда Наталья убиралась в комнате у деда, Ксюша сидела на стульчике и болтала ножками...
Наташа снимая постельное сказала вслух:
- Наверное пора всё же выкинуть...
- Мам, не надо выкидывать! Хорошее же ещё. Ты в кладовку положи, а когда вы с папой станете старенькими, я вам постелю. Зачем вам новое?
© Василий Баркалов

Катастрофически падает моя грамотность. Недавно на форуме собачников встретила животное «ерк-ширский тырьер». Самое печальное, что меня ничего не удивило.
«Ерк», по моим представлениям, соответствовал действительности. О степенном доге никто не скажет, что он - ерк. Только мелкое суматошное существо можно назвать ерком, и это будет правда.
Шир тоже каким-то образом уложился в общую картину. Что и понятно, поскольку я с детства контужена Толкиеном и время от времени он проявляется в окружающем пространстве. Собачка из Шира, норное существо - что неправильно?
Тырьер и подавно не вызвал вопросов. По-моему, большинство собак в душе тырьеры. Один из моих котов - абсолютный, стопроцентный тырьер. Вчера, например, на блюдце оставался кусочек шарлотки. Сегодня от него осталась только сахарная пудра на усах у кота. Кто он после этого? Тырьер и сволочь.
А ведь ещё недавно я смеялась на рынке над курогой. Абрекос меня раздражал, но не так сильно, как орех «мендаль». Бедные, увечные слова-инвалиды вызывали острое желание приласкать, вылечить и дать в морду обидчикам. Я чувствовала себя как та учительница, которая спьяну пыталась исправить вывеску магазина «Обои» на «Оба».

Но уже давно ушли в прошлое те благословенные времена, когда «моенес», увиденный впервые, вызвал у меня онемение и острый приступ хватания воздуха ртом. Теперь всё это позади. Вокруг меня скачут ерк-ширские тырьеры, несчастный майонез переживает кризис самоидентификации, геникологи с педиаторами рыдают, обнявшись. И на них на всех снисходительно взирает егоар, изувеченный моей родной дочерью. «Мама, мы были в зоопарке но егоара не встретили» - написала она мне в смс.
Неудивительно, дорогая. Он же Ягуляр. Так говорил Винни-Пух, а уж он точно знает.
© Елена Михалкова

Ах, заграница! Она была для нас только одна — Болгария! Потом их стало уже три. Ближняя — бывшие наши республики, средняя — бывший социалистический лагерь и дальняя — настоящая и вечная мечта всех русскоязычных артистов. И мы, гуляя по Лос-Анджелесу, зажмурившись, как перед прыжком с трамплина, заходили в кафе для бездомных и смело съедали гамбургер с чашечкой мутного кофе, и ничего, не падали в обморок, заплатив пять долларов за завтрак. Тут только ни в коем случае нельзя было умножать доллары на курс рубля, а то получалось, что ты съел за обедом мохеровую кофточку для жены, и обморочное состояние возникало непроизвольно.

То ли дело светлые застойные времена, когда случались запланированные за несколько лет, выбитые с трудом, интригами и личными контактами, редкие гастроли театра в свободный мир. Как правило, делалось это «в порядке обмена». Мы к ним, они за это к нам. Ну, Болгария, Чехословакия, Венгрия — с этим попроще, но иногда случайно возникала Италия.

Только очень дальновидные и серьезные артисты умели правильно подготовиться к долгим гастролям. Например, в голодную Италию.
Пижоны, типа меня с Андрюшей Мироновым, делали вид, что не будут крохоборствовать: «Черт с ними, со шмотками! Один раз живем».
Все эти пижонские настроения кончались через секунду после приземления, но было уже поздно: есть хотелось, а в чемоданах, кроме кривой палки сухой колбасы, ничего.

И начинались муки бродяжничества с протянутой рукой.
Рим! Прославленный коллектив расселяется в пригородном мотеле, где у каждого из «первачей» свой коттедж и лужайка при нем.
Коттеджи все не пронумерованы, а имеют экзотическо-ботанические названия: «Лилия», «Роза», «Эдельвейс».

Помывшись в «Розе» и откусив копченой колбасы, мы с премьером стали думать: к кому? Выбор был невелик, ибо закон гастрольных джунглей очень суров. Через лужайку уютно светился коттедж «Эдельвейс» — место проживания Спартака Мишулина. Поколебавшись минуту-другую, мы короткими перебежками пересекли лужайку и поскреблись в дверь всегда гостеприимного, но крайне осторожного Спартака.

— Кто? — услышали мы испуганно-хриплый голос хозяина, как будто в далекой сибирской сторожке зимой неожиданно постучали в дверь.
— Спартачок, это мы.
— Одни?
— Одни.
— Сейчас.
Раздался звук чего-то отодвигаемого, потом погас свет, повернулся ключ, и сквозь щель полуоткрытой двери мы протиснулись в жилище.
А жилище «Эдельвейса», надо сказать, было удивительно роскошно-уютным. Огромная зала с ковром, камином и телевизором, низкие кресла около лакированного стола, направо — глубокий альков с неимоверно широкой кроватью и вдалеке, за дубовой дверью, совмещенный санузел метров тридцать с ванной-бассейном, биде и двуспальным унитазом.

Все это стояло на белом мраморном полу с подсветами.
Духота и жара в «Эдельвейсе» были невозможными — все окна закрыты, металлические жалюзи спущены, темные шторы задернуты. Сам гастролер, босой, в длинных семейных трусах и больше ни в чем, радушно сказал:
«Ну что, проголодались? А я предупреждал! Пошли!»
Вдали, в центре санузла, горел костер. На мраморном полу лежал кусок асбеста (для изоляции), стояла костровая тренога, висел котел, и горящий экономно сухой спирт подогревал булькающее варево.
Рядом находился открытый большой чемодан с исходящим продуктом.
Там было все, включая можайское молоко.

В данный момент варилась уха из сайры. Хозяин раздал складные ложки и пригласил к котлу. Готовил Спартак незамысловато, но очень сытно.
Беда заключалась в том, что оголодавшие коллеги и сам хозяин никогда не могли дождаться окончательной готовности пищи и начинали хлебать полуфабрикат.
По мере сжирания содержимого котла возникала опасность недоедания, и по ходу трапезы в котел бросался тот или иной продукт из чемодана.
Так я никогда не забуду удивительного вкусового ощущения, когда в ту же уху (это фирменное гастрольное блюдо Мишулина) влили банку сладкой сгущенки.
Спартак со своим костром прошел многие подмостки мира. Он варил за кулисами Гамбурга, в гримерной Будапешта, на обочине автобана Берлин — Цюрих…
Его кухню обожали все — от Плучека до рабочего сцены.
Помню, заходили на огонек его закулисного костра и немецкие актеры — хвалили!

На этих гастролях в Италии меня приняли за миллионера.
В то время мы приятельствовали с Мариолиной, женой главного архитектора Венеции. Главный архитектор на самом деле, по-моему, был венецианским олигархом. Элегантный, миниатюрный, напоминал дирижера Вилли Ферреро и трубача Эдди Рознера. Мариолина, очевидно, от тупика миллионерства училась в нашем ГИТИСе на театроведческом факультете и почему-то была специалистом по Лескову.
Андрей Миронов за ней немного ухаживал, за что много раз предупреждался.
Когда мы в Венеции играли спектакль «Клоп», Мариолина пригласила весь прославленный коллектив к себе домой.
Сопровождающая артистов тройка проверила студенческий билет Мариолины и решила, что можно сходить на прием перекусить.
Венеция была одним из последних гастрольных городов, и плавленые сырки со свиной тушенкой в чемоданах кончались. Перед походом всем напомнили: на еду сразу не набрасываться, не воровать и вести себя по возможности интеллигентно. С собой взять сувениры.

Сувениры были идентичные: ложки, матрешки, жостовские подносики, шкатулки. У всех. Кроме меня. Потому что я хитрый и умный был всегда — перед загранпоездкой я заходил в любой продуктовый магазин Москвы и в рыбном отделе покупал кубинские сигары «Першинг». Это был длинный деревянный пенал, внутри которого в фольге лежала, как ракета, сигара. Она стоила у нас 1 рубль 70 копеек. А там, особенно в Америке, где это была контрабанда с Кубы, ее продавали за 15 долларов — по тем временам неслыханные деньги.


