Начало
тут Глава 03
Во рту был отвратительный привкус, что-то тяжелое больно навалилось на правое плечо, мешая повернуться на бок, левую ногу зажало, как в тисках, но все это было не сравнимо с чудовищной по своей силе и степени тошнотворности вонью, заполонившей все вокруг. Тут было смешение всего: запах мертвечины, прокисших пищевых продуктов, тухлых яиц, сгнившей рыбы, и много еще того, чего дядя Кока, внезапно очнувшись, просто не был в состоянии идентифицировать. В дополнение ко всему, на лицо шмякнулось что-то влажное и склизкое. Рокотов с трудом разомкнул глаза, в лицо ударили слепящие лучи солнца. Где-то рядом тарахтел трактор. Внезапно груз, придавивший правое плечо свалился куда-то и дяде Коке удалось приподняться и оглядеться.
Кругом, насколько хватало глаз, до самого горизонта, располагались гигантские насыпи мусора. Меж ними сновали туда-сюда тракторы, бульдозеры, мобильные краны и прочая техника. Одни разрыхляли зловонные кучи, другие наоборот укатывали и утрамбовывали, третьи хватали большим ковшом крупные, спрессованные под собственной тяжестью, куски мусора и переносили их на другие участки. Чайки, полноправные хозяева этих мест, гигантскими стаями кружили надо всем этим мусорным великолепием, выискивая чем бы поживиться. От их пронзительного, помноженного на миллионы особей крика, лопались барабанные перепонки.
Дядя Кока обнаружил себя сидящим на верхушке одной из мусорных куч. Серо-синий костюм от Brioni покрылся пятнами, красный, в мелкий рисунок, галстук от Kiton съехал на бок и теперь больше напоминал удавку, темно-серые туфли от Berluti вообще остались без пары, обнажив отпедикюренную чиновничью ступню. Оглушенный свалившейся на него действительностью, дядя Кока с гримасой отвращения зажал нос и в ужасе озирался.
- Эй! – крикнул он, в надежде обратить на себя внимание работающего недалеко тракториста, но этот возглас тут же потонул в птичьем гвалте.
Немного поодаль виднелась бесконечная, уходящая за пределы видимости, цепочка грузовиков, до верха заполненными мусором. Они методично, один за другим опорожняли свои огромные кузова и уезжали, чтобы привезти новую партию отходов.
Дядя Кока дернулся, но обрезки ржавой колючей проволоки прочно удерживали его левую ногу, впившись в плоть и доставляя при каждом движении неимоверную боль. Вдруг яркое солнце над головой заслонила гигантская тень. Рокотов поднял голову и увидел над собой большой, размером с сарай, кусок спрессованных мусорных отходов. Крановщик, чье сосредоточенное лицо виднелось в окошке кабины, не обращал на дядю Коку никакого внимания. Тогда Рокотов запрокинул голову и закричал во весь голос:
- Помог.... – договорить он не успел, так как густая, бурая, зловонная жижа, лениво стекавшая из зависшего над головой мусора полилась прямо на дядю Коку, окатывая того с ног до головы, заливая лицо и заползая в рот и нос. Он подавился собственным криком, глотая заполнившую горло мерзкую массу, жмурясь от едкого, разъедающего сознание запаха. По ощущениям, длилось это бесконечно долго. Дядя Кока не успевал сблевывать, как следующая порция вновь заполняла горло. Он делал очередной вдох, и жижа проникала во внутрь, а за этим следовал новый рвотный позыв. В следующее мгновение тонны мусора обрушились на голову чиновника, погребая его в целиком.
Он задыхался в зловонии, перебирая руками и ногами, пытался выползти на поверхность, но как только ему удавалось освободить хотя бы голову, сверху обрушивалась новая порция. Наконец мусор перестал прибывать, очевидно кран переехал на другое место и оставил Рокотова в покое. Он лежал изможденный, безумно уставший от этой череды потрясений. Ему удалось удержать на поверхности голову, в то время как тело было засыпано разноцветной кучей пластиковых пакетов, разложившимися картофельными очистками, пустыми упаковками от молока и много еще чем. Нестерпимая вонь вокруг все еще не давала покоя, каждую минуту вызывая рвоту. Измученный, он больше не звал на помощь, тупо уставившись в небо, он беззвучно плакал и мечтал о том, чтобы все приключившееся с ним оказалось сном. Чтобы он проснулся в своей роскошной спальне с видом на набережную и даже не вспоминал этот кошмар. Но кошмар был явью, единственной явью, окружающей чиновника с некоторых пор.
Замечтавшись, дядя Кока и не заметил как сверху на него с громким криком спикировала чайка, метясь чиновнику в глаз. Он успел зажмуриться в последнюю секунду, поэтому птица лишь промахнулась, оставляя на лице глубокие, рваные борозды. Рокотов заорал и погрузился обратно в мусорную кучу. Там он просидел до самого заката, поскуливая от боли, ужаса и страха. Как только стемнело, чайки снялись и в полном составе покинули мусорный полигон, улетев в неизвестном направлении.
