230
— Маша, Маша поди сюда, чё покажу! — истошный крик со стороны гаража не мог означать ничего хорошего, и тетя Маша не спешила.
Она смотрела телевизор, потому что только он мог показать что-то стоящее. А еще — тракторист Федоров. Но тот уехал три года назад копать траншеи в раю для трактористов (земля ему без кабелей и водопровода).
Деревня Огурцово являла собой уголок, брошенный судьбой на задворки Вселенной. Ее летопись состояла из трех куцых матерных абзацев. Здесь не случалось ничего интересного со времен Александра I. Многие жители даже были не в курсе, что крепостное право отменили. В итоге люди попросту очерствели ко всем видам новостей, а на любые чудеса реагировали невозмутимым зеванием.
— Маша, Маша!
«Иди ты в пень со своим раздатками, дифференциалами и термостатами», — вздыхала про себя тетя Маша.
— Оглохла, что ли, кричу как дурак на всю улицу!
О стену ударилась рассохшаяся дверь, и на порог зашел муж тети Маши Илья Васильевич Лебедев по прозвищу ИВЛ.
— Так не ори как дурак. Ори как академик, а лучше приди и нормально скажи или на телефон позвони, — пробубнила тетя Маша, не отрываясь от сериала, который смотрела без звука.
— Дура. Как есть дура. Я тебе просто так, что ли, ору? У меня там знаешь чё? — муж явно был возбужден, но не в том смысле, как хотелось бы.
— Знаю. Сцепление новое, ты мне еще вчера показывал.
— Да какое сцепление, Маша!
Илья Васильевич подошел к кровати, и тут жене в нос ударил сильный запах гари. Его и без того куцая бородка была слегка обуглена.
— Фу, опять, что ли, с Бубновым медь в костре обжигали? Тебя эти интернетчики, у которых ты провода рубишь, скоро на магнитные волны пустят.
— Дракона я в поле нашел, — перебил ИВЛ жену. — Пойдем покажу.
— Хосподи, Илюша, ну покажи ты его соседям, ну зачем меня-то дергать?
— Не понял. Ты думаешь я шучу, что ли? — оскорбился мужчина и начал со скрипом отрывать жену от матраса. — Пойдем, говорю, ты сейчас с ума сойдешь.
— Ой, скорей бы уже…
К гаражу тянулись две распаханные колесами «Нивы» борозды. Сама «Нива» с прицепом модели «Енот» стояла у закрытых ворот и остывала. В прицепе под брезентом что-то шевелилось, а воздух вокруг пах бензином.
— Смотри, какой красавец!
Муж отдернул брезент и явил миру что-то непропорциональное, полуживое и малофункциональное, как тот скандинавский шкаф, который он собрал без инструкции. Размером тварь была с трехмесячного поросенка и что-то там хрюкала. Чешуя зверя переливалась и напоминала лужу, в которую попала нефтяная капля, из ноздрей вываливались слабые клубы дыма и искры.
— Ну и урод, — послала тетя Маша импульс без конкретного адресата.
— Сама ты… — ИВЛ чуть было не совершил роковую ошибку, но вовремя прикусил язык.
— Где ты это откопал?
— Он к баку прицепился, пока я по полю ехал, металл почти до дыр слизал. Хотел до топлива добраться. Бензином, видимо, питается. У меня с собой канистра была, я ему в ведро немного плеснул. Хорошенький, правда? — умилялся ИВЛ.
— Ага, — брезгливо поморщилась тетя Маша. — Как твой двоюродный брат, когда взаймы просит. Такая же морда бесяще-невинная. Лучше бы ты работу нормальную нашел, а не это… Домой не пущу.
— Нам вашего разрешения не требуется, — гордо задрал нос Илья Васильевич и потянулся к водительской двери.
— Ну вот он теперь пусть жрать тебе и готовит, а убирать друг за другом по очереди будете. Хватит мне уже курей, которые и яиц толком не несут, а только серят, и коня твоего, аутиста! — тетя Маша собиралась вернуться в дом к своему сериалу, где люди страдают муками любви, а не ревматизмом и всякой хренятиной. — И куда опять намылился?
— На заправку, купить ему еды. А потом к ветеринару: надо оформить зверя как положено. Он же без ошейника, значит, ничейный.
— Тебе инвалидность оформить надо уже десять лет как, а ты…— тетя Маша не закончила фразу и, махнув рукой, ушла в дом.
***
Ветеринар Лёва Копытов промывал желудок спиртовым раствором, когда на пороге появился ИВЛ со своим новым питомцем.
— Для международного паспорта надо породу оформить, — сказал коровий доктор, посасывая сигарету и залезая дракону во все труднодоступные места, чему тот был совсем не рад. Дыхнув слабым огоньком, он чуть было не поджег крепкое дыхание Копытова. Не желая стать факиром, доктор выбросил сгоревшую сигарету и надел пластиковый респиратор.