И я перед поездкой в Италию накупил этих «Першингов» и еще «Ромео и Джульетту» — огромные деревянные ящики с сигарами, которые у нас стоили 12 рублей 60 копеек, а за границей к ним вообще нельзя было подступиться.
И вот мы пришли на прием. Дом в шесть этажей возвышался над Большим каналом. Внизу был гараж, в котором держали все — от шлюпки до подводной лодки. На втором этаже стоял архитектор в белом смокинге, за ним чуть ли не в латах — какие-то рыцари, а по лестнице, по ковровой дорожке, перся наш обшарпанный прославленный коллектив (обшарпанный — в буквальном смысле, потому что актеры, боясь отступить от стадности, покупали, как все, — только кассетный магнитофон «Шарп», хотя там продавались любые).

Гости протягивали архитектору ложку — матрешку, матрешку — ложку. Архитектор хватал подарки и со словами «грация», «белиссимо» швырял их в какой-то предбанничек. А тут я — с «Першингом» и «Ромео и Джульеттой». Когда я их ему протянул, он взял меня под руку и повел в хоромы.
Прием продолжался часа три — он от меня не отцепился ни на секунду, видимо решив, что я либо такой же крутой, как и он, либо городской сумасшедший.
Жратвы, кстати, никакой не получилось: были любые напитки, и посреди стола стоял огромный айсберг сыра, утыканный «бандерильями». Голодный коллектив лакал вино и виски, отщипывая от этого айсберга кусочки.
Хозяева перебрали с аристократизмом, а прославленный коллектив надрался…

©Александр Ширвиндт «Склероз, рассеянный по жизни»

Это сообщение отредактировал zeppelman - 22.01.2023 - 12:39

Одна женщина ссорилась с мужем. Он раздражал, спорил, ошибался, покупал не то, забывал важное, чашку чайную не мыл иногда, храпел… С годами все это надоело, конечно. Женщина ругала мужа, он огрызался, пытался защититься, оправдаться…
Вот так шла жизнь. Дети выросли и жили отдельно.
Жена часто думала о том, как могла бы сложиться ее судьба. Вот если бы она не вышла замуж за своего мужа, а нашла кого-нибудь поинтереснее. Побогаче. Покрасивее! Наверное, она поторопилась. Зря отдала молодость такому человеку. Скучному, неинтересному, не очень удачливому… Сейчас вот приходится его терпеть, как терпят старого облезлого кота с его закидонами и лужами.
От этих мыслей женщина ещё больше злилась и раздражалась. Когда нужно кого-то терпеть и уговаривать себя, этот человек раздражает. Да ещё как!
И ночью жена старалась отодвинуться от мужа подальше. И ругала его за храп. Как ты надоел, - так она говорила раздраженно.
И однажды ночью женщине приснился страшный сон. Про мужа; про то, что его больше нет. Нет - и все. И она закричала. Заплакала. И проснулась от того, что муж ее обнимал и встревоженно спрашивал: "что ты плачешь, Леночка? Ты чего?"…
И жена зарыдала в голос. Потому что в этот миг поняла, что никто никогда в жизни больше не назовёт ее уменьшительным именем. В пятьдесят восемь лет, - "Леночкой" никто больше не назовёт. И никто не обнимет ночью, не спросит: мол, чего ты плачешь? Никому дела нет до нашего плача по ночам…
И никто не будет терпеть нас с нашими привычками, криками, раздражением, требованиями…Близких очень мало. А тот, кто обнимет ночью - тот вообще один. Больше никто. Один. Вот этот толстоватый усатый человек рядом. Который обнимает, спрашивает, тёплый и живой…
Потом жена обняла мужа и уснула. Они были вдвоём; самые близкие люди.
И жена спала и храпела. Она не знала, что храпит иногда…
И потом они все равно иногда ссорились. Это бывает со всеми. Но жена больше ни о чем не жалела. И больше берегла мужа.
Потому что одному плохо. И дело до нас есть единицам, которые спят рядом. И храпят иногда…
И, может, они тоже могли найти кого-то получше. Богаче, красивее, добрее и терпеливее…
Но выбрали нас. И терпят. И любят. И живут рядом, пока не придёт время расставаться.
И лучше бы оно не пришло как можно дольше…
✍Анна Кирьянова

Я вообще собачник по состоянию души, но он сам пришел. Кот, котяра, котище. По ширине лица понятно – мыши его не интересуют как жанр.
Как это существо могло оказаться на лестничной площадке 15-го этажа, непонятно. А, главное, зачем? Добровольно уйти из дома, где тебя откормили до состояния крупной рыси можно только по политическим убеждениям.
Я, если честно, не хотела пускать его к себе. Подозревала, он осквернит квартиру презрением за общую гастрономическую неподготовленность.
Так и произошло. Хотя у меня был рассольник. А рассольники в моем холодильнике нечасто встречаются.
Там обычно кусок сыра страдает от одиночества. Ну, максимум водит унылые хороводы со сладким перцем.
А тут целый рассольник! Вкуснейший, свежайший, приготовленный по особому рецепту "мама врулила банку огурцов, а куда их, сука, девать".
Я сама буквально по-матерински достала мисочку, выбрала самые мясные места в кастрюле и даже подогрела угощение в микроволновке.
Кот одарил содержимое миски брезгливым понюхиванием. Демонстративно отвернул морду куда-то вдаль и безучастно спросил: "Это всё, что вы можете предложить, мадам?"
Хам. Подумала я. Но поражения не приняла. Полезла в морозилку. Там обнаружились окаменелые ягоды позапрошлогоднего урожая (угу, снова мама, в надежде на компот), слоеное тесто и, ура – кусок курицы.
Но пока я увлеченно размораживала то ли ногу то ли крыло, мой гость походкой престарелого тюленя направился к выходу.
На пороге он лениво обернулся
– Мне жаль вас, – тихо сказал кот, – Прощайте.
Я обиделась. Гость обреченно побрел в противоположное крыло 15-го этажа и вдруг неистово замяукал (так ревут только бурые медведи-кадьяки по Animal Planet)
Одна из дверей распахнулась
– Император! – воскликнула женщина лет семидесяти в розовом халате.
Я бы удивилась, если б эту сволочь звали Мурзик.
– Где ты пропал, негодник?! – принялась интеллигентно браниться женщина.
– Он был у меня, ел рассольник, – соврала я. Мне хотелось хоть какого-то признания.
– Ну что вы, – снисходительно произнесла соседка, – Император ест только средиземноморских улиток слабого посола, выращенных на лазурном берегу во второй половине мая, иногда мальков угря не достигших двухнедельного возраста…
Вообще-то я точно не запомнила стандартное меню Императора. Но это было что-то такое, от чего мне захотелось вместо "до свидания" сказать:
– Тётенька, удочерите меня, пожалуйста...
© Анна Гин

Здоровый образ жизни ему прописал врач. Во-первых, уже за сорок. Во-вторых, избыточный вес. В-третьих, двадцать лет курения. Срок, я вам скажу…
И поэтому жена стала выгонять его каждое утро и перед сном из квартиры. Да, да. При этом она ещё заставляла его надевать шорты, футболку и цеплять на руку такую сумочку для телефона и маленькой бутылочки с водичкой, а на лоб...
На лоб она саморучно надевала какую-то тряпку, больше напоминающую резинку. Чтобы пот глаза не заливал, как она ему объясняла.
Он выходил на улицу и пытался припрятать в шортах немного денег. Ну, чтобы значит, вместо ЗОЖ, купить пива и посидеть в парке, располагавшемся недалеко, но жена пресекала эти попытки на корню. Она говорила:
– Все мужчины лентяи, нахлебники и безрукные ошибки природы!
Именно так – “безрукные”...
Поэтому, тяжело вздохнув и стараясь никому не попадаться на глаза, мужчина вместо пива принимался бегать трусцой. Его сопровождал большой кот тигриной окраски.

Они познакомились случайно. Просто, мужчина остановился однажды и погладил серого. И этого оказалось достаточно. Кот не отставал. А иногда мужчина, выходя на работу и возвращаясь, кормил своего кошачьего друга частью своего завтрака и обеда. Ну, как иногда? Каждый день...

Так они и подружились. И это была не просто отдушина для страдальца от ЗОЖ. Это была отдушина для души. Он бежал и разговаривал со своим серым другом. А если бы не он, то, я думаю, что мужчина просто сидел бы на лавочке. Кот бежал и смотрел на своего человеческого друга. Так они и подбадривали друг друга, бегая по парку и вокруг.

Вот в один из дней, обегая вокруг парка, мужчина умудрился завернуть на одну из стройплощадок. И немедленно был наказан за такую беспечность…
Из-под небольшого вагончика, где обедали рабочие, вылетели штук пять шавок. Именно - шавок. Знаете, есть такая особая порода собак. Маленькие, злющие, страшно гавкучие и всегда готовые в большой компании наброситься на вас и цапнуть за лодыжку.
Горе-спортсмен в ужасе, в мгновение ока взлетел на росшее в нескольких метрах большое дерево, и туда же взобрался его кошачий друг. Вот там они и сидели пару часов. А внизу их поджидали - собакам спешить было некуда...
Наконец, мужчина обратил внимание, что прямо над ним идёт большая толстая ветка на один из небольших домиков с черепичной крышей. Отогнав кусками разбитой черепицы собак, мужчина с котом спрыгнули и бросились со всех ног в парк. Там, придя в себя, они посмотрели друг на друга и побежали.

