Из-за мыса показался корабль. Да не пузатый кнорр, как у Вёльфа, а длинный драккар с хищно загнутым носом, шедший под полным парусом. Стоящий на носу воин в полном доспехе белозубо ухмыльнулся Вёльфу и, крутнув щит, поднял его над головой умбоном к себе, показывая, что драки не желает.
— Фух, щучья задница, неужто пронесло! — побледневший было кормчий сплюнул за борт и утерся грязным рукавом.
Вёльф шумно выдохнул и одним глотком выплеснул пиво в глотку. Слава богам, сегодня он сохранит свой товар. Плевать ему на жизни недоумков-гребцов, он им платит как раз за то, чтобы этими жизнями рисковали, защищая товар и его самого. Махнув воину в ответ, заорал:
— Мир вам, пахари волн! Кто вы и откуда будете?
— Ярл Фарн Сигурдссон. Ты должен был слышать обо мне, купец! Обо мне многие слышали. Но мало кто видел, чтобы потом рассказывать об этом! — Воин оскалился и щелкнул крепкими зубами. Гребцы драккара засмеялись.
Корабли меж тем сблизились так, что можно было слышать, как кормчий драккара скребет задницу.
Вёльф забеспокоился, нервно глядя на полоску воды между кораблями, сужающуюся на глазах.
— Конечно, я слышал о славном ярле Фарне и его непобедимых воинах! Но, ярл, еще пара саженей — и твой крепкий корабль переломает мне весла!
Ярл ухмыльнулся еще шире.
— Купец, ты уж не держи зла, мы с ребятами вчера перебрали крепкого эля и сегодня я все путаю. Аж портки вместо рубахи с утра натянул! — Ярл собрался хлопнуть себя по ляжкам под гогот команды, но ему помешал щит, который тот все еще держал в руках. Ярл глянул на помеху и радостно заорал:
— Ну вот, купец, я и тут напутал! Щит не той стороной держу, совсем забыл, как правильно!
Фарн-ярл молниеносно перевернул щит умбоном наружу и взмахнул рукой.
Драккар с треском прошел вдоль борта купца, ломая тому весла в щепки, в то время как воины ярла Фарна метнули копья, пришпилив к борту сразу нескольких гребцов. Пока Вёльф хлопал глазами, зажав кубок в руке, воины ярла уже с ревом прыгали на палубу кнорра. Тут-то купец и припомнил, что люди советовали насчет охраны, да поздно.
Под плеск волн слышно было только удары мечей, врубающихся в немногие щиты да хищное чавканье топоров, входящих в бездоспешные тела. Многих его людей вырезали в момент, иные даже меч взять не успели. А кто успел, так против закованных в броню бойцов, живущих войной, ничего поделать не смог. Там один стоил десятка таких, как у Вёльфа на веслах. Кто порезвее да посообразительней, те сразу покидали мечи и вздернули руки. Их согнали копьями на корму, где и оставили под охраной.
Палуба торговца сразу стала скользкой от крови. Купец так и стоял, разинув рот и выпустив дорогой кубок, который, покатившись по доскам, тут же стал красным.
— Ну что, купец, глянем, что у тебя есть, — радушно улыбаясь, будто брата встретил, ярл подошел к Вёльфу. Того била крупная дрожь. — Такие дела: кто-то платит за товар серебром, а кто-то железом. Плата мной внесена, давай смотреть, за что я заплатил! Не дрожи так, купец, тебя не убьем. Такие, как ты, на рынке дорого стоят. Считать-писать умеешь, франки тебя с руками оторвут. Ну или в гарем к султану какому, евнухом. Но тут штука такая — султан тебя сначала облегчит немного, отрежет кое-что лишнее!
Воины ярла загоготали, а рыжеволосый хирдманн с окровавленным топором харкнул купцу на сапог и заметил, что эти висюльки тому и так без надобности, он их из-за пуза никогда и не видел.
