Женщина хотела крикнуть, но от страха практически онемела и лишь тихо охнула. Было не настолько темно, чтобы нельзя было разглядеть, что перед ней стоит рослый мужчина средних лет, в кепке с надвинутым на глаза козырьком, с которого на заросшее темной щетиной лицо капала дождевая влага. Мужчина был одет в тускло блестящую болоньевую куртку, мятые штаны.
Все это Лариса отметила в сознании чисто автоматически. В мозгу же ее бились, наскакивали друг на друга лихорадочные мысли: «Что ему надо, бандюге? Меня, мою сумку? Просто отберет или убьет? Или чего другого захочет? Закричать? До остановки далеко, метров сто, но, может, кто услышит и прибежит на помощь?»
Бандюга будто услышал её мысли и угрожающе прошипел:
— Только пикни — убью!
В руке его что-то щелкнуло и блеснуло лезвие. У Ларисы от страха отнялись ноги, и она стояла неподвижно, немо уставившись на злодея. Неизвестный, быстро осмотревшись по сторонам, цепко ухватил Ларису за рукав пальто и повлек ее за собой туда, откуда он вынырнул — под козырек прилавка. А там желтела расстеленная на земле картонка — видимо, разобранный ящик. Трудно было предположить, что незнакомец собирался здесь ночевать: если он бомж, то такие живут в подвалах, в коллекторах, но никак не на территории рынков на свежем воздухе.
А значит, он расстелил здесь картонку с определенной целью и специально дожидался здесь своей запоздалой жертвы — по этому пути ходили многие горожане, укорачивая дорогу к остановке, к соседнему микрорайону. Но это днем. А сейчас-то уже практически ночь. И прохожих, кроме нее, не было видно.
У Ларисы все похолодело внутри: ее хотят изнасиловать! Ведь сколько раз она ходила здесь, и всегда благополучно. А тут на тебе, как сглазили! Сама накаркала — жаловалась подруге в порыве откровенности, что у нее уже с полгода не было интимной близости. И вот, значит, кто-то всесильный ее услышал и подослал ей кандидата для решения ее проблемы. Бомжа!
— Нет! — пискнула Лариса. — Нет!!!
— Я тебе дам нет! — рыкнул мужик, и поволок Ларису на приготовленное «ложе».
— Постой… — задыхаясь, сказала Лариса. — Постой, тебе говорят!
— Ну, чего еще?
— Я не хочу в этой грязи, под дождем, в антисанитарии, — торопливо заговорила Лариса, пытаясь быть как можно убедительнее.
— А я тебе ничего другого предложить не могу, — гоготнул мужчина, и Ларисе показалась на мгновение, что где-то этот смех она уже слышала. А мужик между тем снова потянул ее к проходу между прилавками.
— Пошли, пошли, ничего страшного с тобой не случится. Не девочка же, че упираешься.
— Я не привыкла так, — снова затормозила каблуками Лариса.
— Ничего, привыкнешь! — снова заржал незнакомец. И опять этот гогот напомнил ей что-то очень знакомое.
Лариса вгляделась в лицо мужчины, на треть затененное козырьком фуражки. Оно было покрыто щетиной, по меньшей мере, трехдневной давности, но не скрывало формы крутого подбородка, выступающего вперед и раздвоенного глубокой ямкой.
— А ну, сними фуражку! — не попросила, а потребовала вдруг Лариса, и мужчина, слегка опешивший от такого напора только что молящей о пощаде этой некрупной женщины, так кстати подвернувшейся ему сейчас в этом укромном месте, неожиданно для себя подчинился и стащил головной убор. Ну да, вот он — выпуклый лоб, широко расставленные светлые глаза, полноватые губы.
— Мишка? Ты?!
— Какой еще Мишка? — растерянно и не сразу ответил мужчина и резко нахлобучил фуражку обратно на голову. — Никакой я не Мишка, а вовсе даже Колька. И вообще, женщина, что вы пристали ко мне? А ну, отпустите мою руку!
В самом деле, это уже не он, а она вцепилась в его рукав, все еще пристально вглядываясь в его лицо.
— Никакой ты не Николай, а самый настоящий Мишка. Мишка Уткин! — злорадно сообщила Лариса своему визави. — Думаешь, я тебя не узнала, зараза?
Мишка Уткин был ее одноклассником, но на год старше ее, так как второгодником попал в их третий класс. Очень живой, даже чересчур, с неважной успеваемостью и таким же поведением, он кое-как закончил среднюю школу.
Рослый, нахальный, где-то с шестого или седьмого класса начал приударять за девчонками, особым вниманием наделяя ее, Ларису, хорошенькую шатенку с точеной фигуркой и надменным личиком. Но как он ни пытался задружить с ней, Лариса до самого последнего дня совместной учебы в школе давала ему от ворот поворот, предпочитая принимать ухаживания от Виктора Толстых, хорошего, спокойного парня. За него и вышла замуж, уже на втором курсе политеха.