Теперь бег был для них не просто тяжкой обязанностью, а какой-то особой миссией, однажды помогшей им избежать покусания. Можете смеяться, дамы и господа, но за полгода мужчина похудел на двадцать пять килограмм, бросил курить и стал выглядеть на десять лет моложе.
Однажды, рассказав жене о своём кошачьем друге и о его помощи, мужчина собрал ему котлетки и куриный бульончик в пластиковой баночке и вышел. Он долго звал и искал своего друга. А потом с ужасом вдруг понял - того нигде нет.
И он побежал, уронив на землю всё угощение. Он побежал по мусоркам, скамейкам, закоулкам и подвалам. Страх потерять навсегда своего кошачьего друга гнал его быстрее ветра, а в сердце и голове стучала мысль, которая не давала остановиться. Он ещё никогда так не бегал. Он бежал так, будто от этого зависела его жизнь. И таки нашел.
Серый в полоску кот лежал в одном из углов соседнего двора. Кто-то сломал ему переднюю лапу. Кот протянул лапу своему человеческому другу и заплакал. Мужчина не думал и не сомневался. Он поднял кота и пошел домой…

А жена его терпеть ненавидела всяких животных. Неважно, каких. Главное, чтобы дома был порядок и чистота, говорила она. Особенно она ненавидела котов. И вообще, она относилась к тому типу женщин, которые снаружи благообразные, приятные и соблазнительные со всех сторон, а внутри они твёрже кремня и очень даже могут злоупотребить крепким словом.

Так что, увидев мужчину с котом в руках, она не дала ему сказать ни слова, а начала со скандала. Она коротенько так, в пределах десяти минут, объяснила мужу, что она думает о нём, о мужчинах вообще и о котах, в частности.
- Немедленно убери отсюда эту гадость! Чтобы его здесь не было через пять минут! Иначе можешь убираться вместе с ним.
Мужчина постоял и посмотрел на жену несколько секунд, а потом… Вздохнул и, пройдя в комнату, осторожно положил кота на диван и стал собирать свои вещи, складывая их в большую спортивную сумку.
Жена стояла, открыв рот и широко раскрыв глаза от изумления.
- Ты что делаешь, паршивец? - возмутилась она, но сказать больше ничего не успела.
- Это он помогал мне все эти полгода. Это только благодаря ему, - сказал муж, - я выдержал этот твой Здоровый образ жизни. И теперь, когда кто-то сломал ему лапу, ты требуешь, чтобы я вынес его на улицу и бросил? Да ни за что на свете! Я пока сниму на пару месяцев квартиру, чтобы пожить с ним и не мешать тебе. А когда он выздоровеет, устрою его у друзей и вернусь.
Женщина была обескуражена. Она не знала, как ей реагировать на это. И потому…
Разрешила. Разумеется, временно, оставить серого друга. Только, пока не заживёт лапа, а потом - всё. На улицу.
Мужчина очень обрадовался и повёз кота в ветклинику, где серому другу оказали помощь и перебинтовали лапу, приказав являться на проверку каждую неделю.
Тут мы переходим ко второй части моего рассказа…

Весь следующий день и ещё один за ним, жена объясняла коту, сидевшему в уголке залы на заботливо постеленном старом пледике, что ему в кухню хода нет, и вообще… Пусть лучше сидит на месте. Во избежание...
Мужчина ушел с утра на работу. А у его жены как раз начался длинный летний отпуск, который она использовала по назначению.
То есть, будучи, как она думала, популярным блогером, по поводу лапши по-флотски и жареной картошки, она, установив телефон, обучала несколько сотен своих подписчиков, как можно быстро и качественно испортить максимальное количество продуктов.
И естественно, за этим увлекательным занятием не заметила, как наглый, нахальный и самоуверенный серый кот прихромал на трёх лапах на кухню. Морщась от боли, он запрыгнул на стул, стоявший возле стола, и стал принюхиваться и присматриваться.

Заметив его, женщина издала боевой клич, но, вспомнив о своих подписчиках, наблюдающих за ней в прямом эфире, остановилась. И начала разговор.

Коротко так, минут на десять, она отвлеклась от приготовления и стала объяснять коту, что все мужчины – это безрукое недоразумение, не ушедшее в своём умственном развитии дальше ребёнка пятилетнего возраста. И, резюмируя, заметила, что коты, на её взгляд, являются худшими представителями именно этой части человечества.
На что кот, встав на задние лапы, стал размахивать в воздухе своей перебинтованной лапкой, отчаянно жестикулировать, мяукать и ещё издавать всяческие звуки, которые свидетельствовали о его полном несогласии с женской точкой зрения.

Раскрасневшись, женщина принялась показывать коту, как она готовит, и предложила высказать своё мнение, раз он такой умный. Что тот и сделал незамедлительно.
Короче говоря, в этих препирательствах прошел час. И когда она опомнилась, то…
Взглянув на телефон и собираясь принести извинения своим немногочисленным зрителям, она онемела. Там было уже несколько тысяч человек! А прочитав отзывы, она опустилась на стул.

Восторг. Обожание. И множество всего такого, что женская аудитория считает обязательным атрибутом общения в интернете…
На следующий день она готовила жареную картошку, и кот, которого она прозвала – Повар, сидел тут же, мурлыкая от удовольствия.
Десять тысяч человек наблюдали, как она, споря и ругаясь с котом, готовила жареную картошку. И можете мне поверить, дамы и господа, что в этот раз её блюдо даже можно было есть. Но не это было главным…

А главным было то, что её аудитория росла не по дням, а по часам. И людей совершенно не интересовало, что она готовила. Они с удовольствием наблюдали за тем, как они с котом переругиваются, и как серый Повар комментирует все её действия.
“Готовьте! Готовьте больше… Мы все ждём. Замечательно! Волшебно! Какая прелесть... Вы удивительно добрая женщина... Дай Бог вам здоровья! Ждём с нетерпением…”
Вы же понимаете, что никакая женщина не сможет устоять перед такими комментами. И когда…
Когда врач снял повязку с лапы Повара и муж, во время записи приготовления одного очень вкусного, на её взгляд, блюда, пришел в кухню и сказал ей, что он хочет взять серого друга на пробежку… Потому что, ЗОЖ зовёт…

Жена, прямо в эфире, повернулась к нему и коротенько так, минут на десять, не больше, объяснила, в каком именно месте видала она его здоровый образ жизни. И что, если он хоть пальцем прикоснётся к её коту и потащит его на улицу, то…

Она самолично сломает ему ногу, чтобы он на полгода остался в кровати. И вообще, кому нужен этот ЗОЖ, хорошего человека должно быть много!
Муж, помнивший, как она относилась к котам, и предполагавший, что всё это время она просто мучилась с котом и делала ему одолжение, застыл с открытым ртом. И долго не мог вымолвить ни слова. Он размахивал руками и мычал что-то нечленораздельное. После чего повернулся и пошел на пробежку один.
Все сто тысяч зрителей её канала были в полном, то есть, абсолютно полном восторге.
А через пару дней муж принёс домой маленькую собачку. Знаете, шавочку такую. С хитрым, наглым взглядом, скандальным голосом и таким же характером.
Собачка быстро сообразила, что к чему, и получила место на соседнем стуле. Она активно поддерживала свою хозяйку, которая, объясняя Повару свою точку зрения на новое блюдо и мужчин, делала колкие замечания.

Собачка смотрела на неё влюблённым взглядом и отчаянно заливалась осуждающим лаем в сторону кота, но когда серый, встав на задние лапы и продемонстрировав свой немалый рост и вес, орал во всё своё кошачье горло, возражая женщине...
Хитрая псинка прижимала уши и, повернув голову в сторону хозяйки, точно с таким же возмущением лаяла в её сторону.
Короче говоря, это был цирк, концерт, кино, балаган и смех. Количество зрителей росло с невероятной скоростью.
Пёсика прозвали все вместе – Коллаборанка. Именно так, без буквы “т”.
Коллаборанка стремилась угодить всем и всегда. За что и получала самые вкусные кусочки. А женщина теперь действительно известный блогер. У неё почти миллион подписчиков.
И она даже научилась готовить, что я, естественно, отношу не к её талантам, а скорее, к совместным усилиям кота и собачки. И муж по достоинству оценил её достижения.