— Или могу выбор предложить, купец. Будешь в большом замке мед с пивом пить да кабанятину сладкую трескать. А пиво с медом тебе девы с большими титьками подливать станут! Песни скальдов будешь слушать да брюхо доброй едой набивать. Как, согласен? — Фарн-ярл посерьезнел и доверительно подмигнул обмочившемуся Вёльфу.
Тот выпучил глаза и закивал головой, аж бороденка затряслась:
— Да, милосердный ярл, да, конечно! Что для этого нужно сделать, только скажи, всё выполню! Посчитать что? На места богатые торговые навести? Скажи только, все сделаю!
— Все проще, купец. Возьми в руки оружие и умри в поединке, как мужчина. И место в Вальхалле за столом Одина тебе обеспечено! — Ярл подпихнул ногой валявшийся меч поближе к купцу. — Это будет самое правильное, что ты сделаешь в своей жизни. Давай!
Купец замотал головой и отступил к борту:
— Не-не, не хочу в Вальхаллу! Лучше евнухом в гарем, но живым!
— Твоя воля, купец. А яйца мы и сами можем тебе чикнуть. Зачем палачам султана лишние хлопоты, верно, парни? — Ярл Фарн развел руками и повернулся к своим.
В этот миг из-под рума вывернулась чумазая мелкая девчонка, подхватила нож, валявшийся на палубе, молча подскочила к Вёльфу и воткнула подобранную железку тому в брюхо. Вытащила и снова воткнула, и опять молча. В ногу, в руку, в пах — куда достала. Только сопела сосредоточенно, как будто тяжёлую работу делала.
Ярл было дернулся, но остался на месте, удивленно вскинув бровь и наблюдая. Купец махал руками, визжал и отбивался, не попадая по мелкому бесёнку, коловшему его еще и еще. Отступая и отмахиваясь, Вёльф наткнулся на борт и, потеряв равновесие, тяжело ухнул в воду, оставив на борту кровавый след.
Девчушка плюнула ему вслед и повернулась к ярлу, все еще сжимая окровавленный нож. Нахмурившись, она бесстрашно смотрела снизу вверх на возвышающегося над ней забрызганного чужой кровью воина своими ярко-синими глазами.
Фарн усмехнулся в усы, качнул головой и присел на колено. Развел руками, показывая, что нет в них оружия.
— Ух ты, да у нас тут юная валькирия, ребята! Опусти нож, девочка, тут тебя никто не обидит. Или лучше дай его мне! — Ярл, улыбаясь, медленно протянул руку к девчонке ладонью вверх. Та, настороженно сопя, сначала убрала нож за спину, а потом шмыгнула носом и сунула железяку за пояс. Подбоченилась и с вызовом посмотрела вокруг — мол, если кто хочет ее нож, пусть попробует отобрать! Топнув ножкой и грозно нахмурившись, она звонко пропищала что-то на своем языке.
На мгновение воцарилась тишина. Потом кое-где послышались смешки, кто-то начал похрюкивать со смеху, и наконец по палубе раскатился дружный хохот.
Ярл Фарн, просмеявшись и смахнув с глаз слезы, шагнул к девочке и поднял её на руки, приобняв. Вместе с ней на руках, улыбаясь, развернулся к хирду.
— Видят боги, не ведаешь, где найдешь, а где потеряешь! Вы все знаете, что прошлой осенью лихорадка унесла у меня дочь, а сегодня боги вернули ее мне! Характером вся в меня, только гляньте! Человека прирезать — что мне отлить сходить. Отныне будешь ты Блёдхильд, Кровавая Битва! Блёдхильд Фарнсдоттир! — Ярл поднял девчонку на вытянутых руках. Та, крепко сжав губы и насупившись, смотрела на воинов глазами цвета весеннего неба.
Дружина ударила мечами о щиты, приветствуя дочь ярла.
***
— Ниже опусти меч, ворон с неба посбиваешь!
С такими словами Бьорн, младший сын ярла Фарна, больно треснул деревянным мечом по ноге Блёдхильд. Пока та шипела сквозь зубы и скакала на другой ноге, ткнул еще пару раз. Конечно, он вон какой здоровый, четырнадцать лет минуло. А ей и десяти нет! Ну ничего, она его хоть раз да приложит, мало не покажется!
