140
(Трое, которых пятеро: эпилог)– Проходной двор какой-то, – раздраженно замечает фея, наблюдая, как из открывшейся двери спальни, крадучись, чтобы не отвлекать меня, пробирается парень, одетый в красную рубаху с крупными белыми горошинами. – Ваня, ну что ты как дитё малое!
Парень испуганно дергается, замирает на месте и заискивающе объясняет:
– Да я, это, водички попить, – указывает он увесистой дубиной в сторону кухни.
– Ну так иди, пей, – предлагает фея. – Красться-то зачем?
– Дык это, я же чтобы этому, – теперь он указывает дубиной на меня, – покой не нарушать, чтобы.
– Ой, он привык уже, – отмахивается фея. – Иди спокойно. Думаешь ты один тут такой?
– Ага, – соглашается Ваня и направляется на кухню, уже не крадучись.
Фея, закинув ногу на ногу, продолжает объяснять:
– Так вот. Сюжетные линии твоих героев заканчиваются тогда, когда читатели к ним привязываются. Думаешь это не обидно?
– Ну, вообще-то они сами решают, чего делать.
– Не ври! И вообще, верни мне возможность путешествовать между мирами.
– Я у тебя её не забирал.
– Ну врешь ведь?
– Не вру, – я отталкиваюсь руками от стола и вместе с креслом отъезжаю от компьютера. – Это тебе со стороны кажется, что я придумываю всё за них. А ведь я на самом деле просто записываю. Ты думаешь, я Ваньку с Волком хотел разлучать? Это Серого решение было. Я его несколько раз пытался обратно вернуть, так нет же. Он разворачивался и бежал куда угодно, только не навстречу Ивану. Да и Яга с середины второй книги очень уж хотела домой. В каждой второй сказке об этом говорила. Думаешь, я её заставлял это говорить?..
В туалете раздается треск электрических разрядов, я слышу, как распахивается дверь, словно от пинка, и кто-то, матерясь, отряхивает одежду. В следующее мгновение в комнату входит Кащей. Его плащ покрыт пылью, борода всклокочена. В руках у него та самая игла бессмертия.
– Нитки есть? – спрашивает он, не здороваясь.
– На верхней полке, – я киваю на шкафчик в углу комнаты. – Шкатулка деревянная.
– Ага, – кивает он. – Как бабка к себе в измерение вернулась, я всё сам. Всё сам. Тяжело. – По-хозяйски распахивает дверцу, берет всю шкатулку, не открывая и не выбирая катушку нужного цвета, разворачивается и, не поблагодарив, уходит.
Хлопает дверца туалета. Раздаётся треск разрядов. А я, уже не так эмоционально, продолжаю объяснять фее:
– Ты ж пойми, я только записываю то, что вы и так делаете. Ты вон, тоже у меня в квартире по собственному желанию появилась. Не сам же я тебя звал. Треснула по голове палочкой своей, наехала…
Фея грустно смотрит на сломанную волшебную палочку, занявшую свое место на полке, между моделью танка «Maus» и дипломом «Академии придурков», который мне когда-то подарили друзья.
– Ты думаешь, мне улыбается вот это вот всё, – обвожу руками комнату. – В нашем мире такое состояние шизофренией называют.
– Так! Стоп! – протягивает фея руку ладонью вперед, прерывая меня. – Подожди! Ты хочешь сказать, что Волк оказался аltеr ego Вани не потому, что ты так решил?
Отрицательно мотаю головой.
– Тогда почему сейчас их двое? – недоумевает она.
– В смысле, двое? – моя очередь недоумевать.
– Серый! – кричит фея в сторону кухни.
Несколько секунд ничего не происходит, и она зовет снова.
– Волчара, едрить твою шапочку!
В дверном проеме появляется здоровенный волк.
– Чо? – спрашивает он и наклоняет голову на бок, как это умеют делать только собаки.
– Ну вот, пожалуйста, – указывает в его сторону фея.
– Да я откуда знаю?! – взрываюсь и негодую. – Я ж тебе говорю, я вас не придумывал! Вы все уже были! И каждый из вас – личность со своим характером, переделать который я не могу!
Волк наклоняет голову на другой бок, наблюдая за тем, как я эмоционально жестикулирую, а потом спрашивает у феи:
– Может ему сто грамм налить? А то он нервный какой-то.
– Оставьте коньяк в покое, сволочи! – кричу я, думая о том, что соседи точно скоро вызовут на мой адрес психиатрическую бригаду. – Это – мой коньяк!
Белый кот на подоконнике приоткрывает один глаз, смотрит на меня, тяжело вздыхает и вновь закрывает его.
Завидую этой белой пушистой падле. Всё ему нипочём. И ничего его не удивляет.
– Да никто твой коньяк не трогает, – раздаётся голос Ивана из кухни. – Мы и прошлый раз не трогали, правда, Машка?
– Да, – скромно потупив взгляд, соглашается фея. – Просто в кофе добавили.
– В кофе? – я останавливаю себя, чтобы не кричать, потому что понимаю: бесполезно. Беру себя в руки и спокойно заканчиваю мысль: – Тот еще вопрос. У меня сложилось впечатление, что вы не кофе с коньяком пили, а наоборот – коньяк с кофе.
– Коньяк, кстати, говно! – кричит Иван из кухни. – Потому он его и в кофе добавляет, чтоб привкус перебить.
– Кстати, да, – поднимает указательный палец вверх фея. – Коньяк – говно.
– А говорите, что не трогали.
– Не трогали, вот те крест! – уверенно заявляет Волк. – Я б даже перекрестился, но у меня лапки.
– Лапки, это у кота моего. Да, Дэй?
– Мрррк, – отзывается кот, не открывая глаз.
– А у тебя – лапищи!
– Так вы меня зачем звали-то? – пытается уточнить Серый Волк.
– Чтобы этот, – фея кивает в мою сторону, – убедился, что ты никуда не пропал и не второе я Ваньки Дурака.
– Я? Не, я не второе, – довольно скалится Серый. – Я первое. Нужно ж мозгу человеческому иногда отдыхать. Вот я и резвлюсь. А так-то Ванька у нас умный.
– Да?
– Ну по крайней мере, не дурнее некоторых.
Серый Волк разворачивается и вновь уходит на кухню.
– Ладно. Ты тут пиши, а я в библиотеку, – сообщает мне фея. – Потому что надо, в конце концов, понять, кто такой Гендальф, что за Франкенштейн, Сальватор, Герцог Икторн и прочие, с кем мне пришлось пересекаться за последнее время.
Фея хлопает дверью и наступает тишина.
Некоторое время я тупо пялюсь в монитор, а затем вновь пододвигаю кресло вместе с собой к компьютеру и продолжаю набирать текст. Но спустя буквально пару абзацев из кухни доносится удивленный голос Ивана:
– Серый! Этот белый ящик открывается! И свет внутри!
Интонации настолько дурацки-радостные, что я невольно улыбаюсь, прислушиваясь.
– О! Да тут котлетки! Будешь котлетку, Серый?
– Проходной двор какой-то, – тяжело вздыхаю я и возвращаюсь к клавиатуре.
©
VampiRUS
yaplakal.com