Но его на том же курсе вдруг забрали в армию — говорили, тогда был страшный недобор в войска, и через год сгинул в огне чеченской второй кампании. Так Лариса осталась вдовой, с крошкой-дочей на руках.
Пыталась устроить личную жизнь, даже целых два раза, но мужья все попадались какие- то не те, ненадежные, безответственные. И вот уже и дочка ее стала взрослая и училась на втором курсе пединститута в областном центре, а Лариса все оставалась одинокой и уже смирилась с мыслью, что так и проживет свою жизнь, без надежного мужского плеча рядом. Да и одна ли она была в таком положении — тысячи и тысячи сорока-пятидесятилетних, еще полных сил и нерастраченной любви разведенок, вдов составляли значительную часть женского населения страны.
Время от времени у Ларисы, конечно, появлялись мужики — «для здоровья», цинично вторила она своим таким же подругам-вековухам. Но все они, понятное дело, были «не то», и исчезали так же малозаметно, как и появлялись.
А узнанный ею Мишка между тем думал, как бы безвредно для обоих разрулить ситуацию. Он, в конце концов, тоже признал Ларису, хотя последний раз видел ее лет двадцать назад, перед первой своей посадкой за драку на танцах, в которой носком ботинка выбил глаз своему противнику — пьяный был, пинал уже лежащего. Ему тогда дали четыре года. Отсидел, домой не вернулся — мать к тому времени умерла от рака, а отец бросил их давно, когда Мишка еще и в школу не ходил.
Уехал с друганом на «севера». А там опять «непруха»: лет через пять, когда уже и квартиру себе заработал и были мыслишки семьей обзавестись, на охоте нечаянно застрелил напарника. Снова срок, на этот раз за убийство по неосторожности. Отсидел, и вот с таким багажом решил вернуться в родные места.
Здесь Мишку никто не ждал, никому он был не нужен, в их квартире — кстати, неподалеку отсюда, — давно жили чужие люди. Но вот потянуло его в этот родной городишко с такой непостижимой силой, что, вернув себе паспорт после отсидки, Михаил оставил север и с месяц назад приехал, условно говоря, домой.
Работу Уткин нашел сразу, дали и комнату в общаге. Он вроде угомонился, никого из знакомых в городе отыскивать не стал — пришлось бы рассказывать, где пропадал все эти годы, — старательно вертел баранку самосвала на угольном разрезе, даже получил перед выходными аванс. И пошел не то, чтобы вразнос, а немного выпил и его, всегда шебутного по пьянке, вдруг опять потянуло на приключения.
В этот раз Мишка захотел женщину. Впрочем, он давно ее уже хотел, но как-то так, приглушенно — привык к состоянию воздержания. А тут черт попутал — нет, чтобы в ресторане, где пил, с какой-нибудь бабенкой столковаться, так его угораздило сесть в засаду, аки татю полунощному («да я и есть тать!») на этом чертовом рынке, чтобы изловить запоздавшую прохожую. И уговорить ее… ну, поговорить с ним сначала о погоде, а там и до полюбовных утех недалеко, куда ей деваться среди ночи-то на пустыре, не откажет.
А оно вон как повернулось — на одноклассницу напоролся, да еще ту, которая ему всегда нравилась. Чистая кинокомедия! Теперь вот надо как-то выворачиваться.
— Ладно тебе, Лариса, ладно, шуток не понимаешь, что ли, — сконфуженно забормотал Мишка. — Я сюда это… ну, по малой нужде, ты уж извини за прямоту, зашел. А тут смотрю — ты. Я тебя сразу узнал — все такая же красавица, вот. Ну и, думаю, дай подшучу над одноклассницей! И ведь, смотри, получилось: ты поверила, что я этот, как его… ну, насильник. Вишь, какой талант во мне пропадает!
Он заискивающе улыбался и искательно заглядывал в глаза Ларисе — авось, примет такую версию развития событий.
— Шутка, говоришь? — задохнулась от негодования Лариса и неожиданно смазала по физиономии Лариса, да так, что во все стороны полетели брызги, и не только дождевые. — А нож у тебя — тоже шуточный, а?
Михаил в ответ на хлесткую пощечину лишь мотнул головой да поправил съехавшую на бок кепку — все правильно, заработал! А про себя восхитился отвагой Ларисы: ведь мало ли как мог он отреагировать на это физическое воздействие, а поди ж ты, не испугалась, припечатала. Молодец.
— Нож? — переспросил он и сунул руку в карман куртки. — Гляди, что у меня за нож.
Он нажал на кнопку зажатого в ладони пластикового футляра, и из него с щелчком выбросилась блестящая алюминиевая расческа. — Вот он, мой нож.