— А какая порода у него? — спросил Илья Васильевич.
— Глянем в энциклопедии, — прищурившись, Копытов взял ту, что с буквой «Д» на корешке и начал читать оглавление. — Так… Дарвинов нанду, дельфин, дикобраз, дрил, дятел… Нет драконов. Предлагаю: Клязьминский большеродый.
— Почему большеродый?
Копытов поднял хвост дракона, явив свету бесспорный талант.
— Понял.
— Чем кормишь?
— Пока только девяносто второй давал, надо всё попробовать, там видно будет.
— А расход какой? — покосился ветеринар на товарища.
— Пол-литра за два часа пока что выдул, но он же не двигался толком, надо замерять.
Копытов кивнул.
— Прям как мой шурин в пятницу вечером. Так, крылья слабенькие, когти шелушатся, конъюнктивит, — он говорил и записывал за собой. — Имя выбрал?
— Да. Газик.
— Почему Газик?
— В честь моего бывшего волгаря. Хорошая машина была, жаль, прогнила так, что можно было ногами прямо из салона отталкиваться от земли.
Внеся данные в документ, Копытов поставил печать и, дав рекомендации, вернулся к дезинфицирующим процедурам.
***
Дракона Илья Васильевич поселил на задах своего бесхлебного участка, но не потому, что жена запретила, а исключительно из-за соблюдения техники безопасности. Деревянный дом и огнедышащая тварь не могли сосуществовать — как деньги на карте и скидки на маркетплейсах. Одно обязательно уничтожит другое.
Соорудив из собранной на участке жести будку, ИВЛ поставил дракону тазик и начал экспериментировать с рационом. От дизеля Газика клонило в сон, от девяносто второго, наоборот, глаза становились бешеными, дракон извергал пламенные шары и рыл землю когтями. От девяносто пятого когти шелушились меньше, но чешуя облетала и теряла цвет, а девяносто восьмой на ближайшую заправку не завозили. ИВЛ смешивал топливо в разных пропорциях, добавлял какие-то присадки, подливал скипидар и растворители. Через три недели проявились первые положительные результаты. Газик начал прибавлять в весе и расправлять свои крылья, но не летал, а просто носился по участку, как радостный щенок, и доводил кур до истерики, когда ИВЛ его отвязывал. Старый конь-интроверт Урал, названный в честь мотоцикла, Газика игнорировал. Конь вообще был малообщительным и никак не реагировал на нового соседа, как и на весь остальной мир. Он почти не выходил из загона, а в редкие дни, когда ИВЛ пытался их с драконом подружить, надменно отворачивал голову от чересчур общительного крылатого зверя и просто смотрел на бескрайнее небо, размышляя о своей скудной лошадиной судьбе.
Потихоньку ИВЛ начал переходить к дрессировке. Каждый день после работы он выходил во двор и обучал дракона звериному этикету. Тот охотно подавал лапу по команде, садился, ложился, а вскоре научился уважать покой своих немногочисленных пернатых соседей. Успокоившиеся куры даже начали нести на радостях яйца. Иногда Илья Васильевич приглашал к себе Копытова для консультаций, когда тот не был занят на местных фермах или не повышал с утра пораньше уровень билирубина в крови.
По вечерам Илья Васильевич собирал животных в загоне у Урала и проводил с ними беседы или читал им книжку о приключениях бременских музыкантов, а еще свои собственные сочинения о плохих рыцарях, которые издеваются над конями и убивают невинных драконов.
Тетя Маша относилась к новому жителю их скотного двора с холодной ненавистью, как и ко всем остальным увлечениям чудаковатого мужа. Ежедневно она напоминала Василичу о высоких тратах на содержание очередного бесполезного паразита и о том, что он слишком много времени проводит с животным, вместо того чтобы заниматься чахнущим хозяйством и такой же чахнущей супругой. Но больше всего женщину раздражали кучки драконьих отходов, которые вырастали там и тут по всему участку и вечно дымили, как индейские костры.
Молва о новом питомце лениво расползлась по Огурцово, а все потому, что немногочисленное население обросло панцирем равнодушия, было лениво и совершенно не склонно к сплетням. Ручной дракон впечатлял куда меньше, чем, скажем, новый утеплитель, который стали завозить на местный строительный рынок прошлой весной.
Вскоре, когда Газик окреп и начал потреблять бензин как японский внедорожник, к Лебедеву пришло осознание, что он не тянет пропитание нового любимца и пора что-то придумывать.
Тогда ИВЛ стал задерживаться в автосервисе, где работал, и втихую сливал литр-два бензина с каждой машины, которые приезжали к нему на ремонт. Это воровство сходило ему с рук целый месяц, пока один из клиентов с погонами не поймал Илью Васильевича со шлангом во рту и не заставил его залить полный бак тем же способом, каким он его опустошал.
