Приезжаем в отель, заселяемся. Ночь. После перелёта я, разумеется, очень устал, тут же засыпаю. И вдруг просыпаюсь от странного шума. Что такое? Оказывается, электрический чайник сам включился. От чего? Почему? Непонятно. Выключаю. Ложусь. Засыпаю. Опять шум: чайник включился. Сам. Чайник-ударник. Типа Стаханова. Ладно. Я выключил чайник из розетки и лёг спать. На следующий день подхожу к стойке.
Чайник по-испански – «тетера». Я уже тридцать пять лет не говорил по-испански, но тут вдруг почему-то очень много вспомнил. Мистика. Говорю:
– Моя тетера сама включается. Даже если я её не включаю. Странная какая-то тетера. Это же опасно.
– Это не опасно, амиго. Видишь (аргентинцы со всеми «на ты»), амиго, в нашем отеле даже самая простая тетера изо всех сил заботится о клиенте.
– Но…
– Не бойся, амиго. Пока ты будешь гулять по городу, я поговорю по-мужски с этой твоей заводной тетерой, и она перестанет включаться без твоего приказа, амиго.
И перестала. Видно, поговорили с моей тетерой по душам.
В Буэнос-Айресе я прожил пять дней. Один день, причём последний, – конференция. Четыре – гулянье по городу.
Откуда можно узнать об Аргентине? Из газет, радио, интернета, книг, телевизора. Но больше всего я узнал об Аргентине от таксистов.
Еду в Национальный музей искусств. Шофёр – толстенький такой говорун. Я, для затравки:
– Хорошая у вас страна…
– Да, неплохая. Но раньше, амиго, было намного лучше. Что самое лучшее в Аргентине?
– Что?
– Всё! (Смеётся.) Ты знаешь, что такое «чёрная земля»?
– Знаю. У нас в России это называется «чернозём».
– Чьернозьём… У нас в Аргентине знаешь, какой слой чёрной земли?
– Какой?
– Местами пятнадцать метров.
– Ого!
– Как у нас говорят: брось в землю зёрнышко – вырастет корова. Поэтому мы такие ленивые. У нас говорят: аргентинцы настолько устают в процессе рождения… ну, во время родов… что вынуждены потом отдыхать всю жизнь. (Смеётся.)
– Неплохо сказано.
– А если серьёзно, самое лучшее в Аргентине – это, конечно, говядина. Бразилия – это овощи и фрукты. Чили – это рыба, а Аргентина – это мясо, говядина.
– Да, говядина у вас очень вкусная.
– Если хочешь, амиго, сходи в знаменитую таверну напротив Конгресса. Только иди не один. Идите втроём. Или вчетвером. И берите одну порцию на всех…
Кстати, мы сходили. Очень толстый официант гневно возмутился, услышав просьбу дать нам одну порцию на четверых, и дал нам две порции. Но мы не смогли съесть даже одну.
– …и, может быть, даже и одну порцию вы не сможете съесть. Это зависит от настроения повара. Он может сделать порцию «муй гранде» (очень большую) или «но тан гранде» (не такую большую»)… Но всё сейчас стало совсем плохо в Аргентине. Раньше на одного аргентинца приходилось девять коров, а сейчас – только полкоровы.
– А почему?
– Пришла нехорошая кукуруза, от которой все становятся толстыми и у людей потом не рождаются дети.
– Генномодифицированная.
– Ну да. В общем, плохая кукуруза. Плохая кукуруза победила хороших коров в моей несчастной Аргентине. Бедная, бедная Аргентина! А как всё хорошо начиналось! Давным-давно испанцы привезли в Аргентину всего несколько коров. Коровы убежали прямо с корабля, когда он причалил, быстренько одичали и расплодились на чёрной земле. А что здесь ещё делать: ешь и плодись. Когда испанцы снова приплыли в Аргентину, они вдруг увидели, что здесь уже живут миллионы и миллионы коров. Говорят, они даже стали называть Аргентину не Аргентиной, а Страной коров. Сначала аргентинцы охотились на коров, как на этих… которые в США… бизонов…
– Да, бизонов.