Но это не успокоило Ларису. Она продолжала негодовать:
— Ты ведь здесь не меня дожидался, а любую женщину, которую ты… с которой ты…
Лариса не могла подобрать или не хотела выговорить то слово, которое обозначало грязный умысел ее бывшего одноклассника.
— Эх, ты! — горько сказала она. — Знала, что ты балбес и хулиган, но чтобы до такого докатиться.
И Лариса уже с другой руки влепила еще одну пощечину, да такую сильную, что фуражка слетела с дурной головы Мишки и спланировала в проход между рыночными прилавками, куда несколько минут назад он хотел затащить свою бывшую одноклассницу. Хотя он тогда еще не знал что ему попадется именно Лариса. Но разве это меняло дело?
— Что здесь происходит? Женщина, вам помочь?
Около них остановился немолодой уже, тяжело дышащий мужчина. Опираясь на увесистую трость, он неторопливо высморкался в носовой платок, снова спрятал его в карман и с подозрением уставился на поникшего Мишку.
— Ага, как же, ей… Это впору мне помогать, — пробормотал Мишка, держась за пылающую щеку. Впрочем, пылало уже все его лицо, и хмельной кураж как рукой сняло. Давно с ним такого не происходило, давно…
— Спасибо, дедуля, не надо, мы сами разберемся, вы проходите, — с благодарностью сказала Лариса.
— Нашли где семейный разборки устраивать, — проворчал дед и, шлепая ботинками по лужам, побрел дальше.
Когда дедок удалился, Лариса вновь подступила к Мишке.
— Ты вообще откуда тут взялся, а? Тебя ведь не видно и не слышно было черт знает сколько времени, а тут, здрасьте вам! — сидит в засаде, с ножом, как самый настоящий разбойник…
— С расческой, — вяло поправил ее Мишка. — Да я это… недавно только откинулся… Ну, то есть, из зоны освободился, ну вот и решил в родные места вернуться. Потянуло как-то…
— И снова туда, на зону, собрался, да? Бомжуешь, да?
— Да нет, что ты! — запротестовал Мишка и, шагнув в сторону, подобрал и напялил на мокрую голову фуражку, тоже мокрую. Впрочем, этот нудный осенний дождь уже моросил все тише и тише, а промозглый воздух становился все прохладнее.
— Я на работу устроился, породу вывожу из разреза. Комнату мне в общаге дали. Не пью, это вот, с аванса что-то потянуло, — доложил он Ларисе. И тут же постарался сменить опасную для него тему. — А сама-то как? Муж, дети? Кого из одноклассников видишь? Мне вот пока никто, кроме тебя не попался…
Мишка, поняв, что ляпнул несуразное, прикусил язык и с досады переступил с ноги на ногу.
— У меня-то, в отличие от некоторых, все в порядке, — все еще сердясь, пробурчала Лариса. — И с одноклассниками вижусь. Правда, тут их почти никого не осталось. Поразъехались, поумирали…
А кого-то никакая холера не берет, а надо бы…
Они замолчали и оба исподлобья посматривали друг на друга, Лариса — непримиримо, Мишка — с любопытством и все возрастающим восхищением.
«Какая она стала: статная, гордая, такая же красивая, — взволнованно думал Мишка. — Эх, если бы в другой обстановке встретились, попробовал бы снова за Лоркой приударить! Хотя о чем я — она же наверняка замужем…»
«Хм, а он еще ничего, крепкий, рослый, лицо какое хорошее, не мятое, если побреется — просто красавчик, — задумчиво размышляла Лариса. — Ну да, сидел. Да мало ли кто у нас сидел и сидит? Но… Но ведь он на меня хотел напасть! И если бы это была не, я он бы точно напал на свою жертву и… У, мерзавец!.. Впрочем, не от хорошей же жизни он пошел на это дело. Ему бы хорошую женщину, чтобы взяла его как следует в оборот, человека из него сделала… Так ведь такой, как Мишка, не каждую слушать будет… Хотя я то — не каждая, вон видно же, что он до сих пор ко мне неравнодушен. Эх, Мишка, Мишка, садовая твоя голова…»
— Ну, ладно, Лариса, ты это… прости уж меня. Пойду я, ладно? — кашлянув, просительно сказал Мишка и снова переступил с ноги на ногу.
— Уткин, ты опять хочешь подвергнуть меня опасности, да? — сердито сказала Лариса, и глаза ее по-особенному блеснули.
— Это как? — растерялся Мишка.
— Как, как… — комично передразнила его бубнящий голос Лариса. — А вдруг там еще кто меня поджидает? Давай, проведи уж теперь до дома одинокую беззащитную женщину!
И она взяла своего одноклассника под руку…
© Марат Валеев 3
yaplakal.com