Дракон начал голодать и предаваться меланхолии, что, кстати, послужило их сближению с конем Уралом. Теперь им было о чем вместе помолчать томными летними вечерами стоя в загоне.
Сердце у Василича разрывалось, потому что он и сам еле сводил концы с концами, что уж говорить о быстро растущем монстре. А вот тетя Маша, наоборот, сияла радостью. Она умела ждать труп врага на берегу Ганга. Нет, это была не жестокая женщина, просто ей, как и любому человеку, тоже хотелось внимания, заботы и нормального достатка. Поэтому она много раз предлагала вызвать ученых из города и передать им дракона для изучения и содержания в нормальных условиях. Но Илья Васильевич даже слушать ничего не хотел.
— Он будет жить здесь, на свежем воздухе, где его любят и не тыкают в него иголки, чтобы понять, какого цвета у него кровь. Он нам еще поможет встать с колен, вот увидишь, — обещал ИВЛ. Но сам мало верил в силу собственных аргументов.
***
Как-то раз, спустя три месяца после того, как Газик стал новым жителем скромного хозяйства четы Лебедевых, Илья Васильевич загнал на участок прицеп, чтобы вывести тот бархан драконьего навоза, который наконец перестал дымить, а своим размером уже напоминал бюджетный горнолыжный курорт.
Отстойник был разбит на месте посадки картофеля, которую ИВЛ каждый год организовывал в надежде на хоть какой-то урожай. Но так как земля у Лебедевых была обиженной стервой и не рожала ничего кроме одуванчиков, Илья Васильевич покупал картошку в магазине. На этот раз он решил не дожидаться чудес и занял участок под отходы.
Взяв в руки совковую лопату и сделав движение от себя, он сгреб кучку драконьего помета и остолбенел. На свет показалось что-то очень похожее на ботву. Сменив лопату, ИВЛ копнул землю и вытащил клубень размером со страусиное яйцо. Пораженный увиденным, он несколько минут вертел в руках картофелину, а затем повторил процедуру. Следующий экземпляр оказался еще больше. Его одного хватило бы на целую кастрюлю супа.
— Так и скажи, что тебе лень убирать за этим дармоедом, — вякнула тетя Маша, когда муж показал ей два огромных клубня. — Сам небось закопал, чтобы меня дурой выставить.
— Пошли, я тебе покажу.
— Не пойду.
— Тогда я тебя донесу!
Обозленный неверием супруги, ИВЛ не без усилий оторвал ее от кресла и приволок к куче. Зачерпнув очередную порцию лопатой, он показал жене на ботву. Затем повторил. И еще раз. Наконец тетя Маша убедилась, что это не постановка и что картошка действительно не имеет ничего общего с той позорной мелочовкой, которую предлагает местный супермаркет.
— Всё равно жрать ее нельзя, — не сдавалась женщина. — Этот твой Змей Горыныч сплошь нефтепродуктами питается. От такой картошки у нас по три новых головы вырастет.
— Да ну тебя, Фома неверующая, — сплюнул на землю ИВЛ и, бросив лопату, отправился в город, чтобы на последние деньги провести экспертизу.
***
— Не просто можно есть, но и нужно! — сделали вывод в лаборатории. — Первый раз вижу, чтобы в картошке было столько витаминов и минералов. Это что за сорт? — пристал любознательный лаборант к Лебедеву, вручая заключение.
— Да обычный, Ривьера вроде, — сдержанно ответил ИВЛ, хотя внутри его просто разрывало от радости и гордости.
— Ну, я поздравляю вас. Видимо, земля очень щедрая. На такой впору ананасы с арбузами растить, — отпустил шутку лаборант.
ИВЛ покидал лабораторию с очень задумчивым видом и застывшей на губах улыбкой.
Предоставив доказательство жене, Илья Васильевич проигнорировал все призывы логики и биологии. В конце августа он отгородил половину участка сеткой-рабицей и засеял всем, что попадалось под руку, несмотря на сезонность и инструкции, а землю смешал с драконьим навозом и стал ждать. Первые результаты появились через месяц. Ботва проклюнулась и потянула свои зеленые ручки к редкому солнцу. Несмотря на несовместимость культур, овощи росли дуром и на опережение, словно соревнуясь друг с другом.
— Ах ты мой красавец! Знал же я, что ты мне пригодишься, — гладил ИВЛ Газика по голове, а ласковый зверь с пугающей мордой довольно урчал.
В отличие от дракона, быстрорастущие овощи стали настоящей сенсацией, и в ближайших соседских домах фамилия Лебедевых звучала всё чаще. Вскоре появились первые просьбы поделиться ведерком чудесного драконьего удобрения.
Понимая, что это его шанс, Илья Васильевич начал действовать. Достав из сарая какие-то старые мешки, он заполнил их чудо-удобрением, сделал нехитрую рекламу на картонке и, нагрузив свой старенький прицеп, отправился покорять мир большого бизнеса.
продолжение следует...
Александр Райн
yaplakal.com