А характер… Да. Совершенно точно. Характер у неё стал значительно мягче. Она даже перестала злоупотреблять крепкими выражениями.
Так о чём это я? Ах, да, вспомнил.
Здоровый образ жизни – это, я вам скажу, такое дело. Начинаешь и никогда не знаешь, к чему это приведёт. В данном конкретном случае, это привело к заботе, любви и вниманию в семье.
Чего, кстати, и вам всем желаю.

© Олег Бондаренко

— Опять эти гады сверху шумели полночи, — бурчал за завтраком Валентин. — Что у них там такое постоянно катается по полу?
— Понятия не имею. Ты спи в берушах, как я, и не будет проблем, — ответила жена, подливая ему кофе.
— А может, я не хочу спать в берушах? Если им потом приспичит дома костры жечь, мне что — в противогазе и противопожарном костюме ходить?
— Ну так сходи к ним и разберись!
— Ходил! Без толку. Говорят, что ничего не катается у них. Намекают, что я псих.
— Тогда напиши в общедомовой чат, его же для таких вещей и создали, — пожала она плечами и забрала со стола грязную посуду.
— Думаешь, не писал? Писал! Абсолютно бесполезное дело. Большинство его вообще не читают, а остальные сразу начинают о своих недовольствах рассказывать, как будто ящик Пандоры открывается. В итоге побухтят-побухтят обо всём подряд и затихнут, а проблема остается. — Он допил кофе и встал из-за стола.
— Я сама не читаю то, что там пишут. Унылое чтиво, газета с объявлениями и то интереснее.
— Точно! Ты гений! — Валентин закричал так внезапно, что у жены прошла икота.
— С ума сошёл. Ты чего кричишь?!
— Кричишь? Гениально! Ты просто генератор идей! Точно! Кричать надо!
Валентин подошел к жене и расцеловал её в обе щеки, отчего икота вернулась с новой силой. Он ходил по кухне, держа себя за волосы и бубня под нос:
— Как же я сразу не догадался, очевидно же… Да! Я издам газету! — наконец воскликнул он. — Кричащий заголовок напишу! Вот тогда-то люди обратят внимание.
— Газету? — усмехнулась жена. — Да их сто лет никто не читает уже.
— Мою будут читать, ведь я буду писать людям о них самих и разнесу её по квартирам! Я этим гадам сверху покажу, кто псих! — крикнул он в вентиляционный канал и погрозил кулаком потолку. — Заодно, может, резину продам.
Задержавшись в офисе после работы, Валентин накормил принтер бумагой, а сам сел писать газету. Первый номер состоял всего из двух страниц. Редактор осветил наболевшую проблему, разбавил всё это похабным анекдотом от Петра Ивановича со второго этажа и, как полагается в газетах, дал объявление о продаже зимней резины.
Вечером, вернувшись домой с работы, соседи Валентина обнаружили закреплённые на дверных ручках странные печатные издания, гордо именовавшиеся газетой «ГАВ-63», название которой расшифровывалось как Главная афиша вестей дома №63. На первой странице «ГАВа» жирным шрифтом выделялся заголовок основной и единственной статьи: «Тайный ночной кегельбан, или Секта на колёсиках», дальше шёл подзаголовок: «Что скрывают от соседей жильцы квартиры №37, которые каждую ночь катают по полу тяжелые предметы. Семья Бегемотовых устроила дома настоящий кегельбан? Или они состоят в тайном сообществе роллеров, что катаются исключительно по ночам?» Дальше шло интервью, которое Валентин взял сам у себя, небольшое расследование и комментарии самих Бегемотовых.
Газета выглядела весьма убого. Принтер немного зажевал бумагу, и кое-что не пропечаталось, а листы были скреплены степлером, но тем не менее ни одна газета не была выброшена. Более того, люди прочли, посмеялись и начали проявлять интерес к соседям из тридцать седьмой квартиры, которые никак не ожидали такого любопытства к собственным персонам и были напуганы. Особенно, когда к ним пришла налоговик Жанна с девятого этажа и спросила, по какой системе налогообложения работает кегельбан.
— Как же давно я так хорошо не высыпался! — блаженно потянулся Валентин, выходя утром на кухню. — Вот видишь, помогла газета, прекратили катать свои шары, — победно взглянул он на жену, и тут раздался звонок в дверь. На пороге стояла какая-то миниатюрная женщина в домашнем халате и с хвостиком на голове.
— Вы должны, знаете ли, написать про наш этаж в новом выпуске «ГАВ-63»!
— Н-н-новом выпуске? — переспросил Валентин.
— Ну да. Вы ведь уже готовите его?
— Конечно-о-о, — соврал Валентин, который ни о каком новом выпуске не думал. Его проблема была решена, и новых статей не предвиделось.
— У меня соседи напротив, знаете ли, постоянно свои мусорные пакеты перед дверью выставляют на целую неделю. Вонь стоит, знаете ли, тараканы к нам на этаж мигрируют, беспорядок, знаете ли. Меня никто не слушает, грубо, знаете ли, шлют, — возмущенно фыркала женщина. — Подъезд должен знать своих поросят в лицо! — твёрдо заявила она в конце этой пламенной речи.
— Точно! — загорелись глаза у Валентина.
— Что — точно? — смутилась соседка.
— Заголовок кричащий! «Подъезд должен знать своих поросят в лицо!» — провёл рукой Валентин по невидимому лозунгу.
— Так вы напишете?
Валентин кивнул и закрыл дверь.
На следующий день вышел свежий номер «ГАВа». Валентин проделал настоящую работу: сделал фото пакета у квартиры, взял интервью, в статье поразмышлял о вечном и насущном, добавил свежих анекдотов от Иваныча и прогноз погоды от Алёны Юрьевны, чьё колено определяло температуру воздуха, влажность и атмосферное давление на неделю вперед. В конце Валентин по традиции добавил объявление о продаже резины.
Новый выпуск «ГАВа» получился упитаннее и интереснее. Люди со всех этажей собрались на площадке «прославившихся» соседей, чтобы лично увидеть знаменитый мусорный пакет, о котором писали в газете. Несколько человек принесли свой мусор и поставили под дверь нарушителям чистоты, в знак молчаливого несогласия. И снова успех — порицаемые прессой грязнули пересмотрели свои взгляды на жизнь и перестали оставлять мусор на площадке.
«ГАВ» набирал обороты, становился популярным. В дверь Валентину стали чаще звонить. Первой после свежего выпуска ему позвонила Любовь Андреевна — репетитор русского языка.
— Вам нужен корректор! — заявила она сходу. — За сочинение — пять, но вот за грамотность — три с двумя минусами! Беру эту должность на себя, если напишете про коврового вора!
— Про кого?
— Вор, который ворует коврики! У меня уже три пропало, нужно вывести негодяя на чистую воду! Я думаю, что это Катька, она всегда мои ковры хвалила, вот от зависти и тащит!
Из подъезда слышались голоса. Валентин заглянул за спину Любови Андреевны и увидел несколько человек, стоящих в очереди со своими новостями. Люди кричали наперебой:
— Напишите о Светке! Она мать-одиночка, не может работу найти!
— А у меня кошка окотилась, помогите котят раздать!
— Давайте бороться с курением на лестнице! Игнат этот со своими друзьями уже весь подъезд прокурил, а у меня астма!
Валентин был в ступоре. Такого ажиотажа он никак не ожидал. Ему всего-то хотелось избавиться от шума сверху, а теперь весь общедомовой чат перетекал в газету.
Новый номер был сверстан и оформлен уже более профессионально: текст вычитан, добавились карикатуры от старого художника на пенсии дяди Мити. Похабные анекдоты Иваныча занимали теперь половину страницы, их разбавляли гороскоп от Айнуры из тринадцатой квартиры и кулинарная колонка тёти Риты из восьмой. В конце очередного выпуска Валентин вновь продавал резину, которую никто до сих пор даже не посмотрел. Но это было и неважно.
***
— Ваша газета такая же желтая, как зубы у Любови Андреевны! — Екатерина бросила номер «ГАВа» в лицо Валентину.
— О чём вы? — потребовал объяснений редактор, выйдя в коридор и встав обеими ногами на коврик, чтобы его случайно не утащила истеричная соседка.
— Я ничего не ворую! Особенно коврики! Она мне мстит за то, что я яйца на Пасху не крашу. Какая-то повернутая. Говорит, что я безбожница, и теперь все грехи на меня вешает, а вы, как и все журналюги, только ищете повод для заголовка! Больше мне газеты свои не приноси́те!
Она порвала газету на кучу маленьких кусочков и бросила в воздух. Вот так Валентин потерял своего первого читателя, и даже опровержение с заголовком «Коврик раздора» не вернуло Екатерину.
Теперь всю новую информацию приходилось хорошенько фильтровать. Люди без конца обвиняли друг друга и требовали от редактора действий. Находились даже те, кто пытался подкупить Валентина и оплатить заказную статью. Кто рыбку красную принесет, кто — настойку сливовую домашнюю.
— Ты только напиши, что Верка — распутница, а я тебе потом еще и пельменей самолепных занесу, — ворковала Светлана, чей муж ушёл от неё к соседке.
Она, правда, не уточняла, что сама изменяла бывшему супругу в браке, на чём в итоге и попалась. Главным для неё было то, чтобы статья вышла «правильная».
Постепенно «ГАВ» заполонили реклама, слухи и домыслы. В потоке информации стало трудно отсекать реальные проблемы от выдуманных, и люди начинали злиться. Появились первые рецензии и отрицательные отзывы. Корректор тайком меняла содержание статей, добавляя в них неуместный политический подтекст, основанный на её личном мнении. Наконец Валентину начали угрожать, и он решил прекратить публиковаться.
— Ну уж нет, дорогой, мы вам за подписку деньги платим! Продолжайте свою собачью газету приносить как положено! — требовали женщины, караулившие Валентина всё утро у подъезда.
— Какие деньги? Я всё издавал за своей счет! — нахмурился Валентин.
— Ваш секретарь деньги собирает каждый месяц, — не отставали соседки.
— Нет у меня секретаря, — прорывался вперед Валентин.
— А супруга ваша, что, не считается?!
У Валентина глаза на лоб полезли. Такого он никак не ожидал.
— Всё! Хватит! Никакого больше «ГАВа»! — сорвался редактор на крик.
— А откуда мы тогда все новости дома будем узнавать?! Что нам читать?!
— Книжки читайте, — буркнул Валентин. — А если хотите «правильных» новостей, издавайте свои собственные газеты, а меня оставьте в покое. — Он растолкал толпу и пошел на работу.
***
Слова Валентина об издании собственных газет были восприняты всерьёз. Не прошло и недели, как, поднявшись на родной этаж, Валентин заметил засунутые в дверную щель несколько странных газет: «Самые откровенные события от Кирилловны», «Газета о политике от товарища Антонова», «Охи за стеной — интимная сторона жизни дома №63 от Тамары Ивановны: кто, кого и где?»
Валентин еле сдерживал смех. Людей буквально прорвало. Каждый второй теперь старался выпустить свою газету и переплюнуть соседа в заголовке. Люди писали друг на друга статьи, вели собственные расследования и выпускали юмористические брошюры. Подъезд наполнялся макулатурой, и постепенно издательская лихорадка захватила весь дом. Это было странное, но интересное время. Правда, как и с домовым чатом, вскоре всё сошло на нет. Хороших сюжетов становилось все меньше, а клеветы — всё больше. Все с ностальгией вспоминали времена «ГАВа». Оказалось, что только Валентин подходил к делу добросовестно и от души.
Как-то утром Валентин вышел в подъезд и, спустившись по лестнице пешком, заметил, что жизнь, так или иначе, стала чуточку лучше. Мусор на площадках не оставлялся, запаха сигарет не было и в помине, из некоторых особо неблагополучных квартир не слышался крепкий мат, а все цветы на подоконниках были политы.
Он довольно улыбнулся и вышел из подъезда, где его остановил какой-то незнакомый парень.
— Добрый день, я ваш новый сосед, недавно въехал. Это же вы выпускаете газету «ГАВ-63»?
— Простите, но я больше этим не занимаюсь, читайте новости в общедомовом чате, — откланялся Валентин и пошёл было дальше.
— Да нет, я не по поводу новостей! — остановил его новый сосед, доставая из кармана газету. — Я хотел резину купить!
© Александр Райн

