230
- Прифеееет! А я скучашки-скучашки! Давай поболтаем, пока я в маршрутке еду?!
Вот же, блять… Придется просыпаться.
Ехал позавчера домой из мастерской. А ехать мне от конечной до конечной. Забрался на заднее угловое сиденье ПАЗика и задремал в приятных грезах о захвате мира. И тут – «скучашки» прямо в ухо.
Приоткрыл глаз. Через сиденье лицом ко мне – дамочка приятная во всех отношениях. Этакая повзрослевшая и познавшая жизнь Аленка с шоколадки. Глазки, бровки, губки, айфончик и школьный портфель на коленях. Потому что рядом сынок. Лет 8-9. Классический пупс, только подросший. Шапка-ушаночка у него под пухлым подбородком на бантик завязана, курточка на все пуговки застегнута, и шарф… Шарф узлом назад. В моем советском детстве пацану даже в детсаду так шарфы завязывать было западло… В пухлых пальцах – некислый телефон, в который он штырится с флегмой кастрированного кота.
- Муричек, сиди ровно! - Дамочка на секунду отвлекается от своей трубы и опять возвращается к ней. – Увидеться, увидеться надо! Только непременно втроем! В любой день со вторника по пятницу! А, нет. В пятницу мы идем в театр…
Муричек? Закрываю глаза и в дреме пытаюсь понять, кто это. Марк? Юрочка? Так и подмывает сказать, куда ей с Муричком сходить, и не только в пятницу… Но дрема сильнее. Она побеждает.
- Сюда! Сюда!!!
Это крик малолетнего пирата, идущего на абордаж. Вздрагиваю, и снова открываю глаз. Следующая остановка. Справа на сдвоенное сиденье запрыгнул еще один пацан. Тоже лет восьми. Весь в снегу, вязаная шапка набекрень, красные ручонки без рукавиц. По салону подгребает папа и со счастливой улыбкой падает на сиденье рядом с сыном:
- Здорово, Бандит!
С фирменной такой Бодровской интонацией. Дамочка косится в их сторону, делает большие глаза и с неуловимой брезгливостью морщится. Ну, видно невооруженным глазом, что папа по жизни звезд с неба не хватает. Да, кажется, и не стремится. Небось, в каком-нибудь автосервисе гайки крутит и жизнью доволен.
Пробую снова уснуть, но уши атакованы уже с двух сторон.
- А самое глубокое?! – кричит Бандит.
- Самое-самое? – задумывается папа. – Марианская впадина! Там 15 километров!
Да ладно, думаю. 11 же, кажется?
- А это сколько? – пытает Бандит.
- Ну, это как мы на лыжах в воскресенье ездили, только три раза туда и обратно! – поясняет папа.
- Ого….
- Что? Прости, не слышно! – дамочка картинно затыкает свободное ушко пальчиком и нарочито громко поясняет в трубку:
- Нет, мы в маршрутке, сама понимаешь, какой контингент. Тут о культуре поведения речи вообще не идет! Мурик, сиди ровно!
Но папа и бандит через чур тостокожие, и выстрел дамы не достигает цели. Они уже борются на пальцах (это когда кулаками сцепился, и надо большим пальцем палец соперника прижать).
- Ой! – орет проигравший бандит, - давай еще! Ой! Так не честно! Это потому что левой! Давай правой!
На правой дела идут лучше. Бандит смеется, папа все время ойкает:
- Ну, даешь! Вот, блин… Нет, я тебе не соперник!
- Ты поддаешься! – орет Бандит.
- Не… Это потому что я пиво пил – реакция не та. Ну, опять ты победил!
Бандит счастлив.
Автобус подпрыгивает на ухабе, висок бандита летит к поручню. Но на пути встречает папину левую ладонь. Нет, с реакцией у папы все, как у Джедая. Оба на этот эпизод даже внимания не обращают – все на автомате, как будто ловить сына отцу приходится по сто раз на дню. Впрочем, вероятно, так оно и есть.
Дамочка напротив раздраженно оглядывается на кабину водителя и заботливо оглаживает Мурику куртку. Мурик в прострации. Точнее, в телефоне.
Автобус останавливается на конечной. Прибыли.
Бандит уже подскакивает у задней двери. Папа придерживает его за макушку.
- Приготовиться к учебному десантированию со сверхмалой высоты! – командует папа, придерживая бандита за макушку.
Дверь шипит и разверзается.
- Первый пошел! - папа направляет сына в темноту едва заметным толчком.
- А-а-а-а! – орет Бандит и десантируется в сугроб.
- Ну все, до свиданьки! Мы приехали. Пока-пока. Услышимся! Муричек, вставай. Рукавички надень.
Дама оправляет Мурику шапку, воротник, потуже затягивает шарфик, и выходит первой. Из темноты тянутся ее руки, которые принимают Мурика.
Выхожу последним. Впереди шагает дама, которая в левой руке держит послушную рукавичку Мурика, а в правой несет его портфель. Справа слышатся звуки смертельной схватки Бандита с сугробом...
Пошел и я к своим спиногрызам. Сначала я думал про то, кто дальше шагнет по жизни – Мурик или Бандит. Потом – что значит «дальше»… Допустим, один ест котлеты при помощи ножа и вилки, а второй – ртом. Один ходит в театр, другой – в лес. Одного поступили в институт за взятку, второй с грехом пополам закончил путягу, но зато сам. Один флегматичный, другой – без пяти минут гиперактивный… Забота о детях – она ведь разная. Вроде бы, одеть потеплее и рюкзак поднести – это забота, а воткнуть носом в сугроб – нет. Да и зачем вообще заводить детей, если ты не можешь обеспечить им заботу, дорогой телефон (чтоб не хуже, чем у остальных) и гарантировать настоящее - достойное – будущее?! Правильно ведь?
Но думать эти долгие мысли до конца мне было лениво. И я стал думать о простом. О том, что в выходные надо покататься с дочкой на лыжах, и при случае уточнить у Интернета, какой конкретно глубины Марианская впадина.
yaplakal.com