Прокладка ценой в 39 жизней. Как горел первый советский атомоход К-3

8 сентября 1967 года произошла крупная авария на борту советской атомной подлодки «Ленинский комсомол».

В сентябре 1967 года в родной порт возвращалась с боевого дежурства атомная подводная лодка К-3 «Ленинский Комсомол». Встречающие знали, что на субмарине уже недалеко от родных берегов случилось ЧП. Но лодка возвращалась своих ходом, и была надежда на то, что серьезных последствий удалось избежать.

Но приспущенный флаг К-3 был знаком беды. Так возвращаются на базу суда, на которых в ходе похода погибли члены экипажа.

отсюда

Последний сталинский проект

Подводная лодка К-3 стала первым отечественным атомоходом и третьей атомной субмариной в мире, после американских «Наутилуса» и «Сивульфа».

Разработка К-3 начиналась в условиях нарастающей «холодной войны» с Западом. Создание атомной подводной лодки должно было позволить СССР сохранить военный паритет в этом противостоянии.

Создание атомохода началось 12 сентября 1952 года, когда Иосиф Сталин подписал правительственное постановление «О проектировании и строительстве объекта 627».

Не стоит говорить, что работы над первой атомной субмариной велись в обстановке строжайшей секретности.

Строительство К-3 шло невероятными темпами, которые не снились ни тогдашним американским конкурентам, ни современным российским корабелам. От появления идеи атомохода до его спуска на воду прошло пять лет. Для сравнения — американский «Наутилус» строился почти десятилетие.

Как отмечают историки флота, лодки проекта 627 стали первыми, в облике которых появились китообразные формы, за что они и получили прозвище «киты».

Генеральным конструктором К-3 стал Владимир Николаевич Перегудов, впоследствии удостоенный за свое детище звания Героя Социалистического Труда.

Подарок к годовщине революции

Первым командиром К-3 стал капитан 1-го ранга Леонид Осипенко. Секретность не позволила его имени прогреметь на всю страну. А ведь для своего времени достижения К-3 были уникальными: она развивала скорость до 30 узлов (что превышало возможности американских соперников), погружалась на глубины до 300 метров и могла находиться в трехмесячном боевом походе без единого всплытия. Леониду Осипенко было присвоено звание Героя Советского Союза. Он стал первым, кто был удостоен этого звания после войны.

К-3 была спущена на воду 9 октября 1957 года. Это историческое, эпохальное событие произошло всего через пять дней после еще одного революционного прорыва СССР — запуска первого спутника.

Флаг ВМФ СССР был поднят над лодкой 1 июня 1958 года, после чего начались работы по доводке новой техники, устранению выявленных недостатков. Кроме того, срочно строилась новая береговая инфраструктура, ибо атомоход требовал принципиально нового обслуживания.

С 1959 года лодка базировалась в Северодвинске, войдя в состав отдельной 206-й бригады подводных лодок. В 1961 году К-3 вышла на свое первое боевое дежурство в Атлантику.

Субмарина на полюсе

Историческим для К-3 стал следующий, 1962 год. Несмотря на то, что подводная лодка к тому времени была уже не единственным советским атомоходом, именно ей поручили миссию по достижению Северного полюса подо льдами. Командовал лодкой в этот период капитан 2-го ранга Лев Жильцов. Задача предстояла неимоверно сложная — никакой карты глубин и подводных вершин в районе Северного полюса не было, поэтому шли вслепую и практически вглухую. Многометровый лед отражал звуки самой лодки, отчего у акустиков возникали слуховые иллюзии.

Малейшая ошибка грозила катастрофой и гибелью экипажа. Особенно непросто стало, когда началось вдруг резкое уменьшение глубин. Подводники продвигались осторожно, наощупь. Выяснилось, что «мель» — это гигантский подводный хребет, который до того момента был неизвестен науке. Хребет, получивший имя гидрографа Ярослава Гаккеля, стал крупнейшим географическим открытием XX века.

17 июля 1962 года в 6 часов 50 минут подводная лодка К-3 прошла точку Северного полюса. Шутники на борту предлагали даже поменять курс, чтобы «не погнуть земную ось».

