Впервые о подвиге предка легендарного крейсера я узнал из детской книги Николая Бадеева "Принимаю бой".
Подвиг фрегата«В половине первого часа пополудни с дальнего маяка подан был сигнал: вижу эскадру, состоящую из 6 судов; тогда в городе ударили боевую тревогу, на фрегат явился командир капитан-лейтенант Изыльметьев» Это строки из старинного корабельного журнала. Сами по себе они, может быть, не столь уж пристально приковывали бы внимание посетителей, если бы не пометка: «Фрегат «Аврора».
При слове «Аврора» в памяти возникает легендарный крейсер Великого Октября. Но чем же примечателен его «предок»?
В августовский день 1853 года из Кронштадта в далекое плавание уходил фрегат «Аврора». Его командир, капитан-лейтенант Иван Николаевич Изыльметьев, озабоченно посматривал на паруса, на палубу. Корабль водоизмещением в две тысячи тонн, имевший сорок четыре пушки, был уже не молод — он почти два десятка лет бороздил моря. Правда, недавно фрегат прошел капитальный ремонт, но корпус-то не заменишь. А путь предстоял далекий — через Атлантический и Тихий океаны к дальневосточным рубежам России.
Командир фрегата надеялся на выучку и выносливость экипажа — все триста человек были настоящими моряками, не раз встречавшимися с самыми злыми штормами. А те не сомневались в искусстве и мужестве Изыльметьева.
Атлантика встретила «Аврору» жестокой бурей. Фрегат кренился так, что под водой скрывались бортовые ограждения, рвались паруса.
Обогнув мыс Горн — самую южную точку Южной Америки, — «Аврора» весной 1854 года зашла в перуанский порт Кальяо. Моряки радовались предстоящему отдыху. К тому же фрегат нуждался в починке корпуса, обтяжке такелажа, пополнении запасов провизии и пресной воды.
В Кальяо стояла тогда англо-французская эскадра. Это насторожило экипаж «Авроры». Моряки узнали, что между Россией и Турцией прерваны дипломатические отношения, вот-вот начнется война и, уж конечно, Англия и Франция выступят на стороне Оттоманской империи. А они-то, оказывается, уже объявили войну России и командующий соединенной эскадрой контр-адмирал Девис Прайс получил приказ найти и уничтожить «Аврору», затем двинуться на Камчатку, захватить Петропавловск, разорить русские поселения на берегах Тихого океана.
Прайс потирал руки: русский фрегат сам пришел в плен. Уединившись со своими офицерами, адмирал обдумывал, как быстро захватить «Аврору». Эти русские, конечно, «по-доброму» не сдадутся, надо взять их врасплох.
На внешний рейд был послан вооруженный пушками пароход «Вираго» — отрезать путь фрегату, если тот решит вырваться в океан. Прайс был уверен — этого не произойдет: Атлантика здорово покорежила «Аврору». С таким такелажем фрегат не проплывет и сотни миль. А провизия, вода?
Тем временем Изыльметьев случайно узнал о замысле англичан. Срочно уходить! Но как? За фрегатом непрерывно наблюдают, однако не сдаваться же, не позорно же спустить флаг… Надо рискнуть!
Ночью матросы «Авроры» выбрали якорь, спустили на воду десятивесельные шлюпки. Гребцы тихонько погрузили весла в воду, налегли что было силы и начали буксировать фрегат за пределы рейда. Медленно, медленно исчезали силуэты неприятельских судов. Но вот они скрылись, «Аврора» поставила все паруса и как растворилась во мраке.
Фрегату предстояло пройти более девяти тысяч миль.
На Тихом океане бесились тайфуны. «Аврора» зарывалась бушпритом в волны, с трудом взбиралась на высокие водяные горы. Корабль содрогался от страшных ударов волн, корпус давал течь, моряки и день и ночь откачивали воду, заделывали разошедшиеся пазы.
Кончались сухари и солонина. Воды выдавалось по кружке в день.
Людей косила цинга. Тринадцать раз приспускался на мачте флаг, тринадцать авроровцев нашли свою могилу в морской пучине.
Но моряки не сдавались. Опухшие от голода, больные, они сутками не слезали с раскачивающихся над океанской бездной мачт, ремонтируя поврежденный штормами такелаж.
Так продолжалось долгих шестьдесят дней. Когда показался Петропавловск-Камчатский, более двухсот человек не могли встать. Бледный, еле державшийся на ногах Изыльметьев доложил командиру порта:
— Фрегат «Аврора» прибыл для защиты земли русской!
