60
Дело было в позднесоветские времена.
Меня, молодого дикорастущего старшего лейтенанта по горбачёвской установке «дорогу молодым», как к тому же ещё и партийного двинули с замкомандира роты сразу в штаб полка, где я и балдел без личного состава почти два года, пока не загнали обратно в казарму замкомбатом.
Причём перевели в другой полк, да ещё и в другой город. Поехал один, без жены. Служить и обустраиваться, с жильём тогда уже были проблемы.
Пройдя через КПП, увидел первого офицера, идущего вдоль пустого плаца. Я невольно замер. Чётко вдоль линии построения шёл немецкий офицер. Нет, форма была наша. Но, как она на нём сидела! Ни складочки, всё подогнано, всё металлическое на портупее сияет. И главное – сапоги. Явно сшитые на заказ, узкие, плотно облегающие и ослепительно начищенные.
Стройная фигура с выправкой, как будто вдоль спины у него прилажен деревянный метр. Даже фуражка, вроде уставная, не была похожа на выданную со склада и сидела на арийской, идеальной формы и черт лица, голове, как влитая, немного на правый бок. Перчаток лакированных только не хватало.
И походка. Помните, как шёл в атаку немецкий офицер в фильме «Они сражались за Родину»? Вот почти такая.
Пройдя все ритуалы представления, попал на своё рабочее место. Сижу в кабинете штаба, перевариваю первые впечатления. Открывается дверь, входит «немец». Картинным жестом снимает фуражку, протягивает руку: «Заместитель начальника штаба полка майор Кауфман Пётр Иванович!» Я в ответ промямлил кто я. Вид у меня, наверное, был пришибленный. Улыбнулся, рассказал, что его кабинет соседний, через стенку, обращаться к нему по любым вопросам и без церемоний.
Дело к вечеру, сижу думаю, где я ночевать буду. За всей суетой про это никто не подумал, а я стеснялся жутко. Шутка ли из ротной казармы да сразу в штаб полка, да ещё и чужого! Соседи по кабинету ещё в обед все по делам разбежались, так и не появились, спросить некого. Открывается дверь, входит Пётр Иванович:
- Я сказал, тебе сейчас матрас и бельё принесут. На столе или на полу поспишь. Туалет с умывальником на первом этаже. Зампотылу я утром про тебя напомню.
В 7 утра был разбужен недовольным Петром Ивановичем, выглядевшим идеально.
С той поры он взял надо мной негласное шефство. Ограждал от нападок, помогал в мелочах. Чуть позже он впустил меня в круг близких знакомых. Это также означало, что я могу присутствовать на мероприятиях с алкоголем.
Быстро стало ясно, что Пётр Иванович незауряден не только внешне. Вся штабная работа была на нём. Начальник штаба, майор, только что закончивший академию сам у него учился.
Всё у него получалось легко, быстро и правильно.
Был у Пётра Ивановича всего один недостаток: он любил выпить. Делал это при любой возможности, в любое время. При этом определить степень достигнутого внешне было совершенно невозможно. К тому же от него пахло всегда только одеколоном. Всегда выбрит, начищен и наглажен. Жесты и походка уверенные и чёткие. Крайнюю степень выдавало только некоторое торможение при ответах на вопросы и чуть более медленный поворот головы в сторону говорящего. Речь при этом оставалась безукоризненно чёткой.
Однажды вечером я не выдержал и спросил:
- Пётр Иванович, как же так? Вся штабная работа на Вас, грамотнее Вас в полку нет, а Вы в академию не попали и до сих пор майор?
Пётр Иванович стал задумчив, открыл тумбу стола, извлёк оттуда бутылку «Столичной» (пил только её), банку тушёнки и бутерброды с колбасой. Я интуитивно понял, что сейчас будет незабываемый рассказ.
И он последовал.
Понимаешь, Мишка, был я когда-то как и ты старшим лейтенантом. И был у меня отличный взвод. (Для понимания: это когда во взводе все отличники по всем воинским дисциплинам. Это практически невозможно).
Командир полка уже подписал приказ о моём назначении сразу командиром роты и старшего лейтенанта я одновременно получил. Завтра должность принимать в своём же батальоне, а сегодня «проставился» всем офицерам. Выпили крепко. И всю дорогу меня величали «обер-лейтенант» и никак не иначе.
А утром вдруг командование дивизии захотело посмотреть мою методику работы со взводом. Выехали мы в поле, сержанты командуют, бойцы бегают, ждём начальство. Командир батальона, командир роты и я сидим на пригорке и страдаем. Не протрезвели мы ещё, под утро закончили. Кто ж знал?!
Катят «Волга» и три «УАЗа». Комбат покашлял, посмотрел на ротного, потом на меня. Ещё покашлял. И сказал: Петя, ты иди докладывай, мы тут постоим, вдруг пронесёт.
Остановилась техника, вылез генерал, замы… Я взвод построил. Волнуюсь. Я комдива так близко первый раз вижу. Стоит, вид довольный. Позади куча полковников.
Скомандовал, руку приложил, строевым подхожу и докладываю:
«Товарищ генерал-майор! Со взводом проводятся занятия по боевой подготовке! Тема занятий Порядок перемещения солдата на поле боя! Командир взвода обер-лейтенант Кауфман!!!»
Улыбки пропали, что называется немая сцена… И тут начальник политотдела: «Да он же пьян!!!»
На этом моя военная карьера и закончилась…
Налил Пётр Иванович ещё мне и себе. Рабочее время уже давно закончилось, за окном солдаты песни поют, прогуливаются…
Вдруг открывается дверь и входит начальник штаба с какими-то бумажками в руках. Замер в дверях. Я вскочил так, что стул опрокинул. Пётр Иванович солидно поднялся, одёрнул китель.
Начальник штаба, разведя руки и с досадой в голосе:
- Пётр Иванович! Ну что же Вы?
Стоим молчим. Тут у нас в стране борьба за трезвость и всё такое…
- Сейчас же прекратите!
Прошло секунды три. Пётр Иванович вдруг вытянулся, приложил ладони к бёдрам и гаркнул:
- Яволь мой фюрер!!!
Начальник штаба крякнул и выскочил из кабинета. Наутро никаких последствий не наступило…
yaplakal.com