Затем подводникам удалось найти полынью, где и было произведено всплытие. На самом высоком торосе был поднят государственный флаг, после чего капитан Жильцов объявил «увольнение на берег». Моряки веселились, играли в снежки, боролись, фотографировались на фоне лодки во льдах. Последнее — самое удивительное, ведь перед походом контрразведка старалась изъять у экипажа все фотоаппараты. Тем не менее, они все-таки оказались на борту.

Вернувшуюся из этого похода К-3 встречал лично советский лидер Никита Хрущев. Весь экипаж был награжден, а руководитель похода контр-адмирал Александр Петелин, командир К-3 капитан 2 ранга Лев Жильцов и инженер-капитан 2 ранга Рюрик Тимофеев стали Героями Советского Союза.

Была отмечена и сама лодка. В октябре 1962 года она получила название «Ленинский Комсомол». Название было унаследовано от дизельной подлодки М-106, погибшей в 1943 году в одном из боевых походов.

Срочный поход

Триумфальный поход на Северный полюс сыграл в судьбе К-3 не самую лучшую роль. Экипаж лодки стали задействовать во всевозможных общественных мероприятиях, что быстро сказалось на его уровне боеготовности. Вместо дальних походов К-3 использовали только на кратких выходах в море, что для боевого корабля тоже не является самой лучшей практикой.

Но в 1967 году «Ленинский комсомол» стали срочно собирать в поход. На Ближнем Востоке началась война, и в Средиземное море, по стратегическим соображениям, необходимо было отправить советский атомоход.

Первоначально в поход готовили другую субмарину, но из-за серьезных неисправностей ее выход на службу оказался невозможен. На К-3 экстренно набирали экипаж. Новым командиром подлодки стал Юрий Степанов.

80-дневное боевое патрулирование проходило в тяжелых условиях. К массе мелких неполадок, обязательно «всплывающих» в случае, если в море выходит не до конца готовый корабль, добавлялась изнуряющая жара. В турбинном отсеке температура не опускалась ниже 60 градусов.

Наконец, «Ленинский комсомол» получил приказ вернуться на базу. К-3 была уже в Норвежском море, неподалеку от дома, когда произошло трагедия.

В секундах от взрыва

В 1:52 8 сентября 1967 года помощник командира К-3 капитан-лейтенант Александр Лесков, дежуривший на центральном посту, получил сигнал системы внутренней связи. Он щелкнул тумблером и спросил: «Кто вызывает?» Когда Лесков отпустил тумблер, чтобы услышать ответ, раздались страшные, нечеловеческие крики. Но это были крики людей, членов экипажа, которые сгорали заживо.

В носовом торпедном отсеке воспламенились пары огнеопасной гидравлики. Пожар развивался настолько стремительно, что члены экипажа в первом и втором отсеках практически ничего не успели сделать. За пару минут заживо сгорели 39 человек.

Но через считанные минуты могли погибнуть все, кто находился на борту К-3. Дальнейшее распространение огня остановил командир второго отсека капитан-лейтенант Анатолий Маляр, который, погибая в огне, закрыл изнутри люк, изолировав пожар.

В отсеках, где бушевало пламя, росло давление. В этих условиях в любую секунду могли детонировать торпеды, в том числе и с ядерными боеголовками. От К-3 после этого взрыва остались бы лишь мелкие обломки.

Командир К-3 Юрий Степанов скомандовал: «Сравнять давление с аварийными отсеками!» Для этого нужно было открыть клапан вентиляции, впустив в другие отсеки лодки ядовитые газы, скопившиеся внутри аварийных отсеков. Команде был дан приказ надеть противогазы, и капитан-лейтенант Лесков открыл клапан. За секунды атмосфера в лодке стала непригодной для дыхания, но давление в первом и втором отсеках снизилось. Угроза взрыва миновала.

Цена кольца

Лодка всплыла, проведя вентиляцию отсеков. Об аварии было доложено на базу. К-3 сумела прийти в порт приписки своим ходом.

Теперь предстояло войти в аварийные отсеки, чтобы отдать последний долг погибшим и определить причину аварии.

Даже после долгой принудительной вентиляции войти в аварийные отсеки никто не решался. Первыми вошли внутрь офицеры, чьи друзья погибли в этой аварии. По их свидетельству, большая часть погибших находилась в кормовой части второго отсека. Люди, которых было невозможно опознать, буквально спеклись в однородную массу.

