10 наиболее известных ядов, используемых для убийства.

Рицин наше все

Чебурек с Киевского вокзала

в старом справочнике фердшеля мышьяк значился как общеукрепляющее средство. и вообще, полезное.

Гриб Бледная поганка тоже должен быть в этом списке, растет в любом лесу, даже мелкого кусочка в кастрюле супа достаточно для смерти всей семьи. Полно таких случаев.

Для информации (кадаверин) присутствует в пиве.

Это сообщение отредактировал cerkovsky - 9.10.2017 - 13:33

про 1,5 млн чел бред написан - получается смертельная доза 0, 0000015 г на человека. а атропин еще и является противоядием.
кроме того из растений делают разные народные средства, потому странно видеть их одними из первых, клещевина с рицином или бледная поганка подошли бы лучше.

А еще "царский яд" - мельчайшая алмазная пыль. Хоть вдыхать, хоть в чай добавлять. Гарантирована мучительная смерть от кровотечения внутренних органов и никакая токсикологическая экспертиза не покажет отравления!

Знакомый отравился дихлорэтаном - суицид на почве депрессии. Неделю умирал. Самое страшное было то, что дней через пять ему стало лучше. Родственники обрадовались, а врачи только глаза отводили. Затем почечная недостаточность и смерть.

П.С. В советских конструкторах он использовался для склеивания пластмассовых моделей?

Как обычно - дело в порции.
"Съешьте двести грамм обычной поваренной соли - смеяться будете уже в реанимации" (С) не помню откуда

антипод получится!! эликсир бессмертия !!

Устрицы Марен Д'Олерон запрещены из-за токсинов

Французские власти опасаются массовых отравлений


Популярный во всем мире вид устриц Marennes d'Oleron запрещен к продаже. Причина кроется в повышенной концентрации фитотоксина ASP (ядовитый токсин, вырабатываемый растениями), его предельно допустимая концентрация в воде превышена в восемь раз.

Грузовики с моллюсками, направленные потребителям, были возвращены обратно, несмотря на то, что опасности заражения нет, и запрет был объявлен только из соображений безопасности. "Анализы вовсе не говорят о том, что устрицы каким-то образом затронуты. Речь идет пока только о том, что содержание этого вида фитопланктона в воде превышает нормы", - рассказал Business FM партнер французской компании-экспортера Глеб Орликовский.

Причина увеличения концентрации фитотоксина пока неясна, но власти подозревают, что виноваты разрушенные недавним ураганом прибрежные очистные сооружения. Без этого искусственного барьера удобрения с полей вместе с талой водой попадают в море. Причем подобное наблюдается не в первый раз, 17 лет назад местный департамент Шарент - Миритим уже объявлял запрет на продажу устриц. Тогда он продлился две недели, в этот раз, как ожидается, не более месяца.

Стоит отметить, что французские власти весьма трепетно относятся к пищевой безопасности своих граждан, даже в ущерб их желаниям. Из-за тех же самых устриц в крупнейшем на атлантическом побережье Франции центре Аркашон с завидной регулярностью разгорается конфликт между властями и местными жителями. При малейшем намеке на содержание токсина, префектура округа запрещает к продаже моллюски, что оборачивается убытками в миллионы евро для малого и среднего бизнеса. В 2006 году мэру города даже пришлось отменить традиционный летний праздник - кому захочется ехать в устричный край, если их там нельзя отведать.

