80
Шафи позвал Лейлу. Она появилась моментально - видно ждала в соседней комнате. Шафи передал ей нож и сказал что-то на непонятном мне языке. Китайском либо японском. Лейла согласно кивнула головой в ответ. Улыбнулась мне, и тут же убежала с моим ножом из комнаты.
Шафи объяснил мне то, к чему я шел так долго. Форму ножа. Он говорил очень медленно, и мне казалось, что я проваливаюсь в легкую полудрему. В этом не было ничего удивительного. Работали биологические часы. Наступал период "быстрого полусна". Возможно, Шафи хорошо знал мои биологические часы. Но, скорее всего, после госпиталя все мои часы были абсолютно неисправны. Последнее было более правдоподобно. Шафи тем временем продолжал рассказывать о рукопашном бое, фехтовании и моем ноже. Я уловил лишь окончание фразы:
- ... такое лезвие не застрянет в теле врага. Очень важно чтобы твой нож был твоим другом. Сегодня он признал тебя, отдал тебе частицу своего тепла. А теперь важно узнать, отдаст ли он тебе свои глаза. Сейчас Джуй отнесет его и положит в знакомом тебе месте. Твое сознание должно войти в нож, а нож должен стать твоими глазами. Тогда ты сможешь увидеть это место и описать его.
Слова Шафи приходили откуда-то издалека, из подсознания. Меня снова окружали какие-то существа и призраки. Все казалось нереальным. Происходящим не со мной. Я не видел, как в дверном проеме возникла голова Лейлы, кивнула Шафи и исчезла. В моем мозгу пульсировала лишь одна мысль: "Я - нож. Обычный нож. Вокруг меня..."
Это не было вспышкой. Скорее ощущением того, что нечто, подобное небольшому облаку, накрыло меня с головой. Я был ножом. Я лежал среди серых камней разрушенной крепости. Солнце уже не отражалось в моем лезвии. Меня закрывало от него дерево, склонившееся над арыком. Я узнал его. Это было "Дерево, грустящее над арыком". Справа от меня в трех шагах находился вход в крепость. Это давало точные координаты моего места нахождения.
Шафи проводил меня до крепости. Я подобрал свой нож. У меня уже не было сил удивляться. Или пытаться что-либо анализировать. Я вернулся на заставу смертельно уставшим. Почти трупом. После смерти мне необходимо было еще провести развод караула и дважды за ночь проверить посты.
Двадцать шесть месяцев светили над моей головой чужие звезды. Через год после моего возвращения из Афганистана, они напомнили о себе снова. В очередной командировке меня немного зацепило. И по совету врача мне пришлось заняться резьбой по дереву - нужно было разрабатывать руку. Я вырезал в мастерской на даче какую-то маску, когда ко мне подошел мой восьмилетний племянник. Чем-то Сережка был сильно расстроен. Как выяснилось, утром он ходил за грибами и потерял в лесу ножик. Обычный перочинный ножик ценою в рубль с копейками. Но это был дедушкин ножик. Любимый. И как признаться деду в его потере, Сережка не знал.
А потому обратился ко мне. Больше было не к кому. Сережкин отец погиб еще три года назад. К тому же, в семье ни для кого не было секретом, что в Афганистане я научился некоторым необычным вещам...
С этим ножом я и сам частенько ходил по грибы. Маленький, удобный, с "теплой" рукояткой... Так что попытаться вспомнить некоторые навыки, которым обучил меня Шафи, стоило. Или хотя бы попробовать...
Через несколько минут я рассказал Сережке, где лежит его пропажа. Мы сходили к горелой сече, забрали ножик. Всю обратную дорогу Сережка старательно молчал. Было видно, что мои способности не произвели на него особого впечатления. Но какой-то вопрос явно не давал ему покоя. Он озвучил его у калитки.
- Крестный, а ты можешь вот так же находить клады? А лучше деньги.
Видимо после нашей прогулки Сережка начал строить какие-то далеко идущие планы. Относительно своего светлого и безбедного будущего. Или просто, как и многим другим мальчишкам в возрасте восьми лет, ему были нужны какие-то карманные деньги?
- А много тебе нужно? - Спросил я, мысленно прикидывая содержимое своего кошелька.
Похоже, ответ на этот вопрос был придуман заранее. И не заставил себя долго ждать.
- Миллион. - Ответил племянник. Совершенно не задумываясь о единицах измерения: долларах, фунтах, кронах или франках. Это прозвучало, как "миллион денег". Но буквально через мгновение Сережка уточнил. - Нет, лучше два.
- А почему два? - Мне уже стало интересно.
В Сережкином взгляде было столько снисхождения. Вроде бы взрослый у него дядька, а простых вещей не понимает!
- Так два же миллиона легче разделить на двоих!
Это была очень разумная мысль - делиться. Но, к сожалению, миллионы находить я не умел.
Сережка погибнет через шестнадцать лет. Во время второй Чеченской. И я больше не смогу находить потерянные ножи.
P.S. На фото: я с котом по имени Кот (Пищак на фарси) на Тотахане (отм. 1641 м.). Сентябрь 1986 г.
P.P.S. Предыдущий мой рассказ
"Кое-что о ножах. 3. Призраки Афганистана" © Александр Карцев (http://kartsev.eu)
yaplakal.com