Разбирательство показало, что в одном из узлов системы гидравлики произошел прорыв рабочего тела — масла. Его струя ударила в горевшую лампочку электросветильника, и пары вспыхнули. Стремительному распространению огня способствовала работавшая в этот момент система вентиляции торпед. Эта цепная реакция привела к гибели десятков человек.

А сам прорыв системы гидравлики случился, скорее всего, из-за того, что кто-то из рабочих при доковом ремонте вместо положенной прокладки из красной меди поставил прокладку из более дешевого материала. На продаже красной меди нельзя было заработать, зато можно было выточить красивое колечко для девушки. 39 жизней — цена дешевой побрякушки.

Станет ли К-3 музеем?

Так глубоко копать не стали. Директора судостроительных предприятий умели надавить на командование флота, которому проще все было свалить на экипаж. Капитана Юрия Степанова, правда, по суд не отдали, но через полгода списали на берег. Все обстоятельства трагедии засекретили, и они были раскрыты всего несколько лет тому назад.

К-3 после ремонта вернулась в строй. Уже в 1968 году с новым командиром Анатолием Жуковым «Ленинский комсомол» участвовал в тактических учениях Северного флота и Балтийского флота совместно с флотами стран Варшавского договора «Север» под руководством главнокомандующего ВМФ СССР Сергея Горшкова.

Боевая служба лодки завершилась в 1991 году. Почти сразу появилась идея превратить первую советскую атомную подлодку в музей. Многие годы, однако, дальше идеи дело не шло. А в бытность министром обороны незабвенного Анатолия Сердюкова К-3 и вовсе хотели утилизировать. В итоге «Ленинский комсомол» отстояли, но музеем лодка не стала до сих пор.

К слову, в апреле 2017 года открылась в качестве музея первая атомная подлодка КНР «Чан Чжен 1». Хочется верить, что К-3 все-таки дождется своего часа.

У меня всё!

Вечная память советским героям-подводникам!

Отпущу свою душу, как птицу, на волю,
В этот день как амнистия падает снег,
Слишком долгие ночи без тени покоя,
Слишком чуткие ночи как свежий снег.

Выйду в ветренный вечер из душного дома
Окунуться в прохладную снежную боль,
Даже этот декабрь лица в ладонях,
Не повод быть мертвым.

Нам погребенным в глубинах вод,
Сердце вынутое из камня,
Нам погребенным в глубинах вод,
Душу вылитую из стали.

Шесть звонких недель в структуре метели,
Всего лишь две ночи в пределах любви,
Сегодня я пьян запоздавшим похмельем
И я стою в обьятьях зимней пурги.

Нам погребенным в глубинах вод,
Сердце вынутое из камня,
Нам погребенным в глубинах вод,
Душу вылитую из стали.



Это сообщение отредактировал Краснодарец - 8.09.2017 - 06:35

Интересно, нашли ли говнюка, спиздившего прокладку?

У лодок и кораблей нет портов приписки. Есть место базирования, база, бригада, дивизия, но не порт.
Про колечко из красной меди для девушки то же журналюшный бред. До самой перестройки гидравлика и пневматика на тракторах и прочих сельхозмашинах уплотнялась кольцами именно медными, потом уж алюминиевыми (вроде экономия в цене). И были эти кольца на сборке всегда в избытке. Если на трактор хватало, то уж на лодке ни кто ничего бы не экономил. Тем более там вряд ли какая унификация есть и ПЗ лютует. Если рабочий поставил кольцо, то его кто то изготовил и на сборку принес. Сам сборщик кольца не изготавливает. Разве что паронитовую прокладку по месту рубят. Но ее на масло и не ставят. Только пар-вода. Проще старую медную отжечь и вернуть на место.
А девушкам колечки делали из бронзы. Фосфористой или берилиевой. Полируется хорошо, окисляется плохо и на золото похоже.

Это сообщение отредактировал зудука - 8.09.2017 - 06:56

Врядли... Как правило, на таких работах работает до фига народу, и всякую мелочь тащат ну если не все, то очень многие. Но тут... Что мешало взять старую прокладку? А новую поставить как положено? Так нет же, пачкаться, сука, не захотелось.

Отправлено с мобильного приложения - Forum Talker

Интересно, что это за гидравлическое масло такое, которое вспыхивает от ЭЛЕКТРОсветильника?
Если лить бензин!! на лампочку он не загориться. А тут масло.