Не менее суровы французские власти и по отношению к соседям по Евросоюзу. За последние пять лет под запрет попадали моцарелла из итальянской Кампаньи (из-за возможности отравления диоксином), бельгийское пиво (оригинальная рецептура вызвала подозрение у Минздрава), британские стейки (из-за вспышки коровьего бешенства) и многие другие продукты. Устрицы Марен Д'Олерон запрещены из-за токсинов Французские власти опасаются массовых отравлений Фото с сайта restorate.ru Популярный во всем мире вид устриц Marennes d'Oleron запрещен к продаже. Причина кроется в повышенной концентрации фитотоксина ASP (ядовитый токсин, вырабатываемый растениями), его предельно допустимая концентрация в воде превышена в восемь раз. Грузовики с моллюсками, направленные потребителям, были возвращены обратно, несмотря на то, что опасности заражения нет, и запрет был объявлен только из соображений безопасности. "Анализы вовсе не говорят о том, что устрицы каким-то образом затронуты. Речь идет пока только о том, что содержание этого вида фитопланктона в воде превышает нормы", - рассказал Business FM партнер французской компании-экспортера Глеб Орликовский. Причина увеличения концентрации фитотоксина пока неясна, но власти подозревают, что виноваты разрушенные недавним ураганом прибрежные очистные сооружения. Без этого искусственного барьера удобрения с полей вместе с талой водой попадают в море. Причем подобное наблюдается не в первый раз, 17 лет назад местный департамент Шарент - Миритим уже объявлял запрет на продажу устриц. Тогда он продлился две недели, в этот раз, как ожидается, не более месяца. Стоит отметить, что французские власти весьма трепетно относятся к пищевой безопасности своих граждан, даже в ущерб их желаниям. Из-за тех же самых устриц в крупнейшем на атлантическом побережье Франции центре Аркашон с завидной регулярностью разгорается конфликт между властями и местными жителями. При малейшем намеке на содержание токсина, префектура округа запрещает к продаже моллюски, что оборачивается убытками в миллионы евро для малого и среднего бизнеса. В 2006 году мэру города даже пришлось отменить традиционный летний праздник - кому захочется ехать в устричный край, если их там нельзя отведать. Не менее суровы французские власти и по отношению к соседям по Евросоюзу. За последние пять лет под запрет попадали моцарелла из итальянской Кампаньи (из-за возможности отравления диоксином), бельгийское пиво (оригинальная рецептура вызвала подозрение у Минздрава), британские стейки (из-за вспышки коровьего бешенства) и многие другие продукты.

Это сообщение отредактировал трах - 9.10.2017 - 15:14

Вот еще бессмертная фразаhttps://www.youtube.com/watch?v=9ssEiZ9lwIw

Пропивал настойку аконита. С одной капли и до 15 и с 15 до 1. Мелочь, а - приход как от кружки крепкого кофе.

Тетродотоксин вырабатывается моллюсками, которых фугу поедает. Выращенная в неволе рыба никакого яда в себе не содержит.

Белладонну можно заменить беленой - тот же атропин, только в слегка меньшей концентрации (вообще их три, моя любимая "троица": белладонна, дурман, белена), но её проще найти: проживает в степной зоне, часто можно встретить возле полей среди прочих сорняков. Белладонна мне лично не попадалась, хотя теоретически любит примерно тот же климат, но в лиственных лесах (говорят, в Крымнаше её много, но в том же Крыму (Судак, кипарисовая аллея засажена до отказа)лично я встречал только дурман)

Вообще есть много растительных ядов:
Дигитоксин - из Дигиталиса (наперстянки)
Колхицин - в крокусах,
Конвалляротоксин - в ландышах

выпей яду

хрень какая то с самого начала цикута крайне неэффективный яд
Сократу пришлось выполнить ряд условий чтоб он подействовал.

пендосы травят своих "невадским газом" цианидом. думаю, на первом месте все же синильная кислота... эксперты если че поправьте плиз.

Список какой-то странный. Есть куча веществ которыми реально травили но тут к чему то привели тот же полоний еще и с припиской одного из случаев отравления. А не можете напомнить еще какой случай отравления полонием? Единственное отравление как то не тянет на "известнейший яд". С таким же успехом можно привести весь ряд тяжелых металлов с радиотоксичностью. А тот же стрихнин которым отправили на тот свет не одну тысячу людей почему то не упоминается. А да диметилртуть в отличии от картинки прозрачная как вода жидкость.

