Вот тебе не слезливая история про таджика, с которым я служил.
http://www.pogranec.ru/showthread.php?t=7843Дважды рождённый
С майором Джурабеком Хасановым мы познакомились в конце прошлого года, когда он в составе делегации пограничников Службы в городе Карталы зашёл поздравить редакцию с пятилетием выхода в свет первого номера газеты. Его товарищи рассказали, что Джурабек – кавалер двух орденов. Естественно, как только выдалась возможность, мы поехали в Троицк, где пока ещё дислоцируется управление части.
«Проходите, проходите», – радушно пригласил нас хозяин к столу, на котором уже было собрано угощение, а в пузатых чашках дымился ароматный чай.
Воспоминания даются Джурабеку нелегко. Слишком много в них горя и боли...
Красотой этих мест можно любоваться долго. Между горными вершинами, покрытыми снеговыми шапками, далеко внизу по узкой долине течёт река Пяндж. Вода в ней прозрачная, холодная, зеленовато-изумрудная. В ней водится форель. Весной, когда начинается таяние снега, сотни ручейков стекают по склонам гор в Пяндж, питая её. Но даже в половодье реку местами можно перейти вброд. Правда, последствия такого путешествия могут быть самыми неожиданными, ведь берега Пянджа – территории разных государств.
Жители Таджикистана ещё называют эту реку «героиновой». Её южный, афганский, берег – пристанище наркокурьеров, готовых в любой удобный момент переправить свой смертоносный груз на противоположную сторону.
В годы гражданской войны, вспыхнувшей на территории Таджикистана после развала СССР, через Пяндж на помощь исламским фундаменталистам шли хорошо вооружённые и специально обученные арабские наёмники. Российские военнослужащие удерживали враждующие стороны от обоюдной резни, рискуя при этом собственной жизнью.
...Помощник начальника заставы «Паст-хуф» лейтенант Джурабек Хасанов вслушался в тишину, оглядел противоположный берег Пянджа: всё спокойно. Февраль 1993 года выдался на редкость морозным. Жизнь словно вымерла кругом, даже собаки не лаяли.
«Ещё раз проверю посты», – решил Хасанов и только собрался выйти из канцелярии, как в помещение вбежал взволнованный солдат и доложил, что наряд задержал «уазик», доверху набитый оружием.
– Деньги предлагали, товарищ лейтенант, – рассказывал солдат Хасанову, пока они шли к посту, – две тысячи «зелёных», чтобы мы их пропустили.
Возле «уазика», нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, стояли двое: водитель и боевик. При виде Джурабека расплылись в улыбке, видимо, посчитав, что с земляком договорятся легко. Но, натолкнувшись на решительный отказ, заговорили по-другому:
– Слушай, командир, зачем упрямишься? Всё равно будет по-нашему. Бери деньги – четыре тысячи тебе даём – и живи счастливо. Солдат своих отошли, мы деньги вот под этот камень положим, потом, когда никто не увидит, заберёшь.
В ответ Хасанов распорядился отогнать машину на заставу. Едва закрылись ворота за «уазиком», как к заставе подкатили два «КамАЗа». Из них высыпались несколько десятков боевиков, все рослые, крепкие, вооружённые до зубов. Они окружили пост и взяли в заложники четверых солдат. Ситуация приняла нешуточный оборот. Боевики требовали машину с оружием в обмен на заложников. В противном случае грозились их убить. Пока начальник заставы связывался с командованием, Хасанов вступил в переговоры.
Вдруг один из заложников вырвался из рук бандитов и кинулся бежать к заставе. С размаху налетел на колючую проволоку, натянутую по всему периметру каменного забора. В кровь изодрал себе лицо. Парня догнали два боевика, избили и, скрутив руки, оттащили назад. Инцидент привёл бандитов в ярость. Они угрожающе нацелили оружие на перепуганных заложников.
– Отпустите мальчишек. С ними ли вам, взрослым мужчинам, воевать? – сказал Хасанов.
– Жалко стало? – ухмыльнулся главарь. – Ну давай мы их всех на тебя одного обменяем.
– Товарищ лейтенант, не ходите к ним, – услышал Хасанов шёпот сержанта, всё время державшегося за его спиной.
– Слушай меня, Серик. Как только ребят отпустят, стреляй, не раздумывай. Приказываю.
И Хасанов вышел к боевикам, предусмотрительно оставив ворота открытыми. Тотчас же ему в бок приставили дуло автомата. Солдат отпустили. Как только последний скрылся за каменным забором заставы, Серик с криком «Всех перестреляю!» полоснул длинной автоматной очередью поверх голов бандитов. Среди них началась паника. Хасанов же тем временем вытащил из-за пазухи подствольный гранатомёт. Главарь банды, струсив, прикрыл голову руками и закричал:
– Не надо, не надо!
Воспользовавшись суматохой, Хасанов побежал к распахнутым воротам. Оправившись от потрясения, боевики открыли огонь. Но и пограничники умело прикрывали отход офицера.
За эту операцию лейтенант Джурабек Хасанов был награждён орденом «За личное мужество».