– А потом поняли, что коров можно приручить. С тех пор Аргентина – мировая столица говядины! (Смеётся.)
Я тоже посмеялся. В музее искусств я увидел чудесную коллекцию. Как бы Ноев ковчег. Каждой твари по паре. Принцип такой: хотя бы по одной работе классика. Кандинский, Рубенс, Шагал, Караваджо, Гойя, Дали – есть всё, но по чуть-чуть. Очень интересно. Опять же неожиданность. Вход бесплатный, для всех и всегда. Как в книжный магаз-театр. Рюкзак даже не надо сдавать. Вешаешь его на грудь – и тебя пропускают. Потому что если рюкзак на спине, ты можешь непроизвольно снести какого-нибудь Родена.
Ещё одна неожиданность. В Буэнос-Айресе есть и Музей латиноамериканского искусства. От которого я ждал многого. Он оказался очень даже платный и со строгой сдачей рюкзаков. И там не оказалось ничего, кроме изображений, пардон, фекалий-гениталий. Очень жаль.
Ещё один разговор с таксистом. Задумчивым худяем. Типа Бурляева. Я еду в так называемую Ла-Боку, район Буэнос-Айреса, где родился Марадона, где находится главный аргентинский стадион и где появилось танго. Тут несколько туристических улочек. Вокруг – небезопасно. Ла-Бока – это низенькие домики, расписанные разными красками. Объяснение, как всегда, обычное. Какая краска была, такой и раскрасили. Жёлто-зелёно-сине-красные домики. Магазинчики.
Таксист:
– Ты из России, амиго?
– Да, а как ты определил, амиго?
– На нас, аргентинцев, похож. Такой же… расслабленный.
– Это точно.
– Вот ты едешь в Ла-Боку. А там появилось танго. А ты знаешь, как оно появилось?
– Как?
– А так. По-нашему, по-аргентинско-русски. Когда-то давно в Аргентине почти не было работы. В Буэнос-Айресе рабочие-грузчики часами стояли на причале в ожидании очередной разгрузки. Стояли, топтались. И, чтобы разогреться, играли в топтание ног. Мы потом так играли в школе.
– Мы тоже. Я – правый раз, ты – левый два. Или наоборот.
– Вот-вот. Мы тоже так играли. Вводили свои правила. Три раза левой, два – правой. А потом к скучающим грузчикам присоединились женщины, которые тоже ждали… ну… ты понимаешь…
– Я понимаю.
– Так вот и топтались наши аргентинцы и аргентинки в Ла-Боке… А потом приплыли европейцы, всё это аккуратно записали, положили на музыку. Снова приплыли сюда, показали. Тут наши братки («мучачос грандес») и показали этим европейцам, что почём. Слово за слово – и танго стало нашим.
Ла-Бока мне понравилась. Я купил там жене серьги из родохрозита, камня, который называют «кровью инков». Полудрагоценный камень. У меня в жизни всё всегда «полу»…
Может, во мне тоже течёт хотя бы наполовину «кровь инков».
Не буду излагать суть своей лекции на конференции в Буэнос-Айресе. Я сказал, причём по-испански, что влюблён в Аргентину, что люблю аргентинскую говядину, аргентинское танго, что я жрал на сцене бывшего театра стейк под молчаливое согласие книг Борхеса и Кортасара, что аргентинский футбол прекрасен, несмотря на неудачу-2018, что аргентинский чернозём – брат российскому чернозёму и что «Купи себе джинсовые трусы…» – лучшая песня в мире.
В качестве сувениров я купил все размеры маек с надписью «Месси» и раздарил их всем. Итого – десять штук. От нуля до XXXL. Потому что мир прекрасен и разнообразен: от зёрнышка до коровы.
© Владимир ЕЛИСТРАТОВ
yaplakal.com