Это сообщение отредактировал VanLord - 9.10.2017 - 19:28

Вот - яд массового поражения

Ни одного доказательства того что Моцарта вообще отравили нет. А уж Сальери являясь придворным капельмейстером в Вене - высшая музыкальная должность Европы был на много известнее и успешнее Моцарта и у него не было ни одного повода его травить. Тем более он был известен как великий педагог и под его наставничеством мир узнал таких людей как Бетховен, Шуберт и Лист.

На этом месте я наконец возмущён безграмотным ТС!
В 15 веке ртуть ПИЛИ (зря, но всё-таки) в качестве средства от мочекаменной болезни.

Мои знакомые, работавшие в больнице, бегали за каплями с атропином, кои применяются для расширения зрачков в офтальмологии. Они утверждали, что эти капли вызывают у женщин, по их словам "пиздочёс", отчего женщины перестают ломаться, а очень хотят секса. Не знаю, правда или нет.

Про сурьму забыли.
Парацельс применял сурьму под названием «стибиум», но позже (в английском языке) это название поменялось и стало общеупотребительным после публикации в 1604 году книги, озаглавленной The Triumphant Chariot of Antimony («Триумфальная колесница сурьмы»). Автором книги значился некий монах по имени Бэзил Валентайн, но едва ли такой человек вообще существовал, и книга, скорее всего, была написана алхимиком.
Происхождение названия (английского) «антимоний» следующее. Автор утверждает, что якобы наблюдал, будто свиньи, поедая корм, содержавший сурьму, хорошо прибавляли в весе и нагуливали жир. Это наблюдение навело автора на мысль попробовать дать сурьму монахам, истощенным многодневными постами. Эксперимент был поставлен, но все монахи умерли. Название «стибиум» было заменено на «антимоний», то есть направленный против монахов.
Сначала сурьму очень широко использовали в медицинской практике, но в конце концов выяснилось, что это очень мощный и токсичный яд. Недовольство сурьмой раскололо врачей на два лагеря – одни все же считали сурьму лекарством, а другие – просто ядом. Особенно ожесточенным этот спор был в Париже, и врачам, возражавшим против применения сурьмы, очень помог своими сатирами Мольер. Великий драматург был недоволен врачами, ибо они ничего не могли поделать с его чахоткой, а отчасти из‑за того, что он считал, что врачи убили его единственного сына сурьмой. Спор о сурьме был решен, когда король Людовик XIV заболел брюшным тифом. Король проболел две недели, после чего к нему пригласили какого‑то врача, который обещал исцелить монарха. Королю дали дозу сурьмы, после чего Людовик выздоровел. Королевское выздоровление снова изменило отношение к сурьме, и ее продолжали применять в медицинской практике вплоть до XIX века.
Когда Наполеон был узником на острове Святой Елены, он страдал каким‑то заболеванием желудка – раком или язвой, и его врач попробовал лечить бывшего императора виннокаменной сурьмой, растворенной в стакане лимонада. Наполеону стало очень плохо, и он перестал доверять своему врачу. В следующий раз, когда Наполеон закричал «О, мой желудок!» (Oh, mon pylore!) и прибежавший к нему врач принес стакан с сурьмой, Наполеон украдкой передал его своему слуге Монтолону. Тот выпил напиток и едва не умер. В течение последних нескольких месяцев своей жизни Наполеон отказывался от услуг лечившего его врача.
Возобновление использования сурьмы после выздоровления Людовика XIV от брюшного тифа красноречиво говорит о стиле мышления врачей того времени. Охарактеризовать это мышление можно так: король был болен. Он принял сурьму, и теперь он здоров. Следовательно, его исцелила сурьма. Рассуждения, касавшиеся методов лечения, следовали такой логике начиная с эпохи раннего христианства вплоть до XIX века. Только в XIX веке развитие науки, в частности химии и физики, начало оказывать влияние на медицину. Это влияние заставило врачей задавать такие приблизительно вопросы: «Поправился бы король Людовик XIV, если бы ему не дали сурьму?» Наука требует определенных доказательств, которые можно получить только методом, называемым в наши дни «контрольным наблюдением». Контролируемое наблюдение в медицине требует доказательства