Это сообщение отредактировал zeppelman - 22.01.2023 - 12:26

© Василий Баркалов - плагиатор и чёрт блядский.
© Елена Михалкова -норм рассказ.
©Александр Ширвиндт - мэтр стабильно радует. От сцены с костром в номере я прихуел...
✍Анна Кирьянова. И только лишь после смерти до конца понимаем кого мы потеряли. Грустно.
© Анна Гин. " бочка варенья и корзина печенья". А тут за мерзких улиток готова на всё. Поржал, конечно.
© Олег Бондаренко. Как-то так себе...
© Александр Райн. Сказ о том, как лютый пиздеж может испоганить любое хорошее.
Тс, отличные рассказы. Спасибо.

Это сообщение отредактировал БелыйМедведь - 22.01.2023 - 13:13

Спасибо!!! 😉 Прочитал с удовольствием.

Спасибо за подробный анализ!

zeppelman спасибо, рад в очередной раз читать твою тему.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

В мaгaзинe пpимepялa джинcы.

Из coceднeй кaбинки пocтучaли и poбкo cпpocили:
– Пpocтитe, вoт Вы, pядoм, Вы – жeнщинa?
Пoдумaв, я чecтнo oтвeтилa:
– Cкopee вceгo, дa.
– Oй, жeнщинa, пoмoгитe мнe! Тoлькo тиxo, пpoшу Вac!
У мeня дaжe мeлькнулa мыcль o мaньякe, жeнcким гoлocoм зaмaнивaющeм к ceбe дoвepчивыx дaм и удушaющeм иx кoнцeптуaльным мaлeньким чёpным плaтьeм зaмacкиpoвaннoгo китaйcкoгo пpoизвoдcтвa.
Я ocтopoжнo зaглянулa в кaбинку.
Мaньякa в пpeдeлax видимocти нe былo.
Былa нaивнaя дaмa, убeдившaя ceбя в тoм, чтo cмoжeт впиxнуть cвoй 52-й paзмep в узкую юбку-кapaндaш двумя paзмepaми мeньшe.
И впиxнулa.
Нo вcтaл вoпpoc, кaк выпиxнутьcя.
Юбкa зacтpялa нaмepтвo.
– Дaвaйтe пoзoвём пpoдaвцa, – пpeдлoжилa я, нo дaмa, ужe вcя в cлeзax, взмoлилacь:
– Вы чтo?! Oбвинят, чтo я иcпopтилa вeщь! Вы вoт тут пoтянитe, oнa пoйдёт!
Я тянулa в paзныx мecтax.
Oнa нe шлa.
Нaшe coпeниe и кoпoшeниe нe ocтaлocь нeзaмeчeнным, и в кaбинку вopвaлиcь двe бдитeльныe пpoдaвщицы, зa ними мaячил oxpaнник.
Мнe кaжeтcя, oни тoжe пoдумaли o мaньякe.
Вoзмoжнo, ceкcуaльнoм.
Я oбъяcнилa, в чём пpoблeмa, и oxpaнник зapжaл:
– Нaдo ждaть, пoкa нe пoxудeeт!
Oднaкo дeвицы, вoпpeки oжидaнию, пpoниклиcь coчувcтвиeм к нecчacтнoй.
В cлeдующиe пoлчaca мы выcлушaли кучу дoбpыx coвeтoв (вплoть дo "нaмылить бoкa") oт пoкупaтeлeй, ocтaльныx пpoдaвцoв и дaжe oт элeктpикa, мeнявшeгo cвeтильник в ceкции тpикoтaжa, нo пpиcкaкaвшeгo нa шум.
Кoллeктивный paзум – мoщнaя вeщь, и oбъeдинёнными уcилиями жepтвa былa вызвoлeнa из удaвьeй юбoчнoй xвaтки.
Пpи cпacaтeльнoй oпepaции никтo, включaя юбку, нe пocтpaдaл.
Oтпoив дaму минepaлкoй, caмaя aктивнaя дeвицa cepдитo cкaзaлa:
– Жeнщинa, зaчeм Вы взяли этoт paзмep, paзвe нe видeли, чтo Вaм мaлo?
A oбeccилeннaя дaмa вздoxнулa:
– Видeлa. Нo я нaдeялacь...

Aвтop Наталья Ионикова

Решила себя порадовать и купила кофемашину... Пару дней я боялась к ней подойти: она внушала какой-то иррациональный страх, как любое непонятное, но пользоваться-то надо! Собрала, включила, настроила. Все готово! В коробке нашла инструкцию толщиной с Войну и Мир. Прочла и пошла знакомиться с этим роботом Вертером. Это случилось два дня тому назад. До сих пор этот робот не дал мне кофе! Я не знаю почему. Но расскажу что было.