— Держи меч крепче, девчонка, и сражайся! В бою тебя никто не пожалеет.
Однако младший Фарнссон всё-таки пожалел сестру и отступил на пару шагов.
— Себя пожалей, умник! — Блёдхильд разозлилась: это она-то девчонка? Шмыгнув носом, она заставила себя опустить, наконец, ноющую ногу на землю и сосредоточила взгляд на руках Бьорна, ожидая атаки.
Наступив на ушибленную ногу, девочка громко втянула воздух сквозь зубы, но выпрямилась и пошла, прихрамывая, боком вокруг Бьорна, лениво перебрасывавшего деревянный меч из руки в руку и лучащегося самодовольством. Задрав меч над головой, Блёдхильд с визгом бросилась вперед. Но проскакав пару шагов, неуклюже свалилась на землю, уронив меч и обхватив коленку руками. И заревела в голос. Бьорн, отбросив меч, кинулся к ней.
— Сестрёнка, больно? Дай гляну! — склонившись над ревущей девчонкой, Бьорн ощупал коленку сестры.
— Это тебе сейчас больно будет! — Слезы Блёдхильд мгновенно высохли. Извернувшись, она схватила отброшенную деревяшку и огрела ей братца по спине. — Получай, наставник! Я победила, ты убит!
— Так нечестно! Я же думал, тебе больно!
— А отец учил тебя, что нельзя слушать того, с кем сейчас бьешься! Вот он бы так глупо не попался. Так что все честно, я победила!
Синие глазенки Блёдхильд сияли счастьем: как же, она побила Бьорна!
Брат учил её правильно держать меч уже полгода — после того, как Блёдхильд порвала в очередной раз пряжу, в сердцах бросила прялку на пол и заявила, что лучше пойдет и утопится, чем еще раз сядет за это женское дело! Гудрун, жена ярла Фарна, тогда расхохоталась, уперев руки в бока, и спросила, не считает ли себя ее дочь мальчишкой? Может, она мечом махать умеет? И в строю со щитом стоять? Или, может, она пойдет и кабана с копьем добудет? Все женщины работают по дому и прядут, и Блёдхильд тоже будет!
Ярл, сидевший за столом с кружкой зимнего пива, тогда усмехнулся в усы и ничего не сказал, лишь одобрительно глянул на названную дочь. Та надула губы и зыркнула на Гудрун своими синими глазищами: мол, все равно её никто силой прясть не заставит!
А наутро чуть свет ярл поднял заспанную Блёдхильд из теплой постели и повел на двор, где ждал Бьорн с двумя мечами, выструганными из деревяшки, и начал гонять обоих. Сына-то ярл учил давно, парнишка держал меч вполне уверенно. А вот Блёдхильд поначалу вся в синяках ходила. Да и сейчас коснуться Бьорна мечом ей удавалось один раз из дюжины.
— Ох, дочь, лучше бы ты за прялкой сидела, — скорбно вздыхала Гудрун, натирая лиловые следы доблести Блёдхильд вонючим зельем старой Уны, ведьмы из дальней части фьорда.
— Нет уж, мама, сидеть и ждать, пока отец жениха с отвислым пузом найдет? Уж лучше я с мечом сама ярлом стану, как отец! А то и конунгом! Ой, жжёт! — выпалила Блёдхильд и тут же зажала рот рукой, ведь воин должен терпеть любую боль.
— Станешь, если отец и брат прежде тебя не угробят…
На этом Гудрун неодобрительно поджимала губы и принималась за штопку рубах, порванных в дворовых битвах.
* * *
Ярко светило весеннее солнце и боги смеялись, глядя с небес на игры смертных.
— Стена щитов, в круг! — заорала Блёдхильд, и воины быстро сбились в строй, оперев щит на щит.
— Копья! – со второго ряда выдвинулись длинные копья, ложась на щиты первой шеренги.