того, что излечение произошло именно от назначенного лекарства. С научной точки зрения один только факт выздоровления больного на фоне приема какого‑либо препарата ничего не значит, так как улучшение могло иметь место и без лечения, а возможно, произошло и вопреки назначенному лечению. Доказательство, которого требует научная медицина, по сути, очень простое, но на практике это очень нелегкая задача. Для доказательства эффективности сурьмы при лечении брюшного тифа надо сделать одну очень простую вещь: назначить сурьму сотне больных брюшным тифом и зарегистрировать число выздоровевших; в качестве контрольной группы надо взять сто больных брюшным тифом, не назначать им сурьму и зарегистрировать число выздоровевших. Сравнение числа выздоровевших в обеих группах тотчас покажет нам, является ли назначение сурьмы эффективным, бесполезным или вредным.
Этот метод объективной оценки эффективности лекарств был введен в медицинскую практику только в XIX веке. После того как метод был одобрен и стал применяться на практике, из практики постепенно исчезли сотни бесполезных средств, которые веками использовались для лечения болезней. Осталось лишь очень немного средств, обладающих реальной эффективностью. Этот научный принцип отбора лекарственных средств представляется теперь самоочевидным. Но если читатель попытается честно ответить на вопрос о том, каковы его убеждения в политике, экономике, религии, этике и множестве других подобных сфер, в которых он довольно уверенно себя чувствует, и попытается понять, где то «контрольное» наблюдение, на котором зиждутся его убеждения, то он поймет, насколько узким является приложение научного метода к нашей жизни и к нашему мышлению. Это настолько верно, что даже самый ученый экономист может безнадежно путаться в медицинских вопросах, а врач – абсолютно бестолково вкладывать деньги.
Развитие научного метода потребовало полной ревизии медицины. Потребовались изменения преподавания в медицинских учебных заведениях, чтобы подготовить и выпустить поколение новых врачей. Эти изменения происходили медленно, и в то время, пока происходило становление и внедрение научного метода в медицине, рядом с ним развивалась форма лечения, воплотившая в себе самые мистические элементы учения Парацельса. Этот способ лечения был назван его автором, Ганеманом, гомеопатией. Теория гомеопатии зиждется на двух концепциях – утверждении, что «подобное лечится подобным» (similia similibus curantur), а также на убеждении в существовании «сигнатуры» лекарств. Терапия Галена была основана на противоположных принципах: если, скажем, от введения какого‑то лекарства у больного возникает лихорадка, то этим лекарством (согласно воззрениям Галена) следует лечить озноб; если же лекарство обладает слабительным действием, то его надо назначать при запорах. Парацельс придерживался того взгляда, что полезным может оказаться и лекарство, производящее такое же воздействие на организм, как и болезнь. Так, лекарство, вызывающее повышение температуры, можно использовать для лечения лихорадки, слабительное же может оказаться полезным при поносе. Правда, сам Парацельс не ограничивал себя этими догмами. Ганеман же в начале XIX века активно пропагандировал идею о том, что все болезни надо лечить лекарствами, производящими подобные эффекты. Более того, отбирая лекарства, он следовал принципу так называемых «сигнатур», позаимствованному им у Парацельса. Этот астрологический принцип гласит, что звезды запечатлевают на лекарстве «сигнатуру» (то есть знак) болезни. Господствовало убеждение в том, что «сигнатуру» можно распознать по форме и цвету растения, из которого приготовляют лекарство. Так, корень орхидеи, напоминающий формой мужские тестикулы (по‑латыни orchid означает именно тестикулы), следует применять для лечения болезней этого органа; так как черное пятнышко на цветке очанки напоминает зрачок глаза, это растение, согласно принципам гомеопатии, следует назначать при болезнях глаз. Мускатный орех формой отдаленно напоминает головной мозг, следовательно, он несет сигнатуру мозга, и применять его надо