Начать с того, что он все время разговаривает. Ну, то есть пишет мне сообщения на дисплее. И ему все не нравится. И в первую очередь я сама. Я тыкаю пальцем в нужную кнопку, он мне пишет: "Ждите". Я жду. Проходят минуты. Я жду. Я жду, как Эдуард Асадов! "Я могу тебя очень ждать, долго-долго и верно-верно... ". Я жду, а Вертер бурлит кишочками. Побурлил, и пишет: "Выберите свой кофе". Выбираю "Сверхкрепкий вкус, 2 чашки". Снова пишет "Ждите" и бурлит кишочками. Я жду. "... и ночами могу не спать. Год, и два, и всю жизнь наверно". Побурлил и пишет: "Рекомендую уменьшить количество кофе! " Я ему вежливо говорю: Спасибо за заботу, но я хочу именно столько кофе! Дай мне его! " Вертер побурлил еще немного и написал: "Слишком мелкий помол. Отрегулируйте кофемолку". Вот знать бы еще, где там что регулировать надо.

Достаю кофейную Войну и Мир, и на 876 странице нахожу пункт "Регулировка кофемолки". Отрегулировала. Жму кнопку. Вертер пишет: "Залейте воду! " Ладно. Залила. И заметь, я даже не спрашиваю, куда ты дел всю предыдущую воду. Я тебя уже даже спрашивать боюсь о чем-то. Но раз ты всю ее выпил — то наверное был с похмелища. Залила еще воды. Опять прошу кофе. Прошу прям уже голосом! ! Вертер думает, а потом пишет: "Ополосните чашку! " Тут у меня сдали нервы. И я заорала: А чашка-то моя чем тебе не нравится, гадина? ? Я ее мыла! Губкой! С Фейри! Со всех сторон! Она чистая, мамой клянусь! Дай мне кофе, пожалуйста! "Ополосните чашку! " Блин! Пошла мыть чашку. Заодно разделась и помылась сама. Вся целиком! Потому что подозревала, что сейчас меня все равно заставят это сделать.

Надела новое белье. Еще раз помыла чашку. Потом догадалась, что "Ополосните чашку" — это, вероятно, какая-то функция в машине, и надо ее найти. Достала Войну и Мир. На 458 странице обнаружила функцию ополаскивания чашки. Нажала. Вертер побурлил и выдал мне порцию кипятка в трижды помытую чашку. И снова "Выберите свой кофе". Не стала его нервировать, выбрала "Капуччино". Там одна большая кнопка с аналогичной надписью. И ничего выбирать не надо, и предъявлять справку от кардиолога. Нажимаю на кнопку. Пишет "Много пены, мало кофе, много кофе — мало пены". Я взбесилась: Да мне хоть с пеной, хоть даже с монтажной, хоть без пены вообще, но налей мне, пожалуйста, хоть что-нибудь, лишенец! Вертер побурлил и написал: "Ополосните чашку! " Скотина. Я и чашку пять раз ополоснула, и сама помылась, и трусы у меня новые и с биркой: приберегала для особого случая и ночи страсти и любви, но ты, сука, не оставил мне выбора! Что тебе еще надо, дрянь? Вертер побурлил, написал: "Выключение", и погас. Стою посреди кухни в кружевном белье, со стерильной чашкой и нервным тиком. Кипячу воду в чайнике. Буду пить чай. Если только чайник мне это разрешит...
Автор Лидия Раевская.

Это сообщение отредактировал zeppelman - 22.01.2023 - 17:05

Вот вы знаете - совсем не удивлён житейским опытом Мишулина. У него было достаточно трудное детство и юность. Вы знали, к примеру, что он был осуждён и сидел? Там целая история. Он с детства грезил театром. Когда началась война, как и многие мальчишки рвался на фронт - не брали из-за возраста - приходилось возвращаться к учебе. По окончании семилетки ему на глаза попалось объявление о наборе юношей в артспецшколу в городе Анжеро-Судженске. Он был уверен, что корень «Арт» названии - от слова «артист». Собрался и поехал. Приехав удивился, разочаровался, но денег на обратную дорогу уже не было - пришлось остаться.
Во время учебы он записался в кружок самодеятельности и проводил там все свободное время - придумывал сценарии праздников, организовывал концерты и сам их вёл.
Помимо театра Спартак страстно любил читать и даже сам писал книгу о революции, а так как бумаги не хватало, использовал портреты советских вождей. На чем и погорел - такое ему простить не смогли. Спас возраст. Политстатью ему не «пришили», но припомнили воровство лампочек - выкручивал по всей школе для освещения сцены. Дали полтора года колонии. Во время отсидки попался на том, что возил муку голодающим сокамерникам - добавили к сроку ещё полтора года…
У него была бурная жизнь. Согласно бурлящему котлу того времени. Не нам его судить. Для меня он останется Паном Директором, Саидом и … Карлсоном.

Это сообщение отредактировал Jaudet - 22.01.2023 - 17:05

отменная подборка историй,прочиталась как единое целое,а за "Леночку" от Анны Кирьяновой отдельное спасибо-очень точное жизненное наблюдение!так оно и есть,мы важны и ценимы по-настоящему лишь в своей семейной минивселенной!

Спасибо, очень интересно! Ширвинт вне рангов, всегда на высоте!

Пьяница в доме — горе семье, истина известная. Однако Аслану и в страшном сне не могло приснится, что его когда нибудь коснётся эта беда, пока в доме не появился Кеша. Кеша был попугаем, и горьким пьяницей к тому же. Первые слова, которые он произнёс, едва появившись в доме, были: "Ч-чего уставились! Коньяку, блядь, налейте!".
Коньяк Кеша предпочитал всем другим спиртным напиткам. Вообще больше всего в жизни он любил коньяк и гостей. Едва в доме появлялся посторонний, как Кеша взлетал, пикировал ему на голову, и орал в самое ухо: "Коньяк, блядь, давай!". Так что с некоторых пор без коньяка к Аслану никто не ходил.
Беда не приходит одна. То ли по причине хронической алкогольной зависимости, то ли из-за какой болезни, Кеша начал лысеть. Зрелище из себя лысый попугай представлял жуткое, однако пить не бросил. Хорошо хоть по причине утраты лётных качеств перестал нападать на гостей в прихожей.
Как-то раз к Аслану из столицы приехал партнёр по бизнесу. Гостиницы на тот момент в посёлке ещё не было, и гость остановился у Аслана. Вечером они хорошо посидели, изобильно отметили встречу, и разбрелись спать. Где в это время был Кеша неизвестно, может быть где-то дрых.

Среди ночи гость проснулся от того, что его кто-то больно щипал за подбородок. Он открыл глаза, и увидел в сумерках сидящего у себя на груди чертёнка. Несмотря на свои незначительные размеры зрелище из себя нечисть представляла жуткое.
Увидев, что гость открыл глаза, чертёнок царапнул ему грудь лапой, наклонил голову набок, и негромко но требовательно произнёс:
— Коньяку, блядь, налей!
Волосы на голове у гостя встали дыбом. Однако вместо того чтобы удовлетворить скромную просьбу нечистой силы он выпростал руки из-под одеяла, и правой осенил себя широким крестным знамением, а левой, коротко замахнувшись, неожиданно залепил нечисти такую оплеуху, что та кувыркаясь улетела и скрылась в сумраке комнаты.

Конец ночи гость провёл в тревоге. И хотя нечисть его больше не беспокоила, стоило ему закрыть глаза как начинали мерещиться кошмары, а мерзкий голос, доносившиеся откуда-то из преисподней, настойчиво повторял: "Коньяк, блядь, давай!".
Наутро гость был мрачен, от выпивки отказался, а за завтраком вдруг сказал:
— Ты бы, Аслан, батюшку хоть позвал, хату свою освятил.
— Какой батюшка, брат?! — рассмеялся Аслан. — Я же мусульманин!
— Может ты и мусульманин, — заметил на это гость. — Но нечисть у тебя в доме вполне себе православная!

Гость не мог видеть, как в это самое время у него за спиной, по спинке дивана, переваливаясь с боку на бок на тонких кривых ножках, крадётся та самая нечистая сила. Добравшись до гостя Кеша привычно наклонил голову, и сказал в самое ухо, негромко и вкрадчиво:
— Коньяку, блядь, налей!))
©Olga Pavlova ·

Это сообщение отредактировал zeppelman - 22.01.2023 - 18:39

Интервью великолепного советского актёра Георгия Жжёнова.

"На допросах я стоял по семь суток, и если падал от изнеможения, то меня за волосы поднимали и опять ставили"

- Ваши лагерные рассказы, производят очень тяжелое впечатление, иначе и быть не может. Но один из самых впечатляющих моментов - когда после прощания с молодой женой вас стали сажать в машину и капитан, который вас арестовывал, вежливо открыл дверь автомобиля. Это не менее страшный образ, чем все то, что вы описываете в самой лагерной жизни.