Ну от чего же, плесните бензина на лампу накаливания раскаленную, если лампа не лопнет - ничего не будет, а если лопнет - вспышка раскаленного до нескольких тысяч градусов вольфрама подожжет че хош, особенно в паро-газовом состоянии.

Где сборщик взял прокладку "из более дешевого материала"? Хрень какая то. Что - вытачивал специально? Это был советский оборонный завод. Дешевый материал или дорогой, никому такое и в голову не приходило. Всего всегда было в избытке.
Факт тут только один - лопнул гидроцилиндр. Скорее всего потому, что сам с брачком был (плохая прокладка сопливит, льет, но не взрывается, ей некуда расширяться). Это одна версия. И вторая (я за нее), был значительно превышен гарантийный срок службы цилиндра. А командование выгнало лодку в море... Всем начальникам выгодно было по тихому погасить такой скандал, потому что все отличились, все приложили руку.

Я очень сомневаюсь, что кто-то там из готовой лодки воровал бы медную прокладку, каких, наверняка было дохрена на любом заводе.

Тут, скорее, была простая безалаберность - какая, блин, разница, какая прокладка, нет той, что нужно - не будем заморачиваться с поисками, поставим первую подходящую по размерам.

А вот это - еще более похоже на правду.

Думаю, и то и другое сыграло роль. Была и раковина в гидроцилиндре, и он не был заменен по регламенту, как положено.

А все эти разговоры про "воровство медной шайбы" - это сказки. На военных заводах этих шайб было валом.

Это сообщение отредактировал Laryx - 8.09.2017 - 07:50

Статья явно написана в "либерастическом стиле". Все было плохо, а американцы были первыми и т.д.

Дочитал до прокладки из красной меди из которой статья безкомпромиссно делает вывод: слесарь сделал из него колечко девушке и подменил недостачу... чем?
Ну и конечно "руководство завода знало как надавить..."

Нахер. Дерьмо высосанное из пальца, а не статья

Поддерживаю. Во первых прокладок этих при сборке испльзуется больше чем дофига, и выдаются с запасом, во вторых в годы застоя, тем более на судостроительном заводе, кусочек меди ценности не представлял. У отца в огороде часть водопровода сделанна из труб из нержавейки, набранных в металлоломе СевМорЗавода.

Не знаю как на военных верфях приемка проходит, а вот в авиации каждый болтик после ремонта осматривают и расписываются за его работу. Комплект инструмента у рабочего под описью и промаркирован, и не дай Бог после сборки самолета отвертки или ключа недосчитаться - разборка судна до основания гарантирована (если кто-то тупо спиздил инструмент). Случаи были, когда виновника находили, его реально пиздили всем цехом, это не вымысел.
Остальная военная приемка тоже была весьма скурпулезная и доебывались до всего до чего только можно было доебаться.
А тут первая АТОМНАЯ субмарина и такой косяк. Скорее поверю в разорвавшийся трубопровод, чем в чушь про прокладку из меди, которой, к слову, в те годы было как говна за баней.

думаю эти фотки все видели

.....

.....

Памяти всех, не вернувшихся из походов...

Это сообщение отредактировал Temuchin69 - 8.09.2017 - 09:41

Пардон, не ту книгу выложил

Это сообщение отредактировал Mikalich - 8.09.2017 - 09:45

Страшная смерть. Вот цена халатности.

Приёмка везде по единой схеме работала - у меня отец с ней 15 лет со стороны завода отработал, и я ещё немного прихватить успел.

К выполнению любой операции только по допуску люди допускались, каждое действие фиксировалось под роспись.

Хотя бывало что несколько и мудрили с инструментом и оснасткой, но чтобы это на готовом изделии сказывалось - это было исключено: никаких отклонений от конструкторской документации не допускалось, контроль был трехступенчатый только от завода, + потом ещё приёмка контролёрами заказчика.

Что то из области фантастики, я работал на заводе (оборонка) в конце 80-х у нас на внутризаводской свалке, этой меди, бронзы несколько тонн обрезков валялось, причем не только в виде стружки но и прокат и т.д. никому они и нафиг небыли нужны. что то нужно было сделать идешь на свалку, выбираешь подходящий кусок, и дальше или к токарю или фрезировщику, или сам.