при мозговых болезнях. Если бы эта теория, от которой за версту отдает суеверием, была выдвинута сегодня, она нашла бы множество последователей, ибо современные мужчины и женщины ничуть не умнее своих далеких предков; правда, в наши дни такие воззрения едва ли нашли бы поклонников среди профессиональных врачей. Однако в начале XIX века научный метод контролируемого эксперимента еще не был широко внедрен в медицинскую практику, и подавляющее большинство врачей могло судить о достоинствах той или иной медицинской теории не лучше невежественных любителей, которые и сегодня не имеют ни малейшего представления о сути научных исследований.
Ганеману с его гомеопатией сопутствовал успех, и именно вследствие этого успеха гомеопатическое лечение стали практиковать многие врачи. Секрет успеха не в тех лекарствах, которые применяли и применяют гомеопаты, – они назначают настолько ничтожные дозы, что нет никаких оснований ожидать вообще какого бы то ни было эффекта. Гомеопаты, фактически, вообще не вводят лекарств, ибо Ганеман проповедовал принцип, согласно которому чем меньше доза, тем больше эффект. Если бы Ганеман сказал не «больше эффект», а «лучше результат», то был бы намного ближе к истине, ибо в то время дипломированные врачи давали больным избыточно большие дозы сильнодействующих, а подчас и ядовитых лекарств, то есть причиняли вред своим пациентам. Ничтожные дозы, применявшиеся гомеопатами, не приносили никакой пользы, но зато не причиняли и вреда. Больные соблюдали постельный режим и, как говаривал Паре, «Бог исцелял их». Разницу между гомеопатами и аллопатами, как называли первых дипломированных врачей, можно выразить следующим сатирическим афоризмом: пациенты гомеопатов умирали от болезней, а пациенты аллопатов умирали от лечения.
Мода на гомеопатию была недолгой; вскоре гомеопатию сменила научная медицина, которая показала, что какой‑то практической ценностью обладают очень немногие лекарства, но они незаменимы и назначать их надо в достаточных, а не гомеопатических дозах. В 1860 году, когда научная медицина только начинала оказывать влияние на врачебную практику, Оливер Уэнделл Холмс писал: «Отбросьте опиум, предписанный к употреблению, видимо, самим Создателем, ибо мы часто видим алые маки на пшеничных полях. Если Он смог предусмотреть, что будут голодные, коих надо будет накормить, то предвидел Он и боль, которую надо утолить. Отбросьте несколько специфических лекарств, открытых отнюдь не врачами; отбросьте вино, каковое одновременно является пищей, отбросьте пары, производящие чудо анестезии, и – я твердо убежден в этом – всю остальную materia medica, в том виде, в каком ее теперь применяют, можно утопить на дне морском – так будет лучше для человечества и хуже для рыб».
Опиум и анестетики утоляют боль, а специфические лекарства определенно лечат болезни или их симптомы. Во времена Холмса основными специфическими лекарствами был хинин при малярии и ртуть при сифилисе. К этому короткому списку можно добавить наперстянку при болезнях сердца, колхицин при подагре, йод при зобе и ипекакуану при дизентерии. В приведенной выше цитате Холмс говорит, что специфические лекарства «были открыты отнюдь не врачами», и это правда, если не считать ртути, которую в медицинскую практику ввел Парацельс. До выхода на медицинскую сцену научного метода большая часть действительно полезных для больных лекарств была открыта людьми далекими от медицины. Как пишет Холмс: «Медицина… усваивает все из всех источников, которые могут принести хотя бы малейшую пользу тем, кто страдает от болезней или может заболеть от какой‑либо причины. От монаха мы узнали, как применять сурьму, от иезуитов – как лечить малярию, странствующий проповедник научил нас удалять камни, солдат – лечить цингу, почтмейстер – прочищать евстахиевы трубы; от доярок мы узнали, как предотвратить оспу, а старая торговка научила нас ловить и уничтожать кровососущих насекомых. Искусство иглоукалывания и прижиганий мы позаимствовали у японских язычников, а лобелию – у американских дикарей». http://www.goagetaway.com/page/surma-medicinskoj-praktike