— Стоя-а-а-ать! – хирд поджался, ожидая удара конницы врага. Плечом подпираешь левый край щита, правый край кладешь на щит следующего воина. Упираешься и ждешь. Всё просто. Всё, как поют скальды в сагах.
Только они не поют о страхе, пронизывающем тебя, пока ты ждешь врага. Они не поют о том, что у тебя сжимаются кишки и слабеют колени, когда толпа разъяренных людей размахивает острым железом и несется к тебе, чтобы убить. Чтобы воткнуть это железо в твои нежные внутренности.
Страх проходит с первым ударом меча о щит — и наступает упоение битвой. Ты отбиваешь удары и наносишь их сам. Ты подставляешь щит под копье, нацеленное в твоего соседа, и знаешь, что он сделает то же самое для тебя. Ты чувствуешь радость, когда твой топор разбивает врагу шлем и вонзается в его череп. Ты ощущаешь, как меч врага скользит по твоим доспехам, и в ответ вгоняешь свой меч ему в бок. Ради этих мгновений и живут воины.
Как раз об этом и поют скальды.
Всадники неслись во весь опор, раскидывая грязь во все стороны, склонив копья. Всё ближе и ближе. Еще полдюжины ударов сердца, и конная лавина ударит всей тяжестью по маленькому отряду, сломает тонкие копья, разобьет в щепу хлипкие щиты и начнет крушить копытами ребра и черепа воинов.
Один из бойцов мычал с закрытым ртом, другой громко пустил ветры, кто-то дрожал так, что его щит выбивал барабанную дробь по щиту соседа.
— Стоять насмерть, ублюдки! Кто побежит — сама кишки вырву, клянусь сиськами Ран! — прошипела Блёдхильд. Она стояла в первой шеренге, сжимала щит и щурилась, смотря вперед. Шлема на белокурой валькирии не было, и её волосами играл весенний ветер. — Стоять, скоро всё закончится.
Лавина всадников замедлила ход, разделилась на две части и неспешным шагом обогнула отряд с двух сторон. Вперед выехал темноволосый красавец — тан Эйкон. Шлема на нем не было тоже, меч оставался в ножнах, а яркое солнце, отражаясь от блестящего нагрудника, заставляло жмуриться. Спрыгнув с коня, тан бросил поводья оруженосцу, обогнул выставленные копья, подошел вплотную к Блёдхильд и, улыбаясь, положил руку на её щит.
— Рад снова видеть тебя на своей земле, моя валькирия! Ты собрала хирд немного раньше, чем было условлено. Но вижу, никто из твоих не сбежал, теряя подметки.
— Ещё бы, меня они боятся больше, чем твоих ржавых копий! — Блёдхильд еще пару мгновений свирепо сверлила взглядом переносицу тана, потом рассмеялась и, притянув Эйкона к себе, смачно чмокнула его в губы. — И я рада встрече, саксонский ублюдок! — Потом, вскинув руки, развернулась к хирду. — Так, трусливые тюлени, на сегодня всё! Дьярви, лопоухий черт, ты где? — Дьярви, тощий, как вяленая треска, снял шлем и помахал рукой.
Его уши и вправду заслуживали внимания. Кое-кто поговаривал, что Блёдхильд взяла Дьярви на корабль только потому, что, если буря вдруг сорвет парус, уши Дьярви вполне могли бы его заменить.
Правда, мало кто, кроме Блёдхильд, осмеливался говорить про уши Дьярви, когда тот был рядом, ибо мечом он владел отменно.
— Дьярви, пусть все займутся оружием, точат и приводят в порядок. Если увижу у кого хоть пятнышко ржавчины, заставлю сожрать собственные портянки. — Дьярви довольно осклабился и набрал воздуха, чтобы проорать команду. — Стой, а ты что такой довольный? Первая портянка будет твоя в случае чего.
— Моя госпожа, чтобы доставить тебе удовольствие, я готов сожрать собственные засранные портки, так что обещанная портянка — это деликатес! — Под грянувший гогот северянин преувеличенно вежливо поклонился Блёдхильд и пошел раздавать тычки.
©
Продолжение следует
yaplakal.com