Бандиты не простили Хасанову его поступка. Он был приговорён к смерти. Ночами боевики подъезжали к его дому со стороны кишлака, разряжали по нему несколько магазинов и уезжали. Вместе с Джурабеком опасности подвергались жена и трёхлетняя дочь. Жители кишлака, со многими из которых Хасанов в голодные годы делился своим офицерским пайком, сочувствовали ему, но помочь ничем не могли или боялись. Однажды пуля снайпера прожужжала возле уха Джурабека и застряла в стене, расколов зеркало в серванте. И тут же по дому полоснули из автоматов. Семья лежала на полу в мелких осколках стекла – это то, что осталось от посуды. Под кроватью Джурабек держал автомат, до которого пытался дотянуться. Но где там, пули рикошетили во все стороны.
После этого налёта Джурабек с семьёй переместился жить на кухню, окна которой выходили на заставу.
Но так больше продолжаться не могло, и Хасанов подал рапорт командованию с просьбой перевести его в отряд. Вскоре Джурабек приступил к обязанностям начальника третьей пограничной заставы мотоманёвренной группы ОВО «Хорог».
...Тревожное сообщение поступило несколько минут назад: нападение на пограничный пост. В помощь осаждённым пограничникам из отряда выдвинулась третья застава под командованием лейтенанта Джурабека Хасанова.
На подступах к посту в районе кишлака Таншев колонну пограничников обстреляла рушанская бандитская группировка. Засевшая в горах, она имела все преимущества перед мотоколонной, растянувшейся на ровной местности словно на ладони. Завязался бой. Тяжёлые БТРы безуспешно пытались взобраться в горы.
– Хасанов, поднимешься со своими ребятами в горы, обойдёшь бандитов и ударишь по ним с тыла, – отдал приказ старший колонны подполковник Горбатенко.
В последнюю минуту к Джурабеку подбежал лейтенант Дмитрий Киселёв:
– Я с вами!
С ним в группе стало тринадцать человек. Суеверный Джурабек сказал:
– Не ходи с нами, Дима, тринадцать – несчастливое число...
Но офицер не послушался.
– Давайте сейчас не будем об этом, – ответил он. – Ребята гибнут!
Группа осторожно поднялась вверх по ущелью, обойдя боевиков. Бандиты, не подозревая об опасности, продолжали обстреливать колонну. Неподалёку от них стояла палатка с оружием и боеприпасами. Одним выстрелом из гранатомёта пограничники уничтожили её. Бандиты открыли ответный огонь. Затем развернули в сторону пограничников пушку-«безоткатку» и дали залп. В глазах у Джурабека потемнело, к горлу подступил тошнотворный ком, уши словно кто-то заткнул ватой, сквозь которую доносились отдалённые звуки боя. Когда он очнулся, то увидел рядом Диму Киселёва. Он лежал навзничь, широко раскрыв глаза, а из его живота торчало хвостовое оперение снаряда. Бушлат на офицере дымился. И Хасанов стал вынимать из его
карманов гранаты, документы, какие-то бумаги, среди которых мелькнула фотография улыбающейся девушки. Всё это он аккуратно сложил на землю и опустился рядом, обессиленный.
Были и другие потери среди пограничников. Одного бойца смертельно ранило в голову осколком снаряда. Другому оторвало обе ноги. Получили ранения офицеры Нежданов и Данилов. У Хасанова было задето бедро.
Под шквальным огнём израненные пограничники стали тихонько отползать вниз. Навстречу им в горы поднимался второй резерв, высланный из отряда.
Машину с раненными в бою пограничниками первого и второго резервов отправили в отряд. При подъезде к кишлаку Барчид путь машине преградили люди из банды Мулло Умара. Главарь оказался хорошо знаком Хасанову. Он был одним из тех, кто обстреливал его дом. Угрожая гранатомётом, израненных безоружных людей выволокли из машины и потащили в горы, подгоняя ударами прикладов. В кишлаке их загнали в какой-то полуразвалившийся мрачный дом. Приказали сесть на пол и стали глумиться над пленниками.
– Мы вас всех расстреляем, а тебе отрежем голову, – грозился главарь, обращаясь к Хасанову.
Снаружи вдруг послышался шум. Последнее, что слышал
Хасанов, теряя сознание, – жалобные мольбы жителей. Они просили отпустить заложников. Тем временем пограничники подтянули к кишлаку пушки и объявили своё условие: если боевики не выдадут заложников, они через пятнадцать минут сравняют селение с землёй.
...А дальше Джурабек долго боролся за жизнь. Вначале – в санчасти отряда, где метался в жару, потом – в душанбинском госпитале, где перенёс хирургическую операцию и клиническую смерть. Когда очнулся в голицынском госпитале, понял – жив. И стал заново учиться ходить и говорить.
А когда выписался из госпиталя, узнал, что награждён орденом Мужества…
Порой Джурабеку хочется всё забыть: и Диму с развороченным животом, и свой дом на заставе, изрешечённый пулями словно сито, и стремительные воды Пянджа. Да только может ли он это забыть, имеет ли на это право? Потому и затаилась где-то на
донышке его глаз тихая грусть.
Это сообщение отредактировал AGS17 - 23.10.2023 - 18:53
yaplakal.com