- Все кончилось на улице Воинова при въезде в ворота тюрьмы. Как захлопнулись ворота, все кончилось - права человеческие, гражданские права, мои права как личности - все к черту. Начался совершенно другой мир, другие взаимоотношения. Я понял, что я щепка, которой как хотят, так и крутят.
Потом, когда я оказался уже на Колыме, то так изгалялся, чтобы мои письма дошли до родных! У нас вольняшка один брал письма вроде бы для передачи. Но очень скоро тут же, у реки, рвал в клочья наши письма. А мы ему верили. Верили, что он до почтового ящика в Магадане довезет эти письма. А нам разрешалось писать раз в полгода или... это все тщетные были попытки связаться с близкими.

- Если сравнивать вашу лагерную прозу и то, что пишет Варлам Шаламов, то у него гораздо больше ненависти и отчаяния.

- Тут дело в разном понимании жизни, разных характерах. Если у Шаламова превалировала ненависть к палачам, то во мне - нет. То ли по молодости, то ли я так психически устроен. В моих рассказах есть и положительная оценка тех людей, которые были моими палачами там. Человек - сложное существо. Ну, возьмите хоть того оперуполномоченного, на совести которого смерть моего друга Сергея Чаплина. А как он поступил со мной? Ведь он, матерясь и ругаясь, вывез меня, обмороженного, из ночного леса. Зачем ему это надо было? А потом еще позаботился о том, чтобы я, получив посылку, не умер от заворота кишок, набросившись на еду. Даже джентльмены Джека Лондона не поступали так, как он.

- Вам никогда не хотелось разыскать следователей, которые обращались с вами жестоко, найти и тех, кто на вас доносил, и отомстить?

- Нет. Мне кто-то из анонимных доброжелателей, видимо, сотрудников КГБ, прислал два личных дела моих следователей, моих палачей - Моргуля, старшего следователя контрразведки, и Кириленко. Этот был молодой, он вел со мною большинство допросов. Вымогал ответы насильственным путем. Но он все-таки самый мягкий был из них. И вот мне какой-то доброжелатель уже после моей реабилитации, после того, как Жженов стал восприниматься как "жертва режима", прислал вдруг личные кадровые дела, анкетные данные моих следователей. Моргуль был расстрелян. А Кириленко затерялся где-то.
У меня был эпизод один. Когда я оказался на Колыме, первым моим лагерем стал Лукьянский леспромхоз, 47-й километр, где мы тайгу валили. И поскольку лагерь только зачинался, окружен он был поселком колонистов. Колонисты - это вроде бы вольнонаемные, но в то же время они не могут покинуть эти места. Обычно украинцев, прибалтов туда присылали: в свое время советская власть с ними так поступала. Но это был вольный поселок, с нашей точки зрения, с точки зрения зеков. И туда привозили кино.

И однажды мне стало известно, что привезли картину "Истребители", в которой снималась моя жена Женя Голынчик вместе с Марком Бернесом. Я узнал об этом и пошел к начальнику лагеря: "Разрешите иметь свидание с женой". Он говорит: "Что такое? Как с женой?" Я ему объясняю, что идет картина в вольном поселке и там моя жена играет с Бернесом главную роль. Он изумился, но отпустил. А тогда перед художественным фильмом всегда демонстрировалась какая-то хроника. И вдруг в этой хронике я вижу своего следователя Кириленко! В каком качестве? В фильме показывали освобождение Буковины - как мы насаждаем там советскую власть. И я смотрю: водят праздничные хороводы организованные, буковинцы несказанно радуются советской власти, которая наконец-то пришла. И среди этих хороводов я вижу своего следователя! Думаю, ах ты, сукин сын, и ты там!

На его допросах я стоял по семь суток, и если падал от изнеможения, то меня за волосы поднимали и опять ставили. Менялись следователи - один приходил на смену другому, а я все стою, стою. Они выбивали так из меня нужные им ответы.

- После отбывания срока вы с женой встречались?

- Когда она была на последнем свидании в пересылке в Питере, я ей сказал: "Женя, не жди меня. Девяносто с лишним процентов, что я где-то погибну. Во всяком случае, свою жизнь ставить в зависимость от моей не надо. Ты молода. Спасибо за все, но живи как тебе захочется. Пусть я не буду теми веригами, которые на твоей совести останутся". Я с ней встретился, когда вернулся из первого заключения. Мы увидели, что жизни наши разошлись совершенно.
"Отец много пил, а в перерывах читал книгу "Трезвая жизнь"

- Вы сравниваете то время, на которое пришлась ваша молодость и зрелость, с тем, что сейчас происходит?

- Да как я сравню? Никак я не сравниваю. Все это быльем поросло уже. Мне приходится вспоминать, порой с трудом, и я уже не могу утверждать, что в деталях правда, а что неправда. Все сливается в общее восприятие прошлого. Но я рад тому, что книжка моя с новеллами вышла. Большей частью они документальные, и я готов 700 раз подписаться, что это правда. И, кстати говоря, я очень благодарен, что очень многие писатели - Астафьев, Гранин, Солоухин - во мне своего брата-писателя признали и хвалили меня как литератора. Мне это было приятно. А многие, кто читал, спрашивали: слушай, а кто писал? Кто у тебя редактор? Да никакого у меня редактора не было!

- В одном из ваших рассказов вы описываете отца, который уходил в запои, а в перерывах читал книжку "Трезвая жизнь".

- Ну какой редактор мне расскажет это про моего отца? Больше, чем я о нем могу рассказать?

- Как вы думаете, противоречия, которыми был полон ваш отец, присущи русскому человеку, русскому характеру?

- Это свойственно слабым людям. Как русский человек, как славянин, мой отец стремился к хорошему, к душевному. Вот он и читал "Трезвую жизнь". А прочитал - пустота организовалась, и он опять запил. И так без конца, до самой смерти. Почему он так рано умер? Потому что после ареста брата Бориса и моего ареста всю семью выслали из Ленинграда. И его в том числе. Ему надо было где-то водку доставать, а достать ее он не мог. И страдал от этого. И от этих мучений он умер.

- В ваших воспоминаниях очень чувствуются сильная привязанность и любовь к матери и нелюбовь к отцу.

- Не нелюбовь... Конечно, я отца и признавал, и сознавал, и соболезновал ему, жалел во многом. Но он был как обуза в семье, что ли. С матерью у них, естественно, конфликтные отношения были. А раз так, то нам, детям, надо было выбирать, за кого мы. За мать, конечно. Жалко отца. Отца жалко. Но если мать я жалею каждой фиброй своей плоти, души, то отца я жалею только сознательно.
Моя мама семнадцатилетней девчонкой деревенской вышла замуж за человека, у которого уже было пять ребятишек, мал-мала меньше. И своих еще пять родила ему. Мать - грандиозный человек. Смею думать, что я где-то повторяю и продолжаю жизнь матери. Хочу, надеюсь, смею так думать. И считаю, что если я зажился на белом свете, то я живу за своих двух братьев, жизнь которых прервалась трагически. Один в лагере на Печоре погиб, а второго расстреляли румыны в Мариуполе - оккупационные войска. Их с приятелем на глазах у моей матери и расстреляли.
"Последние слова, которые сказал мне арестованный брат: "Пошел вон, позови мать"

- Вы до сих пор не можете себе простить ваш последний разговор с братом Борисом? Когда его арестовали, держали в тюрьме, а потом дали вам свидание, а вы призывали его трудиться, работать в лагере честно. Мол, советская власть вознаградит за труд.

- Это самое страшное воспоминание. Самый постыдный мой поступок. Я поражаюсь стойкости и достоинству Бориса, который, выслушав чушь, которую несет его родной брат, сказал: "Пошел вон, позови мать". Да, это были последние слова, которые он мне сказал. А потом я сжигал переданные им записки, где он описывал, что с ним было в тюрьме. А мать - никогда не забуду этого - сказала: "Напрасно, сынок, может, пригодилось бы в жизни". Вещие слова! Это грех, который во мне так и остался.

- Но вы же делали это от неведения.

- Но это свидетельство не храбрости, а трусости. Боязни. Как бы чего не вышло... А ведь все равно вышло.
Сейчас мне дали в КГБ личное дело брата прочесть, и я узнал, что они там с Борисом делали. Палачи.

- В Германии нацистских преступников до сих пор разыскивают и преследуют. Понятно, что сравнивать эти режимы, может быть, некорректно, но ведь есть же и откровенные преступники.