Жители Петропавловска, уже три месяца готовившиеся к отпору врага, восторженно встретили корабль. В городе имелось полтора десятка старых пушек, а тут сразу — сорок четыре. Только вот слабоваты бедняги-морячки…
Фрегат почти опустел: жители взяли больных домой, кормили свежим мясом, овощами, дикими ягодами. Вскоре матросы вернулись на корабль.
«Аврора» встала у входа в гавань. Двадцать два орудия левого борта были изготовлены для стрельбы по кораблям противника, а двадцать две пушки правого борта перетащили на берег: они встретят врага на подходе к бухте.
Качаясь на океанской зыби, корабли шли двумя колоннами: первую возглавлял английский 52-пушечный «Президент» под флагом контр-адмирала Прайса; вторую — французский 60-пушечный «Форт» под флагом контр-адмирала Феврие де Пуанта.
Прайс подсчитывал силы: 216 орудий, 2700 моряков, из коих 500 морских пехотинцев. А в Петропавловске всего лишь пара небольших судов — так сообщали американские китобои. Английский адмирал был настроен решительно. Черт подери, внезапным ударом он овладеет Петропавловском…
Одно омрачало Прайса — упустили «Аврору»… Ведь лично расставлял охрану, казалось, никто не может улизнуть незамеченным. Но вот же перехитрили русские, перехитрили! Однако как было фрегату дойти до Камчатки, имея столь тяжкие повреждения? Нет, чудес не бывает, фрегат дрейфует где-то здесь, в центре Тихого океана. Время от времени Прайс приказывал обшаривать океан.
17 августа 1854 года, во второй половине дня, сигнальные посты Петропавловска заметили вооруженный мортирами большой пароход под американским флагом. По кораблю нейтрального государства стрелять нельзя, но это же «Вираго» — тот самый, что сторожил «Аврору» в Кальяо…
Коварный Прайс попытался обмануть русских. Пароход приступил к промеру глубин, но когда к нему направился катер, полным ходом бросился наутек.
На следующий день вражеские корабли открыли шквальный огонь по порту. Прайс, сидя в своей роскошной каюте, находившейся в корме «Президента», ждал, когда защитники города выкинут белый флаг.
Петропавловск ответил ядрами. Больше всего досталось «Президенту»: у него разворотило корму, сбило мачту с адмиральским флагом.
Эскадра поспешила уйти в открытое море.
А Прайс, мечтавший одним ударом разделаться с русскими, был или убит ядром, или пустил себе пулю в лоб — так сообщали сами англичане.
Командование эскадрой принял де Пуант.
— Высадить десант! — распорядился он. — Морская пехота, вперед!
Английские морские пехотинцы в красных мундирах деловито прикрепляли к кожаным поясным ремням металлические наручники. На палубах так и позвякивало, словно бы в тюрьме.
Когда шлюпки направились к берегу, заговорили пушки «Авроры». Снаряды рвались в самой гуще десанта. И морская королевская пехота не выдержала, откатилась.
Утром 24 августа в наступление пошло около тысячи пехотинцев и моряков. Установленные на берегу пушки «Авроры» открыли огонь. Врагу удалось вывести из строя прислугу одного из орудий. Тогда к пушке встал командир батареи лейтенант Александр Максутов. Тяжело раненный, он нашел силы зарядить орудие и метким выстрелом потопить большой катер с десантом.
Захватчики, пользуясь численным преимуществом, напирали. Им удалось занять Никольскую гору, господствующую над портом. Над Петропавловском нависла смертельная опасность.
— Матросы — на берег! — приказал Изыльметьев. — В атаку!
Три отряда авроровцев сошли с фрегата и, поддерживаемые огнем его пушек, яростно бросились на врагов. Они разили их пулями, кололи штыками, сбрасывали с крутых склонов. Над горой гремело «ура». Бросая оружие, десантники в панике устремились к шлюпкам.
Берег был усеян ружьями, саблями, кинжалами. А под кустами валялось грязное полотнище — флаг английской морской пехоты.
Потеряв около четырехсот человек убитыми и ранеными, вражеская эскадра ушла в океан.
Россия восхищалась подвигом фрегата «Аврора».
И не только Россия.
«Борт одного только русского фрегата и несколько батарей оказались непобедимыми перед соединенною морской силой Англии и Франции, и две величайшие державы земного шара были осилены и разбиты небольшим русским поселением», — писал английский журнал «Юнайтед сервис мэгэзин».
А в 1901 году в Петербурге сошел на воду крейсер. Моряки решили увековечить память фрегата, имя его перешло к новому крейсеру. Отлили круглую бронзовую доску, прикрепили ее к надстройке. Надпись на доске гласила: «Авачинская губа. 24 августа 1854 года».
Изображение: Иван Николаевич Изыльметьев.
yaplakal.com