Когда птицы утихли, дядя Кока выкарабкался и начал медленно спускаться по крутому склону мусорной горы. Теперь полигон был освещен мощными прожекторами не хуже олимпийского стадиона. Работа техники не прекращалась ни на минуту. Вереница грузовиков, полных отходов продолжала подъезжать и разгружаться. Нестерпимо ныла, разорванная колючей проволокой, левая лодыжка, половина лица была залита кровью, а вторая половина, вместе с остальным телом – подсохшей жижей. Волосы высохли и стояли теперь колом. Тоже самое случилось и с костюмом. Передвигаться, спускаясь со склона было неудобно, поэтому дядя Кока снял и выкинул пиджак и брюки, оставшись в трусах и рубашке. До ближайшего бульдозера оставалось с десяток метров, когда Рокотов заметил справа от себя какое-то движение.
Повернувшись, он в ужасе закричал от увиденного. Стая крыс, больших, жирных, наглых, умных, каждая размеров с кошку, неотступно следовали за дядей Кокой, не спуская с того глаз. Грызунов было столько, что вместе они образовывали серую живую волну, плавно передвигающуюся по склону, вслед за Рокотовым. Выражение их маленьких, черных глаз недвусмысленно говорило о том, какой гастрономический интерес представляет для них дядя Кока. Не долго думая, мужчина сгруппировался и прыгнул вниз, кубарем скатываясь к основанию насыпи. Он недооценил ум и проворство зверьков. Когда дядя Кока приземлился, стая уже ждала его внизу.
В следующую секунду ближайшая к нему крыса подпрыгнула и впилась острыми резцами прямо в мякоть правого бедра. И тот час же многочисленные собраться последовали ее примеру. Дядя Кока взвыл и, размахивая ногами и руками, попытался снять с себя зверьков. «Главное не упасть, главное не упасть» – красной лампочкой мелькала в голове мысль, пробиваясь сквозь, помутившую сознание, адскую боль.
Глава 04
Внезапно раздался резкий сигнал, тут же заложивший уши, но заставивший крыс ненадолго отступить. Трактор, подъехавший вплотную, протянул к дяде Коке свой большой, со стершимися до белого металла зубцами, ковш, и чиновник с проворством бешеной обезьяны запрыгнул в него. Вместе с ним в ковш успели залезть несколько самых голодных крыс, никак не желающих расставаться со своим ужином. Несколько пинков покусанными в лохмотья ногами, вернули их в компанию собратьев. Ковш медленно поднялся на недосягаемую для грызунов высоту, хотя самые отмороженные, проявляя чудеса прыгучести и демонстрируя редкое упрямство, не оставляли попыток добраться до жертвы.
Так и стоял дядя Кока в свете мощных прожекторов полуголый, жалкий, сурово покусанный, истекающий кровью и слезами, держась за борт ковша и с ужасом поглядывая на живое серое море внизу, так жаждущее его плоти. С диким скрежетом распахнулась дверца в кабине трактора, кто-то тяжело спрыгнул на землю. Не спеша, наступая прямо на крыс, отчего те лопались, пуская кроваво - кишечные фонтанчики и хрустели, словно попкорн, тракторист подошел и встал у ковша, по – хозяйски уперев в бока ручищи:
- Ну что, болезный? – металлические коронки, отражающие свет прожекторов, делали его широкую улыбку лучезарной, искрящейся,- Как тебе тут живется – можется?, - его неторопливый, тягучий бас вызвал у дяди Коки острый приступ жалости к себе.
Чиновник вдруг зарыдал в голос, как маленький мальчик, растирая кулаками глаза, размазывая по лицу кровь, сопли, слезы и грязь:
- Мусорщик... забери меня отсюда,умоляю.... – взмолился дядя Кока, всхлипывая, как ребенок.
В ответ тракторист расхохотался, запрокинув массивную черную голову с оттопыренными красными ушами. Крысиное море вторило ему многоголосым визгом, молчали только те, кто доедал свежие останки своих собратьев прямо у высоких, черных сапог мусорщика.
- И куда мне тебя забрать? – спросил он немного успокоившись.
- Подальше от этого места... – захныкал Рокотов
Ответ вызвал новый взрыв хохота, многие крысы повалились на спины и завизжали как свиньи, обнажая при этом длинные, хищные резцы и подрагивая розовыми лапками.
Мусорщик вдруг посерьезнел, стал расти, увеличиваясь в размерах. Когда голова поравнялась с ковшом и черный, с отблесками адского пламени, взгляд оказался на одном уровне с серыми, заплаканными глазами дяди Коки, мусорщик, широко раскинув руки, пробасил:
- А тут везде одна свалка – мощный голос эхом отразился от вершин мусорных гор и тяжелой печатью осел в сознании чиновника. Даже крысы присев на задние лапки, задрали мордочки, проникновенно глядя на дядю Коку.
- Как?, – отказывался поверить в очевидное, чиновник.
- А вот так...
«А города, реки, поля, леса, океаны?! Природа?!» - хотел спросить чиновник, но мусорщик читал мысли и, покачав головой, ответил сразу:
-
Ничего этого больше нет... осталась только свалка.
Тогда, не обращая внимания ни на кого, чиновник уселся на днище ковша, свесив меж зубьями искусанные крысами, окровавленные ноги и горько зарыдал. Ему было уже все равно, чем окончится это жуткое существование, он хотел побыстрее покончить с этим. В следующий момент, решившись, он вновь поднялся и, глядя на то, как жадно трепещут длинные крысиные носы, как хищно тянутся к нему их острые коготки, как в нетерпении бьются о землю их голые хвосты, он закрыл глаза и прыгнул вниз.
(продолжение следует)
yaplakal.com