- Вы знаете, мне кажется, между нацистским режимом в Германии и нашим большевизмом есть связь. Наверное, произвол и там был, но такого дикого произвола, как в России... Мне даже не верится, что в Германии так было. Может быть, там как-то изощреннее душили, но каким-то иным, европейским, "цивилизованным" способом, не так, как у нас.

- Вы встречались на воле с теми людьми, с которыми подружились в лагере?

- С единицами потом встречался, но сейчас все померли. Еще в Ленинграде есть пара человек, которых мне надо обязательно посетить. Потому что вдруг откликнулись на одну из моих новелл "Я послал тебе черную розу". Я там пишу о человеке по имени Башин-Джагян.

Дело вот в чем. Когда нас забирали из тюрьмы "Кресты" на этап, то нас всех, вызванных из разных камер, воткнули в одну камеру. Нас было сорок с лишним человек. Когда давали поесть, приходилось держать миску над головой, потому что было трудно повернуться. И вот я слышу в толпе стихи, великолепные стихи, восточные. Но я не мог оглянуться, чтобы разглядеть этого человека. Он читал печально, очень низким голосом, и эти стихи у меня на всю жизнь в памяти остались. На всю жизнь. Кто этот человек, читавший стихи? Что он из себя представляет? Ни черта я в этот момент не знал, только чувствовал его. Чувствовал, что это его последнее публичное выступление. А к утру нас в разные места, по разным автомобилям развели, по разным этапам. И этот человек скорее всего в лагерях сгинул.

Я кончаю свою новеллу тем, что обращаюсь к людям: "Люди, но ведь кто-то знает этого человека? Что он? Кто он?" И в прошлом году мне откликнулся из Питера его внук! Я к нему должен приехать. Он сообщил, что, как я и полагал, его дед умер где-то в заключении или ссылке. Я дал слово, что, будучи в Ленинграде, посещу его, и эта новелла обретет какой-то определенный конец.

- Все же странно, что у вас нет ненависти к тем, кто с вами поступал более чем жестоко.

- Ненависть у меня есть к тем, кто родил и увековечил на какое-то время большевизм. К большевикам у меня ненависть есть, как к узурпаторам, к палачам. Но что толку? Как я ее выплескиваю? Вот я пишу, пишу, стараюсь держаться правды, не лукавлю, не умалчиваю ничего. А что, среди большевиков великолепные люди попадались? Конечно. Дай бог нам сейчас иметь в быту те правила и хотя бы часть тех законов, которые действовали при большевиках.
"Моя жизнь - биография советской власти"

- В своих воспоминаниях вы описываете, как с друзьями в двадцатые годы находили на ленинградских чердаках самые разные вещи. Почему люди стали эти вещи прятать?

- Когда военный коммунизм сменил нэп, появилась частная собственность, частный капитал. Потом Сталин начал душить все это дело. И когда Сталин начал это уничтожать, люди стали прятать по чердакам все, что могло их скомпрометировать. Мы находили там реликвии старого мира. Находили оружие, на плиту бросали патроны, порох. Родители, конечно, возмущались. А мы ведь были пацанье - мне в 23-м году восемь лет было.

- С вашими сестрами вы потом долгое время встречались?

- До их замужества и далее. Одна сестра, самая старшая, дожила до 93 лет. А так - остальные пораньше ушли из жизни.

- То есть сейчас из той семьи остались только вы?

- Да, я один небо копчу.

- Если бы вам предложили прожить еще раз какое-то одно самое замечательное событие в вашей жизни, что бы вы выбрали?

- Для меня самое главное, самое святое в моей жизни - это мать. И, наверное, я выбрал бы что-то, что с ней связано. Я сейчас не берусь говорить вам, что именно, какой эпизод - когда она меня порола за что-то или, наоборот, конфетку давала (смеется). Или, скажем, были такие случаи, когда мы воровали у матери деньги. Она торговала на базаре горшками, а мы понемножку воровали у нее. И однажды мать нашла у меня в кармане денежки. Говорит: "Где взял?" - "Нашел". - "Где?" - "На памятнике" - "Ах, на памятнике нашел? Поди и положи обратно. Значит, кто-то оставил в надежде, что он вернется и возьмет, а ты забрал". - "Ну а если не придет никто?". - "Ничего, ничего, положи туда". Нас мать так воспитывала.

- Мама пыталась внушить вам какие-то основы веры?

- Мама у меня была в меру верующим человеком. Соблюдала праздники. Но не более.

- То есть в лагере вы не могли опираться на веру?

- Нет, конечно. Моя жизнь - биография советской власти. Я родился в 1915 году. Шла Первая мировая война. Вслед за ней через год, через два отрекся Николай от престола, и большевики использовали это обстоятельство. И я свидетель эпохи большевизма, в каком-то смысле ее жертва. И свидетель падения большевизма.

- И нового времени.

- И нового времени, в которое, к сожалению, вошли большевики, не утратившие ни экономического влияния, ни политического. Перелицевавшиеся большевики. Но надо полагать, что большевизм свою роль сыграл в истории и что с ним покончено.

- В Челябинске вам открыли двухметровый памятник. Что вы почувствовали, глядя на себя, отлитого в бронзе?

- Удовольствия мне это не доставило - до сих пор неловко.

- Ваша дочь, если я не ошибаюсь, стала артисткой.

- Дочь моя сейчас имеет троих маленьких детей и занята их воспитанием. Взяла антракт в своей трудовой деятельности и занимается только этим. И я благословляю ее, потому что это самое главное, самая обязательная и благородная миссия - вырастить себе подобных людьми настоящими. Дай бог ей в этом успеха. А профессия, надеюсь, вернется, никуда она не должна деться.

- О чем вы думаете, когда остаетесь в одиночестве?

- Сожалею, что я писательству отвел место не самое главное в своей жизни. Правда, обстоятельства жизни не всегда способствовали этому занятию - на Колыме за каждый найденный клочок исписанной (для памяти) бумаги я рисковал получить пулю в лоб...

И сейчас многое неладно. Но надежда есть, что страна все-таки пойдет по правильному пути. Наверное, сказывается, что Россия только в 1861 году избавилась от крепостного права. Совсем недавно. А европейские страны когда избавились от этого рабства? Поэтому фору они имеют перед нами большую. Рабского у нас больше сохранилось.
Когда я сталкиваюсь вдруг с такой несправедливостью, когда в самой глухой какой-нибудь африканской стране человек просто по безработице получает денег больше, чем у нас работающий человек, конечно, я в отчаяние прихожу. Да как же так!

В последнее время больше стало свободы, свободы мыслеизъявления, волеизъявления. Конечно, меня радуют акты возмущения, которыми отвечают люди на несправедливость, допущенную властью. Раньше не смели, а теперь смеют. Слава богу. Значит, несправедливости - совсем откровенной - придет конец. Посмотрим.

Георгий Жженов:

Очень хорошо помню свою первую встречу со Смоктуновским в Норильске. Я туда был сослан, а Кеша там хоронился. Ему "повезло" быть военнопленным в свое время, а военнопленных тогда не щадили: большинство из них сразу, по возвращении в Россию, оказывались в фильтровочных лагерях. Кеша, чтобы избежать этого, добровольно уехал в Норильск. Богом проклятое место, где не было советской власти. Город под началом МГБ. И никаких горсоветов, никаких горисполкомов не существовало. И вот Кеша туда, в эти каторжные места, смылся нарочно. Он стал вольнонаемным и просидел все это критическое время в Норильске. То есть он был в двусмысленном положении: вроде бы и ссылка, а вроде и свободен.
Когда время прошло и советская власть там уже укрепилась, я ему говорю: "Ну, чего ты сидишь здесь? Сейчас не опасно уже для тебя, возвращайся на материк". Короче, я был инициатором того, что Кеша уехал на Большую землю. Многое с ним случилось с моей подачи. Я его связал с Райкиным Аркашей. Я ведь с Райкиным когда-то учился ..

Это сообщение отредактировал zeppelman - 22.01.2023 - 18:46

Спасибо. Грустно это всё.

Спасибо за подборку, но тащить сюда А.Райна, КМК, несколько бестактно, что-ли
Он и сам прекрасно выкладывает свои произведения. Но, повторюсь, это моё личное мнение. А в целом превосходно!

cosmopolit ,согласен. Учту на будущее.

Спасибо прочитал с удовольствием!

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Зачем? Зачем столько хуйни в одном месте?

Да, Елена Михалкова, сильно тебя в детстве контузило. За что же ты Джона Рональда Руэла нашего Толкина, ТолкиЕном обзываешь... ;)

Размещено через приложение ЯПлакалъ

“Зачем столько хуйни в одном месте” - это о тебе, о клетках твоего организма и мозга, если то, что находится в твоей черепной коробке можно назвать мозгом. Ходи мимо